В последнее время все шло как-то… не так. И он не уловил момент, когда потерял шанс исправить ситуацию. Он даже не знал, что этот шанс у него был. Просто жил и все, наслаждался настоящим, разве не так учат психологи? Не думал о будущем… «Что имеем – не храним…» – так, кажется, русские говорят.
Алессандро Сальери многое знал о том, что говорят русские, да и языком владел практически в совершенстве. Он осознавал, что итальянский акцент у него есть, но не собирался исправлять этот факт. На акцент хорошо «клевали» романтичные юные девы, с молоком матери впитавшие любовь к Италии в целом и Адриано Челентано в частности. Сальери не имел с актером ни внешнего, ни психологического сходства, но его популярностью умело пользовался.
И его все устраивало! Он даже в Россию приехал именно за этим – за приключениями и загадочным русским духом свободы. Ну и еще чтобы удрать из-под контроля весьма строгих родителей, но это уже вторично.
Все складывалось идеально. Он получил диплом о высшем образовании, но так привык к вольной жизни, что возвращаться не хотел. Тогда он заключил фиктивный брак, позволявший ему остаться на территории страны, и продолжал наслаждаться моментом. Матушке и отцу он пообещал остепениться к тридцати годам, но заветная цифра приближалась, а зрелости в себе он не чувствовал.
Вот тут и проскользнул переломный момент, не дававший ему покоя. Сальери вдруг понял, что хочет получить безраздельное внимание собственной жены! Стать не просто соседом по квартире, а настоящим мужем. Ради этого можно было пожертвовать его личным гаремом юных нимф, едва достигших совершеннолетия. Он хотел этого!
А она не хотела.
– Сбрендил совсем? – бурчала Вика, в очередной раз убирая его руку от своей талии. – Мы же договорились соблюдать дистанцию! Ты мне, конечно, муж, но если не прекратишь эти варварские набеги на мою спальню – я тебя глаза лишу. И это еще программа минимум.
Он не привык отступать и сдаваться, особенно если хотел чего-то. Синьорита артачится – подумаешь! Нужно продолжать, окружить ее вниманием, сделать так, чтобы она сама захотела видеть его в своей жизни… Так нет же, препятствий становилось все больше.
Теперь вниманием и сердцем его жены владел какой-то проклятый немец! С ним Вика познакомилась еще осенью, потом, к счастью, поссорилась, а на Новый год снова помирилась. На сей раз окончательно. Вот уже больше четырех месяцев она жила на две страны. Приезжала сюда, потом – в Германию и обратно. Чаще всего с ним. А даже если была в России, могла жить не в своей квартире, а в отеле. Лишь бы к этому фашисту поближе!
Сальери бесился, а исправить ситуацию не мог. Впервые женщина игнорировала его так явно, да еще и какая женщина – его законная супруга! Ситуация полностью вышла из-под контроля. Он понятия не имел, что еще может сделать, и чувствовал внутри себя лишь бессильную горечь и гнев.
Иногда чувство становилось слишком сильным. Особенно поздно вечером или ночью, когда он оставался в пустой квартире и буквально кожей ощущал, что в спальне за стеной никого нет. А обитательница этой спальни с каким-то белобрысым немцем сейчас… нет, с такими мыслями невозможно заснуть.
Он уходил из квартиры. Иногда бродил пешком, иногда ездил на автомобиле по ночной Москве. Движение немного успокаивало, и, когда он под утро возвращался домой, удавалось поспать.
Сегодня ему пришлось предпочесть машину, потому что на улице накрапывал холодный майский дождик. Не страшно, к утру все высохнет, но ходить под таким неприятно. Он выбрал совсем новый «Мерседес»-кабриолет – подарок от родителей за то, что он наконец-то взялся за ум. Они решили, что сын повзрослел. Сальери не собирался вдаваться в подробности.
Период вечернего оживления на улицах прошел, дороги были практически пусты. Уж точно не чета дневным пробкам! Этого Сальери и ждал. Ему хотелось не стоять, а постоянно двигаться, хотя он знал, что ни к чему толковому это не приведет, все равно он в итоге вернется в пустую квартиру. Но пока автомобиль скользил по широким проспектам, а водитель слушал, как стук капель по брезентовой крыше сочетается с джазовыми мелодиями, выбранными радиодиджеем.
Погруженный в свои мысли, Сальери не сразу заметил, как оказался на окраине города. Такое уже случалось: он вообще не следил за маршрутом, поворачивал туда, куда удобней. Это не страшно, навигатор в машине есть, бензина хватает, а смотреть на белый «Мерседес», передвигающийся бесшумно, как призрак, все равно некому.
Может, этот тенистый район – своего рода намек судьбы, что пора возвращаться… Пожалуй, так. На сегодня хватит.
Он доехал до ближайшего перекрестка, чтобы развернуться, и уже там заметил девушку.
Она сидела на автобусной остановке, хотя, скорее всего, знала, что транспорта в такое время не будет. Просто козырек остановки – единственное, что могло хоть как-то защитить ее от дождя и ветра. Ее сжавшаяся от холода фигурка в свете единственного на этой части улицы фонаря казалась нереально маленькой на фоне темноты – как рыбка, оказавшаяся перед пастью акулы.
Сальери почему-то стало жалко девчонку. Не место ей здесь, особенно в такое время… что она вообще на улице делает?
Впрочем, ответ он получил, даже не задавая вопрос. Как только он подъехал к остановке и смог разглядеть девушку, все встало на свои места.
Проститутка, однозначно. Короткая кожаная юбочка, чулки в крупную сетку, топ, едва прикрывающий грудь, и кожаная куртка поверх него. Туфли на шпильках и платформе одновременно – просто классика жанра. Плюс, для завершения образа, дешевая бижутерия и неоправданно яркая косметика, которая уже успела растечься из-за ее слез. Помада на губах была смазана и перемешана с кровью от свежей ссадины.
Ясно с ней все. Клиент снял, попользовался и избил, да еще и высадил здесь, в незнакомом районе. А сумочки у нее с собой нет, вообще ничего нет, как домой добираться – непонятно. Да и есть ли у нее дом?
В целом Сальери особой симпатии к проституткам не испытывал. В ту пору, когда он еще пользовался услугами этих барышень, он хорошо усвоил: несчастных наивных овечек в этой профессии нет. Все они пришли к такому образу жизни осознанно, многие даже наслаждаются своим делом и на другую работу, требующую побольше труда и дающую меньший доход, не согласны. Так что сюсюкаться с ними не стоит.
Но эта была особенной. Даже через толстый слой косметики просматривалось совсем молодое личико. Не факт, что ей хотя бы восемнадцать есть. Значит, она только начала заниматься этим, еще имеется шанс, что за ум возьмется. Если, конечно, ее не пришибут на какой-нибудь улице.
Это вполне реальный вариант, но не сегодня. Сальери подъехал ближе к автобусной остановке и вышел из машины. Девушка испуганно уставилась на него огромными голубыми глазищами, из которых продолжали катиться слезы, но встать с лавки не попыталась.
– Поехали. – Он открыл перед ней дверцу пассажирского сиденья. – Нечего под таким дождем сидеть. Тебе же когда-то матерью становиться!
Она всхлипнула и низко опустила голову, длинные светлые волосы почти полностью скрыли лицо.
– Не бойся ты, я не собираюсь тебя трогать. А если останешься здесь – найдется тот, кто тронет – и не раз.
Он не пытался обмануть девушку. У Сальери действительно не было ни малейшего желания ложиться в постель с этим несчастным, измученным существом. Если есть что-то еще более асексуальное, чем рыдающая избитая малолетка, так это младенец, наверно! Тем более неизвестно, с кем она была только что, что с ней вообще случилось.
К его удивлению, девушка не сказала ни слова. Она поднялась и покорно поплелась к машине. Походка была странная, неловкая. Сальери догадывался о причинах. Тому уроду, который оставил ее здесь, жутко захотелось дать в морду. Нет, ну правда, для своих извращений мог бы выбрать тетку постарше, которую такими вещами уже не смутишь.
Она опустилась на кресло и пристегнулась. Движение было неосознанным, доведенным привычкой до автоматизма. Странно… уж кто-то, а проститутки на памяти Сальери ремнями безопасности не озадачивались. Да и бесшабашные девицы, которых тянуло в эту профессию, тоже.
Девушку колотило от холода. Заметив это, Сальери включил печку посильнее.
– Нормально? – поинтересовался он. – Как тебя вообще зовут?
И вновь без ответа. Она сидела с опущенной головой, словно надеясь спрятаться от мира за пеленой собственных волос. При этом девушка нервно сжимала сплетенные в замок пальцы.
Сальери невольно отметил, что у нее очень хороший маникюр. Дорогой, в бежевых тонах, определенно деловой стиль. Не то чтобы он сильно интересовался дамским маникюром, просто у проституток ноготки под стать мордашке – яркие, вульгарные, с потрескавшимся дешевым лаком. А эта… должно быть, студентка какая-то подработать решила.
Он привез девушку к себе домой. Вика бы такого никогда не позволила! Она спокойно относилась к его обычным поклонницам, но профессиональных проституток на дух не переносила. К счастью, она опять в Германии, вернется не раньше понедельника, а сегодня только суббота. Точнее, воскресенье. Уже часа три как воскресенье.
В квартиру девушка плелась за ним, как собачка: тихо, оставаясь на шаг позади. Если бы природа наделила ее хвостом, он наверняка был бы поджат.
«Да, крепко ей досталось, – подумал Сальери. – Может, хоть из-за этого одумается? Надо будет завтра поговорить с ней, как придет в себя. Если так нужна работа, я ей найду нормальную, шалав на улицах и без нее хватает!»
Он дал ей полотенце и отправил в ванную. На ручку двери повесил собственную майку, которая этой девице должна быть до середины бедра минимум. Логичнее было бы дать вещи Вики, но супруга его за это четвертует, да и Сальери не хотелось до такого опускаться.
Мылась девушка долго – не меньше получаса. Плакала, и он слышал это через шум воды. На душе было тяжело, но не так, как раньше. Не из-за себя, а из-за нее. Это чувство лишь усилилось, когда она вышла из ванной: отсутствие косметики дало более точное представление о ее возрасте. Лет шестнадцать, не больше!
– Как же тебя занесло-то… – присвистнул он. – Ай, потом расскажешь. Иди спать. Я тебе на диване постелил.
Она вопросительно посмотрела на него. Личико было чистым и совсем детским, как у фарфоровой куклы. Сальери понял вопрос.
– Нет, ничего с тобой делать я не буду. И не собирался. Отдыхай, завтра решим, как тебе помочь.
Из голубых глаз снова покатились слезы – и снова ни единого звука. Сальери уже начинал сомневаться, что она вообще умеет говорить. Да что ж за существо такое?
Заснуть удалось не сразу, спал он беспокойно. Да, его ночная «находка» дала повод отвлечься от размышлений о Вике. Но нужен ли такой повод? Чувство жалости тоже удовольствия не приносит. И только ощущение того, что он может помочь этому ребенку, успокаивало.
Проснувшись, он первым делом направился к гостиной, где ночевала девушка, постучал в дверь.
– Эй! Ты еще спишь? Вообще-то уже почти полдень… Неплохо было бы решить, что с тобой делать.
Ответа не последовало. И не то что ответа, оттуда вообще не доносилось ни единого звука. Это настораживало. Сальери порадовался тому, что на двери не было замка, приоткрыл ее и заглянул внутрь.
В гостиной было пусто. Смятое постельное белье указывало, что девушка здесь ночевала. Но сейчас ее в комнате не наблюдалось. Правда, заподозрить побег с ограблением не получилось: ее юбка, чулки и курточка валялись на кресле.
– Странно… – тихо произнес он, а позвал уже громче: – Эй, найденыш! Ты где?
Ни звука, ни шороха – ничего! Двери в ванную и туалет были приоткрыты, показывая, что и там девушку искать нет смысла. Поэтому Сальери сразу направился на кухню. А когда увидел, что творится там, побоялся верить своим глазам.
Кровь. Много. Не лужа, а целое озеро густой бордовой жижи. Это пятно он заметил даже раньше, чем девушку, лежащую в его центре. Ее худенькое тело застыло на боку, изогнутое так, будто она хотела сжаться, защититься от чего-то. Но не получилось – нож вошел глубоко в живот, не позволяя ей добиться своей цели. Белая майка, светлые волосы – все это теперь стало алым…
Пару секунд Сальери не мог делать ничего. Он просто стоял и смотрел на это, оцепеневший. Девушка, которую он несколько часов назад привез домой… мертва? Да еще крови столько, что, должно быть, у соседей уже красное пятно на потолке…
Потом оцепенение прошло, он опустился на колени рядом с ней. Хотелось почувствовать пульс, понять, что надежда еще есть, вызвать «скорую» – пусть для этой малолетки свершится еще одно чудо!
Но нет, тонкая ручка, до которой он дотронулся, была ледяной. Голубые глаза на бледном личике остались полуоткрытыми.
Девушку убили не меньше часа назад. Но дверь заперта, а ключ все еще торчит в замке. Они в квартире одни. Все это вызывало у Сальери скорее ужас, чем удивление. Получается… это он зарезал ее?!
Больше-то некому…