16

– Так что он сказал? – спросил Увайс, имея в виду эмиссара «Аль-Каиды».

– Этот вонючий йеменец прочитал мне целую лекцию, – хмыкнул Тухан Масаев.

– На тему?

– Об эффективности капиталовложений, – ухмыльнулся Тухан. Судя по этому, боль в ноге практически перестала его беспокоить. – Эта чертова «Аль-Каида» превратилась в какой-то инвестиционный фонд!

– Угу… А что они требуют конкретно?

– Конкретно йеменец мне объяснил, что деньги, направляемые в Ирак, работают очень быстро и эффективно. Мол, недели не проходит, чтобы тамошние бедуины не взорвали какой-нибудь полицейский участок или не захватили в плен какого-нибудь иностранного специалиста. Само собой, сообщениями об этом пестрят все мировые СМИ. А о Чечне месяцами нет ни строчки…

– Они что, наотрез отказываются выделять нам деньги? – совсем помрачнел Увайс.

– Нет. Но «Аль-Каида» хочет получить гарантии, что выделенные средства будут потрачены на действительно резонансные акции. В смысле те, которые привлекут внимание мировых средств массовой информации и будут проходить в сводках ведущих информационных агентств. Причем чем выше предполагаемый рейтинг акции, тем больше средств они готовы под нее выделить. Все понял?

– Теперь да, – задумчиво кивнул Увайс.

– Мысли есть, брат? Это же как раз по твоей части.

– Мысли у меня всегда есть, – сказал Увайс. – Но раз они ставят вопрос так, то нет никакого смысла размениваться по мелочам… Зачем взрывать какой-нибудь блокпост на окраине Грозного, если на это выделят каких-то жалких пятьдесят тысяч гринов? Тут надо придумать что-нибудь эдакое… Пятьдесят тысяч, конечно, тоже неплохо, но миллион лучше!

– Ну тогда постарайся надумать миллионов на пять. Чтобы выцарапать у «Аль-Каиды» хотя бы один. А то, брат, как бы не пришлось нам вскоре стать настоящими правоверными: куда денешься, если денег на водку не будет?..

– Будет, Тухан! – пообещал Увайс. – Так что не думай об этом, отдыхай тут… А я пойду поработаю.

С этими словами Увайс Абдурзаков отправился в спальню, где у него лежал ноутбук. Тухан же включил телевизор и потянулся к бутылке. Налив в пиалу водки, он пощелкал программы. На Си-эн-эн как раз шла заставка новостей. Тухан положил пульт. Возникшая на экране ведущая поздоровалась и сообщила:

– На севере Ирака очередной кровавый теракт. Террористы напали на полицейский участок и сожгли его. Количество убитых стражей порядка уточняется, но, по предварительным данным, в результате нападения убито не меньше пяти человек…

– Чертовы бедуины!.. – немного завистливо вздохнул Тухан и потянулся к пиале.

Были времена, когда мировые информационные агентства неделями склоняли его имя. Как, например, при эпопее с захватом Буденновска.

И деньги из мусульманских фондов тогда лились полноводной рекой. Но все это было в прошлом.

Однако Тухан хорошо знал возможности Увайса. И верил, что тот обязательно придумает нечто такое, что заставит «Аль-Каиду» раскошелиться и сейчас, причем по-крупному. Повернувшись к двери спальни, Тухан махнул пиалой – мол, давай, Увайс, не подведи, пью за наш успех…

17

– О боже!.. – дрожащим голосом произнесла Оксана. Браунинг мелко трясся в ее руке, сердце колотилось в груди, волосы на висках и затылке слиплись от пота. – Какой ужас!..

Сквозь плотно прикрытые жалюзи уже пробивался свет. Совсем скоро над Москвой собирался взойти рассвет. Именно в такие предутренние часы умирает большинство тяжелобольных. И именно в эти часы людей посещают кошмары. Даже у абсолютно здоровых людей на некоторое время без всяких причин резко поднимается кровяное давление. Природа словно тестирует людей – есть ли еще у них запас жизненных сил, стоит ли им жить дальше?..

Оксана тест прошла. Но далось ей это нелегко. Она никогда не сбивала джипом любовника никаких девочек. И своим тоже. Но слишком уж затяжным и выпуклым, что ли, был кошмар, чтобы просто так от него отмахнуться.

Это было глупо, но прежде чем встать с кровати, Оксана осторожно взглянула на тапочки. Почему-то ей казалось, что как только она попытается сунуть в них ноги, из-под кровати высунутся костлявые руки и вцепятся в ее щиколотки. Никаких рук нигде не выглядывало, но чтобы решиться встать, Оксане потребовалось некоторое время.

С браунингом она осторожно выглянула из спальни, после чего сходила к входной двери. Именно там на стенке располагался пульт сигнализации. Он горел успокоительным зеленым глазком. Это означало, что все в порядке, никто не пытался проникнуть в ее квартиру.

Оксана наконец опустила пистолет и прошла в санузел. Она, слава богу, была еще не в том возрасте, чтобы держать дома целую аптеку. Немногочисленные лекарства хранились в небольшом шкафчике. Корчак открыла его в надежде отыскать что-нибудь успокоительное. Но тут ей вдруг пришло в голову, что именно этого и добивался ее анонимный корреспондент. Если кого-то хотят просто убить, его просто убивают…

Немного поколебавшись, Оксана решительно захлопнула дверцу. Она не собиралась идти на поводу у этого мерзавца. Сходив в туалет, Корчак вернулась в спальню и плюхнулась на кровать. И даже чуть заметно улыбнулась – и приснится же такое… Не кошмар, а какая-то фарсовая смесь самых нелепых слухов, добротно приправленных диалогами из тупых сериалов. Плюс стихи Бродского. Кому рассказать – обхохочется.

Винегрет какой-то, а не кошмар.

Оксане самой стало смешно, страхи отступили окончательно, и она сама не заметила, как уснула, даже не успев сунуть браунинг под подушку. Пару минут спустя свернувшаяся калачиком Оксана уже мирно посапывала, словно бы и не было ни послания с угрозами, ни леденящего кровь ночного кошмара. И только выпавший пистолет тускло поблескивал рядом с девушкой, словно бы напоминая о том, что опасность не растаяла, как ночной кошмар. Она оставалась…

На этот раз Оксане не снилось ничего, и проснулась она довольно бодрой. Повернувшись, она потянулась и вдруг ощутила прикосновение чего-то холодного. Это выпавший браунинг напомнил ей о том, что теперь в ее жизни появилось кое-что, с чем нельзя не считаться.

Переложив пистолет на тумбочку, Оксана взяла мобильный и ткнула в списке вызовов номер матери. Когда та ответила, Оксана бодро поздоровалась:

– Привет, ма! Как дела?.. Да, только проснулась. Слушай, ты только не волнуйся, но мне нужна твоя помощь. Ничего страшного, но будет лучше, если ты позвонишь куда надо сама…