НЕ ЗНАЛ, НЕ ВИДЕЛ Я ЖИВОГО.

 

Не знал я парня, что в земле

Под моим именем лежит.

Не знает мать, его родня,

Где крест сыновниный стоит.

 

 

И невозможно сообщить.

Военник, паспорт им утеряны.

И личность не установить,

Кусочки тряпками застелены.

 

 

В пропавших без вести ты числишься,

А по ночам ты маме видишься.

Но только знать она не может,

Где черви труп твой кости гложут.

 

 

Не знал, не видел я живого,

Ты мёртвый имя моё взял.

Возможно друга дорогого.

Вчера на фронте потерял.

 

 

Всё перепуталось на свете,

В войну играют наши дети.

Не зная, сколько страшных бед,

Несёт военное им лихолетье.

 

 

Как обжигают раны, боль,

Иль опалит глаза огонь.

Сожмётся сердце, затрепещет,

Услышав раненого стон.

 

 

И видишь дуло пистолета,

Не можешь дать врагу ответа.

Ты ранен, кровью истекаешь,

Тебя, как палку дров таскают.

 

 

Приводят в плен и бьют по морде,

И рвут на части, истязают.

В стране родной я подневольник,

Где высшие в войну играют.

 

 

Ну что ж, лежи тут братец мой,

Я за могилой присмотрю.

Истерзан, с раненой душой,

Колена пред тобой клоню.

 

 

Мальчишки, милые мальчишки,

Желаю вам не воевать.

Смотревши матери в глаза,

Не надо плакать заставлять.

 

Я ПЫТАЛСЯ ЗАТУШИТЬ ОГОНЬ ЛЮБВИ.

 

Я пытался затушить огонь любви,

Но разгорелся огромный пожар.

И умирая от этой зелёной тоски,

Получил лишь на сердце удар.

 

 

Поднимался в гору, не падая вниз,

Но меня наградил обвал.

И несмотря на все неудачи,

Израненный дальше шагал.

 

 

Искал приюта от холода,

Но нашёл лишь пещеру со льдом.

И сажал семена твоей любви,

Но подавился горьким плодом.

 

 

И если ты имеешь душу и уши,

Наверно об этом услышишь.

Когда я уеду жить далеко,

Вряд ли уже мне напишешь.

 

 

Я просто не знаю, кто из нас прав,

Каким задавалась ты смыслом.

Ты забрала моё сердце и бросила

На растерзание крысам.

 

 

Может быть сделала это случайно,

А может, меня ненавидя.

Я не Настрадамус, но кажется мне,

Душою это предвидел.

 

 

Меня называют Ален де Лон

И белою певчей вороной.

Белая ворона в душе останется белой,

А чёрная останется чёрной.

 

 

Налью-ка немного себе я вина,

Сигарету опять закурю.

Я уйду навсегда, любимая,

Но по-прежнему одну тебя люблю.

 

ОНАЖДЫ ЖИЛ ДА БЫЛ ЧЕРВЯК.

 

Однажды жил да был червяк.

Природной сфере вопреки.

Смириться с тем не мог никак,

Что он червяк, что он слизняк,

 

 

В навозной куче ёрзал, ползал,

Себя великим представлял.

Взирая в свет высокомерно,

Себе подобных презирал.

 

 

Своё не видел отраженье,

Прозрачных не имел зеркал.

И на поверхность выползая,

С осанкой короля взирал.

 

 

Не знал кого, он поучая,

Он палец вверх подняв, твердил:

– Всё делайте, как я позволю! –

И удушающее смердил.

 

 

Нужду хозяин в кучу справил,

Червя в моче он утопил.

А по – большому как оправился,

Дерьмом вонючим завалил.

 

ПОД ВЛАСТЬЯ ДЬЯВОЛЬСКИХ СТРАСТЕЙ.

 

Не зная большего порока,

Когда уходит т порога

Отец любимый и родной.

Покинув угол свой святой.

 

 

Создавши жизнь на свет другую.

Ответственность пред ней забыл.

И отбросавшись алиме6нтами,

Прибор он на детей забил.

 

 

Иль мать – заблудшая овца,

Шалаясь пьяная по улицам.

И петуха ведёт с собой

Ощипанная курица.

 

 

А дома в страхе их встречают

Глаза голодных ребятишек.

А глядя их не замечая,

Отрывисто на маме дышит.

 

 

И нету слов сказать про это,

Их песенка давно уж спета.

За что же детям срам такой

Познать невинною душой?

 

 

За что такие издевательства?

Родных родителей предательства!

Голодный, грязный их причал.

И кто судьбу им назначал?

 

 

И даже дьявол не посмеет

Над ангелами издеваться.

А в матери б святое, чистое,

Должно в душе моей рождаться.

 

 

Под властью дьявольских страстей,

От водки, анаши балдеет.

Душа животная у ней

И не живёт, а сатанеет.

 

 

Животных надо ль оскорблять,

У них ведь любящая мать.

И чаще во сто крат живёт,

Детей в обиду не даёт.

 

ИДУТ, ИДУТ У НАС ДЕЛА…

 

Идут, идут вперёд дела,

Забили в стену дюбеля.

В макушку гвоздь, к виску курок.

Указы пишут дебила.

 

 

Сидим у старого корыта,

Прогнило всё и то разбито.

А по стране идут дела,

Дошли как сажа – до бела.

 

 

Без дел великих и больших,

И дум бы не было лихих.

Решенья, выводы строчим

На перестроечный почин.

 

 

Потом ошибки исправляем

И на бумаге их решаем.

Бумаги трём до чёрных дыр,

Плевки подошвой растираем.

 

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.