Brian Herbert
Kevin J. Anderson
Dune House Atreides
© Herbert Limited Partnership, 1999
© Перевод. А. Анваер, 2016
© Издание на русском языке AST Publishers, 2017
Эта книга посвящается нашему учителю Фрэнку Герберту, которого отличали те же очарование и глубина, что и замечательную вселенную «Дюны», которую он создал
Межпланетное сообщение Космической Гильдии, направленное торговому союзу «Объединенный Совет Передовой и Честной Торговли» (ОСПЧТ):
Наша специфическая задача в выполнении этой неофициальной миссии заключается в поиске необитаемых планет на предмет выявления новых источников драгоценной пряности, от которой зависит благополучие и процветание Империи. В нашем распоряжении находятся сотни документов, в которых зафиксированы отчеты навигаторов и штурманов Гильдии, обследовавших сотни планет. Однако к настоящему времени мы не преуспели в нашей миссии. Единственным источником меланжи в Известной Вселенной по-прежнему остается пустынный мир Арракиса. Гильдия, ОСПЧТ и все прочие, кого это касается, вынуждены оставаться в плену монополии Харконненов.
Однако исследование неизвестных ранее территорий, поиск новых планетных систем и источников меланжи приносит свои плоды. К данному отчету приложены подробные карты и схемы, записанные на ридулианских кристаллах. Несомненно, эти карты будут иметь огромное значение для развития дальнейшей деятельности ОСПЧТ.
Поскольку мы выполнили свою часть договора, заключенного на известных вам условиях, то Гильдия просит зачислить причитающуюся нам сумму на счет штаб-квартиры банка Гильдии, расположенного на Джанкшн.
Его Августейшему Величеству, Падишаху Императору Эльруду IX, Правителю Ойкумены:
От Его Преданнейшего Слуги сиридара барона Владимира Харконнена, Планетарного Правителя Арракиса, титульного главы Дома Харконненов и Верховного Владетеля Гьеди Первой, Ланкевейля и союзных им планет.
Сир, позвольте мне еще раз засвидетельствовать мою преданную и верную службу Вам на пустынной планете Арракис. Я со стыдом вынужден признать, что за семь лет, прошедших после смерти моего отца, мой сводный брат Абульурд довел до полного упадка состояние производства пряности. Оборудование изношено и не возобновляется, экспорт меланжи упал невероятно низко. Учитывая высочайшую потребность Империи в меланже, я признаю, что такое состояние дел может иметь пагубные последствия. Хочу заверить Вас, что наше Семейство приняло все возможные меры для предотвращения такого поворота событий: Абульурд смещен со своего поста и отправлен в ссылку на Ланкевейль. Он, кроме того, лишен своего титула, хотя со временем его можно восстановить в качестве правителя малого района.
Теперь, когда верховным смотрителем Арракиса являюсь я, позвольте мне дать Вам мои личные гарантии, что я использую все необходимые средства – деньги, преданность и железную руку – чтобы производство и экспорт меланжи превысили прежний уровень.
Как Вы изволили мудро сказать в своем приказе: пряность должна поступать!
Меланжа – финансовая основа деятельности ОСПЧТ. Без пряности Преподобные Матери Бене Гессерит не могли бы совершать свои подвиги на ниве управления людьми, гильд-навигаторы не могли бы прокладывать маршруты своих кораблей, а миллиарды имперских граждан умерли бы от абстиненции. Любой простак знает, что такая зависимость от одного-единственного товара неизбежно приводит к злоупотреблениям. Опасность угрожает всем нам.
ОСПЧТ: экономический анализ товарных потоков
Худощавый и мускулистый барон Владимир Харконнен, сидевший рядом с пилотом орнитоптера, пригнувшись, подался вперед. Блестящие черные глаза напряженно вглядывались в пейзаж, расстилавшийся за плазом фонаря кабины. В воздухе стоял привычный и вездесущий запах песка и раскаленного камня.
Бронированный орнитоптер летел под солнцем, заливавшим ослепительным светом беспощадные пески Арракиса. Всюду, куда хватало глаз, простирались дюны. Яркий свет обжигал сетчатку. Ландшафт и небо были лишены цвета, его спалил безумный жар. Ничто не радовало взгляд.
Адское место.
Как бы хотелось барону снова оказаться в современном уютном мире индустриальной Гьеди Первой, главной планеты Дома Харконненов. Пришлось застрять здесь, хотя барону было чем заняться в фамильном гнезде, в городе Карфаге, там были дела, куда больше отвечавшие взыскательному вкусу Владимира Харконнена.
Но самое главное – добыча пряности. Всегда. Особенно важно не упустить большой выброс пряности, о котором сообщили разведчики.
Барон расположился в тесноте кабины с уверенной непринужденностью, не обращая никакого внимания на болтанку и толчки от сильных воздушных потоков. Механические крылья орнитоптера, похожие на крылья осы, ритмичными взмахами поддерживали машину в воздухе. Темный кожаный нагрудник облегал хорошо развитые мышцы барона. В свои сорок пять он был соблазнительно хорош. Золотисто-рыжие волосы были аккуратно и тщательно подстрижены. Гладкая кожа туго обтягивала высокие, чеканно вылепленные скулы. Мышцы шеи и челюстей выступали под кожей, готовые придать лицу любое выражение – от улыбки до свирепого оскала.
– Далеко еще? – спросил он сидевшего рядом пилота, который начал проявлять нервозность.
– Это место далеко в пустыне, милорд барон. Все указывает на то, что это богатейшее из известных месторождений пряности.
Летающее судно содрогнулось на восходящем потоке, когда они пролетели над отрогом вулканической скалы. Пилот судорожно сглотнул, стараясь удержать машину в повиновении.
Барон откинулся на спинку кресла и, взяв себя в руки, попытался усмирить свое нетерпение. Он был рад, что новое месторождение находится в глубинах пустыни, вдали от жадных взглядов имперских чиновников и служащих ОСПЧТ, которые могли создать ненужные хлопоты. Старику Эльруду IX, вечно сующему во все нос, совершенно ни к чему знать каждую мелочь о производстве пряности на Арракисе. С помощью тщательно отредактированных докладов и подложных журналов, не говоря уже о взятках, барон Владимир Харконнен показывал чиновникам Империи только то, что они должны были знать, но не более того.
Сильной рукой он отер пот с верхней губы и настроил систему управления климатом на большую влажность и более низкую температуру.
Пилот, очень недовольный тем, что в его машине оказался столь высокопоставленный пассажир, старался выжать из орнитоптера все возможное, напряженно вглядываясь в проектор карты на консоли управления, стараясь сориентироваться в бескрайнем море песка, простиравшемся внизу.
Барон тоже поинтересовался картой и остался недоволен отсутствием деталей. Как можно с такой картой ориентироваться в этом богом забытом углу мира? Как могло случиться, что столь важная для Империи планета практически не картографирована? Еще одно свидетельство полной неспособности его сводного брата Абульурда управлять планетой.
Но что говорить об этом? Абульурд отстранен, теперь правит он – барон Владимир Харконнен. Теперь, когда Арракис принадлежит мне, я наведу здесь порядок. После возвращения в Карфаг он направит сюда партии картографов и заставит составить карты и проложить маршруты, если, конечно, эти проклятые фримены снова не убьют картографов, не разрушат станцию и не снесут полигонометрические знаки.
Сорок лет этот пустынный мир является квазиленом Дома Харконненов, подаренным им императором с благословения Объединенного Совета Передовой и Честной Торговли. Хотя мир Арракиса был жесток и угрюм, эта планета считалась жемчужиной первой величины в императорской короне из-за драгоценной пряности, единственным источником которой во всей вселенной был Арракис.
Однако после смерти Дмитрия Харконнена, отца Владимира Харконнена, старый император, очевидно, впавший в маразм, передал власть над Арракисом слабодушному Абульурду, который ухитрился за какие-то семь лет уменьшить производство пряности в десять раз. Доходы резко упали, и новый правитель потерял контроль над контрабандистами и перестал справляться с саботажем. Дурак лишился милости владыки и был без всяких титулов и званий сослан на Ланкевейль, где даже он не смог бы помешать добыче китового меха.
Вступив в управление планетой, Владимир Харконнен решил перевернуть Арракис, оставив по себе неизгладимую память. Печать слабости и неумения властвовать должна быть смыта с рода Харконненов.
Арракис – это дьявольское место, которое несведущие профаны могли бы счесть наказанием, но ни в коем случае не наградой, – был единственным во всей Империи источником пряной меланжи, вещества более дорогого, нежели все драгоценные металлы вместе взятые. Здесь, в этом жестоком мире пустыни, меланжа ценилась выше, чем вода.
Без пряности станет невозможным межпланетное сообщение, а без него распадется и сама Империя. Пряность продлевает жизнь, сохраняет здоровье и придает остроту жизни. Барон, который сам употреблял пряность весьма умеренно, высоко ценил те ощущения, которые она ему дарила. Конечно, меланжа вызывает сильное привыкание, но это и делает ее таким дорогим товаром.
Бронированный орнитоптер летел над выжженной солнцем горной грядой, похожей на челюсть, утыканную гнилыми зубами. Над грядой поднималось к небу облако пыли, похожее на гигантскую наковальню.
– Там идет добыча, милорд барон.
Черные точки на горизонте превратились в военные орнитоптеры, стремительно приближавшиеся к машине барона. Пискнул акустический локатор, пилот включил идентификационный сигнал. Истребители, экипажи которых состояли из наемников, чьей задачей было не допустить к месту добычи посторонних, получив сигнал, развернулись и исчезли за горизонтом.
Пока Дом Харконненов может поддерживать иллюзию прогресса и увеличения доходов, Космической Гильдии не обязательно знать обо всех месторождениях, равно как и императорским чиновникам и людям ОСПЧТ. Барон придержит эту пряность для себя, чтобы увеличить свои и без того гигантские запасы.
После той путаницы и неразберихи, которые устроил здесь Абульурд, барону достаточно показывать лишь половину того, что он действительно добывает, чтобы ОСПЧТ и Империя почувствовали громадное улучшение в положении дел. Все они закроют глаза на грешки барона, если их аппетиты будут удовлетворены. Правители не заподозрят, что он создает тайные личные запасы пряности. Это, конечно, опасная стратегия, но у барона были средства борьбы с любопытными.
Они приблизились к облаку пыли, и барон вооружился биноклем. Теперь он мог видеть, как работает фабрика по добыче пряности. Стали видны огромные транспортерные ленты и ковши экскаваторов – вся эта техника стоила чудовищных денег, – но эту мощь следовало содержать, это оправдывало затраты, все – до последнего солари. Ковши вспарывали поверхность планеты, поднимая наверх коричнево-красную, похожую на корицу, массу, песок, пыль и куски кремния. Все ради того, чтобы отыскать драгоценную пряность.
Передвижные буровые установки работали поблизости; в их задачу входило бурение и отбор проб грунта. Наверху, подвешенные к застывшим в небе орнитоптерам, находились более тяжелые машины, готовые опуститься при первых признаках меланжи в образцах. По периметру разработки сновали разведчики, обследующие окрестность и прислушивающиеся к признакам появления червей. Один из громадных червей мог бы целиком поглотить всех работающих сейчас на месторождении.
– Милорд барон, – заговорил пилот и передал Владимиру Харконнену переговорное устройство, – с вами хочет переговорить капитан рабочей команды.
– Говорит ваш барон, – сказал Харконнен, приблизив к уху динамик. – Мне нужны последние данные. Сколько пряности вы нашли?
Снизу ответил капитан рабочей команды. Голос его был хриплым и грубым, казалось, этот человек не понимал, с кем он говорит, и это сильно раздражало, барона.
– Я десять лет работаю на пряности, но эти залежи превосходят все, что я когда-либо видел. Беда только в том, что они расположены очень глубоко. Обычно пряность располагается отдельными элементами, а здесь концентрация очень высока, но…
Барон подождал, но пауза затянулась.
– Что – но?
– Здесь происходит что-то странное, сэр. В химическом отношении, я хочу сказать. Из расщелин происходит утечка углекислого газа, там внизу что-то вроде пузыря. Рабочие прокопали поверхностный слой песка, чтобы добраться до пряности, но там оказался водяной пар.
– Водяной пар! – Это было неслыханно, на Арракисе влажность воздуха была равна приблизительно нулю даже в самые лучшие дни.
– Возможно, мы наткнулись на древнее водохранилище, сэр. Оно было, вероятно, спрятано под скалой.
Барон не мог даже предположить такую возможность – найти на Арракисе подземный источник проточной воды. Эту воду можно будет выгодно продавать населению, прикинул барон. То-то расстроятся местные торговцы водой, они прямо-таки раздуваются от сознания собственной значимости.
Его бас зарокотал в полную силу.
– Эта вода не испортила пряность?
– Не могу сказать, сэр, – ответил капитан. – Пряность – странная штука. Но я никогда не видел такого плотного скопления, сэр. Оно какое-то… какое-то неправильное.
Барон посмотрел на пилота.
– Соединись с разведчиками. Спроси, нет ли признаков появления червя?
– Нет никаких признаков появления червя, милорд барон, – ответил пилот, выслушав ответ. Харконнен заметил, что на лбу пилота выступили капельки пота.
– Как долго работает здесь команда?
– Около двух стандартных часов, сэр.
Теперь нахмурился барон. Один червь должен был обязательно появиться.
Пилот забыл выключить связь, и в наушнике снова зазвучал грубый голос капитана:
– Так много времени в нашем распоряжении тоже еще никогда не было, сэр. Черви приходят всегда. Всегда. Но внизу что-то происходит. Поток газа нарастает. В воздухе стоит густой запах.
Барон втянул ноздрями воздух, профильтрованный кондиционерами кабины, и ощутил пряный запах корицы. Орнитоптер завис в воздухе в нескольких сотнях метров над разработкой.
– Под землей ощущается какая-то вибрация, какой-то резонанс. Мне очень это не нравится, сэр.
– Тебе платят не за то, чтобы тебе что-то нравилось, – ответил барон. – Это глубинный червь?
– Не думаю, сэр.
Барон пробежал глазами рапорт, полученный с добывающих комбайнов. Цифры потрясли его воображение.
– С этой выработки мы получили столько же, сколько со всех остальных вместе взятых за целый месяц. – Он побарабанил пальцами по бедру.
– Тем не менее, сэр, я думаю, что нам надо сворачиваться и готовиться к эвакуации, мы можем потерять…
– Это полностью исключено, капитан, – сказал барон. – Признаков появления червя нет, а вы почти закончили выработку. Мы можем дать вам транспортник для перевозки людей и пустой комбайн, если они вам нужны. Я не собираюсь отказываться от целого состояния только потому, что ты нервничаешь из-за разыгравшегося воображения. Смешно!
Капитан попытался настоять на своем, но барон не дал ему договорить.
– Капитан, если ты – нервический трус, то ты выбрал себе не ту профессию и работаешь не на того хозяина. Продолжайте добычу.
Барон отключился, заметив мысленно, что от этого человека надо избавиться как можно скорее.
Над месторождением зависли транспортные орнитоптеры, готовые эвакуировать рабочих при первых же признаках появления червя. Но почему его так долго нет? Обычно черви очень ревностно защищают свою пряность.
Пряность. Барон неслышно произнес слово, как будто пробуя его губами.
Затянутое пеленой невежества и предрассудков, это вещество не имело протяженности и меры, оно было современным рогом единорога. Арракис же был необитаем настолько, что никто не догадывался об источнике пряности. На огромных просторах Империи не было ни одной планеты с пряностью, ни к чему не привели и многовековые попытки синтезировать искусственный заменитель меланжи. С тех пор как Дом Харконненов получил в свое практически бесконтрольное распоряжение Арракис с его пряностью, барон был не слишком заинтересован в том, чтобы кто-то научился производить заменитель или нашелся бы иной источник уникального вещества.
Квалифицированные команды находили пряность, а Империя использовала ее по своему усмотрению, – все, что выходило за пределы этой простой цепочки, мало интересовало барона. Рабочие всегда рисковали, всегда была опасность того, что червь нападет слишком рано, что сломается транспортный орнитоптер и людей не успеют эвакуировать вовремя. На месторождение могла обрушиться песчаная буря. Потери людей и убытки от порчи оборудования были ошеломляющими, но цена добытой пряности окупала пролитую кровь и затраченные деньги.
Орнитоптер описывал над выработкой круг за кругом, ровно звенели двигатели, и барон внимательно осматривал промышленный пейзаж. Раскаленный солнцем чехол пыли над месторождением. Разведчики в орнитоптерах. Оборудованные буровыми установками машины отбирают пробы грунта.
Нет никаких признаков приближения червя, и каждая минута приносит все большую прибыль. Рабочие получат премию, все, за исключением этого слабака капитана, а Дом Харконненов станет еще богаче. Журнал добычи можно будет оформить и позже.
Барон повернулся к пилоту:
– Свяжись с ближайшей базой. Вызови еще один транспортник и еще один комбайн. Кажется, эта жила неисчерпаема. Если червя еще нет, то, может быть, у нас еще есть время… – Последнюю фразу Харконнен произнес вполголоса.
В наушниках снова раздался голос капитана, который воспользовался общей частотой, после того как барон отключил селекторную связь.
– Сэр, пробы показывают, что температура под землей стремительно возрастает. Пик ее очень высок! Внизу происходит какая-то химическая реакция. Одна из команд провалилась в гнездо песчаных форелей.
Барон зарычал от ярости. Этот тип вещает на открытой частоте. Что, если его подслушивают шпионы ОСПЧТ? Кроме того, что ужасного в этих слизеобразных тварях? Для Харконнена эти твари значили не больше, чем мухи, вьющиеся около трупа.
Он подумал, что этого капитана надо не только сместить с должности и лишить премии. Этот ублюдок, наверно, подослан Абульурдом. Внезапно барон увидел внизу бегущие фигурки разведчиков, спасающихся от облака ядовитого газа. Один из рабочих буквально вывалился из своего вездехода и ринулся к дверям большой машины.
– Что они делают? Они покидают свои рабочие места? Спустись пониже, я хочу посмотреть, что там делается.
Пилот накренил орнитоптер, и машина, словно зловещий жук, заскользила к земле. Внизу корчились люди, которые, задыхаясь, пытались натянуть на лица респираторы. Двое, споткнувшись, упали в раскаленный песок. Другие лихорадочно спешили прочь от добывающих машин.
– Транспортник! Давайте транспортник! – кричал кто-то.
Разведчики в один голос докладывали:
– Я не вижу червя.
– Ничего опасного.
– Все спокойно.
– Почему они бегут? – спросил барон пилота, словно тот мог знать ответ.
– Что-то случилось! – проревел капитан. – Где этот транспортник? Он нам нужен прямо сейчас!
Земля содрогнулась. Четверо рабочих упали на песок лицом вниз, не успев добежать до фабрики пряности.
– Смотрите, милорд! – В голосе пилота прозвучал неподдельный ужас. Он указал рукой вниз. Барон перестал смотреть на охваченных паникой людей и обратил внимание, что песок вокруг выработки вибрирует, словно натянутая кожа звучащего барабана.
Комбайны начали заваливаться набок и опрокидываться. Вся поверхность земли вокруг шахты стала вздуваться, словно огромный пузырь, под давлением газов, напиравших снизу.
– Убираемся отсюда! – крикнул барон. Пилот замешкался, не в силах оторваться от страшного зрелища, и барон с быстротой молнии закатил ему оплеуху.
– Пошевеливайся!
Пилот, спохватившись, вцепился в ручки управления, направив машину вверх. Перепончатые крылья с остервенением били воздух.
Внизу вздыбившаяся земля образовала высокий купол, который внезапно взорвался, взметнув в воздух комбайны, людей и все, что находилось на поверхности. Гигантский взрыв песка, туча пыли взлетела к небу, унося с собой оранжевый шлейф пряности и обломки скал. Громадная фабрика была уничтожена в мгновение ока. Буря Кориолиса разнесла ее на куски, словно старый половик.
– Что за дьявольщина здесь творится? – Черные глаза барона расширились. Он не верил, что возможна катастрофа такого масштаба. Вся драгоценная пряность испарилась в котле бури, тоже исчезнув без следа. Все оборудование было уничтожено. До барона вряд ли дошло, что погибли и все люди, хотя это тоже был ощутимый убыток: слишком много денег ушло на подготовку команд.
– Держитесь, милорд, – крикнул пилот. Костяшки его пальцев побелели от напряжения, с такой силой он держал ручки управления.
Ударная волна настигла орнитоптер. Бронированная машина закачалась, крылья вхолостую били воздух. Моторы выли, не в силах справиться с напором ветра. По оконным переборкам ударяли тучи песка. Мотор, забитый песком, начал чихать. Машина стала терять высоту, падая в ненасытную пасть пустыни.
Пилот кричал что-то нечленораздельное. Барон собрал в кулак всю свою волю, отчужденно наблюдая» как земля приближается к ним, словно гигантский перевернутый каблук, готовый раздавить их, как мелких докучливых насекомых.
Как глава Дома Харконненов, барон всегда думал, что если погибнет, то только от предательской руки наемного убийцы. Но пасть жертвой разбушевавшейся стихии! В этой ситуации, пожалуй, было даже что-то комичное.
Пока они падали, Харконнен видел, как песок превращается в открытую гноящуюся язву. Пыль и сырая меланжа засасывались под землю, перемешиваясь потоками газа и химическими реакциями. Богатейшая жила пряности в считаные секунды превратилась в пасть прокаженного, готовую поглотить их.
Но пилот! Всю дорогу он казался барону расслабленным чудаком, страшно боящимся любого скрипа, но сейчас это был сгусток воли. Пилот переключал моторы, очищая сопла от пыли, ложился на попутные потоки воздуха, умело играя переключателями и рычагами управления.
Орнитоптер наконец выровнялся и заскользил над дюнами. Пилот облегченно вздохнул.
В том месте, где гигантская трещина вспорола поверхность песка, барон увидел прозрачные контуры, похожие на личинки мух, облепивших падаль. Это были песчаные форели, ринувшиеся к месту катастрофы. Скоро пожалуют и черви. Эти чудовища не смогут устоять перед таким соблазном.
Как барон ни старался, он таки не мог понять, что такое пряность. Совсем не мог.
Орнитоптер набрал высоту и направился к транспортникам и разведчикам, которых катастрофа застала врасплох. Они не смогли спасти фабрику и драгоценный груз, и их нельзя было за это винить. Во всем виноват только он один. Барон отдал им недвусмысленный приказ – держаться на безопасном расстоянии от жилы.
– Ты только что спас мне жизнь. Как тебя зовут?
– Криуби, сэр.
– Отлично, Криуби. Ты когда-нибудь видел такое? Что произошло внизу? В чем причина взрыва?
Пилот глубоко вздохнул.
– Я слышал, как фримены рассказывают о чем-то, что они называют взрывом пряности. – Пилот сейчас напоминал изваяние, словно пережитый ужас сделал его сильнее. – Такие взрывы происходят в глубинах пустыни, где редко бывают люди.
– Кого интересует, что болтают эти фримены? – Барон скривил губы при одной мысли об этих грязных нищих обитателях пустыни. – Мы все слышали об этих взрывах пряности, но никто их не видел. Сумасбродное суеверие.
– Да, но любое суеверие имеет под собой какую-то основу. В пустыне видели много чудес. – Сейчас барон восхищался этим человеком, который осмеливался высказывать свое мнение, зная о дурном характере и мстительности барона.
– Говорят, что взрыв пряности – это химическая реакция, – продолжал Криуби, – начинающаяся вследствие накопления предшественников пряности под землей.
Барон принял это к сведению; не мог же он отрицать то, что видел собственными глазами. Может быть, настанет время, когда люди поймут природу пряности и научатся предотвращать подобные катастрофы. Но поскольку запасы пряности кажутся неисчерпаемыми и она доступна всем, кто берет на себя труд достать ее, то вряд ли кого-то будет интересовать детальный анализ. Зачем тратить время на опыты, когда богатство лежит под ногами и ждет, когда его подберут. У барона монополия на Арракис, но это монополия, основанная на невежестве.
Он заскрипел зубами, подумав, что по возвращении в Карфаг ему надо будет выпустить пар, причем более, интенсивно, чем он предполагал. Для этого надо воспользоваться услугами не постоянных любовниц, а других женщин, которыми он больше никогда не будет пользоваться. Это освободит его от скованности.
Потом он посмотрел вниз и подумал: Нет никакой необходимости скрывать это месторождение от императора. Надо внести месторождение в реестр, записать объем находки и документировать уничтожение людей и машин. Нет надобности манипулировать записями. Конечно, старик будет недоволен и Дому Харконненов придется понести некоторые финансовые издержки.
Пилот кругами стал снижать машину, а с земли начали поступать сообщения от уцелевших бригад, которые оценивали нанесенный ущерб от людских потерь, уничтоженного оборудования и погибшей пряности. Слушая их, барон чувствовал, как в нем закипает ярость.
Будь проклят этот Арракис! – думал он. Будь прокляты пряность и наша зависимость от нее!