Вихря
Вот она опять — худая, юркая, как хорек; перепачканная мордашка, босые ноги в цыпках, в спутанных рыжих космах — сухие травинки. Вихря, маленький деревенский подкидыш. Нашлась как-то у околицы, да и осталась — у вдовы Харитиньи на сеновале ночует, Харитинья же ее и подкармливает.
«Глупая баба, — думал Богдан. — Своих четверо, вечно голодных, а она еще эту пигалицу ни на что не годную пригрела…»
У самого Богдана своих не было. И чужих почти не осталось. Это раньше Богдан по-иному жил… был он воином прославленным да и женихом из самых видных, чего уж скромничать. И просватали за него не какую-нибудь деревенскую девку, а дочь самого князя — Любушку. «Эх, Богдан! Мне б таких молодцев, как ты, хоть сотню — никто б перед князем Доброгневичем глаз не поднял — весь белый свет мне бы покорился!» — сказал князь. И благословил дочь. Богат тогда был Богдан. И деньгами богат, и дружеской верностью, и жениной любовью. Да только это все давно было — так давно, что и поминать не стоило. С тех пор, вон, и голова поседела, и богатство порастратилось, и слава воинская забылась. Всё забылось, всё обветшало, только цветы на жениной могилке свеженькие раскрылись. Да три холмика рядом травой зеленеют — детки. Как было напророчено — так и вышло: трое сыновей родилось, да ни один десяти лет не прожил.