Пароль получен

Решетов молчал, не произнося ни слова. Он опустил голову, и я, немного подождав, сказал ему спокойно: "Даниил, я все увидел. Ты это не заметил? Я был рядом: я промахнулся в немца с наганом. Ты убил троих и ранил двоих прямо перед моими глазами. Это было потрясающее зрелище, я никогда не видел такого... Почему они от тебя убежали? Что может заставить немецкого солдата... И вот тут меня переполнило. Я заметил, как Решетов посмотрел на свою грудь. И только тогда я увидел. Я аккуратно убрал мою гранату в сторону и смотрел на нее... Мне было так страшно, что я не мог отвести глаз. Затем я отважился отвернуться и подойти к Решетову. Он молчал. Боже, как мне выразить это словами?.. Ой, сейчас ты подумаешь, что я сумасшедший..."

Миссис Гардинер пришла в магазин Шарлотты явно спеша. Если бы ее заметил кто-нибудь, вряд ли они оба остались бы безнаказанными. Шарлотта, опередив ее приход, уже успела привести магазин в порядок и ожидала хозяйку с модной шляпкой, которую нужно было подшить. Восхищенная преданностью к работе, сама зомби-мэм нежно прищемила за щеку свою лучшую продавщицу и пообещала повысить ей зарплату. Но, к сожалению, это обещание скорее всего останется забытым. Ночь прошла, как всегда, магазин продолжал привлекать много посетителей. Зомби-мэм толпился вокруг полок и вешалок, стремясь потрогать модное платье и оставляя неприятные пятна на ярких тканях. Одна леди, не торгуясь, купила шляпку и оставила достаточно денег на чай.

Оказавшись за бортом заполненной до краев беженцами лохани, меня смыло волной в открытое море. Я пробыл там долгое время, служа пищей для неведомых рыб. Ветры и течения дали моему телу путь от Бангкока к камбоджийскому побережью, где оно встретило противоторпедное заграждение, поставленное матросами с дредноута, который, словно стальной остров, стоял на якоре. Когда они проникли сквозь заграждение на катере, меня окликнули словами: "Эй, дружище! Ты мертв?" В ответ я только пробулькал: "Мертв..."

В отзыве на последнюю книгу о жизни и творчестве М. Ю. Лермонтова, Александр Блок, кажется, сочувствовал будущим биографам, намекая, что у поэта нет "почвы" для исследования, ведь его биография скудна. Тем не менее, на самом деле существует такая "почва" в виде его стихов. Не существует, пожалуй, другого отечественного писателя, чье творчество столь гениально и глубоко отражало бы его судьбу, жизненные обстоятельства и развитие личности. Творческое наследие Михаила Юрьевича Лермонтова говорит о нем с большей ясностью и глубиной, чем воспоминания его современников, и представляет собой лучший материал для того "провидения", о котором так мечтал А. Блок. В своей новой книге о Лермонтове, автор детально анализирует его произведения (включая несовершенные и ранние работы), используя выдающиеся труды исследователей прошлого, а также мысли философов и писателей Серебряного века, которые широкому читателю неизвестны, и соглашается или обсуждает их точки зрения. Лермонтов перечитывается глубоко и снова открывается, особенно когда о нем пишет поэт-энтузиаст.