Критико-библиографическая работа «В мире мечты» широко знакомит с научно-фантастической и фантастической литературой. Книга состоит из обзора развития этой литературы в нашей стране за 50 лет и библиографии. В обзор включены очерки творчества А. Р. Беляева и И. А. Ефремова, а также высказывания писателей-фантастов и критиков — это своего рода «круглый стол» писателей и критиков, излагающих взгляды на роль и задачи фантастики. Библиография содержит книги, вышедшие за последнее десятилетие, а также (в переизданиях) — и произведения, выходившие в 20—50-е годы. Дается также библиография переводных произведений и критических материалов. Книга адресована любителям фантастики, в первую очередь — молодежи.
Борис Ляпунов. В мире мечты. Обзор научно-фантастической литературы
Широкий и все возрастающий интерес к научной фантастике не только оправдывает, но делает необходимым издание критико-библиографических работ, которые помогают ориентироваться в многочисленных произведениях, опубликованных за последние десятилетия. Это тем более необходимо, что библиографическая рекомендация научной фантастики велась до сих пор от случая к случаю и адресовалась только к юным читателям.
Между тем проведенные недавно анкетные и статистические обследования (см. сборник «Фантастика. 1967») показали, что наибольшим успехом пользуются серьезные проблемные произведения, и читают фантастику люди всех возрастов, а особенно охотно и постоянно — научные работники разных специальностей.
Книга Б. Ляпунова «В мире мечты» явилась результатом многолетней работы автора над составлением библиографии фантастической литературы.
Это — первый сравнительно полный, хорошо продуманный и оригинально построенный путеводитель, помогающий ориентироваться в обширной отрасли литературы, составить достаточно четкое представление о ее историческом развитии и современном состоянии в нашей стране и за рубежом (насколько это отражено в русских переводах и критике).
В заключение следует сказать несколько слов о критериях отбора. Принятый у нас термин «научная фантастика» многих вводит в заблуждение. Однако еще при жизни Жюля Верна появляются произведения, переносящие главный аспект с фантастического научного допущения на его социальные и этические последствия. Социальная фантастика Герберта Уэллса и его многочисленных последователей заставила расширить критерии оценок и отбора произведений, относящихся к этому виду творчества.
Среди различных определений научно-фантастической литературы были популярны у нас такие, как «литература крылатой мечты» и «литература научного предвидения». И то и другое определение эффективны лишь в отношении части произведений, но вступают в противоречие с литературной практикой, как только речь заходит о произведениях сатирических или романах «предупреждения», рисующих в фантастическом плане негативные явления, говорящие о том, чего не должно быть. Кроме того, элементы прогностики отнюдь не обязательны для каждого фантастического замысла.
Б. Ляпунов правильно исходит из того положения, что в современной научно-фантастической литературе сосуществуют разные жанры и направления.
«Научной будем считать ту фантастику, где необыкновенное создается материальными силами: природой или человеком с помощью науки и техники». Это определение, сформулированное Г. Гуревичем в книге «Карта Страны Фантазий», лучше всего отвечает действительному состоянию научно-фантастической литературы. Им руководствовался и Б. Ляпунов.
Книга «В мире мечты» — критико-библиографическое исследование, обращенное к широкому кругу читателей. Можно не сомневаться, что любители научной фантастики, педагоги и библиотечные работники, пропагандирующие художественную литературу, оценят по достоинству этот библиографический труд.
Советская научно-фантастическая литература хорошо ориентирована в проблемах современной науки. То обстоятельство, что в потоке событий будущее то и дело переходит в настоящее, становится чем-то вроде составной части настоящего, в значительной мере объясняет растущую популярность научной фантастики. Социологические исследования показывают, что к ней питают страсть все читающие слои населения — от школьников до академиков, от ничему не удивляющихся корректоров до все повидавших журналистов.
Книга Бориса Ляпунова «В мире мечты», несомненно, принесет пользу всем любителям научной фантастики.
Фантастика? Это выдумки, это небылицы, это сказки, хотя бы и с долей науки. А бывает даже и без нее.
Фантастика? Это прогноз, предвидение, это художественное воплощение тенденций научно-технического прогресса.
Фантастика? Это развлекательное чтение, это книги, в которых наука присутствует постольку, поскольку... нужен же автору какой-то стержень, чтобы развить увлекательный сюжет.
Конечно, такие ответы на вопрос «что такое фантастика?» не определяют верно ее существа. Она не может отрываться от объективных законов науки — но и не должна ограничиваться только тем, что уже известно сейчас или намечается на ближайшее будущее. Она не может ограничиваться только научно-техническим предвидением, хотя и раньше и теперь нередки случаи, когда мечта фантаста становится былью. Она не может, наконец, и уложиться в обычные формы приключенческого романа, повести, рассказа, хотя динамичный сюжет и отличает многие произведения фантастики.
Фантастика теперь стала более широкой, чем просто мечта. Но все же — это в основном литература о будущем, рассказывающая о нем с разных точек зрения, литература о необычайном, и потому мир фантастики можно назвать «миром мечты» в самом широком смысле слова.
Какие бы споры ни происходили вокруг понятия «научная фантастика» или «фантастика», литература эта развивается, завоевывает многие жанры — вплоть до сатиры и юмора, памфлета и сказки, стихов, киносценариев и пьес.
И факты таковы: примерно за пятнадцать послевоенных лет в Советском Союзе выпущено столько произведений фантастики, сколько вышло за весь предвоенный период, начиная с 1917 года. А с 1958 по 1968 год число изданий, книжных и в периодике, перевалило за тысячу.
Статистика красноречивая! Фантастика пользуется огромной популярностью у советских читателей.
Она будит воображение, заставляет задумываться над проблемами, которые встанут перед нами в будущем — близком и далеком, раскрывая перспективы грядущего. Не случайно о фантазии как качестве величайшей ценности говорил В. И. Ленин.
Что характерно для советской фантастики сегодняшнего дня? Это не только стремление показать возможности науки и техники и следствия прогресса. Фантасты хотят изобразить завоевания человеческого гения, но они хотят показать и человека будущего.
Ряд фантастов, приоткрывая поразительные горизонты Большой науки, ее дальнего поиска, пытаются ставить в то же время моральные, этические, психологические проблемы, предугадать, что нового принесет завтрашний и даже послезавтрашний день. Разумеется, не все попытки одинаково удачны, но, несомненно, советская фантастика сегодня ищет — и все более настойчиво — новые формы, новые темы, новые изобразительные средства, чтобы показать своего главного героя — Будущее.
Книга «В мире мечты» знакомит с советской научно-фантастической и фантастической литературой. Она состоит из обзора развития этой литературы в нашей стране (сюда же вошли очерки творчества А.Р. Беляева и И.А. Ефремова) и библиографии.
В обзоре прослеживается полувековой путь советской фантастики (причем кратко рассказывается и о дореволюционном периоде), современной научно-фантастической и фантастической литературы. В нем же приведены (как дополнения к основному тексту) высказывания писателей-фантастов и критиков — это своего рода «круглый стол» писателей, излагающих взгляды на роль и задачи фантастики.
Библиография включает книги, вышедшие за последнее десятилетие, а также (в переизданиях) — и произведения, выходившие в 20—50-е годы. Она дает представление об основном «фонде» фантастики, доступной широкому кругу читателей, в том числе об изданиях отдельных авторов и коллективных сборниках. Для того, чтобы читатель получил более полное представление о современном «мире фантастики», дается также библиография переводных произведений и критических материалов.
Книга адресована любителям фантастики, в первую очередь — молодежи.
Автор выражает благодарность всем писателям и критикам, приславшим ему свои высказывания о фантастике.
Родоначальником русской научно-фантастической литературы принято считать писателя и общественного деятеля В.Ф.Одоевского, опубликовавшего в 1840 году отрывок из романа
Произведение Одоевского — техническая утопия. В романе рассказывается о преображенной России, о городе будущего, который возник из слившихся воедино Москвы и Петербурга, о достижениях науки и техники: гигантские транспортные магистрали, электроходы, дирижабли, искусственные ткани и пища, фотография и телефон, космические сообщения. Прорыты туннели сквозь Гималаи и под дном морей и океапов — для электроходных поездов. Созданы установки искусственного климата планетарного масштаба — горячий воздух у экватора нагнетается в трубы и распределяется по городским теплохранилищам.
Могущество человечества столь велико, что оно в состоянии предотвратить космическую катастрофу — столкновение Земли с кометой.
Одоевский сделал интересную для своего времени и первую в России попытку нарисовать картину научно-технического прогресса. Что касается социального устройства общества, то оно мыслилось Одоевским как общество классовое, более того, как монархия. Здесь автор «Петербургских писем» остался в плену архаичных взглядов на ход общественного развития.[2]
В романе Н. Г. Чернышевского
В 1892 году появился фантастический роман Н. Шелонского
В конце XIX века русская фантастика обращается к крупнейшим проблемам, которым суждено в будущем иметь огромное значение для общечеловеческого прогресса.
В 1893 году подписчики журнала «Вокруг света» среди приложений получили книгу К. Э. Циолковского
Тогда, в конце прошлого века, сама мысль о возможности межпланетных путешествий безраздельно принадлежала фантастике. И Циолковский не мог описать, как происходил бы в действительности полет на Луну. Даже герои Жюля Верна не добрались до серебряного шара, хотя и облетели вокруг него. Герой же Циолковского очутился в лунном мире самым простым способом: он перенесся туда во сне.
Лунный мир предстает со страниц повести совершенно реальным. Что увидел бы человек, оказавшийся в этом странном мире, где соседствуют яркий свет и резкие, черные тени, где нет воздуха, где тяжесть в шесть раз меньше, чем на Земле, и где суровый холод двухнедельной ночи сменяется жарой двухнедельного дня?
Еще более удивительное путешествие совершает читатель «Грез о Земле и небе». Из рассказов «чудака», побывавшего в поясе астероидов, он узнает об «эфирных» жителях — существах, которые в результате длительной эволюции приспособились к жизни в пустоте, питаясь, подобно растениям, солнечными лучами... Фантазия Циолковского уносила далеко-далеко, к тем временам, когда потомки людей расселятся по всей солнечной системе, и она станет для них таким же родным домом, как теперь Земля.
То были мечты ученого, искавшего дорогу в Космос. Фантазию он считал началом научного творчества. «Сначала идут: мысль, фантазия, сказка. За ними шествует научный расчет... Нельзя не быть идее. Исполнению предшествует мысль, точному расчету — фантазия». Но от сказки, вымысла Циолковский шел к научной фантастике.
Герои его следующей повести —
Повесть была им начата в 1896 году, главы из нее печатались в журнале «Природа и люди» в 1918 году, и отдельное издание вышло в Калуге два года спустя. Она стала библиографической редкостью, эта книга, о которой Юрий Гагарин после приземления первого корабля «Восток» сказал: «...Сейчас, вернувшись из полета вокруг Земли, я просто поражаюсь, как правильно мог предвидеть наш замечательный ученый все то, с чем только что довелось встретиться, что пришлось испытать на себе. Многие, очень многие его предположения оказались совершенно правильными».
После запуска первого спутника космическая фантастика Циолковского обрела широкую популярность. Вышел ряд изданий и повести «Вне Земли» — родоначальницы подлинно научно-фантастической литературы о космических полетах.
Циолковский рисует переживания пассажиров ракеты, победившей земное притяжение и летящей сначала вокруг Земли. Они видят нашу планету «извне», испытывают ощущение невесомости, выходят наружу в скафандрах. Затем они посещают Луну — уже не во сне! На маленьком ракетомобиле путешествуют по лунным горам и долинам. А потом ракетный корабль превращается в маленькую планетку со своей атмосферой, которая очищается растениями. Оранжерея дает обитателям ракеты и пищу. Постепенно около Земли создаются целые космические поселения...
И пусть читателя не смущают выбранные Циолковским имена героев — Галилей, Ньютон, Лаплас, Франклин и другие: коллектив ученых разных национальностей служит своего рода символом международного сотрудничества космонавтов.
Циолковский-фантаст хотел прежде всего как можно более наглядно показать обстановку будущих заатмосферных полетов, обрисовать перспективы, которые откроет человечеству ракета — корабль Вселенной. Освоение межпланетных просторов и главного богатства Космоса — солнечной энергии он считал важнейшей целью космонавтики. Поэтому его фантастика и рассказывает о том, какие плоды получат люди, когда сумеют выбраться за пределы своей планеты.
Мысли о том, как сумеют люди обживать Космос, подробности устройства внеземных станций, различные стороны космического «бытия» — все это изложено строго научно и, вместе с тем, является фантастикой — для сегодняшнего дня. У Циолковского мы встретим смелые предвидения, которые уже начинают сбываться. Кругосветные рейсы сегодняшних спутников-кораблей — прообраз путешествия вокруг Земли на «ракете 2017 года», как назвал он свой межпланетный корабль (повесть «Вне Земли»). Только дата, пожалуй, указана слишком далекой: не в 2017 году, а гораздо раньше состоялся и полет на Луну, и будут созданы постоянные внеземные станции. И первые выходы людей в открытый Космос уже произошли.
Циолковского А. Беляев назвал первым научным фантастом. И это действительно так: никто до него не смог столь впечатляюще и, главное, с предельной научной достоверностью описать и первые шаги в Космос, и самые дальние перспективы покорения человеком Вселенной. Дело не только в том, что Циолковский был первооткрывателем грядущей космической эпохи.
Фантастические произведения К. Циолковского впервые рассказали об освоении Космоса как эпохальной цели человечества. Достижение ее откроет новую главу в развитии цивилизации. Более того, Циолковский проводил мысль о том, что выход за пределы родной планеты — неизбежный этап на пути прогресса разума, в какой бы части Вселенной он ни находился.
«Невозможное сегодня станет возможным завтра», — писал он.
Циолковский пропагандировал идеи, им самим высказанные и опережавшие свое время, рисовал осуществленным то, что лишь намечалось на страницах его научных сочинений. Создатель космонавтики, наметивший пути ее развития на многие десятилетия и даже века, стремился образно раскрыть этапы дороги к звездам.
В истории фантастики поэтому творчество Циолковского занимает особое место. Были и другие ученые, которые популяризировали научные знания художественными средствами. Но он первый ввел читателя в свою творческую лабораторию, показал, как мечта сможет превратиться в действительность.
«Эти мысленные эксперименты подготовляли воображение автора к той необычной обстановке, с какой придется встретиться будущему звездоплавателю. Помогали они и читателю вникнуть в условия межпланетного путешествия. «Грезы» — это тренировка ума будущего автора «Исследования мировых пространств», пробные полеты воображения, расправляющего крылья для небывало дальнего путешествия», — писал о Циолковском-фантасте, авторе «Грез о Земле и небе», Я.И. Перельман. Повесть же «Вне Земли», подчеркивал Перельман, была первым фантастическим произведением на тему о ракетоплавании в мировом пространстве, написанным с образцовой научной добросовестностью[6].
В 1902 году вышел фантастический роман А. Родных
Фантастике отдал дань поэт В.Я. Брюсов. В 1907 — 1911 гг. несколькими изданиями выходил сборник рассказов и драматических сцен
Фантастика В.Я. Брюсова выходила и в 1918 — 1926 гг. (библиография фантастических стихотворений и поэм за 1917 — 1927 гг. приведена в сборнике «Фантастика. 1967»), а также в 1955 году (Избранные сочинения. В 2-х т. Т. 1. М., Гослитиздат).
В 1910 году народоволец Н. А. Морозов, находясь в заключении в Шлиссельбургской крепости, написал научные полуфантазии
А. Богданов — философ-махист (впоследствии он отошел от марксизма и за это подвергся критике со стороны В. И. Ленина) написал дилогию — фантастические романы
В этих романах сплетены воедино события, происходящие на Земле и на Марсе. Марсиане посещают Землю, где назревает революция, а русский революционер летит вместе с ними на Марс и знакомится с коммунистическим обществом. Это совершенное общество, созданное марсианами, — в центре внимания автора.
Вместе с тем им предвосхищены и смелые технические идеи, такие, как применение атомной энергии в ракетных двигателях и возможность управления силой тяжести. В целом дилогия Богданова заняла значительное место в истории русской социальной фантастики, автору удалось создать картину общества будущего, что и отмечалось современниками.
К фантастике обращался А.И. Куприн, написавший в 1913 году повесть
Кроме того, Куприн написал в 1906 году фантастический рассказ
Хотя и немногочисленные, произведения русской дореволюционной фантастики примечательны своими в целом прогрессивными идеями и смелыми техническими предвидениями. Помимо Циолковского о космических полетах писали, например, Б. Красногорский и Д. Святский. В романах
Инженер-электрик В. Чиколев пишет рассказ
Писатель М. Волохов в повести
Дань фантастике отдал известный популяризатор физики, математики и астрономии Я.И. Перельман. Он написал дополнительную главу к дилогии Жюля Верна «С Земли на Луну. Вокруг Лупы». Как известно, Жюль Верн допустил ошибку, считая, что невесомость наступит лишь в нейтральпой точке, где уравновешивается притяжение Земли и Лупы. Его герои испытывали неудобства, связанные с потерей веса, лишь считанные минуты.
Как это выглядело бы на самом деле? Как, например, происходила бы трапеза у героев Жюля Верна, если бы они, конечно, остались живы после выстрела?
В 1917 году в «Журнале приключений» появился фантастический рассказ Н. Комарова (под псевдонимом «Инженер Кузнецов»)
Еще в дореволюционной России издавались переводы произведений классиков зарубежной фантастики — Жюля Верна, Герберта Уэллса, Артура Конан Дойля. Они печатались также в периодике (например, в журналах «Вокруг света», «Мир приключений», «Природа и люди»).
Отдельные романы Жюля Верна из цикла «Необыкновенные путешествия» выходили на русском языке вскоре после их появления во Франции. Они выпускались различными издательствами, в том числе М.О. Вольфом, И.Д. Сытиным, П.П. Сойкиным, и печатались в журналах «Вокруг света» и «Природа и люди».
В 1906—1907 гг. П. П. Сойкин предпринял издание собрания сочинений Жюля Верна в 88-ти томах. Помимо широко известных романов, в него вошли и многие другие, незнакомые русскому читателю, как, например,
Затем в 1917 году собрание сочинений Жюля Верна в шести томах было выпущено издательством И.Д. Сытина. В него также вошли малоизвестные романы:
В годы становления Советской власти основным в нашей молодой литературе было отображение пафоса революционной борьбы. Не оставалась в стороне и научная фантастика. Даже в то время, когда еще не кончились сражения на фронтах гражданской войны, когда только начиналась мирная созидательная жизнь, писатели-фантасты мечтали о лучшем будущем, о грядущих победах науки и техники, пропагандировали художественными средствами научные знания.
В период, когда началось восстановление разрушенного войной хозяйства и когда овладение знаниями, подготовка кадров новой научно-технической интеллигенции, привлечение молодежи в науку стало одной из важнейших задач, возросла роль познавательной фантастики. Один из ее зачинателей, А.Р. Беляев, отмечал тогда, что толкнуть на самостоятельную работу — это самое главное и лучшее, что может сделать научно-фантастическое произведение.
В то время начинают появляться и социальные утопии, продолжающие в новых условиях традиции русского утопического романа. Со временем они наполнялись все более конкретным и разнообразным научно-техническим содержанием и рисовали развернутые картины жизни в будущем. Эти произведения отличает стремление изобразить совершенное общество как высшую цель революции, хотя им и были присущи некоторая фрагментарность и схематичность, отсутствие живых образов людей завтрашнего дня, экскурсионно-описательная форма и упрощенное понимание социальных проблем.
Использовав сложившуюся форму приключенческого романа, фантасты наполнили ее научным содержанием, создали, таким образом, советский научно-фантастический роман. С другой стороны, та же форма приобрела у советских фантастов, прежде всего — у А. Толстого и А. Беляева, только ей присущее социальное звучание.
Борьба двух систем находит отражение в советской фантастике с самых первых ее шагов. В ней сразу же намечаются характерные и сохранившиеся до наших дней темы: популяризация тех или иных проблем, гипотез, идей, рождавшихся в науке и технике; судьба открытия и судьба ученого в Советской стране и капиталистическом мире; осуществление грандиозных планов переделки природы; необычайные путешествия, в том числе в Космос. Возникают и жанровые разновидности фантастики — научно-фантастический роман, в котором научная посылка играет основополагающую роль, приключенческий роман с элементами фантастики, фантастическая сказка, научно-фантастический очерк. Создаются пьесы и сценарии. Широко развивается жанр научно-фантастического рассказа.
В предвоенные годы появляется военно-утопический роман. Но еще раньше писатели-фантасты изображали столкновение старого и нового, провал попыток помешать строительству первого в мире социалистического государства. В фантастике того времени часто встречается детективно-шпионская линия, особенно в 30-е годы. Далеко не всегда, однако, литературный уровень этих произведений соответствовал их идейному замыслу.
В ранней советской фантастике нередко встречались подражания авантюрным романам Запада, далекие от науки и настоящей литературы. Голое фантазирование, беспочвенные вымыслы, нагромождение приключений ради приключений — таковы характерные черты этих эпигонских произведений. Так, например, в одном из ранних «космических» романов, спекулирующем на революционной романтике, встречались самые вздорные измышления, вроде межпланетных кораблей, использующих в качестве источника энергии психическую энергию человека, слоноподобные селениты, двойники Земли и тому подобное. Художественная ценность таких произведений была крайне низка, и, естественно, они не оставили никакого следа в истории нашей фантастики.
Появлялись и произведения, небезынтересные с художественной стороны, но тоже подражательные и проповедывавшие чуждые нам взгляды на будущее.
Двадцатые годы характерны обилием переводных произведений, качество которых оставляло зачастую желать лучшего. Книжный рынок наводнялся продукцией многочисленных частных издательств, поставлявших развлекательное чтиво, рассчитанное на не слишком требовательного читателя. Это относится и к периодике, в которой нередко помещались низкопробные произведения зарубежных авторов.
Мутному потоку переводной фантастической беллетристики, а также откровенному эпигонству и халтуре следовало противопоставить другую фантастику. Опираясь на реальные достижения науки, надо было создать произведения, которые рассказывали бы о грядущем прогрессе и воспитывали молодое поколение в духе идей социализма. Разоблачение капиталистической идеологии становилось и в фантастике одной из главнейших задач.
Вместе с тем, в те же годы выходило немало и интересных переводных книг. Советский читатель мог, прежде всего, познакомиться с творчеством классиков мировой фантастики — Жюля Верна, Герберта Уэллса, Эдгара По, Артура Конан Дойля, с лучшими образцами произведений современных английских, французских, немецких, шведских и других авторов.
В знакомстве с иностранной фантастикой значительную роль сыграли журналы «В мастерской природы», «Вокруг света» (московский и ленинградский), «Всемирный следопыт», «Мир приключений».
В нашей фантастике 20-х и 30-х годов сложились те основные направления, которые получили свое дальнейшее развитие в послевоенные годы. Вначале некоторые фантасты подражали зарубежным образцам. Постепенно начали появляться оригинальные произведения, и в их числе — посвященные будущим достижениям советской науки и построенные па советском материале. И хотя форма такого произведения еще окончательно не определилась, поиски ее уже велись.
Начав с изображения ученого-одиночки, изобретателя-уникума, стоящего в стороне от окружающей действительности, советские фантасты перешли к показу коллективного творческого труда, процесса научного открытия, результатов решения тех или иных проблем. Появились первые произведения, показывающие грандиозные стройки будущего. Разоблачение капиталистических нравов и порядков мы найдем и в послевоенных романах и памфлетах.
С самого начала отчетливо выявилась характернейшая особенность нашей фантастики — ее гуманизм. Произведения советских фантастов показывали будущее науки и техники, которые служат людям, а не являются орудием истребительной войны. Ни один советский писатель не выступал с проповедью насилия, человеконенавистничества, не призывал к агрессии и войнам. Нашей фантастике всегда были чужды пессимизм, неверие в силы человечен ского разума, в прогресс человечества.
И уже в середине 20-х годов читатели познакомились с первыми научно-фантастическими романами о завтрашнем дне, о коммунистическом обществе. Будучи во многом несовершенными, они, тем не менее, передавали, хотя и в общих чертах, творческую, радостную атмосферу грядущего.
Тематика советской фантастики 20 — 30-х годов была очень разнообразной. Как и в более позднее время, фантасты уделяли много внимания астрономии, жизни на других планетах и связи с ними. Воображаемая жизнь на Марсе, его судьбы и попытки гипотетических марсиан спасти древний умирающий Марс от гибели, гипотеза о переселении жителей легендарной Атлантиды на Марс, следы посещения Луны представителями инопланетной цивилизации, посещение Земли марсианами и обитателями других звездных систем, возможные космические катастрофы — таковы примеры тем некоторых фантастических произведений.
Проблема использования атомной энергии также давно занимала фантастов. После Г. Уэллса (роман «Освобожденный мир»*), первым произведением фантастики, которое предостерегало против опасностей, таящихся в стремлении использовать атомную энергию в целях уничтожения, был роман В. Орловского
В. Орловский одним из первых в советской фантастике рассказал о научном поиске, и читатель следил за ходом мысли ученого и судьбой его открытия.
Повесть Орловского
Подобная тема затрагивалась в довоенные годы и другими фантастами — С. Беляевым в романе
Романом-предупреждением является и
В послевоенном варианте автор усложнил сюжет, введя «космическую» линию. Помощь в спасении человечества оказывают и марсиане.
Тема об ответственности ученого и судьбе открытия также появляется в советской фантастике еще в самый ранний период. Здесь прежде всего надо назвать
Проблеме переделки природы и, в частности, отеплению Арктики и преобразованию пустынь уделяли внимание А. Беляев, Г. Адамов, Г. Гребнев. В романе
Украинский писатель Н. Трублаини в романе
Широкое распространение в 20-е годы получает «красный детектив», в котором встречаются и элементы фантастики
Традиционная форма приключенческого романа наполняется новым содержанием, появились произведения иного типа — с героями-современниками, которые преодолевают опасности во имя высоких идей, справедливости, переустройства жизни, лучшего будущего.
Автор известных романов «Петр I», трилогии «Хождение по мукам» и многих других шедевров реалистической прозы, А. Н. Толстой вошел и в историю советской научно-фантастической литературы.
В 1923 году в журнале «Красная новь» начал печататься его фантастический роман
Действие романа происходит в послереволюционном Петрограде и на Марсе. Но не полет на Марс и не марсиане находятся в центре внимания писателя. Толстой не стремился популяризировать науку или придавать научную достоверность своей фантазии. Он лишь бегло объясняет устройство корабля, на котором инженер Лось и красноармеец Гусев отправились на Марс. И марсиане — тоже плод свободной фантазии автора.
Для Толстого перенесение действия на Марс лишь прием, и в истории марсианской революции мы легко узнаем отзвуки событий, разыгравшихся на Земле. Недаром Лось и Гусев — живые образы петроградцев 20-х годов, и в повести точно указана дата полета — 18 августа 1921 года. Автор хочет, чтобы читатель поверил в правдивость описываемых событий, и достигает своей цели. Марсиан Толстой показывает похожими на людей, и оттого взволнованно и поэтично звучит рассказ о любви Аэлиты и Лося.
Марсианская цивилизация обречена на гибель диктатором Тускубом, который не желает иного пути, возрождения угасающей планеты, ибо это привело бы к потере им власти, к революции — вот с чем сталкиваются земляне. Они пытаются вмешаться в ход событий, но неудачно. Тем не менее конец повести оптимистичен: мы верим, что диктатура Тускуба, эта доведенная до логического конца технократия, будет низвергнута.
Через два года после «Аэлиты» появляется журнальный вариант романа
1927 году во втором номере журнала «Красная новь» был помещен вариант заключительной части романа под названием
«Гиперболоид инженера Гарина» — остросюжетное произведение с яркими, запоминающимися образами. Роллинг и Зоя Монроз, Гарин, капитан Янсен, Шельга — каждый из них предстает перед нами живым человеком, действующим в реальной обстановке. Фантазия здесь искусно сплетена с действительностью, что придает достоверность авторскому вымыслу.
Острое социальное звучание, присущее роману «Аэлита», отличает и роман «Гиперболоид инженера Гарина». Крах диктатуры Гарина неизбежен, как неизбежен провал всякой попытки установить мировое господство любыми средствами — такова идея романа.
Долгое время фантастическое изобретение инженера Гарина — гиперболоид — считалось неосуществимым. Но сравнительно недавно появились квантовые генераторы — лазеры, дающие чрезвычайно мощный пучок света. Идея гиперболоида получила своеобразную реализацию: световой луч режет металлы, алмазы, может бурить землю.
Оливиновый пояс, откуда Гарин добывал неограниченное количество золота, остается фантазией. Однако геологи считают возможным обнаружить большие месторождения золота на значительных глубинах. В будущем квантобур — потомок лазера сможет проложить дорогу к глубинным залежам нефти, ценных металлов и руд.
Фантастические произведения Толстого привлекают уже не одно поколение читателей мастерством показа человеческих характеров, социальной остротой, своим оптимизмом, занимательной фабулой. Толстой дал непревзойденный для своего времени пример того, как нужно ставить фантастику на службу современности.
По силе воздействия «Аэлиту» и «Гиперболоид инженера Гарина» можно сравнить с лучшими произведениями Герберта Уэллса, общепризнанного мастера фантастики. Но Уэллс, разоблачая буржуазное общество, ничего не сумел ему противопоставить, кроме идеи технократии — власти ученых и инженеров над миром. В конечном итоге Уэллс пришел к пессимистическим выводам о грядущем вырождении человечества
Интересно еще одно произведение А. Толстого — фантастический рассказ
К числу фантастических произведений А. Толстого относятся также сцены
Особый характер носит ромаптическая, сказочная, исполненная символов и аллегорий фантастика А.С. Грина. Некоторые его рассказы можно считать психологической фантастикой. Из большого литературного наследства Грина к фантастике следует отнести романы
«Чудеса», описанные Грином, дают возможность ярче увидеть добро и зло в человеческой природе. Грин, в отличие от фантастики в обычном смысле слова, не дает никаких обоснований своим волшебным сказкам. Действие у него происходит в городах выдуманной им страны, которую можно было бы назвать «Гринландией»...
В 20-е годы читатель познакомился еще с одним писателем, отдавшим дань фантастике, — М. Зуевым-Ордынцем. Наряду с приключенческими произведениями, он написал научно-фантастический роман
Действие романа происходит в затерянном среди болот, отрезанном от всего мира городе Ново-Китеже. В этот город, в котором сохранился уклад жизни, господствовавший три столетия назад, попадают советские люди. Автор сталкивает в романе старое и новое и показывает неодолимость прогрессивного хода истории.
Острым сюжетом и сатирической направленностью отличается рассказ М.Е. Зуева-Ордынца
Тема необыкновенных путешествий, географических и этнографических открытий появилась в фантастике давно.
Кто не помнит увлекательный роман Жюля Верна «Путешествие к центру Земли»? Трое смелых путешественников через кратер потухшего вулкана пробираются в земные недра. Они встречают там животный и растительный мир прошлых геологических эпох и даже первобытного человека.
Показать молодость Земли, ее древних обитателей — эта задача занимала не одного лишь Жюля Верна. В 1924 году вышло первое издание научно-фантастического романа
Герои Обручева, так же, как и герои Жюля Верна, отправляются в свое путешествие пешком. Они попадают в подземную страну, где светит свое солнце, а животные и растения сохранились такими, какими они были в давно прошедшие времена.
Конечно, «Плутония» не существует на самом деле, и предположение о сохранившемся где-то в глубинах мире прошлого — сугубо фантастично. Гипотеза о внутрипланетной пустоте была давно отвергнута наукой. Обручев воспользовался ею с иной целью: придав правдоподобность вымышленному путешествию в глубь Земли, он со всей возможной убедительностью обрисовал, как в действительности выглядела наша планета сотни тысяч лет тому назад.
Геология и палеонтология накопили много новых данных, и Обручев как бы пополнил и поправил Жюля Верна. Обручеву удалось «дать нашим читателям возможно более правильное представление о природе минувших геологических периодов, о существовавших в те далекие времена животных и растениях в занимательной форме научно-фантастического романа».
Роман выдержал множество изданий и вошел в золотой фонд советской научной фантастики. Особенный интерес он вызвал у молодых читателей. И, как когда-то увлечение Жюлем Верном, литературой путешествий, приключений и фантастики толкнуло молодого Обручева стать путешественником и ученым, так и «Плутония» навела многих на мысль заняться наукой о Земле.
Вслед за «Плутонией» в 1926 году вышел второй роман В.А. Обручева —
Обручев предположил, что онкилоны не погибли, а переселились на неизвестный остров в Северном Ледовитом океане. Остров оказался заповедником, и на нем, подобно Плутонии, сохранился маленький мирок, где уцелело прошлое. Земли Санникова не существует. Опять-таки фантастическое предположение понадобилось писателю для того, чтобы воскресить жизнь далекой эпохи в истории Земли.
Как и «Плутония», роман «Земля Санникова» многократно переиздавался.
Правдоподобность изображения Обручев считал важнейшим качеством познавательной фантастики. Вот что он писал о своей работе над «Плутонией»: «Жюля Верна я перечитывал не раз и позже, но уже с критическим отношением к его описаниям, и один из его романов побудил меня сделаться его конкурентом. В «Путешествии к центру Земли» есть грубые ошибки в отношении геологии, как, например, спуск по жерлу потухшего вулкана, невозможный потому, что жерла всегда заполнены лавой, еще более невероятный подъем героев на плоту по кипящей воде, а потом даже лаве в жерле действующего вулкана. Мне захотелось описать путешествие в недра Земли более правдоподобно; так возникла книга „Плутония"».
Помимо этих двух больших произведений Обручев написал повесть
В журналах «Вокруг света», «Мир приключений», «Всемирный следопыт» печатались фантастические произведения на историко-археологическом, этнографическом и географическом материале. Можно назвать, например, фантастический роман Н. Шпанова
Фантасты изображали поиски неведомых науке исчезнувших цивилизаций, необычайные находки памятников материальной культуры, встречи с представителями будто бы уцелевших первобытных племен и даже далекими предками человека.
Для довоенной фантастики характерно появление особой ветви — «литературы физического (а также биологического) парадокса». Что было бы, если бы уменьшилась или исчезла тяжесть на Земле? Уменьшилась скорость света? Исчезло трение? Не стало бы микробов? Не ощущалось бы чувство боли? Воскресли бы угасшие древние инстинкты и обострились бы органы чувств?
А. Беляев, А. Палей, В. Язвицкий, Н. Мюр (псевдоним инженера В. Рюмина, автора книги «Занимательная техника наших дней» и других), К. Циолковский («Без тяжести» — рассказ, вошедший в «Грезы о Земле и небе») наглядно иллюстрировали положения физики и биологии в своих фантастических рассказах, прибегая к парадоксу. Пользуясь этим приемом, им удавалось показать роль ряда явлений, к которым мы настолько привыкли, что обычно не замечаем, а потому не представляем их огромное значение в нашей жизни.
Сказочная фантастика начала появляться в 20-х годах. В отличие от обычной сказки в ней присутствует либо элемент популяризации науки, либо используется прием, позволяющий показать необычное, недоступное нашим органам чувств или представить обычные явления под необычным углом зрения.
Еще в 1924 году В. Гончаров написал сказочную фантазию
Популярность имела книга Я. Ларри
М. Ильин и Е. Сегал написали
Герой сказки отправился в дальнюю дорогу — за счастьем. Волшебное колечко показывало ему путь всюду — на суше, на море и в воздухе. С помощью чудесной пилы и топора он проложил себе тропу в дремучем лесу, с дубинкой-самобоем рушил встречные преграды. Говорящая дудочка и волшебное зеркальце помогали ему узнавать, что делается за тридевять земель. Хрустальное яблочко разгоняло темноту ярким светом. В сапогах-скороходах он шел семимильными шагами, на корабле-вездеходе побывал и в подводном царстве, и под небесами. Легло чудесное полотенце в пустыне — и потекла река, расцвели сады. За этими чудесами легко угадываются достижения современной техники.
В середине 30-х годов с научно-фантастическими рассказами выступает в журнале «Знание — сила» Г. Адамов. В этих рассказах затрагивались проблемы энергетики. — В одном из них —
Известность Г. Адамову принес научно-фантастический роман
Следующее произведение Г. Адамова — роман
В романе, безусловно, чувствуется влияние Жюля Верна. Подводная лодка «Пионер» и ее плавание — это своего рода «Двадцать тысяч лье под водой» на современный лад. Но Адамов, пользуясь данными науки и техники нашего времени, естественно, идет далее Жюля Верна. «Пионер» намного совершеннее «Наутилуса».
По форме роман «Тайна двух океанов» — произведение приключенческое. Острый сюжет, красочные описания подводного царства сделали его популярным у школьников. Он многократно переиздавался.
Г. Адамов был одним из первых наших писателей-фантастов, целиком посвятивших свое творчество детям.
Помимо Г. Адамова, до войны научную фантастику для детей писали Г. Гребнев, С. Беляев, В. Владко и другие писатели. Многие их произведения были переизданы после войны и знакомы детскому читателю сегодня. Среди них — повесть Г. Гребнева
Тема космических путешествий была одной из основных в советской фантастике с самых первых лет ее развития. Начатая Циолковским, она затем продолжена была в творчестве многих писателей. Фантасты еще задолго до начала космической эры рассказывали о будущих путешествиях на Луну и планеты.
Так, С. Граве в повести
В числе довоенных произведений Г. Адамова — рассказ
В 1926 году вышел роман А. Ярославского
В романе А. Палея
В 1939 году В. Владко написал роман
Межпланетные путешествия и внеземные станции описывались в романах о будущем — социальных утопиях (Э. Зеликович, В. Никольский, Я. Ларри).
Советская космическая фантастика опиралась на идеи Циолковского — основоположника космонавтики. Ракетные корабли, внеземные станции, перспективы освоения богатств Вселенной, условия полета и жизни на других небесных телах — все это почерпнуто было из арсенала идей Циолковского.
Научно-фантастические наброски будущего мы находим и в других работах Циолковского. Так, например,
Не случайно произведение Циолковского «Цели звездоплавания», вместе с другими его статьями и очерками, а также повестью «На Луне» и «Грезами о Земле и небе», вошло в сборник фантастики ученого
Уже с середины 20-х годов в советской фантастике начинают появляться произведения широкого плана, посвященные далекому будущему, — социальные утопии.
Первую попытку сделал В. Итин в фантастической повести
Вся наша планета покрылась цветущими садами. И даже улицы городов стали тоже частью этого сада. Больших городов немного. В них находятся библиотеки, музеи, академии. Люди живут среди садов, в домах, построенных художниками и гармонирующих с окружающей природой. В небе проносятся невесомые воздушные корабли. Открытие антигравитации дало возможность переделывать лик планеты: уничтожать и переносить горы, менять очертания материков. Началось освоение планет нашей и других звездных систем. Человечество навсегда избавилось от угрозы голода благодаря изобретению химической пищи.
В 1925 году в журнале «Всемирный следопыт» с фантастической повестью
Социальная утопия интересовала А. Толстого. Замысел романа «Гиперболоид инженера Гарина» включал еще одну часть — «Судьбы мира». Сохранился только ее план, в котором А. Толстой записал: «Война и уничтожение городов. Роллинг во главе американских капиталистов разрушает и грабит Европу, как некогда Лукулл и Помпей ограбили Малую Азию... Гибель Роллинга. Победа европейской революции. Картины мирной, роскошной жизни, царство труда, науки и грандиозного искусства».
Чрезвычайно интересную картину будущего дает А. Толстой в рассказе
К изображению будущего обращались в своих произведениях и другие писатели: Я. Окунев, С. Комаров, В. Никольский, Э. Зеликович, Я. Ларри, Г. Гребнев. Однако делали они это, по существу, в форме беллетризованных очерков, зарисовок научно-технических достижений, которых следует ожидать столетия спустя. Они показывали реализованным то, что в те времена казалось лишь далекой перспективой: писали о транспорте на атомной энергии, космических полетах, переделке природы, синтетической пище, грядущих успехах энергетики, связи, промышленности, строительства, автоматики.
Нередко в этих утопиях описывалась борьба с остатками капитализма, за построение нового прогрессивного общественного строя. Но люди будущего, их характеры, взаимоотношения, духовный мир изображались схематично, обычно через восприятие современника, тем или иным чудесным образом попавшим в отдаленную эпоху. Общественное устройство рисовалось также крайне схематично.
Взгляды авторов ранних произведений на общество грядущего, на жизнь людей завтрашнего дня были во многом наивны. Произведения эти создавались в годы становления первого в мире Советского государства, только что покончившего с гражданской войной и разрухой и лишь приступавшего к социалистическому строительству.
Характерный пример — научно-фантастический роман В. Никольского
Но если путешественник Уэллса видит мрачную картину заката человеческого рода, то перед героями Никольского предстает «радостное, свободное, творящее человечество...»
Земля стала планетой коммунизма. Последняя схватка двух лагерей закончилась полным поражением капитализма, люди получили неограниченную возможность созидания и навсегда избавились от ужасов войны. Наука и техника достигли невиданного расцвета.
Удалось проникнуть в тайны жизни и управлять биологическими процессами, получить искусственный белок и синтетическую пищу, победить болезни и старость, овладеть запасами солнечной энергии и внутреннего тепла земного шара, силой океанских волн и ветров, внутриатомной энергией. Сверхлегкие аккумуляторы решили проблему быстрого передвижения, а реактивные двигатели позволили покорить стратосферу и межпланетное пространство. Создана была большая обитаемая внеземная станция — спутник Земли.
Начали осуществляться грандиозные проекты переделки природы нашей планеты: пустыни превращены в цветущие луга, холодные тундры — в теплые страны. Прорыта шахта глубиной в двести километров — ресурсы глубочайших земных недр поставлены на службу человеку.
Фантазия автора была все же довольно робкой — ведь действие романа происходит в тридцатом веке! Многое из того, о чем он писал, осуществилось гораздо ранее намеченных им сроков, а многое осуществится в самом ближайшем будущем. Люди грядущего выступают в романе как экскурсоводы, знакомящие пришельцев из прошлого с достопримечательностями своего мира, они обрисованы лишь в самых общих чертах, так же, как и вся их жизнь.
Другой пример — «научно-фантастический и политический роман» Э. Зеликовича
Как и в других подобных произведениях 20 — 30-х годов, автор прежде всего подробно рассказывает о науке, технике и культуре коммунистического общества. Он стремится также показать и различные стороны жизни людей, затрагивает, в частности, вопросы семьи, брака, воспитания и обучения детей, труда и отдыха, общественного питания.
Все эти социальные утопии, несмотря на свое несовершенство, утверждали неизбежность победы коммунизма и наступления лучшего будущего. Их можно считать предшественниками послевоенной социальной фантастики.
В 1928 году вышла первая часть научно-фантастического романа ученого и писателя Ф.Н. Ильина, писавшего под псевдонимом Тео Эли (полностью этот роман под названием
В конце 30-х годов появилось еще одно произведение, в котором сделана попытка показать будущее — роман Г. Гребнева
Сюжет романа составляет борьба с группой фашистов, уцелевшей после решающей схватки с капитализмом. Коммунизм уже победил на всей планете. Не давая всеобъемлющей картины, автор все же показывает грандиозные преобразования, совершенные на Земле. Он описывает обжитую Арктику, где возник город Североград, преображенную Сахару, транспорт будущего — гигантские подводные лодки, стратопланы и дирижабли, усовершенствованные способы связи.
Сохранились планы и фрагменты фантастического романа Е. Петрова
Автор определял его как «публицистический социально-утопический роман». Он предполагал изобразить жизнь СССР во второй половине XX века. Эта картина должна была быть достаточно широкой — от общественно-политического устройства «Союза Советских Коммунистических Республик» до характеристики быта, морально-психологических проблем, волнующих людей коммунизма. Но, в отличие от других фантастических произведений, выходивших до войны, «Путешествие в страну коммунизма» не ставило целью подробно описать научно-технический прогресс завтрашнего дня. Автор хотел прежде всего показать, что достижения науки и техники стали доступны, «всем людям».
Е. Петров предполагал изобразить в романе и прошлое, так, чтобы путь построения коммунизма был виден во всей его сложности. Автор надеялся, что Советскому Союзу удастся избежать кровопролитной войны, и движение к коммунизму пойдет в обстановке мирного соревнования двух социальных систем, причем пример Советского Союза будет оказывать влияние на судьбы других стран. В этом состояла важнейшая идея романа.
В романе должны были быть выведены образы прогрессивных американских деятелей, в том числе журналиста, глазами которого читателю передавались бы впечатления о стране коммунизма. Именно путешествие этого журналиста по Советскому Союзу 1963 года должно было составить основное содержание всего произведения. Поскольку действие отнесено к недалекому будущему, то люди коммунистического общества у Петрова должны были походить на его современников, но только в иных общественных условиях и живущих при ином укладе жизни.
Фантастика пользовалась в 20-е и 30-е годы большой популярностью. Тяга к знаниям была очень велика, и литература, рассказывающая о перспективах развития науки и техники, литература мечты находила широкий круг читателей, особенно среди детей и молодежи. В стране шло грандиозное строительство, и стремление писателя заглянуть в будущее, увидеть свершенными еще более смелые замыслы отвечало читательским запросам.
Фантастику выпускали многие издательства: «Земля и Фабрика», «Молодая гвардия», Детиздат, Госиздат, «Пучина», «Прибой» и другие.
С 1927 года в Ленинграде возобновилось издание журнала «Вокруг света». До 1930 года он выходил в издательстве «Красная газета», а с 1931 по 1941 — в издательстве «Молодая гвардия».
С 1925 по 1930 год в Москве выходит новый журнал — «Всемирный следопыт» с приложением, которое также называлось «Вокруг света» (с 1927 по 1930 год). В 1927 году была выпущена «Библиотека „Всемирного следопыта". Путешествия. Приключения. Научная фантастика».
Возобновилось издание журнала «Мир приключений», выходившего в издательстве П.П. Сойкина с 1922 по 1930 год.
Во всех этих журналах, а также детских — «Еж», «Юный пролетарий», «Знание — сила», «Пионер» печатались научно-фантастические романы, повести, рассказы и очерки советских и зарубежных писателей.
На страницах периодики впервые увидели свет такие произведения, как, например, «Голова профессора Доуэля», «Человек-амфибия», «Продавец воздуха», «Подводные земледельцы», «Звезда КЭЦ», «Лаборатория Дубльвэ» и многие рассказы А. Беляева, «Сказание о граде Ново-Китеже» М. Зуева-Ордынца, «Московские факиры» С. Григорьева.
Фантастике уделяли внимание даже и специальные журналы. Так, журнал «В бой за технику» поместил роман А. Беляева «Под небом Арктики» и вел отдел «Транспорт в научной фантастике», в котором печатались отрывки из научно-фантастических произведений с разбором высказанных в них технических идей.
Свою роль сыграл журнал «В мастерской природы» (1924—1929), организатором и редактором которого был Я.И. Перельман. В нем систематически публиковались произведения советских и зарубежных фантастов. Фантастика на тему о межпланетных путешествиях, столь близкая Перельману, была широко представлена в журнале.
После революции издавались собрания сочинений классиков зарубежной фантастики. Так, в 1927 — 1931 гг. издательство «Земля и Фабрика» выпустило 24 томное собрание сочинений Жюля Верна. В 1930 году в качестве приложения к журналу «Вокруг света» вышло 6-томное собрание его сочинений.
В 1929—1930 гг, в издательстве «Земля и Фабрика» было издано «Полное собрание фантастических романов» Г. Уэллса в 15-ти томах, в котором были помещены также и его рассказы.
Продолжали выходить отдельные издания наиболее популярных романов Ж. Верна, Г. Уэллса и А. Конан Дойля (в частности, был издан роман Ж. Верна «Из пушки на Луну» — под редакцией и с предисловием Я.И. Перельмана).
Многие романы включены были в библиотеку научной фантастики и приключений, которую начал выпускать Детиздат.
Читатели имели возможность познакомиться и с переводами зарубежных произведений на космические темы. Еще в 1922 году в журнале «В мастерской природы» и позднее, отдельным изданием в приложении к нему, вышел роман А. Трэна, написанный им в соавторстве с известным физиком Р. Вудом
В 1930 году был напечатан роман немецкого писателя О.В. Гайля
Я.И. Перельман в своей известной книге «Межпланетные путешествия» поместил научно-фантастический рассказ Г. Оберта
Пионером очерковой советской фантастики явился М. Ильин (И.Я. Маршак). Почти во всех его научно-художественных произведениях есть фантастические очерки о будущем. Характерный пример — очерк
Автор начинает свой рассказ с красочной фантастической картинки. О таком вездеходе мечтал когда-то Жюль Верн, но иные мечты у инженеров XX века. Вездеход — комбинация танка, автомобиля, лодки и подводного корабля, самолета и вертолета, — вот какой предстает фантастическая машина М. Ильина с первых же страниц. Он описывает путешествие на таком вездеходе, и это начало сразу придает интерес дальнейшему, уже не фантастическому, повествованию.
Научно-фантастическим очерком
Читатель переживает перипетии путешествия на машине, которой подвластны все стихии, ему понятно управление ею — так, как будто он сам сидит в кабине геликомобиля.
Другой удачный образец научно-фантастического очерка — заключительная глава детской книги Я.И. Перельмана
Научно-фантастические очерки часто печатались в периодике 20 — 30-х годов. Очерки о различных проблемах науки и техники будущего регулярно печатали журналы «Мир приключений», «Вокруг света», «Всемирный следопыт»; «Техника — молодежи» ввела отдел «Окно в будущее», отдельные очерковые материалы помещались в журналах «Пионер», «Знание — сила», «В бой за технику», «Всемирный следопыт».
Александра Романовича Беляева справедливо считают одним из зачинателей советской научной фантастики, «советским Жюль Верном». Он создал целую библиотеку научно-фантастических произведений, и лучшие из них до сих пор пользуются широкой популярностью.
В чем секрет успеха Александра Беляева, почему и сейчас любители фантастики зачитываются его романами? Писатель ведет нас в Мир Мечты, где живут, борются, страдают, любят и ненавидят люди необыкновенных судеб.
Среди них — юноша Ихтиандр, человек-амфибия, «первый человек среди рыб и первая рыба среди людей». Пусть операция, сделанная гениальным хирургом Сальватором, невозможна — нельзя человеку «приживить» жабры акулы, чтобы он мог дышать под водой. Пусть все, что пережил Ихтиандр, — красивая выдумка. Но мы верим в нее, потому что писатель рассказывает об этом увлекательно и правдиво: да, именно так увидел бы неведомый подводный мир человек, ставший жителем моря.
А вот другая фантастическая история, также рассказанная Беляевым, — история Ариэля, юноши, который мог летать.
Судьба Ариэля отчасти напоминает судьбу Ихтиандра. И тот, и другой обладают необычайными возможностями, им обоим подвластны стихии: Ихтиандру — водная, Ариэлю — воздушная. Благодаря этому обоим приходится многое испытать.
И Ариэль, и Ихтиандр для нас — живые герои, мы сочувствуем им и вместе с ними переживаем все их удивительные приключения.
Профессор Вагнер, один из любимых героев Беляева, производит фантастические опыты, ему приходится переживать самые необычайные приключения. Писатель рассказывает о них столь правдиво, что мы верим: так могло бы быть! А главное, благодаря этому мы ярче видим изображенных нм людей и узнаем то, что осталось бы незамеченным нами. Что чувствуют и переживают животные (рассказ
Беляев мечтал о том времени, когда люди смогут бороться со старостью и даже со смертью, победят усталость и сон, изменят, если необходимо, свой организм. В романах
Беляев не был инженером, как не был и врачом. Но он глубоко интересовался техникой и наукой и умел увидеть зерна, которые дадут впоследствии поразительные всходы. Это позволило ему показать осуществленным многое, что в его время лишь намечалось. Он рисовал здание, фундамент которого тогда только закладывался. Мы же становимся свидетелями того, как жизнь догоняет мечту.
Герои Беляева совершают необыкновенные путешествия — вокруг земного шара и на Луну, на Венеру, на внеземную станцию, обитаемый спутник Земли. Они отправляются в глубины Океана, в дебри тропических лесов, в неосвоенные просторы Арктики. В их распоряжении новая техника — вездеход, поезд на воздушной подушке, подводные лодки, ракетопланы, реактивный цельнометаллический дирижабль, всевозможные космические ракеты.
Беляевские герои, искатели в науке и технике, делают поразительные открытия и изобретения: передача мысли на расстояние — «мысленная» связь, оживление органов, отделенных от тела, использование атмосферного электричества, энергии космических лучей, подводное земледелие, беспроволочные линии электропередач, усовершенствованное телевидение — вот их далеко не полный перечень...
Все ли предвидения Беляева со временем осуществятся? Конечно, нет. Нет — потому, что он, как и Жюль Верн, писал не только научно-фантастические, но и фантастические произведения. Невозможно полететь в пушечном снаряде на Луну, невозможно пешком отправиться через кратер вулкана к центру Земли. Однако эти. фантастические путешествия героев Жюля Верна дали возможность читателям познакомиться и с обстановкой космического полета, и с далеким прошлым нашей планеты. Человек-невидимка Уэллса невозможен и, тем не менее, уже не одно поколение читателей следит за трагической историей доктора Гриффина. Фантазия Александра Беляева тоже иной раз отправлялась в свободный полет. К числу чисто фантастических произведений относятся его роман
Беляев не ограничивается показом решенной проблемы, какой бы интересной она ни была. Научная проблема, открытие, изобретение становятся у него основой, определяющим началом, «двигателем» сюжета.
В произведение, приключенческое по форме, входят, как полноправные герои, люди науки. Оно наполняется атмосферой поисков, спецификой научного творчества. Характеры героев Беляева проявляются прежде всего в действии — в этом он видел основу своих произведений.
Вместе с тем, Беляев почти всегда ставит и социальные проблемы, связанные с ролью науки в жизни общества, ответственностью и судьбой ученого. На страницах его произведений мы встречаем, с одной стороны, образы ученых, которые ради личных эгоистических интересов готовы идти на преступление, ученых-идеалистов, пытающихся стоять вне политики и потому терпящих крах, ученых фашистского толка, стремящихся превратить науку в орудие господства над миром, а с другой стороны — ученых, которые посвятили себя работе на благо человечества.
Беляев создавал фантастику различных направлений и, по существу, в его творчестве наметились те ее разновидности, которые позднее, в послевоенные годы, получили широкое развитие. Это и роман-предупреждение, и памфлет, и фантастика социальная, и произведения, в которых фантастика служит лишь литературным приемом.
Как и другие фантасты, Беляев отдал дань социальной утопии. Герои его раннего рассказа
Тогда начинала широко развиваться, обещая грандиозные перспективы, радиотехника. Поэтому не случайно роман
Социальное же будущее и здесь изображено очень схематично. Беляев лишь начинал искать пути решения задачи, которую он считал важнейшей для фантастики, — показа будущего во всей его полноте.
Он попытался также представить, как могут повлиять условия жизни на биологическую природу человека.
Некоторые ученые того времени считали, что облик разумного существа резко изменится в связи со «специализацией» органов. Например, у людей умственного труда сильно разовьется мозг, а у людей физического труда — руки... К чему привели бы подобные изменения в капиталистическом обществе, во что превратились бы эксплуататоры и угнетенные — вот что хотел в нарочито гротесковой форме изобразить Беляев.
Мысль о неизбежности кардинальных перемен физического облика человека ошибочна. Но ведь есть и сейчас за рубежом защитники грядущего перерождения человечества, которые пророчат появление своего рода «человека-мозга». Попытку Беляева дать именно такую картину будущего можно рассматривать как «предупреждение» — жанр, распространенный и сейчас в фантастике.
Однако считать удачей роман «Борьба в эфире» все же нельзя. Беляев продолжал поиски. Через два года, в 1930 году, он публикует очерки
В повести
В романе
В 1939 году в первом номере районной газеты города Пушкин «Большевистское слово» был напечатан научно-фантастический очерк Беляева
Беляеву не довелось создать произведение, которое показывало бы не только технику, но и людей коммунистического Завтра. Он отчетливо представлял себе огромные трудности поставленной задачи. «Самое легкое,—писал он, — создать занимательный, острофабульный научно-фантастический роман на тему классовой борьбы. Тут и контрасты характеров, и напряженность борьбы, и всяческие тайны и неожиданности. И самое трудное для писателя — создать занимательный сюжет в произведении, описывающем будущее бесклассовое коммунистическое общество, предугадать конфликты положительных героев между собой, угадать хотя бы две-три черточки в характере человека будущего. А ведь показ этого будущего общества, научных, технических, культурных, бытовых, хозяйственных перспектив не менее важен, чем показ классовой борьбы. Я беру на себя труднейшее».
И писатель вел поиск. Если собрать все, что было им написано о будущем в ряде романов, повестей, рассказов и очерков, то получится, хотя и фрагментарная, но впечатляющая картина мира завтрашнего дня. Переделанная Арктика, освоенный океан и Космос — ближний и дальний, новые города, новый быт, достижения биологии, медицины, физики, энергетики, техники связи, транспорта, наконец, переустроенная волей и разумом свободного человечества Земля — таковы «штрихи» этой картины. Одним из первых Беляев попытался заглянуть в будущее, и многое, о чем он писал, не потеряло ценности и сегодня.
Беляев был страстным пропагандистом идей Константина Эдуардовича Циолковского. В статье «Памяти великого ученого и изобретателя» он писал: «Я перебираю его книги и брошюры, изданные им на собственный счет в провинциальной калужской типографии, его письма,, черновики его рукописей, в которые он упаковывал посылаемые книги, его портреты — и раздумываю над этим человеком. Тяжелая и интересная жизнь! Он знал солнечную систему лучше, чем мы — свой город, мысленно жил в межпланетных просторах, был «небожителем»...»
В романе
Космической теме, помимо романов «Прыжок в ничто» и «Звезда КЭЦ», посвящены также очерк
В рассказе
Всего Беляевым было написано свыше 70-ти научно-фантастических и приключенческих произведений. Кромо того, Беляев написал цикл статей о научной фантастике, которые печатались в 1938 — 1940 гг. в журнале «Детская литература», в «Литературной газете» и газете «Литературный Ленинград».
Лучшие произведения Александра Беляева выдержали самое суровое испытание — испытание временем, они вошли в золотой фонд советской фантастики.
В послевоенные годы сначала был переиздан лишь роман
Как только окончилась война и страна приступила к мирному строительству, вновь начали появляться научно-фантастические произведения. С одной стороны, война дала толчок к развитию новых областей науки и техники, таких, как радиолокация, реактивная авиация, ракетостроение, атомная энергетика. Намечались перспективы их использования уже для созидательных целей. Новые возможности открывались и для переделки природы Это не могло не оказать влияния на творчество писателей-фантастов.
G другой стороны, изменившаяся политическая обстановка, возросшая мощь Советского Союза, образование социалистического лагеря и обострение идеологической борьбы между двумя лагерями нашло отражение и в советской фантастике.
Поэтому уже в первые послевоенные годы расширяется тематический диапазон научно-фантастических произведений. Наметившиеся еще в 20-е и 30-е годы направления получают свое дальнейшее развитие. По-прежнему, но обогащенная новым материалом, развивается космическая фантастика, появляются произведения, затрагивающие проблемы атомной энергетики, и особенно широко разрабатывается тема преобразования природы.
Вместе с тем фантасты рассказывали о многих других проблемах, которые в то время решались в лабораториях ученых и еще не стали достоянием практики, как, например, проблема морской геологии, создания искусственных материалов, синтетической пищи, полупроводниковая техника.
Развивается познавательная фантастика и для детского, и для взрослого читателя, фантастика сказочная, очерковая. Появляются приключенческие произведения с фантастической посылкой, произведения-гипотезы, памфлеты и романы-предостережения, фантастика о встречах с необычайным, об удивительных открытиях, о прошлом Земли, о жизни на других планетах. Видное место занимает и сатирическая фантастика.
Обстановка «холодной войны», борьба за мир нашли свое отражение и в литературе, казалось бы, прямо не связанной с современностью.
После войны в жанре фантастики продолжали работать Г. Адамов, А. Казанцев, С. Беляев, Н. Томан, начали творческий путь Г. Гуревич, В. Охотников, В. Немцов, Г. Тушкан и другие. Фантастические памфлеты пишет Л. Лагин, приключенческо-географическую фантастику — Л. Платов. С первыми рассказами и повестью выступил И. Ефремов.
В послевоенной фантастике начинают появляться новые тенденции. В некоторых произведениях прослеживается судьба открытия: работу, начатую одним ученым, продолжает и завершает другой. Фантасты стремятся изобразить научный поиск как дело коллектива, и это служит для них основой сюжета.
Содружество ученых, разработка изобретения от зарождения идеи до широкого практического применения встречается еще в произведениях Циолковского, в его повести «Вне Земли». В 40-е и 50-е годы, каждый применительно к своей проблеме, об этом пишут Г. Адамов, В. Сытин, Н. Лукин, А. Казанцев, Ф. Кандыба, Г. Гуревич.
Ряд тем, которые встречались в довоенной фантастике, затрагивается вновь, но в ином виде, с учетом происшедших в науке и технике изменений и иной обстановки.
Характерным для этого периода развития фантастики является изображение ближайшего будущего, стремление ограничиться частностями, а не давать общую картину, не заглядывать в далекое Завтра. Это обедняло фантастику, сужало ее рамки и ограничивало возможности жанра, даже по сравнению с довоенным периодом. Лишь в отдельных произведениях говорилось о проблемах дальнего прицела или рисовалось более или менее широкое полотно, что относится, прежде всего, к фантастике на тему о переделке природы.
Даже по литературной форме фантастика того времени нередко приближалась к распространенному тогда «производственному роману». Тема будущего в широком смысле слова не поднималась, как не затрагивались и проблемы, связанные с далекими перспективами научно-технического прогресса. Многое, о чем писали фантасты, вскоре сбывалось, но это не было тем смелым предвидением, которое отличало раннюю советскую фантастику, например, произведения Циолковского.
Помимо «производственного» романа в фантастике тех лет встречается приключенческий либо детективный роман с фантастической посылкой. Таковы произведения С. Беляева, В. Иванова, Г. Тушкана и другие.
В 1945 году С. Беляев выступил с рассказом
Как и раньше, фантасты обращаются к прошлому нашей планеты. В рассказе Н. Плавилыцикова
В научной
Роман-сказка В. Брагина
Познавательная фантастика послевоенного времени адресована была прежде всего детскому и юношескому читателю. Книги В.И. Немцова, В.Д. Охотникова, В.С. Сапарина выходили в Детиздате, Трудрезервиздате, издательстве «Молодая гвардия», их рассказы и повести печатались в журналах «Пионер», «Техника — молодежи», «Знание — сила», «Вокруг света».
Преобладающей в то время была малая форма — рассказ, небольшая повесть, реже и в более поздние годы — роман. Некоторые из рассказов сближались с очерком, они представляли собой, по существу, беллетризованное описание какой-либо технической идеи, которая обычно изображалась уже воплощенной в жизнь.
Такие произведения вызывали даже порою споры, можно ли относить их к фантастике. Характерный пример — рассказ В. Сапарина
Различного рода необыкновенные случаи и происшествия, которые составили содержание многих рассказов, не выходили за рамки повседневности и служили все же иллюстративным целям — показать, какой эффект даст уже в самом ближайшем будущем то или иное открытие. Большинство из них приближалось поэтому по своим задачам к научно-популярной литературе. Лишь в отдельных произведениях поднимались темы более дальнего прицела.
Крупные вещи того периода — повести и романы — тоже отличались своего рода приземленностью и даже по форме не отличались от обычной реалистической прозы. Научная либо техническая посылка в них по-прежнему являлась двигателем сюжета, но необычайных ситуаций, присущих фантастике довоенной, эти посылки, за редким исключением, не создавали. И хотя в них присутствовал приключенческий элемент, значительное место в повествовании стали занимать проблемы моральные, этические, психологические, но не завтрашнего, а сегодняшнего дня. Их герои — рядовые труженики науки, молодежь, и авторы, прежде всего, В. Немцов, преследовали скорее воспитательные цели, нежели показ перспектив прогресса. Не говорили они и о морально-этических проблемах, которые могут возникнуть в более далеком будущем.
В некоторых произведениях (например, В. Охотникова[69]), хотя и посвященных тоже идеям близкого завтра, техника играла основополагающую роль. В его романе
В. Сапарин выпустил в тот период несколько сборников научно-фантастических рассказов, также посвященных локальным техническим проблемам близкого будущего.
Тему путешествия в недра Земли на подземоходе развил Б. Фрадкин в повести
Научно-фантастический роман С. Беляева
Линия географическая и историко-этнографическая в послевоенной фантастике была продолжена Л. Платовым. В 1949 году вышел его роман
Сюжет первого романа — поиски в Восточно-Сибирском море неизвестного архипелага, существование которого было предсказано заранее Ветлугиным и названо первооткрывателями его именем. Сюжет второго романа — приключения самого Ветлугина, который попал к первобытному племени, живущему в затерянном на Таймыре оазисе.
Еще до войны был задумай и написан Г. Адамовым его последний роман
Автор подробно описывает и новую технику, которая была применена для строительства цепи подводных шахт, и трудности, с которыми пришлось встретиться строителям, чтобы использовать тепло подземных недр как печку, отапливающую скованную льдом землю. Вместе с тем Адамов строит детективно-приключенческий сюжет, как и в прежних своих романах. Однако впервые подлинным героем такого типа научно-фантастического романа явился коллектив.
В том же 1946 году вышел отдельным изданием роман А. Казанцева
С судьбой строительства, развернувшегося в Арктике, тесно связаны и судьбы главных героев романов. Автор также пользуется приключенческой формой, но раздвигает рамки повествования, изображая психологические конфликты, борьбу идей и развертывая действие на широком социальном фоне. Фантастическая стройка изображается у него как реальный трудовой подвиг, с присущими ему неудачами и победами.
Теме освоения Арктики был посвящен еще один научно-фантастический роман —
Основное внимание автор уделяет самому строительству, и не детективно-шпионские, искусственно введенные развлекательные моменты, а борьба с природой определяют развитие действия. После романа Г. Адамова «Изгнание владыки» роман «Горячая земля» явился первым произведением фантастики о переделке природы, в котором традиционная форма приключенческого романа уступила место варианту романа скорее «производственного», но основанного на решении проблем большого размаха.
В такой «производственный» фантастический роман вносятся конфликтные ситуации, связанные с преодолением консерватизма в науке.
Примером служит научно-фантастическая повесть Г. Гуревича
Роли коллектива в научном открытии уделено значительное место в научно-фантастической повести В. Сытина
Воды морей и океанов — неистощимая кладовая многих химических элементов. «Морское золото» могут извлекать и накапливать в себе водоросли. Использование этой возможности открыло бы широкие перспективы. О том, как советским ученым удалось наладить добычу драгоценного металла в море, рассказал А. Студитский в научно-фантастическом романе
В 1951 году вышел в Детиздате научно-фантастический роман Н. Лукина
Как и в некоторых других произведениях фантастики того времени (Ф. Кандыба «Горячая земля», Г. Гуревич «Подземная непогода»), в этом романе показана «эстафета» научной мысли. С судьбой открытия сплетаются судьбы ученых нескольких поколений, чьи труды, в конце концов, позволили решить поставленную задачу до конца. Роман показывает, какие удивительные перспективы открыла бы перед человечеством химия синтетической пищи. Автор ведет читателя по пути развития идеи — от ее зарождения до практической реализации, подробно излагает научную посылку. Все это выгодно отличает роман от других произведений познавательной фантастики конца 40-х и начала 50-х годов.
Традиционная космическая тема в послевоенной фантастике появляется не сразу.
Фантастическая беллетристика обратилась, прежде всего, к теме межпланетных полетов, разведки и освоения планет. В центре внимания были технические трудности таких путешествий и столкновение с опасностями неведомых миров. На этом фоне разворачивался приключенческий сюжет.
В космических романах можно было встретить уже новые научно-технические идеи, которые нередко становились основой повествования.
К ним относятся, например, перспективные материалы и топлива для ракет, разгон составной ракеты с помощью наземного устройства и пополнение горючим на космической станции, гипотеза о возможности создания искусственных полей тяготения, проблемы астронавигации, связанные с выбором момента прилета и отлета космического корабля на планеты, создание замкнутой биосферы — очага жизни на Луне, существование растительности и животного мира на Марсе.
В рассказе В. Савченко
Герой рассказа, отправившийся на ракете с субсветовой скоростью, проводит в полете год, тогда как на Земле проходит двенадцать лет. «Парадокс времени» не раз использовался фантастами как научно обоснованный вариант «машины времени».
Развивается идея о возможном посещении Земли пришельцами из Космоса (рассказ-гипотеза А. Казанцева
Начали появляться и произведения, тема которых — не поиски следов гостей из Космоса на Земле, а встреча с «пришельцами». С научно-фантастическим романом
Фантастами также была использована гипотеза о существовании в прошлом планеты Фаэтон между Марсом и Юпитером. В романе
В послевоенной космической фантастике, помимо новых научных и технических идей, отчетливо выступают социальные мотивы. В романе «220 дней на звездолете» изображается столкновение идеологий двух миров, олицетворенных в образах советского и американского космонавтов. Романы «Каллисто» и «Каллистяне» — это попытка изобразить коммунистическое общество.
Социальные проблемы современности нашли широкое отражение в фантастических памфлетах послевоенного времени. Как памфлет задуман был А. Казанцевым новый вариант романа
Фантастическая посылка лежит в основе памфлета
Традиционная тема судьбы необычайного открытия Лагин разрабатывает в ином плане. Действие происходит в обстановке, когда личные стремления ученого неотделимы от интересов общества и существующих в нем противоречий. В конечном счете благодаря вмешательству прогрессивных сил, поддержанных народом, монополии терпят крах.
Гротескные ситуации и характеристики позволили автору более отчетливо показать расстановку классовых сил в вымышленной стране Аржантейе, символизирующей современную Америку. Фантастическая же посылка послужила но только завязкой действия, но и определила весь ход развития сюжета, дала возможность сатирически обрисовать образы.
В дальнейшем Л. Лагин не раз использовал фантастику как прием для создания сатирически острого социального памфлета, как, например, в фантастическом романе
Герой романа С. Розвала
Такая коллизия становится стержнем сюжета. Автор сатирически изображает действительность вымышленной капиталистической страны Великании, где за обладание чудодейственными лучами развертывается ожесточенная борьба. Изобретатель начинает понимать, к каким последствиям привело бы его открытие, если бы оно попало в руки милитаристов. Его личная судьба, тесно связанная с судьбой открытия, и составляет сюжетную основу романа.
Другой роман С. Розвала —
Памфлетный характер носит появившийся в 1951 году научно-фантастический роман
В том же 1951 году выходит научно-фантастическая повесть Г. Гуревича
Научно-фантастические повести
Социальная окраска присуща научно-фантастическому роману Г. Тушкана
Необходимо заметить, что в целом литературный уровень художественной фантастики раннего послевоенного периода был невысок. Авторы часто прибегали к трафаретным шаблонам детективного жанра, не разрабатывали глубоко образы героев, не уделяли достаточного внимания языку и стилю своих произведений.
В послевоенные годы продолжает развиваться и научно-фантастический очерк. Значительное внимание очеркисты-фантасты уделяют космической теме.
Так, В. Захарченко в цикле научно-фантастических очерков
Читатель знакомится со станцией, путешествуя вместе с героем очерка, журналистом. Создание внеземной станции автор ставит в один ряд с другими важнейшими народнохозяйственными проблемами. Журналист попадает на станцию после того, как он побывал на заводе, в шахте, на электростанции, на полях.
Идея освоения Космоса, в связи с быстрым развитием ракетной техники после войны, приближалась тогда к своему практическому решению. Проекты внеземных станций, в частности, уже серьезно обсуждались учеными и инженерами. И не случайно, следуя Циолковскому, писавшему, что «первый великий шаг человечества состоит в том, чтобы выбраться за атмосферу и сделаться спутником Земли», фантасты обратились прежде всего к проблеме постройки «второй Луны» — обитаемого спутника Земли.
На эту тему, а также о полетах на Луну и планеты пишут научно-фантастические очерки А. Штернфельд, Г. Остроумов, Г. Голубев.
Устройство подобной станции составляет содержание одного из очерков, вошедших в книгу Б. Ляпунова
Не случайно, что очеркисты первыми начали писать о станциях вне Земли как об одном из очередных этапов космонавтики. Очерк — наиболее оперативный жанр литературы, и очерковая фантастика откликалась на важнейшие научно-технические проблемы современности.
Характерный пример — сборник
Статьи, заметки и научно-фантастические зарисовки рассказывали о подготовке и ходе лунного перелета, вплоть до прилунения.
Повествование велось от имени создателей космического корабля и участников лунного перелета. Такой прием позволил придать правдоподобность описанию фантастических событий. Инженеры, конструкторы, ученые подробно говорят о том, с какими трудностями им приходилось сталкиваться, создавая корабль, и с какими трудностями придется столкнуться космонавтам. Читатель знакомится затем с ощущениями и переживаниями экипажа корабля, которые ожидали его по пути к Луне — как это представлялось по научным воззрениям того времени, когда был написан сборник. «Полет на Луну» — пример той фантастики, которая на наших глазах стала былью.
В той же документальной манере рассказ о лунной экспедиции был продолжен Б. Ляпуновым в сборнике научно-фантастических очерков
Помимо космонавтики, очерковая фантастика обращалась и к другим темам.
Завтрашнему дню промышленности, энергетики, сельского хозяйства, транспорта посвящен цикл научно-фантастических очерков В. Захарченко
Научно-фантастические очерки печатались в журналах «Техника — молодежи», «Знание — сила», «Вокруг света», «Огонек», «Наука и жизнь» и др. В «Технике — молодежи» продолжал появляться, хотя и не регулярно, отдел «Окно в будущее».
Формой научно-фантастического очерка пользовались авторы ряда научно-популярных и научно-художественных книг.
В 1958 году собралось первое Всероссийское совещание фантастов. На совещании шел разговор о современной фантастике: ее многогранности, идейной направленности, соотношении науки и литературы, реалистического и фантастического, о проблеме героя и других вопросах, волновавших писателей-фантастов[88].
Литература, которую раньше называли литературой мечты, выходила на новые рубежи.
Начались поразительные космические свершения. Космонавтика как бы сфокусировала в себе достижения многих отраслей науки и техники. Бурно развивались атомная энергия и реактивная авиация, химия и кибернетика. Произошла научно-техническая революция, последствия которой ныне ощущает каждый из нас.
Действительность быстро опережала воображение фантастов даже тогда, когда оно казалось чересчур смелым, не говоря уже о фантастике «ближнего прицела». Примеров тому можно было бы привести множество, и едва ли не самый яркий из них — триумфальное шествие кибернетической техники. Возникали неожиданные проблемы, связанные с дальними горизонтами науки. Стирались белые пятна на карте знаний, появлялись другие, еще более загадочные и сулящие поистине сказочные перспективы — для практики, для человека.
Будущее представало в ином свете, открывался широчайший простор для фантазии. И это относилось, конечно, не только к космической теме, хотя она стала лидером, фантастики.
Фантасты рисовали путешествия на Луну и планеты, к звездам и отдаленнейшим галактикам. Они видели людей будущего хозяевами солнечной системы, покорителями межзвездных просторов, властелинами необъятного мира, имя которому — Вселенная.
Однако писатели, устремляясь мысленно далеко вперед, вели широкий поиск. Их увлекали не только удивительные перспективы физики и химии, открытие новых видов энергии, разгадка тайн живой материи, возможности переделки окружающего мира — и нас самих в том числе.
Фантасты пытались во всей полноте представить далекое будущее. Задача, выдвинутая еще в предвоенные, годы, теперь стала для фантастики задачей номер один. На первом месте стало изображение Человека грядущей эпохи, его психологии, характера, морального облика, всех сторон его жизни.
Фантастика стала качественно иной. Начало осуществляться пожелание Александра Беляева, считавшего главнейшей и труднейшей задачей фантастов показать различные стороны жизни Грядущего.
В фантастику входит новый герой — человек из коммунистического Завтра. Это уже не наш современник — экскурсант, совершающий беглую прогулку в мире, отдаленном от нас веками, и не схематически обрисованный человек будущего, как в ранних социальных утопиях. Именно первые серьезные попытки изобразить будущее человечества и примечательны для нового этапа развития нашей фантастики.
Внимание к психологическим, моральным, этическим, социальным проблемам, порой весьма неожиданным, стремление как можно шире показать духовный мир людей будущего — также характерная черта новой советской научно-фантастической литературы.
Успехи сегодняшней науки на переднем крае, открывшиеся ныне ее далекие перспективы дали возможность представить ту насыщенную наукой атмосферу, в которой будут жить наши потомки. Фантасты отходят от популяризации знаний, они все меньше показывают то, что зародилось уже сегодня, и все чаще создают «фантастическую» науку, вводят несуществующие понятия и термины.
Во многих произведениях фантастическая посылка служит лишь приемом, позволяющим особенно отчетливо, благодаря необычности обстановки и сюжетных ситуаций, отразить то, что волнует наших современников. Таковы, например, послевоенные фантастические романы-предупреждения и памфлеты.
Иное преломление получили в современной советской фантастике и традиционные темы — такие, например, как Космос. Не техника для освоения Космоса и не экспедиции первооткрывателей Луны и планет, а поведение человека далекой космической эпохи в столкновении с природой, взаимоотношения людей, живущих далеко от родной планеты, наконец, влияние «космизации» на психологию и мироощущение человека, независимо от того, летит ли он к далеким мирам или остается на Земле, — вот что интересует в первую очередь фантастов.
Особо выделяется и тема, лишь намечавшаяся раньше, — тема контактов земной и инопланетных цивилизаций. Она приобретает глубокое философское звучание, поскольку касается вопроса о сущности, происхождении и распространении жизни и разума во Вселенной.
Одновременно появляются подсказанные временем темы, которые в довоенной фантастике затрагивались и освещались по-иному. О людях и автоматах, о возможности возникновения в грядущем антагонизма человека и машины писали еще А. Толстой и К. Чапек. Но развитие кибернетики придало этой старой теме и актуальность, и новую окраску.
Проблема «человек — машина» стала в нашей послевоенной фантастике одной из центральных, наряду с космической. В отличие от многих западных фантастов, наша литература утверждает оптимистические взгляды на будущее кибернетической техники, которая не должна вступить и не вступит в противоречие со своим создателем, не выйдет из-под его власти.
Успехи биологии, биохимии, медицины открывают реальную перспективу не только избавления человечества от болезней, не только успешной борьбы со старостью и активного долголетия, но даже и бессмертия. Эта, казалось бы, биологическая проблема влечет за собой глубокие философские и социальные следствия. Проблема бессмертия нашла свое отражение в современной нашей фантастике.
Внимание фантастов привлекли также проблемы пространства и времени, психологические коллизии, которые могут возникнуть у людей будущего. Их занимали и другие проблемы, связанные с бурным развитием науки, открывающим новые горизонты.
Вместе с тем дальнейшую углубленную разработку получила тематика, характерная для предвоенных и первых послевоенных лет: будущее нашей планеты, пути завоевания солнечной системы, необычайные путешествия — в недра Земли, в глубины Океана, фантазии о прошлом Земли, о том, «что было бы, если бы...»
Сохранилась, главным образом для детского читателя, и познавательная фантастика — рассказ или повесть, реже — роман, очерк. Но теперь они уже не содержат столь детальных объяснений и описаний, а ограничиваются постановкой проблемы и показом ее в решенном виде.
Появились не только фантастические роман, рассказ, повесть, очерк, но и стихи, пьесы, киносценарии: баллада
A. Щербакова
В последние годы начала развиваться юмористическая фантастика. Ее пишут И. Варшавский (разделы «Секреты жанра» в сборнике
Среди этих рассказов — шутка о сотворении мира (В. Ревич), парадоксальные концовки к произведениям Г. Уэллса (А. Днепров), шуточные пародии (Н. Эйдельман), пародии на западную фантастику (И. Варшавский), шуточные сценарии (И. Росоховатский).
Широкое распространение в фантастике получил рассказ. Ряд писателей выступает преимущественно в этом жанре. В рассказах представлены почти все направления, по которым сейчас развивается фантастика. Печатаются они в самых разнообразных периодических изданиях — от газет до «толстых» журналов и альманахов. Изданы сборники рассказов как одного автора, так и коллективные. 14-й и 15-й томы «Библиотеки современной фантастики» представляют собой антологии рассказов советских писателей-фантастов.
В последнее десятилетие в фантастике продолжали работать писатели, выступавшие еще до войны и в первые послевоенные годы. Появились и новые имена. Фантастику пишут также известные прозаики и поэты, ранее к ней не обращавшиеся.
В 1944 году появились первые рассказы Ивана Антоновича Ефремова, объединенные в сборники
Для этих рассказов характерна романтика приключений.
В дальнейшем Ефремов обращается к тематике геологической и палеонтологической, героями его произведений становятся ученые, а органической частью сюжета — научный подвиг.
При этом Ефремов тесно переплетает прошлое и настоящее, воскрешает древние легенды, придавая им романтико-фантастическую окраску (рассказы
Еще в 1928 году К.Э. Циолковский, Я.И. Перельман и профессор Н.А. Рынин высказали мнение, что в прошлом или будущем вполне возможен прилет на Землю жителей иных миров. Земля не является единственным центром разумной жизни во Вселенной. Мы можем надеяться найти следы такого посещения и на Земле, и на Луне или планетах.
Подобную находку описал И. Ефремов в повести «Звездные корабли». Палеонтологи обнаруживают кости динозавров, и среди них — обломок с пулевой пробоиной, затем — череп человекоподобного существа и, наконец, портрет звездного пришельца. Рисуя его облик как существа, наделенного высоким разумом и внешне похожего на человека, Ефремов подчеркивает единообразие путей эволюции живой материи во Вселенной, которая в сходных условиях приводит к появлению похожих друг на друга разумных существ.
В повести «Звездные корабли» Ефремов, как и в других позднейших произведениях, отходит от приключенческой формы. Он по-прежнему красочно рисует ландшафты, насыщает произведения взволнованной атмосферой научного поиска. И все же «Звездные корабли» — скорее спор, бой в защиту гипотезы, столкновение разных и притом далеких областей знания.
Говоря словами героев повести, «одно невероятное, сцепившись с другим, превращается в реальное». Открытие происходит на стыке наук. Ефремов затрагивает в повести и астрономию, и космическую биологию, и геологию, и палеонтологию. Но генеральной идеей повести является идея о множественности очагов разума во Вселенной, о сходстве путей, по которым идет развитие жизни на разных планетах.
Ефремов поэтизирует научный поиск и подвиг, совершенный во имя науки. Герои Ефремова нередко идут на заведомый риск, меняют жизненный путь, чтобы доказать правоту своих предположений. В остроте борьбы за правоту идеи и раскрывается прежде всего романтика ранней фантастики Ефремова, даже если она не связана с эффектными внешне приключениями.
В январском номере журнала «Техника — молодежи» за 1957 год читатели впервые встретились с героями нового романа И. Ефремова —
Правда, «дыхание Космоса» уже давало о себе знать: все чаще и чаще писали и говорили о том, что близится время выхода человека в Космос. И уже широко рекламировался проект американского спутника «Авангард». Уже серьезно обсуждались перспективы, которые откроются в результате полета ракеты за атмосферу и запуска искусственного спутника Земли.
А в «Туманности Андромеды» разворачивались события далекой космической эры. Люди XXX века отправлялись в межзвездное путешествие. Они посещали странные планеты других солнечных систем, переживали необыкновенные приключения и радость встречи с Неизведанным.
Земляне почувствовали себя членами великой семьи разумных существ, рассеянных по необъятной Вселенной, живущих на планетах — спутниках далеких звезд. Они вступили с ними в контакт, увидели их на экранах своих телевизоров, услышали голоса жителей иных миров, объединенных в одно большое сообщество разумных существ, названное писателем Великим Кольцом.
Роман воспринимался поначалу как смелая фантазия, как художественное воплощение идей, занимавших еще Циолковского, который мечтал о всепланетном сообществе и полетах к иным солнцам. Может быть, эта фантазия и казалась тогда все же чересчур дерзкой. Но наступил октябрь исторического 1957 года. Четвертого октября зазвучали позывные первого в мире советского искусственного спутника Земли.
Встреча со Вселенной лицом к лицу, событие, интересовавшее только специалистов, вышло за рамки узкого технического достижения и вызвало настоящий переворот. Переворот в сознании, мироощущении человека, который, как никогда до сих пор, почувствовал мощь и величие своего разума... Осуществимость самых дерзновенных замыслов, взлет воображения, присущий фантастам, нашел отзвук в реальной действительности.
И потому окончание «Туманности Андромеды», романа об отдаленнейшем будущем, воспринималось уже с иным чувством. Как-то стерлись грани между вымыслом и свершениями наших дней, устремленными в Завтра.
Не случайно первый космонавт Юрий Гагарин, вернувшись из путешествия вокруг Земли на спутнике-корабле «Восток», назвал роман Ефремова в числе своих любимых книг. Не случайно книга завладела вниманием читателей во всем мире. И не случайно появление «Туманности Андромеды» послужило переломной вехой в развитии послевоенной советской фантастики.
Дело не в одном простом совпадении, не в удаче писателя, давшего далекий космический прогноз именно тогда, когда человечество впервые шагнуло в Космос. Такова только одна, и притом не главная, сторона.
В романе показаны были удивительные достижения науки и техники, о каких ученые еще и не помышляют сегодня. Недаром автор снабдил роман словариком различных фантастических научных и технических понятий, придуманных им. Он хотел подчеркнуть, что будущее необычайно раздвинет пределы возможностей Человека. Однако и это тоже не самое главное в «Туманности Андромеды».
На страницах романа перед нами возникли контуры мира грядущего: новая — переделанная Земля, новое — коммунистическое общество и новые люди. Это уже не наши современники, каким-либо неведомым путем попавшие на сто или тысячу лет вперед, не экскурсанты, которые совершают беглую прогулку по планете, хотя бы и послезавтрашнего дня. Это и не фрагменты всевозможных научно-технических революций, которые любили изображать авторы многих романов о будущем.
Будущее предстало у Ефремова, прежде всего, человеческим: его волнует то, какими станут люди, их жизнь, их взаимоотношения, их душевный мир. Его интересует, какие могут возникнуть в том, трудно вообразимом, далеком времени, чисто «людские» проблемы: семья, воспитание детей, личное и общественное, труд и обязанности, отдых и многое, многое другое.
«Миллиарды граней грядущего» — так выразился писатель о задачах социальной фантастики. Да, у грядущего — миллиарды граней, и Ефремов первым среди современных наших советских фантастов попытался отобразить важнейшие из них.
Перемены, которые должны произойти в нас самих; физическое и духовное совершенство людей далекой коммунистической эпохи, вечный поиск, без которого немыслим прогресс, — все это находит воплощение в романе и образует широкое полотно, внешне мозаичное, но вместе с тем стройное и законченное. Где бы ни происходило действие — в звездолете или на чужой безжизненной планете, в различных уголках Земли, — мы ощущаем атмосферу светлой, радостной жизни.
Конечно, писатель не мог предугадать ее во всех деталях. От этих далеких потомков нас отделяет гигантский временной диапазон. Оттого порой кажутся схематичными образы героев с необычными именами, живущих в необычной для нас обстановке. Оттого описание планеты Земля XXX века дано в виде очерковых фрагментов.
Оттого вызвали споры некоторые страницы романа. Кое-кому показался слишком холодным, слишком насыщенным техникой этот мир далекого Завтра. Кое-кому трудно понять поступки героев, перекинуть мостик от современности к столь трудно вообразимому будущему.
Но в том-то и заслуга писателя, что он отважился на такое путешествие во времени, отважился повести читателя за собой в столь отдаленное будущее.
Роман завоевал широкую популярность. Он вышел отдельным изданием в 1958 году, а затем неоднократно переиздавался и был переведен на многие языки.
Жизнь на Земле и события, связанные с полетами в Космос, тесно переплетены у Ефремова. И правомерность этого подтверждена самой жизнью. Победы в Космосе, которые последовали за первым шагом, стали неотъемлемой частью нашего бытия. Все яснее становится неизбежность выхода человечества за пределы собственной планеты. Очевидно, это — необходимая ступень в развитии цивилизации, вернее, одна из ступеней лестницы, которой нет конца. А цивилизация может существовать не на одной лишь Земле — таков вывод, к которому приходит наука.
Всего несколько лет прошло после появления романа Ефремова, и то, что казалось тогда фантастикой, становится явью. Радиоастрономия сделала первые попытки поймать гипотетические сигналы разумных существ с других звезд. Контакты с «инопланетниками» ныне становятся «проблемой века». И. Ефремов верно подметил тенденцию к космизации будущего.
В повести
Перу И. Ефремова принадлежит также роман приключений
В романе соседствуют два начала — приключенческое и научно-познавательное. Неся большую научную нагрузку, роман сюжетно слагается из целого ряда эпизодов, предельно насыщенных действием.
«Я постарался, — отмечает автор,—положить материал на канву динамического приключенческого романа, несколько в хаггардовском вкусе. Трудно создать произведение, в котором были бы художественно сбалансированы сложные научные представления, и образы, и чувства людей».
В 1968—1969 гг. в журналах «Техника — молодежи» и «Молодая гвардия» публиковался научно-фантастический роман И. Ефремова «Час быка» (сокращенный вариант), в котором автор показывает людей будущей Земли, живущих при коммунизме, контраст между ними и такими же землянами, но попавшими под гнет тирании олигархического строя иной планеты.
* * *
Творчеству И. А. Ефремова посвящена книга Е. Брандиса и В. Дмитревского «Через горы времени»[89]. О его произведениях рассказано в брошюрах
Кроме того, И. Ефремову посвящена статья М. Лазарева
* * *
Вот что рассказал Иван Антонович Ефремов о своей работе:
«Мысль о полете человека в космос занимала меня давно, задолго до того, как первый советский спутник вышел на свою орбиту, показав всему миру реальность давней человеческой мечты о путешествии на другие звезды и планеты.
Подтолкнули меня к осуществлению давнего замысла побуждения чисто полемические. Западной фантастике, проникнутой мотивами гибели человечества в результате опустошительной борьбы миров или идеями защиты капитализма, охватившего будто бы всю Галактику на сотни тысяч лет, я хотел противопоставить мысль о дружеском контакте между различными космическими цивилизациями. Так родилась и созрела тема «Великого Кольца» (как я намеревался вначале назвать роман). Но постепенно в процессе работы над книгой главным объектом изображения сделался человек будущего. Я почувствовал, что не могу перебросить мост к другим галактикам, пока сам не пойму, каким же станет завтрашний человек Земли, каковы будут его помыслы, стремления, идеалы. Может быть, поэтому первоначальное, слишком обязывающее заглавие как-то само собой отодвинулось и на его место явилось другое, более подходящее — «Туманность Андромеды». Оно тоже символизировало тот межгалактический контакт, мысль о котором была мне так дорога, но давала большой простор, не связывала меня.
Должен сказать, что в этом романе я впервые сосредоточил главное внимание на человеке, на характерах своих героев. В первых рассказах меня занимали только сами научные гипотезы, положенные в их основу, и динамика, действие, приключения. Я с детства интересовался приключенческими произведениями, и когда сам занялся литературой, то считал, что в своих рассказах основным должен сделать действие, динамику и фон, достаточно экзотический, отобранный из окружающей нас природы в каких-то редких, случайных комбинациях (у меня, как ученого и путешественника, были для этого богатые возможности) . В первых рассказах главный упор делался на необыкновенное в природе, сам же человек казался мне вполне обыкновенным. Пожалуй, только в некоторых из них — как
Мысль о контакте между жителями Земли и обитателями других миров — идею «Великого Кольца» — я считаю главной в романе «Туманность Андромеды». Это то, что больше всего занимало меня в книге.
Мне все же хотелось досказать главную мысль до конца — она не давала мне успокоиться, — и я написал, «не переводя дыхания», повесть «Сердце Змеи», в котором впервые встречаются звездолеты двух разных биологических цивилизаций, удаленных друг от друга областей нашей галактики.
Мне эта встреча представлялась интересной не только потому, что позволяла показать ряд любопытных моментов в поведении экипажей космических кораблей в такой знаменательный час. Хотелось дать почувствовать читателю, что встреча в космосе двух разумных существ с далеких миров — не простая случайность, а своеобразный итог всего их предшествующего пути. Их первый контакт стал возможен, когда обе цивилизации добились колоссальных успехов в развитии науки, техники и — что особенно важно — поднялись на высшую — коммунистическую — ступень общественного развития. Другими словами, встретились не «цивилизованные дикари», которые кладут начало новым вооруженным схваткам в масштабах галактики, а, хотя и далеко разбросанные в космосе, но близкие друг другу, братья по разуму.
Поэтому, если уж говорить о продолжении «Туманности Андромеды», то рассказ «Сердце Змеи» можно назвать своеобразным дополнением к роману».
Кому и как может служить открытие, сделанное ученым, — пусть открытие фантастическое, но лежащее в пределах возможного или даже такое, которое целиком принадлежит вымыслу? Подобный вопрос не раз ставили фантасты. Романы о судьбе открытия мы встречаем еще у А. Толстого и А. Беляева. Особенно острое звучание эта тема приобрела сейчас, когда наука овладела силами, которые могут послужить не только делу созидания, но и стать средством разрушительной войны, самоуничтожения человечества. Как никогда, повысилась ответственность ученого. И современная фантастика, ставя проблему «человек — наука», вновь и на новом материале обращается к вопросу о судьбах открытий.
Научно-фантастический роман А. Громовой
Но «Поединок с собой», подчеркивает автор,—не научное исследование, а роман. В центре внимания художественной литературы всегда стоит человек. Человек же — существо не только разумное, но и общественное, его нельзя представить себе вне общества. «А если рисуешь ученого, который сделал какое-то важное открытие, — пишет автор, — то приходится задумываться над тем, в каких условиях и во имя чего работал этот ученый, какую роль может сыграть его открытие, что может испытывать человек, добившийся таких поразительных результатов, как герой моего романа. Я постаралась представить себе все это... Так возник роман «Поединок с собой» — роман о трагической судьбе гениального человека и о роли науки в буржуазном обществе, о беззаветной преданности науке, о верной дружбе и о печальной любви, о победе человеческого разума и о горечи поражения, — словом, о жизни со всей ее сложностью».
А что может произойти, если будет создан искусственный мозг, превосходящий человеческий? Будет ли существо, наделенное таким мозгом, с полным правом считаться Человеком? В конце концов, что делает нас такими, какие мы есть? Такие вопросы задает герой научно-фантастического рассказа С. Гансовского
Появились отарки — результат научного эксперимента, существа, которые могут читать на нескольких языках, знакомы с высшей математикой и являются... людоедами. Эти кибернетические роботы обладали разумом, но были лишены доброты, человеческих эмоций. Их можно было бы использовать в качество мыслящих машин, но они вышли из повиновения и начали нападать на людей. «Доведенные до отчаяния фермеры выкапывали спрятанные ружья», — так кончается рассказ, рассказ-предупреждение.
В другом произведении — повести
О судьбах открытий говорит в своих произведениях А. Днепров. Так, в научно-фантастической повести
Еще пример — рассказ А. Днепрова
Во многих своих рассказах Днепров обращается к проблеме «наука и человек». Показывая удивительные перспективы научных открытий, в особенности сделанных на стыке физики, биологии, медицины, кибернетики, химии, он привлекает внимание к вопросу об ответственности ученого в наш сложный, полный противоречий век. Отсюда—и антивоенная направленность ряда рассказов, сюжетная основа которых — борьба против новейших изощренных способов уничтожения и разрушения (рассказы в сборнике А. Днепрова
Оружие может быть обоюдоострым, и тот, кто замышляет использовать его для агрессии, сам окажется жертвой — такова главная мысль научно-фантастической повести Н. Томана
Открытие может натолкнуться на сопротивление церкви. Такова ситуация в фантастическом романе В. Пальмана
В ряде научно-фантастических произведений последнего десятилетия, посвященных судьбам открытий, авторы рассказывают о научном или техническом поиске, о творческом процессе, о трудностях, удачах и неудачах, раскрывают перспективы свершений в различных областях. Именно творчество привлекает прежде всего их внимание. А сюжет строится на преодолении трудностей, на неожиданностях, которые неизбежно встречаются тем, кто прокладывает новые дороги (научно-фантастический роман Г. Гуревича
Пути развития науки и судьбы открытий — таков социальный и философский смысл ряда рассказов Е. Войскунского и И. Лукодьянова, вошедших в их сборник
Идеи, стоящие на переднем крае современной науки, — о физической природе пространства и времени, о свойствах нервных клеток, законах человеческого мышления, проблемы и перспективы бионики — таковы отправные точки фантастики М. Емцева и Е. Парнова (рассказы в сборнике
В сборник М. Емцева и Е. Парнова
Герой научно-фантастической повести А. Полещука
В научно-фантастической повести В. Тендрякова
Таковы примеры фантастических произведений, повествующих об удивительных открытиях и их судьбах, о могуществе человеческого разума, который ищет и находит решение казавшихся неразрешимыми задач, о том, как ценой многих усилий и даже жертв наука идет к поставленной цели.
Чуть ли не каждый день узнаем мы о новых открытиях. Они совершаются и в большом, и в малом. Фронт науки сейчас проходит и в микромире, в недрах материи живой и неживой, и в безграничном Космосе, в глубинах Земли и Мирового океана. Открываются новые, пока странные для нас, звезды и пополняется семейство странных элементарных частиц. Исследуются Солнце, Луна и планеты, сотни искусственных небесных тел выведены на орбиты в межпланетное пространство. И перед учеными раскрывается в то же время целая вселенная живой клетки — удивительный мир со своими идеально налаженными механизмами.
Но чем дальше идет наступление науки на природу, тем больше встает перед ней неразгаданных загадок.
Совсем недавно мы стали свидетелями рождения бионики, — новой области знания, возникшей на стыке биологии и техники. Оказалось, что мир животных и растений — настоящий кладезь идей для инженера. Да и сам человек — во многом нераскрытая еще пока тайна: то, что происходит в человеческом организме, только начинает проясняться. Кто знает, сколько еще будет сделано открытий и на этом пути?
И далекие миры, и наша собственная планета, и невидимые глазу молекула, атом, клетка, и мы сами — непочатый край для исследователей неведомого. Жизнь наша полна чудес. Неоткрытого неизмеримо больше, чем мы уже знаем. Поэтому фантазии предоставляется широчайший простор.
О фантастических «чудесах» писалось много и раньше: вспомним хотя бы рассказ Уэллса
Фантасты прошлого рассказывали прежде всего о самом чуде. Современного фантаста интересует в первую очередь поведение человека, столкнувшегося с чудом, с неизвестным. Автор сборника фантастических повестей и рассказов
В сборник С. Гансовского вошла повесть
Герой рассказа
Можно ли хирургическим путем дать человеку гениальные способности? Например, наделить его голосом, каким не обладают даже величайшие певцы мира. Герой рассказа
Выходит, такое «чудо» может принести не только радость. И в конце рассказа появляется маленький мальчик, у которого божественный голос — божественный от природы. Вот он-то, вероятно, и станет подлинным гением...
В основе рассказа
В человеке скрыты силы, о которых он и не подозревает. Он может быть гораздо сильнее, выносливее, физически совершеннее, чем думают сейчас. К нему может прийти «ощущение полной свободы, полной власти над своим телом». И герой рассказа
Тему встреч с неожиданным, непознанным развивает И. Росоховатский. Его герои обнаруживают на Луне сверхгигантские микробы и вирусы. Они встречают разные формы жизни, в частности, такие, темп жизни которых совершенно иной, чем у землян. Росоховатский рассказывает также о возможных следствиях разгадки таких таинственных явлений, как запах, как действие гормонов и вообще биохимии человеческой жизни, о перестройке человеческого организма (сборники рассказов
Главное в его произведениях — вера в могущество человека, который может сделать свою жизнь «великой и многогранной». «И секунда человеческой жизни — это не то, что отсчитывают часы, а то, что человек успеет сделать. Она может быть ничем и может оказаться эпохой», — пишет он.
Встречи с неожиданным описывает в своих произведениях и А. Шалимов. Герои его повести
Разгадывая тайну гибели одного из американских спутников, экспедиция находит в пустыне Гоби огромный конденсатор ядерной энергии земных недр, который периодически посылал в Космос мощный поток излучений. Его соорудили какие-то неизвестные пришельцы из глубин Вселенной...
Прошлое тоже таит неразгаданные загадки. К одной из них обращается А. Малахов в повести
Это история раскрытия тайны гибели древнейших гигантских ящеров, которые были когда-то самыми могущественными представителями животного мира Земли.
В фантастическом романе Г. Мартынова
Современная фантастика рассказывает и о контакте с представителями животного царства на нашей собственной планете. Этому посвящена повесть А. Громовой
Литература о будущем интересуется не только тем, как станет жить человек завтрашнего дня, но и как он благоустроит свою планету. Рассказы об осуществленных проектах переделки природы начали появляться в нашей фантастике перед войной и продолжали выходить в ранний послевоенный период.
Но и когда фантастика обратилась к широким полотнам о Космосе и о грядущем, тема реконструированной Земли не исчезла совсем с ее страниц. Наоборот, рисуя человека грядущего, писатели-фантасты нередко обращались и к изображению того, каким будет «космический дом человечества» — Земля.
В «Туманности Андромеды» И. Ефремова наряду с описанием драматических событий в Космосе и на Земле определенное место занимают картины преображенной планеты XXX века. Автор не говорит о каких-либо проектах, как было раньше, не показывает, как происходила реконструкция Земли: его задача — набросать общие контуры того, что ждет, по его мнению, нашу планету. Картина получается глобальной, читатель как бы обозревает всю Землю, видит по существу новую планету.
«...Крутая спираль светится на солнце миллионами опалесцирующих стен из пластмассы, фарфоровыми ребрами каркасов из плавленного камня, креплениями из полированного металла. Каждый виток постепенно поднимается к центру, и на головокружительной высоте висят легкие мосты, балконы и выступы садов. Вертикальные ниши разделяют массивы зданий. И нет среди них ни одного, фасад которого не открыт полностью солнцу, ветрам, небу и звездам...
...Вдоль тридцатых градусов широты в северном и южном полушариях протянулась непрерывная цепь городских поселений, сосредоточенных у берегов теплых морей, в зоне без зимы... Растопив полярные шапки, человек втрое расширил субтропический пояс. К северу от северного жилого пояса простирается гигантская зона лугов и степей, где пасутся бесчисленные стада домашних животных. К югу (в северном полушарии) и к северу (в южном) были пояса сухих и жарких пустынь, ныне превращенных в сады. В зоне тропиков сосредоточено производство растительного питания и древесины, в тысячу раз более выгодное, чем в холодных климатических зонах...
Всю планету обвивает Спиральная Дорога, исполинскими мостами соединяющая через проливы все материки. Сотни тысяч людей могут быстро перенестись из жилой зоны в степную, полевую, горную, где нет постоянных городов, а лишь временные лагеря мастеров животноводства, посевов, лесной и горной промышленности. Полная автоматизация всех заводов и энергостанций сделала ненужным строительство при них городов и больших селений — там находятся лишь дома для немногих дежурных: наблюдателей, механиков и монтеров...»
В фантастической повести А. и Б. Стругацких
«Удивительные самодвижущиеся дороги... Их начали строить давно, и теперь они тянулись через многие города, образуя беспрерывную разветвленную материковую систему от Пиринеев до Тянь-Шаня и на юге через равнины Китая до Ханоя, а в Америке — от порта Юкон до Огненной Земли. Дороги эти (собственно, не дороги, а поток чего-то среднего между живым и неживым) не потребляют энергии и не боятся времени, будучи разрушенными, восстанавливаются сами, легко взбираются на горы и перебрасываются мостами через пропасти. Они будут существовать и двигаться вечно, до тех пор, пока светит Солнце и цел земной шар.
Большая Дорога текла шестью ровными серыми потоками, полосами, которые двигались с разными скоростями и отделялись барьерами».
Наряду с картинами и фрагментами глобального характера в фантастике последних лет встречаются и рассказы о локальных, конкретных работах по переделке природы. Так, например, в романе Ю. и С. Сафроновых
Фантасты пишут и сейчас об освоении земных недр и океана. То, о чем мечтали еще раньше (подводные станции в «Лаборатории Дубльвэ» А. Беляева, подземоход в «Победителях недр» Г. Адамова и у других фантастов), нашло теперь свое продолжение, но уже в иной форме.
Вслед за разведкой глубин идет их освоение. Поэтому фантасты пишут о сверхглубинном бурении земной коры (научно-фантастические повести Е. Войскунского и Л. Лукодьянова
В центре внимания большинства авторов — люди, их судьбы и характеры, иногда борьба за осуществление идеи — со стихийными силами природы или с происками врагов. Во всех этих произведениях мы находим описание грандиозных преобразований, которые сможет осуществить человек на своей планете в конце XX или следующих веках.
Космос был и остается в мировой фантастике темой номер одни. Профессор И. А. Рынин подсчитал, что роман Александра Беляева «Прыжок в ничто» оказался семьсот девяносто первым научно-фантастическим произведением на космическую тему. Это относилось к началу 30-х годов, а к сегодняшнему дню количество космических фантазий уже невозможно и сосчитать. Их многие тысячи[98].
Естественно, что запуски первых спутников, полеты первых спутников-кораблей вызвали новую волну литературы о Космосе. И никак нельзя согласиться с утверждением французского писателя Александра Арну, будто начавшиеся путешествия за пределы Земли обрезали крылья фантазии и о грядущих успехах на этом пути уже нечего мечтать.
«Я полагаю, — писал он, — что результаты, достигнутые в области космоса и его освоения, отныне отнимают его у научной фантастики. Тема становится подвластна опыту, и воображение уже не может больше конкурировать с наблюдением». Наоборот, выход человека в космическое пространство открыл широчайшее поле для мечты, для смелой фантазии. И фантасты все чаще пишут уже не только о межпланетных, но и о межзвездных полетах, заглядывая далеко вперед. Они много фантазируют о возможных контактах цивилизаций — земной и внеземных.
Так происходило и в советской фантастике, которая с 1957 года вступила в полосу бурного развития. Переиздавались в новых вариантах ранние произведения, которые наполнялись новым содержанием. Вышел переработанный вариант романа В. Владко
Вместе с тем появляются новые произведения. Это романы, посвященные путешествиям на Луну и ближайшие к нам планеты. Конечно, в них описана перспективная техника и учтен опыт, уже накопленный космонавтикой сегодня. Если Циолковский и Беляев должны были фантазировать о переживаниях человека, попавшего в Космос, то фантасты — современники полетов космических кораблей — уже могли строить свою мечту на реальном фундаменте науки. Наука же давала им новые данные о цели таких путешествий, о природе соседних небесных тел.
Но уже на первых порах возрождения космической темы наметились и новые тенденции. Еще сильно было увлечение описательной стороной, и подробный рассказ об устройстве корабля, самом полете, обстановке, с которой сталкиваются люди, оказавшиеся в неведомых мирах, все еще поначалу занимает немало места. Однако даже здесь постепенно намечается отход от старого.
Космический роман приобретает заметную социальную окраску. В нем находит отражение политический климат своего времени, дух исследования планет и вообще космического пространства. Фантасты отправляют в путешествия советских и американских космонавтов. Драматические перипетии, связанные с приключениями и с преодолением опасностей па Марсе, Венере, Луне, позволяют обрисовать характеры героев — представителей двух лагерей, выражаясь словами А. Беляева, « в действии», контрастно их сопоставить
Жизни и труду молодых советских инженеров, строителей космических кораблей будущего, посвящена повесть Я. Головаттова
Рамки фантазии раздвигаются. В художественную форму воплощаются оригинальные научные идеи, удивляющие своим размахом. Ученые говорят о переделке природы Луны и планет — о лунных и марсианских городах, о небесной индустрии, использующей солнечную энергию и сырье планет, о «реконструкции» солнечной системы. А фантасты уже рисуют обжитую Луну, Венеру, ставшую пригодной для жизни на ней человека (рассказ Г. Гуревича
Они идут, разумеется, и дальше ученых. Характерен заголовок одного из последних произведений Г. Гуревича:
Человек еще только начинал выходить за пределы Земли, а фантасты уже писали о полетах к другим звездам, Их воображением создается фантастическая космическая техника, которая использует источники энергии, еще не открытые наукой. Фантасты оперируют понятиями, каких еще пока нет, и описывают формы жизни на иных мирах, о которых мы сейчас не имеем еще определенных представлений.
И это вполне закономерно. Если ученые пишут о возможности жизни на остывших звездах — жизни совершенно необычной для нас, если они допускают, что разум может обрести даже форму «мыслящей плесени», то фантасты в своем воображении рисуют еще более удивительные картипы.
Точка зрения, что обитатели планет должны быть похожи друг на друга и их развитие идет сходным путем, не является единственной. На страницах фантастических произведений мы встречаем и кремниевую, и фтористую жизнь существ совершенно иной породы — «от прозрачных людей» до «мыслящего океана»
Едва ли не самая главная особенность нашей космической фантастики последних лет — перенос действия в космос только в качестве приема, позволяющего выдвигать и решать различные психологические, морально-этические, социальные и философские проблемы. Особо можно отметить произведения, воспевающие романтику покорения Вселенной, повествующие о тех далеких временах, когда подвиг космонавта станет неизмеримо более масштабным и люди станут существами галактическими, обретут иной дух и веру (новеллы Г. Альтова и В. Журавлевой). Романтичность космических будней, но в «земном» преломлении передает В. Крапивин в рассказе
Рассказывая о событиях, происходящих в далеком или не слишком отдаленном будущем, на планетах нашей или других звездных систем, фантасты сосредоточивают внимание на Человеке.
Как поведет он себя в минуты опасности, какой сделает решающий выбор в сложной обстановке, какими мотивами будет при этом руководствоваться, какие черты характера выявятся тогда? Сумеет ли он противостоять неожиданным опасностям и как встретит те неведомые сюрпризы, какие приготовила ему в Космосе природа?
Как изменится его сознание в связи с тем, что сфера жизни человечества расширится необычайно, что людям станут подвластны пространство и время? Как отразится на землянах открытие миров с иной жизнью, контакты с другими разумными существами? И, наконец, по каким путям может пойти земная цивилизация, осознавшая себя частью космического целого, звеном Великого Кольца, о котором мечтал Циолковский и фантазирует Ефремов?
Такие вопросы не возникали в нашей фантастике раньше. А именно они и занимают теперь фантастов больше всего. Каждый писатель ставит и решает их по-своему. Но всеми ими руководит одно — вера в прогресс разума, в торжество добра над злом, в могущество Человека, ставшего гражданином Вселенной. И если фантаст пишет о катастрофах или ошибках на пути творящего разума, то он создает своего рода космический роман-предупреждение, что тоже характерно для литературы последних лет.
Как бы ни была необычна обстановка далеких планет, она служит, в той или иной степени, отражением нашей сложной действительности. Трагедии, которые разыгрываются в иных мирах, ситуации, которые там возникают, несмотря на их «космичпость», все же касаются Земли, ее настоящего и будущего. И когда фантаст утверждает оптимистическое начало или, от обратного, показывает то, чего быть не должно, он и в таком «космическом» произведении идет от нашей жизни. В образах космонавтов — теперешних героев, а в будущем — рядовых тружеников, в их переживаниях и поступках, в их мыслях и чаяниях мы угадываем лучшие черты современника, показанные сквозь призму искусства.
Это относится к произведениям целой группы писателей, выступавших в фантастике последнего десятилетия, — А. и Б. Стругацких, Г. Альтова, В. Журавлевой, И. Варшавского, М. Емцева и Е. Парнова, А. Громовой, В. Сапарипа и других.
Уже первые космонавты должны были проявлять силу воли, упорство и мужество. Они подвергались опасностям. И риск возрастет, когда космические корабли отправятся на разведку неведомых миров. Как проявятся тогда характеры людей, как поведут они себя в момент неожиданной опасности?
Как поведет себя маленький коллектив, оказавшийся в необычных условиях космоса? Об этом пишет В. Михайлов в научно-фантастической повести
В сборнике Г. Гуревича
В повести того же автора
В цикле рассказов В. Сапарина, объединенных в сборнике
Герои других рассказов отправляются на Венеру, где создается поселок. Они встречаются с обитателями этой; загадочной планеты. В центре внимания писателя — люди грядущего века, их отношения, борьба со стихией, стремление познать неизведанное и, наконец, совершенная техника, которой они располагают.
В последние годы фантасты особенно много внимания уделяют той встрече с неизвестным, которую сулит Космос. Речь идет здесь не о том, что могут найти космонавты на Луне и планетах или даже в мирах иных звезд. Воображение рисует картины посещения Земли звездными пришельцами — либо в далекой древности, либо в сравнительно недавнем прошлом или будущем.
Интерес к теме «гостей из Космоса» не случаен. Наука вплотную занимается проблемой внеземных цивилизаций. Новейшие успехи астрономии, открывающие планетоподобные спутники у звезд, биологии, проникающей в тайну происхождения жизни, техники, дающей возможность принять и послать сигналы другим разумным существам во Вселенной, — все это вселяет надежду на контакт с жителями иных «земель». И уже в Академии наук СССР создается Комиссия по межзвездным связям. Уже делаются попытки поймать гипотетические голоса соседей, разработать космическую лингвистику, чтобы найти общий язык с братьями по разуму.
Уже обсуждаются даже возможные последствия встречи с инопланетниками. Подавляющее число писателей и ученых считает, что такое событие станет величайшей вехой в развитии нашей собственной цивилизации, а проблема контактов — проблема века, века уже двадцатого, когда, быть может, мы услышим вести из других звездных систем.
И возникает мысль: если мы не одиноки в безбрежных просторах Космоса, то не прилетали ли к нам раньше те, кто уже смог преодолеть эти просторы?
Конечно, вероятность такого прилета очень мала — Земля затеряна в одном из уголков Галактики и не посылала сигналов о себе. Но Вселенная вечна и бесконечна. Возможно, какие-то разумные существа посетили Землю, когда на ней еще не возникла жизнь. Возможно, что некоторые загадки древнейшей истории объясняются гипотезой о посещении нашей планеты пришельцами из космоса.
Возможно, сохранились их следы, которые искать надо не только на Земле, но и на других планетах, и в околосолнечном пространстве.
Идея множественности обитаемых миров — одна из самых волнующих и значительных по размаху — как нельзя более созвучна начавшейся эпохе покорения космоса. Она дала благодатную пищу фантастам.
Фантасты пишут о разнообразии форм разумной жизни, и она не обязательно должна во всем следовать земному образцу.
Есть сторонники взглядов, что в сходных условиях все разумные существа будут иметь сходный облик, но есть и другие взгляды: жизнь может приобрести самые необычные и совершенно неожиданные, по нашим земным меркам, формы.
В повести «Звездные корабли» Ефремов описал пришельца как человекоподобное существо, наделенное высшим разумом.
«...На них взглянуло странное, но несомненно человеческое лицо... Подавляя все остальные впечатления, в упор смотрели громадные выпуклые глаза. Они были как озера вечной тайны мироздания, пронизанные умом и напряженной волей, двумя мощными лучами, стремящимися вперед, в бесконечные дали пространства. В этих глазах был, свет безмерного мужества разума, сознающего беспощадные законы Вселенной, вечно бьющегося в муках и радости познания».
Фантасты пишут о возможной находке межпланетного или межзвездного корабля, который остался на Земле. Обломки такого корабля находят герои научно-фантастического романа А. Громовой и В. Комарова
Герои же фантастической трилогии П. Аматуни[99] находят в отсеке межзвездного корабля сейф с кинодневником посланцев Неба — жителей планеты Гаяна. Это была и краткая энциклопедия знаний гаянцев, предназначенная для соседей.
Корабль приземлился на острове Пито-Као (прототип острова Пасхи), но пришельцы погибли. «Бедные островитяне так уверовали в наше „небесное" происхождение, что высекают из камня скульптуры, похожие на нас, и устанавливают их на берегу», — записали в дневнике последние из гаянцев.
Жители неведомой планеты снарядили корабль, который попал на Землю и оказался погребенным при извержении вулкана. Под слоем лавы его нашли герои повести Г. Гребнева
Написанный ранее рассказ А. Казанцева
Но прилет корабля из глубин Вселенной может произойти и в наши дни. Фантасты описывают встречи людей с представителями других цивилизаций.
С планеты Каллисто в системе звезды Сириус на Землю прилетает экспедиция каллистян (роман Г. Мартынова
Встреча с каллистянами завершилась тем, что двое земных ученых отправились на Каллисто, чтобы познакомиться с их совершенным обществом и высокой техникой. Об этом рассказано в другом романе Г. Мартынова —
Никто теперь не сомневается в том, что Земля — не единственная планета, ставшая обителью разума. Можно ли установить связь с жителями других звездных систем? Межзвездному телевидению и радиосвязи посвящены научно-фантастические повести Н. Томана
В повестях Н. Томана нет традиционной приключенческой формы, это «приключения мысли», споры и разгадка научных тайн. На спутнике далекой звезды принято изображение неизвестной девушки. Ученые устанавливают, что она — жительница планеты, имя которой — Земля... А земляне принимают сигналы из Космоса — сигналы несомненно искусственного происхождения, посланные разумными существами из далеких просторов Вселенной...
Обитатели других миров могут прислать на Землю автоматических разведчиков — кибернетические устройства, которые проведут предварительную разведку нашей планеты. А. и Б. Стругацкие в повести
В романе А. Полещука
Конец сказки носит, однако, неожиданный характер. Звездный человек, робот, был не одинок, другие роботы находились на Венере, Юпитере, астероидах. И тот, кто их послал, грозил уничтожить Землю. Мальчик, попавший на ракету вместе со звездным человеком, предотвращает катастрофу, жертвуя собой.
В научно-фантастическом романе А. Меерова
Поиски ее сопровождаются цепью необыкновенных приключений; неожиданность, сенсационность самих событий выходит за рамки повседневности, приобретает всепланетный масштаб. Кремниевая жизнь, с одной стороны, создает угрозы человечеству, а с другой — открывает ему путь для контакта с иными мирами.
Проблему инопланетных цивилизаций и контактов с ними, социальные аспекты развития таких цивилизаций затрагивает С. Слепынин в фантастической повести
И о другой стороне межпланетных и межзвездных контактов говорят фантасты. Не может ли происходящее в иных мирах служить предупреждением Земле, которая еще не избавилась от войн и на которой еще не исключена опасность разрушительной катастрофы? В рассказе В. Обручева
Фантастика как сатирический прием, как метод, позволяющий обнаженно, выпукло, будто сквозь волшебную лупу, показать и высмеять человеческие недостатки, — это знакомо нам еще по классической литературе. «Нос» Н.В. Гоголя, «История города Глупова» М.Е. Салтыкова-Щедрина, произведения Рабле, Свифта, Марка Твена, Анатоля Франса — лишь немногие примеры сатирической фантастики.
Вводя необычное в знакомую обстановку, пользуясь преувеличением, сатирик фокусирует внимание на том, что зачастую проходит мимо нашего сознания.
Благодаря тому же преувеличению сатирическая фантастика становится своеобразным рупором прогрессивных идей, позволяет обнажить уродство социальных отношений в мире капитала, отражает конкретную политическую обстановку.
Наконец, изображая иной раз ситуации исключительные, ставя героев в особо драматические положения, сатирическая фантастика дает возможность выявить угрозу, последствия которой в будничной действительности трудно или невозможно усмотреть, и тем самым в определенной степени смыкается с фантастическим романом-предупреждением.
К памфлету и сатире советские фантасты обращались не раз. Но в последнее десятилетие сатирическая фантастика стала развиваться очень широко. Появляются политические памфлеты с фантастической посылкой, сатира, основанная на приемах фантастики, рассказы, хотя и не являющиеся памфлетами, но имеющие памфлетное звучание, сатирические пародии. К сатире и памфлету обращаются сейчас многие фантасты и старшего поколения, начавшие писать еще до войны (Л. Лагин, Н. Томан, А. Казанцев), и те, чей творческий путь начался относительно недавно (И. Варшавский, А. Днепров, братья Стругацкие, А. Шаров, 3. Юрьев, А. Шалимов, Ю. Цветков, И. Калиновский и другие).
Роль фантастической посылки в памфлете иная, чем в обычной фантастике. Она еще более изменилась в памфлетах последнего времени. Если в ранних произведениях, например, Л. Лагина и С. Розвала ею служило вымышленное открытие, то теперь — это чаще всего невероятное событие, порождающее невероятную ситуацию. Подобный памфлет продолжает линию, начатую еще Уэллсом.
В
Научно-техническая идея в памфлете не является двигателем сюжета. Фантазия здесь служит своего рода увеличительным зеркалом. И когда, например, И. Калиновский в своих рассказах (сборники
«Антигерои», зеркальные двойники, сталкиваясь как бы с самими собой, видят себя в ином свете, и их сущность проявляется чрезвычайно отчетливо. «Передача» человека на расстояние — тоже повод для сатирической, гротескной ситуации. Еще более необычна ситуация в другом рассказе того же автора. С помощью особой операции в одном человеке оказываются совмещенными двое, причем — противоположные по социальному положению и характеру: миллионер и рабочий. Такое совмещение, давшее возможность герою словно прожить две жизни, помогло автору сравнить обоих персонажей, и сравнение оказалось не в пользу бизнесмена.
Острую политическую сатиру создают писатели, обращающиеся к теме «человек — машина». Будущее кибернетики вызывает споры, а появление «мыслящих машин», в перспективе — кибернетических двойников человека, дает благодарный материал для острых фантастических ситуаций. К ним прибегают в своих рассказах И. Варшавский и А. Днепров (в сборниках И. Варшавского
Есть и такие фантастические произведения, которые целиком к памфлетам отнести нельзя. Но благодаря гротескности в изображении характеров, сатирически заостренным чертам они приобретают памфлетный характер. К такому приему прибегал в свое время Александр Беляев. Им пользуются и современные фантасты.
Действие многих памфлетов происходит в будущем, но встречаются и такие рассказы, где авторы разворачивают действие в нарочито обыденной обстановке сегодняшнего дня. В нее врывается нечто необычайное, и потому наши современники предстают перед нами по-иному. Такая линия идет от Уэллса (рассказ «Человек, который мог творить чудеса», например).
Мы найдем у памфлетистов-фантастов и сказочный, «чудесный» сюжет с тайнами и неожиданностями, совершенно невероятными, а потому необъяснимыми событиями, с фантастическими путешествиями героев во времени.
Так, герой повести М. Лилиной
Сатирическая фантастическая сказка
Фантастические памфлеты в последние годы создали писатели, работавшие в реалистической прозе, например, В. Сафонов
Фантастическая повесть Н. Соколовой
Среди памфлетов последних лет — повесть
Человек будущего... Каким он представляется нашему мысленному взору, нашему воображению? Человек как существо биологическое прошел длинный путь эволюции. Но закончился ли этот путь, не произойдет ли с человеком каких-либо изменений в следующие века?
В ранней фантастике наши потомки изображались довольно экстравагантно, что отражало существовавшие тогда гипотезы. В одном из своих романов А. Беляев нарисовал людей, резко отличных от современных, людей, у которых те или иные органы гипертрофировались в связи с разделением функций: человек-мозг, человек — придаток машины, человек, чье физическое развитие пошло в ущерб интеллектуальному. В этом чувствовалось и влияние Уэллса с его морлоками и элоями, с кастами селенитов, каждая из которых приспособлена для выполнения только своей задачи.
Современная аптропология не придерживается таких взглядов. Она не предвидит в будущем, хотя бы и весьма отдаленном, существенных перемен в облике Homo sapiens. Может быть, человек будущего станет несколько выше ростом, может быть, произойдут еще какие-нибудь, не столь разительные, изменения его внешности. Общая же картина останется примерно такой же.
Правда, и сейчас можно встретить иную точку зрения среди ученых. По их представлениям Homo futurus рисуется если и не в духе романов Уэллса, то все же резко отличным от нас: с большой головой, почти лишенным волос, с четырехпалыми конечностями.
Современные фантасты, пишущие о человеке завтрашнего дня, изображают его физически совершенным, гармонично развитым, красивым в лучшем смысле слова. Такими предстают люди, например, со страниц «Туманности Андромеды» И. Ефремова.
Нередко человек будущего оказывается похожим на нас внешне, но наделен теми лучшими качествами, которые встречаются и ценятся уже сейчас. Теперь в центре внимания писателей — прежде всего духовный мир, психология, движущие мотивы поступков, взаимоотношения людей и взгляды их на окружающее.
Жизнь постоянно выдвигает новые проблемы, подчас неожиданные. Такие проблемы рождаются современностью, они, несомненно, должны появиться и в будущем... Развитие науки и техники постоянно вносит новое в нашу жизнь. А перспективы, которые они открывают, не могут не отразиться на жизненном укладе и мироощущении потомков современного человека.
Вот почему фантастов особенно интересует проблема «человек — машина». Если раньше фантастика ограничивалась изображением совершенной автоматики, облегчающей человеческий труд, то теперь она исследует возможное влияние кибернетики на людей и общество.
Здесь намечается два пути. Одни писатели стремятся, следуя сложившейся традиции, представить себе, что даст кибернетика вместе с биологией, биофизикой, биохимией и медициной для человека как такового. В конечном счете они рисуют далекие горизонты управления человеческим организмом: победу над болезнями, над старостью, возможно, — и над смертью.
Если ученые выдвигают идею «киборгизации», постепенной замены изношенных органов, включая даже мозг, развивают мысль о возможности создания «синтетического» человека, искусственно рожденной жизни, эволюцией которой станут управлять, — то не менее смелые допущения встречаются и у фантастов.
Многих из них занимает проблема бессмертия. При этом они пытаются осмыслить ее с философской точки зрения. Человек станет бессмертным — впереди у него вечность.
Как повлияет бессмертие на психологию человека, принесет ли оно ему радость бытия, ощущение беспредельности своих возможностей, победы над временем или отнимет у него стимул к творчеству, радость любви, остроту восприятий? И, наоборот, что будет, если человек заранее узнает час своей смерти, если отпущенное ему время будет заранее ограничено? Этим вопросам посвящены роман О. Ларионовой
Размышляя о человеке будущего, фантасты хотят представить себе те далекие рубежи, которых достигнет совершенствование человеческой природы. Здесь тоже возникают интересные проблемы. Ученые утверждают, что регулирование пола потомства вполне возможно. Но какие последствия это будет иметь для населения земного шара? Не окажется ли он, в конце концов, перенаселенным мужчинами или женщинами? Как будут сочетаться интересы личности, семьи с интересами всепланетными, всечеловеческими?
Ученые считают, что приспособляемость человеческого организма можно намного увеличить. Не появится ли, в конце концов, раса людей, способных жить в условиях, резко отличных от обычных земных — под водой или, быть может, как думал Циолковский, и в космосе? Какой бы фантастичной ни казалась такая перспектива, она имеет свои основания. Но что может повлечь за собой появление людей-амфибий либо людей — жителей космоса, как отразится это на развитии общества?
Однако и задолго до того, как начнут сказываться последствия столь далеко идущих изменений, неожиданные проблемы возникнут в связи с наступлением космической эпохи в жизни человечества и эпохи освоения Океана, океанского дна.
Человек будет все чаще сталкиваться с ситуациями необычными, требующими от него не просто напряжения сил, воли, мобилизации всех ресурсов — физических и духовных. Он столкнется с непредвиденным, попадет в такие положения, когда ему придется проявить себя по-иному. И, что немаловажно, Космос и Океан станут ареной деятельности не отдельных космонавтов и океанавтов — человечество расселится и в Космосе, и в Океане.
Расширение биосферы, сферы распространения жизни на глубины — морские и, может быть, земные, на малодоступные сейчас области Земли, на околосолнечное пространство, ближний и дальний Космос — проблема, решение которой имеет огромное значение в будущем. Что связано с нею? Каким станет мироощущение людей тех далеких времен, когда свершения человеческие примут глобальный, межпланетный и даже межзвездный размах?
Наука движется все дальше по пути разгадки сокровенных тайн живой материи, человек все глубже познает самого себя. Мы приближаемся и к полному синтезу белка, и к раскрытию секретов мозга, и к широкому применению в технике опыта природы. Здесь также богатая почва для фантазии.
Будущим достижениям биологии посвящены научно-фантастические рассказы из сборника Г. Альтова
Будет решена проблема искусственной пищи. Но что произойдет тогда с сельским хозяйством, как изменится привычный жизненный уклад? Социальные следствия многих открытий, которые должны войти в жизнь и тем самым как-то ее изменить, — вот что занимает тех, кто думает о будущем, — и ученых, и фантастов.
В воображении фантаста возникает множество граней будущего, коллизий, ситуаций, влекущих за собой и конфликты. Многие из появившихся за последние годы произведений говорят о глубоком интересе писателей к разностороннему исследованию будущего.
В качестве наиболее характерного примера можно привести фантастику на кибернетические темы. Что сулит человеку развитие мыслящих машин, какими будут отношения между человеком и машиной — не произойдет ли столкновение, гибельное для людей? Не выйдет ли машина из-под власти ее создателя, в состоянии ли он будет справиться с этим творением своих рук? Не появится ли своего рода «кибернетическое человечество»? Станет ли оно нашим врагом или другом, помощником, дополняющим человека там, где ему необходимо?
Эти и другие подобные вопросы затрагивают в своих произведениях А. Днепров, А. Громова, И. Варшавский, Л. Могилев, В. Михановский. Проблемы моральные, психологические, этические, социальные, связанные с будущим, поднимают братья Стругацкие, Г. Гор, О. Ларионова, С. Снегов, В. Невинский.
Среди этих произведений — рассказы А. Днепрова
Изучение человека с точки зрения кибернетики — как сложной кибернетической системы, получающей и перерабатывающей информацию, — таит удивительные перспективы. Герой научно-фантастического романа В. Савченко
Фантастика предоставляет писателю возможность переносить своих героев во времени и пространстве, переносить действие из настоящего в далекое прошлое и отдаленное будущее, сталкивать разумные существа разных планет, находящихся на разных уровнях развития, опять-таки сопоставляя различные эпохи. Это позволяет ставить целый ряд философских, психологических и моральных проблем.
Как, например, будет себя чувствовать человек, оторванный от своего времени и присущей ему обстановки? Еще А. Беляев в научно-фантастическом рассказе
Он отправляет своего героя в дальнейшее путешествие во времени, погружая его снова в анабиоз, чтобы он мог вернуться к жизни спустя десятилетия, а может быть, и века.
Писателей наших дней занимает уже само существо этой проблемы — человек и время.
Смогут ли люди, разделенные гигантскими промежутками времени, понять друг друга? Какие сдвиги в мироощущении человека произойдут, когда он освободится не только от власти времени, но и безгранично расширит свою власть над пространством? Что сулит разгадка тайны памяти и что произойдет, когда мы научимся воскрешать давно забытое?
Имеет ли право человек вмешиваться в ход исторического процесса? Уэллсовский путешественник был лишь наблюдателем прошлого и будущего. Путешественники во времени других ранних фантастов были лишь экскурсантами и, во всяком случае, не играли решающей роли в событиях, свидетелями которых им довелось стать. Теперь писателей занимает вопрос о возможности активного вторжения героя в чуждую ему жизнь. Они пытаются поставить вопрос, не прибегая к сатире и гротеску, как делал Марк Твен в своем романе «Янки при дворе короля Артура», а осмыслив его в философском и морально-психологическом плане.
Имеет ли человек право воспользоваться возможностью перенестись во времени — из мрачного прошлого в светлое будущее, не завоевав его, не заплатив за него ценой страданий, покинув товарищей, борцов, стоящих рядом? Вопрос этот, по существу, отражает в какой-то мере и нашу действительность, когда рядом сосуществуют отживающее прошлое и народившееся новое — фактически два пласта времени.
В повести А. и Б. Стругацких
Что дала бы людям возможность полного воссоздания прошлого, своего рода расширения их власти над временем? Какие существуют еще пока неизвестные связи между эпохами, которые разделены веками? Пытаясь проникнуть мысленным взором в далекое будущее, фантасты тем самым как бы прокладывают дороги во времени и пытаются показать, решение каких моральных, этических, философских и психологических проблем поможет совершить переход из настоящего в грядущее.
Философская и психологическая фантастика представлена в творчестве ряда писателей: Г. Гора, А. и Б. Стругацких, А. Громовой, М. Емцева и Е. Парнова, О. Ларионовой и других.
Г. Гор затрагивает актуальную тему — взаимоотношения человека и думающей машины — в фантастических повестях
В фантастике Г. Гора много размышлений об этих проблемах, о возможностях человека, поставленного в особые условия, о далеких перспективах кибернетики, о мире грядущего вообще.
Автор сплетает воедино картины прошлого, настоящего и будущего.
Наш современник, подвергнувшись анабиозу, переносится через века. Вместе с героем повести «Странник и время» мы видим картины жизни и нашей, и грядущей эпох. В ней, как и в повести «Кумби», автора занимает проблема памяти, которую он рассматривает отделенной от человека.
Память как отображение прошлого во всей его полноте, как хранилище исчерпывающей информации, а не отдельных фрагментов прошедшего, память, в конце концов побеждающая время, — таковы идеи, волнующие автора. И вместе с тем ставится вопрос о разумности и гуманности такого воскрешения памяти, а также создания роботов, наделенных эмоциями.
В повести «Докучливый собеседник» космический путешественник прилетает на Землю с планеты, ушедшей в своем развитии далеко вперед. Он попадает в земной каменный век, а его воспоминания переносят нас на родину пришельца. Череп же пришельца много веков спустя — уже в наши дни — находит археолог, а вокруг удивительной находки разгораются споры.
«Докучливый собеседник» — кибернетический робот, способный воскресить и проанализировать любое событие прошлого. Он представляет как бы «второе я» своего создателя, ученого, который наделил это практически разумное существо интеллектом и способностью к логическому анализу. Робот, названный автором «собеседником», отличается от человека лишь отсутствием эмоциональности восприятия. Это своего рода освобожденный от эмоций человек, который может, благодаря своей необычайной памяти, свободно путешествовать во времени.
Кибернетическая тема и тема времени здесь тесно переплетаются в одном повествовании и раскрываются в философских диалогах героя — Путешественника и его «собеседника» — робота. В повести происходит столкновение эпох, отделенных друг от друга многими тысячелетиями.
Штрихи будущего есть в повести «Кумби», одна из центральных проблем которой — создание робота, наделенного не только мышлением, но и эмоциями. В ней же автор касается и вопросов, связанных с моделированием памяти, с воспроизведением хранимой человеческим мозгом информации, переживаний, впечатлений. В «Кумби» рассказывается также о цивилизации на планете Уаза, достигшей очень высокой степени развития.
Повесть «Электронный Мельмот» — современный вариант легенды о бессмертном скитальце; роль потусторонних сил в нем отводится кибернетической машине.
В повести
В рассказе
В сборник научно-фантастических рассказов и повестей Г. Гора
В повестях
В повести братьев Стругацких
Но прямолинейное вмешательство приводит к обратному результату: на Арканаре возникает своего рода фашистская диктатура, победить которую невозможно, не уничтожив большинства арканарцев. Очевидно, движущие силы развития должны созревать в недрах самого общества и не могут быть навязаны ему извне — к этому выводу подводят авторы повести.
Покорение Космоса, контакты с иными цивилизациями поставят вопрос о взаимоотношении обществ, находящихся на различных уровнях развития. По сути дела, здесь идет речь и о праве вмешательства в ход социального развития. И если нельзя принудительно вмешиваться, то можно и необходимо оказать помощь братьям по разуму. С такой ситуацией мы встречаемся в фантастической повести А. Громовой
Действие происходит на далекой планете, жители которой просят прибывших к ним землян найти средство от свирепствующего там страшного вирусного заболевания, превращающего разумное существо в автомат. Вирус был выведен по приказу правителей планеты, чтобы создать армию рабов, но стал грозить гибелью всей разумной жизни.
В фантастическом романе С. Снегова
Автор изображает несколько путей, по которым может пойти развитие разумного начала во Вселенной. Помимо земной цивилизации он описывает еще другие — персейскую и галактическую. Если земная цивилизация является воплощением гуманизма, сил созидания, стремится к дружеским контактам и взаимопомощи в космических масштабах, то общество персейцев агрессивно, а галакты отгородились от окружающего мира и заботятся только о собственном благополучии. Добившись огромных успехов, став бессмертными, галакты, по существу, деградируют в социальном смысле. Изображая подобную ситуацию, автор выступает с предупреждением против агрессии и изоляционизма как путей, по которым могла бы двигаться достигшая высокого уровня развития цивилизация.
Роман Снегова, посвященный космической теме, рисует также и далекое будущее планеты Земля. В нем дается широкая картина жизни коммунистического общества в ту эпоху, когда земляне установили постоянные контакты со своими звездными соседями.
Автор показывает мир завтрашнего дня и изображает коммунизм не как стабильную, а как развивающуюся формацию.
«До вершин нам еще далеко, мы делаем сейчас гигантский скачок... Ваш мир тоже его сделает», — говорит один из героев повести, обращаясь к нашему современнику.
«Миллиарды различных граней будущего, отраженные в сознании грядущих людей, еще не существующих, но создаваемых нашим воображением, — вот практически беспредельное поле для произведений научной фантастики», — пишет И.А. Ефремов. Вслед за «Туманностью Андромеды» Ефремова тема Грядущего появилась и в произведениях других фантастов.
В 1959 году вышел научно-фантастический роман Ю. и С. Сафроновых
Роман «Внуки наших внуков» написан в традициях, характерных для ранней социальной фантастики, когда на первом плане стояли научно-технические достижения, а не люди будущего. Сами же внуки наших внуков и их жизнь обрисованы в романе бегло, в небольших, по существу очерковых, фрагментах.
В 1962 году Г. Мартынов выпустил научно-фантастический роман
Ряд эпизодов романа связан с историей планеты Фаэтон, жители которой переселились в иную звездную систему и установили затем контакт с землянами. Автор, изображая будущее, видит в нем грандиозные космические свершения, контакты земной и внеземной цивилизаций.
«Космическая» тональность характерна для социальных утопий последнего десятилетия.
В том же 1962 году выходит фантастическая повесть А. и В. Стругацких
Авторы рисуют жизнь и быт этих потомков, стремятся показать осуществленными идеалы коммунизма, мир, не знающий войн и эксплуатации человека человеком, показать, насколько многогранной, интересной, исполненной радости творчества и бытия будет жизнь Нового Мира.
В заключение один из героев повести говорит: «Подумать только, какой путь прошел человек, и как много ему еще осталось идти!.. От первобытного коммунизма, коммунизма нищих, нищих телом и духом, через голод, кровь, войны, через сумасшедшие несправедливости, к коммунизму неисчислимых материальных и духовных богатств. С коммунизма человек начал и к коммунизму вернулся, и этим возвращением начинается новая ветвь спирали, такая, что подумать — голова кружится. Совсем- совсем иная ветвь, не похожая на ту, что мы прошли. И двигают нас по этой новой ветви совсем новые противоречия: между бесконечностью тайн природы и конечностью наших возможностей в каждый момент. И это обещает впереди миллионы веков интереснейшей жизни».
Повесть состоит из цикла новелл, связанных общими героями — людьми труда и подвига. Это космонавты, ученые, учителя, охотники — далекие и в то же время близкие нам потомки. Лучшие наши стремления, чаяния и поступки созвучны стремлениям, чаяниям и поступкам героев «Возвращения».
Люди коммунистического Завтра изображены Стругацкими и в других произведениях — повести
Стругацкими написана научно-фантастическая повесть
Станция-городок на пятом, ближайшем спутнике Юпитера — Амальтее. Случилось непредвиденное, и населению городка, веселым, энергичным, молодым парням и девушкам, грозит голод, если не прибудет фотонная грузовая ракета Тахмасиб. И она прилетает, прорвавшись сквозь метеоритный рой, искалеченная, побывавшая на краю гибели... («Путь на Амальтею»).
В «Стажерах» действие происходит в переходный период от нашего времени к коммунистическому будущему, когда совершаются грандиозные сдвиги в психологии людей, когда завершается борьба против мещанской идеологии и пережитков прошлого. Действие повести происходит в XXI веке, на корабле, посещающем научные станции в космосе.
Если в «Возвращении» авторы показывают мир победившего коммунизма XXII века, то действие трилогии разворачивается в конце XX и в XXI веке. Капитализм и коммунизм еще сосуществуют на одной планете, хотя капиталистическая система идет к окончательному упадку.
Авторы видят опасность в пережитках прошлого, в мещанстве и призывают с ним бороться, потому что оно живуче н многолико и может стать тормозом прогресса.
Что может произойти с обществом, достигшим вершин материального благополучия, но оставшегося в рамках капиталистического строя? Этот вопрос поставлен в своего рода «антиутопии» — фантастической повести А. и Б. Стругацких
«Исходя из реальных тенденций современного буржуазного общества, — пишет о повести И. Ефремов, — и более всего из свойств его идеологии разлагать души людей, воспитывать отупелых потребителей, ищущих во всем широком мире только сытости и наслаждения, Стругацкие создают модель воображаемой страны, где многое условно, где люди живут, не задумываясь о завтрашнем дне, о куске хлеба. Люди в этой стране имеют все — еду, одежду, развлечения — и тем не менее опускаются до состояния наслаждающегося животного, лучшие из них мучаются и погибают. Повесть А. и Б. Стругацких насыщена ненавистью к подобному благополучию, достигнутому ценой измельчания идей, чувств, человеческой личности».
Картины жизни будущего (хотя действие происходит на вымышленной планете Гаяна) рисует П. Аматуни в фантастическом романе
Далекие космические свершения многие писатели-фантасты соотносят ко времени, когда Земля станет планетой коммунизма. Поэтому в их произведениях мы встречаем отдельные наброски, фрагменты, зарисовки мира коммунистического Завтра. К таким произведениям относится научно-фантастическая повесть Г. Гуревича
В ряде произведений описывается коммунистическое общество других миров или на Земле и иных планетах одновременно. Это тоже прием, позволяющий изобразить мир будущего. Среди таких произведений — романы Г. Мартынова.
В повести Г. Гора
Далекая космическая эпоха — какой она будет? Какие грани из миллиардов граней Грядущего она откроет? Заглядывая мысленно сквозь время, фантасты пытаются осмыслить те далеко идущие сдвиги в сознании человека, которые вызовет покорение вселенной.
Их интересуют уже не только драматические ситуации, возникающие во время путешествий на иные планеты. Их волнуют не только поступки, мысли, переживания человека, впервые вступившего на поверхность неведомой планеты. Они хотят передать атмосферу столь далекого космического Завтра, когда подвиги первых космонавтов, подвиги тех, кто открывал миры иных солнц, стали легендой.
Слово «подвиг» приобретает в том далеком времени уже и несколько другой смысл. Поэтому не просто приключения и не просто будни космоса, исполненные опасностей, составляют основу в романтической фантастике о покоренном Звездном Мире. Авторы стремятся передать атмосферу открытий межзвездного размаха. Оттого и рассказ их взволнован и поэтичен.
«Это было давно, — говорит автор. — Время стерло в памяти поколений подлинные имена тех, кто летал к Солнцу. По именам кораблей люди стали называть их — Икар и Дедал. Говорят еще, что корабли назывались иначе, а имена Икара и Дедала взяты из древнего мифа...».
Так начинается новелла «Икар и Дедал» из цикла «Легенды о звездных капитанах». Фантастическая посылка в ней, как и в других новеллах, сама в определенной степени символична. Пролететь сквозь Солнце — такой подвиг символизирует могущество человека, который смог покорить даже огненную стихию своей звезды.
В новелле
И он, и Икар, и Дедал, и капитан корабля «Изумруд» из новеллы
Может случиться и так, что герой не вернется, он даже не будет знать тех, ради кого он совершал подвиг. «Изумруд» унесся в бесконечный звездный мир со скоростью, почти равной скорости света. Но земляне верили: корабль все же вернется. И антенны Земли вновь и вновь повторяли свои призывы...
Подвиг в «Легендах о звездных капитанах» изображен как высшее проявление человечности. Само описание подвига выдержано в суровых эпических тонах, природа неведомых планет изображена как грозная стихия, ставящая человеку преграды и таящая опасности куда более серьезные, чем встречались людям раньше, на заре космической эры.
Тогда происходило как бы первое открытие Большого мира вне Земли, в котором были свои герои и своя романтика, романтика необыкновенных и все же не выходящих за рамки «земной» фантазии приключений. Звездные капитаны — герои второго открытия мира, попадающие в исключительные условия, встречающиеся с совершенно исключительными, ни на что не похожими явлениями. Поэтому подвиг их — иного порядка, и описан он в несколько иной форме — пафосной, романтически возвышенной.
Возможно, в ту далекую космическую эпоху вырастет новое поколение людей — подлинных детей космоса. Рожденные не на Земле, а на других планетах, они о своей «прародине» будут знать только от своих родителей, «звездных капитанов». Какие могут возникнуть тогда ситуации?
Одна из них описана в фантастическом рассказе В. Журавлевой
Герой рассказа — Открыватель родился в корабле, на пути к Электре и провел там один долгие годы. Один он нес тяжелую вахту, чтобы предупредить тех, кто должен был пойти за ним следом. И они пришли, они стали покорять Электру, а он, Открыватель, смог наконец вернуться домой.
Ему трудно было на корабле «Орленок», увозившем его на родину, которую он никогда не видел. Слишком непривычной была обстановка, близкая к земной. Он долго молчал, но однажды спросил: какова же она, Земля? И когда Открыватель получил ответ на свой вопрос, то, не зная еще Земли, полюбил ее.
Однако ему так и не суждено было ступить на родную планету. Он улетает к Аэлле, планете, подобной Электре, чтобы помочь людям, штурмующим и этот чужой мир.
Романтическая новелла «Мы уходим к Аэлле» рисует образ человека, идущего на жертву ради высокой цели и сделавшего исследование неведомого делом всей своей жизни. Но для него это не самоцель; все, что делается им, — один большой подвиг ради счастья планеты, роднее и ближе которой нет, — ради Земли.
И вот как представлено в этих романтических новеллах то время, в котором живут и действуют их герои:
«Это было время великих свершений. Еще долог путь даже до ближайших звезд. Еще погибали многие корабли на звездных дорогах. Но люди уже начинали перестраивать Вселенную. Они покрывали плотной пеленой атмосферы безжизненные планеты, и благодатный дождь впервые проливался на иссушенные пески. Они зажигали новые — пока небольшие солнца, и жаркие лучи пронизывали извечный мрак...
Не только открывателями, но и строителями пришли люди в Космос. Уже в первых полетах люди не оставались безучастными наблюдателями. Мир был устроен плохо, чтобы любоваться им. Вселенная ждала человека, его жадных рук, его великого ума, его непостижимого стремления всегда идти вперед. И человек откликнулся на зов Звездного Мира. Человек уже знал, что просто невозможно придумать такую задачу, которая когда-нибудь не будет решена.
Это было время великих подвигов. Через суровые испытания проходили корабли — и нередко гибли... В последние минуты вся энергия разрядных батарей отдавалась антеннам корабля, посылавшим на Землю прощальный привет. Корабль погибал, а посланный им сигнал годами летел к Земле сквозь черную бездну Звездного Мира. И вечно бодрствующие щупальца земных антенн улавливали горестную весть... И вновь уходили в Звездный Мир корабли. С каждым годом их становилось все больше и больше.
Это было время, принесшее людям понимание простой, в сущности, истины, что им принадлежит не Земля, не Солнечная система, а весь безграничный Звездный Мир».
Этими словами заканчивается научно-фантастическая повесть
Форма романа приключений в научной фантастике сохранилась до наших дней, хотя и начала приобретать новые черты. По-прежнему в ней присутствует острый сюжет — то, что Беляев считал главным для такого произведения, которое должно увлечь романтикой подвига, поиска, борьбы, столкновения с неожиданным. По-прежнему в ней присутствует научная посылка, определяющая многие и, во всяком случае, начальные сюжетные повороты.
Однако в отличие от обычного, традиционного научно-фантастического романа эта посылка не занимает большого места. Все объяснения предельно кратки, либо допущение вообще фантастично и потому не объяснено. О подобных произведениях иногда говорят, что это «приключения с элементами фантастики».
Фантастико-приключенческий роман обычно являлся историей открытия, сделанного ученым-одиночкой, но историей не самого творчества, а тех последствий, к которым оно приводило. И можно поэтому сказать, что фактически к приключенческим относилось большинство произведений ранней советской фантастики.
В первые послевоенные годы наметился постепенный отход от привычной схемы: приключения стали связываться с открытиями не только ученых-одиночек, но и коллектива. Все чаще изображались события, вызванные борьбой со стихийными силами природы. Ход самого научного поиска изображался более подробно. Тем не менее все эти романы сохранили традиционную приключенческую форму.
В дальнейшем эта форма продолжала изменяться. Появился многоплановый роман с динамичным сюжетом и развернутой научной посылкой: научный детектив, где центральное место занимают «приключения мысли». Неопределенность времени и места действия, которая встречалась, например, в некоторых романах А. Беляева, сменяется реалистической современной обстановкой, на фоне которой происходит нечто необычайное. Действие идет не только по внешней линии, но и раскрывает внутренний мир героев.
Появились приключенческие рассказы-гипотезы, в которых сюжет построен на гипотетической разгадке тех или иных природных тайн. Наконец, в приключенческих романах ставятся проблемы не только загадок Земли, но и Космоса. Характерный пример — поиски легендарной Атлантиды, «снежного человека», сохранившихся животных-реликтов, с одной стороны, а с другой — следов гостей из Космоса, иных форм жизни, занесенных на нашу планету.
В 1962 году вышел роман Е. Войскунского и И. Лукодьянова
«Чтобы воздействовать на неведомое вещество, которое вы хотите подчинить неведомой силе, мы должны сначала изучить это вещество» — эпиграфом из «Шагреневой кожи» Бальзака определено содержание первой части романа: знакомство с героями и основной проблемой. Появляется нож, который режет, не разрезая; он проходит сквозь предметы, не оставляя никакого следа. Нож попадает на морское дно. Одни ищут там нож, другие — принцип проницаемости. Действие происходит в наши дни.
Во второй части оно переносится в прошлое, и разворачиваются события, связанные с появлением загадочного ножа. Третья часть снова возвращает читателя в наше время, мы знакомимся с работами научного коллектива. И четвертая часть, в которой происходят «многие приключения на суше и на море», рассказывает о победах ученых, успешно завершающих свою работу.
В книге судьбы современных героев сталкиваются с судьбами многих людей восемнадцатого века, а на ход событий влияют и работы фантастического Института поверхности, и действие весьма реальных политических и военных сил. Все это подчинено единой мысли о научных исканиях, о дружбе, делающей людей сильнее, о могуществе науки и тех неисчерпаемых силах, которые скрыты в веществе.
Роман «Экипаж „Меконга"» написан для детей. Другим примером фантастико-приключенческого романа, уже для взрослого читателя, можно считать роман
В сборник фантастико-приключенческих рассказов
Герои обеих повестей — ученые, чьи открытия связаны с идеями, близкими современной науке.
Основываясь на сугубо фантастическом допущении — возможности создания хроноскопа, электронной машины, воспроизводящей события далекого прошлого, И. Забелин в повестях из сборника
Часто приключенческий фон создают события, связанные с работой геологов. Их экспедиции делают необыкновенные открытия. Ранние рассказы Ефремова положили начало такой ветви научной фантастики.
В фантастическом романе В. Пальмана
Научный поиск, своеобразный детектив мы найдем в произведениях Г. Голубева. Еще в повести
В 1966 году вышел его сборник
Современная наука и техника дали писателям материал для новых фантастических детских сказок. Сказка — понятие довольно широкое. Чудесам, которые в ней происходят, не дается никакого обоснования. Но главное — то, что эти невероятные вещи олицетворяют мечту, нередко рожденную в древности. И ковер-самолет, и волшебное зеркальце, и семимильные сапоги, и живая вода — порождение народной фантазии. Современность по-своему воплотила их в быль.
Постепенно изменяется характер сказочной фантастики — если понимать под ней научную сказку. И появляются, например, сказочная повесть-фантазия Е. Велтистова
В них идеи физики, электроники, кибернетики используются для создания приключенческого сюжета и сказочных чудес. «Электронный друг» школьника, благодаря которому тот переживает необычайные приключения; взбунтовавшиеся машины-роботы; события, которые происходят на «Острове Полупроводников», — уже сам перечень показывает, что современная сказка не только насыщается новым научным материалом — он фактически определяет в ней весь сюжет, все по природе своей фантастические приключения героев.
В ряде сказок с помощью воображаемой машины времени или «обычного» волшебника герои переносятся в прошлое или будущее.
Такие сказки популяризируют историю развития Земли и человечества, а также дают детскому читателю картины грядущих достижений науки и техники. Они примыкают поэтому к познавательной фантастике, какой является, например, палеонтологическая фантазия Г. Чижевского
Своеобразный репортаж из будущего, облеченный в сказочную форму, — книга А. Светова
Среди фантастических произведений сказочного характера, вышедших за последние годы, — повести В. Мелентьева
По существу, фантастическими сказками являются и повести А. Полещука
Сказочная форма придана фантастической повести П. Гордашевского
К сказке, исполненной фантазии и романтики, обратились в последнее время писатели, работающие в реалистической прозе и поэзии.
Произведения писателей-нефантастов (В. Тендрякова, В. Шефнера, В. Берестова, Д. Гранина. А. Шарова) помещенные в 17-м томе «Библиотеки современной фантастики».
Фантастикой как приемом иногда пользуются писатели, создающие реалистическую прозу. Характерный пример — роман Л. Лагина
Главный герой романа — наш современник, молодой рабочий, который неожиданно попадает из Москвы конца 50-х годов XX века в новогоднюю Москву 1894 года. Он становится свидетелем, а затем и участником зарождения организованного рабочего движения в Москве, живет в рабочей семье, встречается с революционерами и Лениным, сам становится революционером, подвергается преследованию царской охранки и аресту.
Сохраняя память и психологию советского человека, зная, как развернутся дальнейшие события, герой романа лишь в отдельных случаях пользуется своим «даром предвидения»...
«Фантастический роман? Судя по сюжетному основному ходу, вроде бы так. Но, кроме этой единственной предпосылки, роман в остальном вполне реалистичен, иногда сатиричен и почти всегда лиричен...», — пишет Л. Лагин.
Фантастический прием дал возможность автору описать прошлое с позиций сегодняшнего дня и тем самым показать контраст между нашей жизнью и жизнью рабочего класса в конце прошлого века. Общение героя с представителями разных кругов русского общества происходит поэтому при несколько необычных обстоятельствах, и это придает образам романа особую выразительность, а сюжету — напряженность.
Другой пример — фантастическая повесть Н. Томана
Пользуясь фантастическим допуском о возможности путешествия в прошлое по «Реке времени», А. и С. Абрамовы в повести
Научно-фантастический очерк последнего десятилетия изменился и тематически, и по форме.
Еще продолжали выходить очерки, рассказывающие как об отдельных проблемах, так и широкого плана. Писатели и популяризаторы стремились в очерковых зарисовках рассказать, например, о близких и далеких перспективах космонавтики.
Они пишут о будущих необыкновенных путешествиях не только в Космосе, но и во всех стихиях Земли.В сборнике Б. Ляпунова
Очеркисты стремятся, как и раньше, изобразить достижения науки и техники Грядущего во всей их широте. В книге И. Дубровицкого и В. Орлова
Обычно авторы изображают близкое будущее, показывая воплощенными те проекты и идеи, которые уже близятся к осуществлению. Подобные очерки примыкают поэтому к научно-популярной и научно-художественной литературе. И не случайно авторы по-прежнему прибегают к форме очерка, когда говорят о перспективах науки и техники.
Характерно, что о будущем, причем тоже в очерковой форме, пишут в последнее время и ученые. Они не только популяризируют перспективы своей области знания или отрасли техники, но нередко выдвигают смелые гипотезы, открывающие широкое поле для фантазии. Можно сказать, что возникает своего рода «литература гипотез», близкая к фантастике, а нередко и облеченная в форму научно-фантастического очерка.
Ученый и писатель А. Малахов высказывает мысль о роли симметрии в природе в возникновении живой материи
Литература гипотез тоже облекается в форму научно-фантастического очерка. В основе очерка А. Малахова
В науке иногда тесно сплетаются рабочие гипотезы и научная фантастика, и грань между ними бывает трудно провести. Поэтому фантастика может служить для ученого в отдельных случаях рупором его идей, которые в дальнейшем подвергнутся научной разработке. Так, например, идеи, высказанные в
К литературе гипотез обращаются теперь и писатели-фантасты в рассказах, близких по форме к очерку.
Так, в рассказе Г. Альтова
Ученые нередко выступают с очерками, посвященными будущему. В 1962 году вышел сборник очерков
Научно-фантастический очерк В. Голанта
Начиная с 1958 года в журнале «Техника — молодежи» публиковались, хотя и не систематически, небольшие очерковые материалы под рубрикой «Окно в будущее». В отличие от прошлых лет, они носят характер расширенных подписей к фантастическим рисункам.
Советский читатель познакомился с интересными работами зарубежных ученых и фантастов очеркового плана. Широкую известность получила работа Артура Кларка
«...Что же, как не кино, перенесет нас зримо в иные миры, на другие планеты, что расширит наш духовный мир, наше познание до размеров поистине фантастических? Кинематография. Какие просторы открываются для творчества перед современным писателем кино! Сколько открытий ждет его в этой изумительной деятельности», — так говорил А.П. Довженко на Втором Всесоюзном съезде советских писателей.
Слова Довженко можно отнести не только к космической теме, хотя, как и в литературе, она в кинофантастике заняла ведущее место. Сам Довженко мечтал снять интераснейший фильм —
Этот фильм, по словам Довженко, должен был стать новой поэмой о человеке второй половины XX века, о решении величайшей из сверхзадач человечества. Все сделать, подчеркивал он, чтобы в сценарии не было символики, а была новая поэзия, новая героика и лиризм нового мировидения. Конкретная тема — путешествие на Марс — перерастает в тему глубочайшего философского звучания: о победе над безграничными просторами Вселенной и множественности обитаемых миров.
Довженко смело переплетает судьбы человечества с судьбой наших космических соседей. События — впечатляющие, эпохальные, как, например, хроника Великой Отечественной войны, — с помощью особого телевизионного передатчика показываются марсианам, а человечество видит марсианский мир. Его «открытие» неизмеримо обогащает людей Земли.
«И станет еще известно по ходу фильма: разумные существа поднялись культурно неизмеримо выше нас, жителей Земли, только на тех планетах, где они все пришли к коммунизму. Там же, где по тем или иным причинам это не удалось, они выродились и, опустошив свои планеты в битвах, погибли. Их погубили деспоты и глупцы», — писал Довженко.
Он предполагал ввести в кино повествование о выдающихся людях современности, комментирующих необычайные картины, увиденные космонавтами или показанные на Земле. Например, в плане намечен эпизод с Циолковским («таким образом будет подчеркнута волнующая достоверность этого фантастического фильма»).
Предполагалось наряду с дикторскими текстами, внутренними монологами и диалогами ввести «тишину Космоса» — обычную или музыкальную.
Красной нитью через весь замысел Довженко проходит мысль: поэма о вечном огне Прометея. Герои неразрывно связаны с родной Землей, именно ради прогресса земного человечества они и решают «величайшую из сверхзадач». («Космонавты возвратились из других миров туда, где они родились, где им надлежит умереть. Поэтому они стали па Земле на колени, потом легли и поцеловали ее, заплакав от счастья»).
«В глубинах космоса» — пример вдохновенной увлеченности художника большой романтической темой, позволяющей подняться до высот философских обобщений.
Еще перед войной А. Беляевым был написан сценарий художественного научно-фантастического фильма
В послевоенные годы был опубликован ряд научно фантастических сценариев.
По мотивам романа В. Обручева «Земля Санникова» Л: Платовым написана научно-фантастическая киноповесть
Действие сценария В. Соловьева
В киноповести А. Сазонова
Отрывки из сценария А. Сазонова и Е. Помещикова
Сценарий Г. Голубева и А. Леонтьева
Актуальна и тема о «земном Космосе» — неизведанных глубинах нашей планеты. Приключения экспедиции на подземоходе, отправившемся в «антикосмос», составляют содержание киноповести Б. Шейнина
В основе сценария
Следует упомянуть также о фантастике в сценарии художественного фильма
В послевоенные годы фантастика получила особенно широкое развитие не только в нашей стране, но и во многих странах мира, особенно в Англии и США. Среди западных фантастов есть целый ряд писателей, творчество которых получило у нас широкую известность. Среди них — Р. Брэдбери, А. Азимов, А. Кларк, Р. Шекли и другие.
Советские читатели имеют возможность познакомиться с их произведениями, переводы которых помещались в периодике, например, в журналах: «Иностранная литература», «Знание — сила», «Техника — молодежи», «Наука и жизнь», «Вокруг света» и «Искатель», «Химия и жизнь», «Земля и Вселенная», в еженедельнике «Неделя», а также выходили в сборниках и отдельными изданиями.
Издательство «Молодая гвардия» с 1965 года выпускает «Библиотеку современной фантастики» в 25-ти томах, в которую входят романы, повести и рассказы зарубежных авторов. Издательство «Мир» с 1965 года выпускает серию «Зарубежная фантастика». Переводная фантастика включена также в «Библиотеку фантастики и путешествий» в 5-ти томах (приложение к журналу «Сельская молодежь», 1965) и в «Библиотеку приключений» (издательство «Детская литература», второе издание начало выходить с 1966 года).
Выпущены сборники зарубежной фантастики, составленные из произведений одного или нескольких авторов.
Переводная фантастика помещалась в альманахах и сборниках наряду с произведениями советских авторов (например, в альманахах «На суше и на море», «НФ», «В мире фантастики и приключений», «Эллинский секрет» и другие).
В последние годы широкую популярность у нас получили произведения фантастов социалистических стран, и в первую очередь польского фантаста Станислава Лема.
Несколькими изданиями выходили его научно-фантастические романы
Его произведения печатались также в «Библиотеке современной фантастики» в 15-ти томах (том 4) и «Библиотеке фантастики и путешествий» в 5-ти томах (том 4), альманахах «НФ» (вып. 2), «В мире фантастики и приключений» (1963 и 1964), «На суше и на море» (1964).
В серии «Зарубежная фантастика» выпущены сборники научно-фантастических рассказов польского писателя К. Фиалковского
В издательстве «Молодая гвардия» в 1964 году вышел сборник
В сборник «Современная Зарубежная фантастика» вошли произведения К. Боруня, С. Лема, К, Фиалковского, Д. Миху, В. Кайдоша.
В серии «Зарубежная фантастика» переизданы произведения К. Чапека
ПИСАТЕЛИ О ФАНТАСТИКЕ
Мы строим материальный мир, индустриализируем страну, совершенствуем орудия производства, стремимся к автоматизации машин лишь для того, чтобы освободить излишек человеческой энергии, обогатить духовные силы, направить их к пышному и безграничному развитию. Человек в центре внимания всех наших усилий — его счастье, его развитие. Мы понимаем человека как высшую форму природы. Он в вечной борьбе с ней. Он подчиняет ее, перестраивает по собственному разуму для собственных целей.... Если мы хотим фантазировать о том, что будет через десять лет, прежде всего наше внимание мы должны остановить на психологическом росте человека.
... Человек будущего... будет красив и ловок, тверд и честен. Чувства его будут глубоки и ясны, так как воспитателем его чувств будет великое искусство, рожденное молодым и сильным классом. Он будет переходом от нашего героического поколения борцов за новый мир к тому человеку будущего, который мерещится нам на освобожденной земле среди голубых городов коммунизма.
Хорошая научно-фантастическая литература имеет не только большой успех у молодых читателей, но и приносит им несомненную пользу...
Хороший научно-фантастический роман дает большее или меньшее количество знаний в увлекательной форме, а главное, — побуждает читателя к более глубокому ознакомлению с описываемыми в нем странами, изобретениями, пользуясь уже чисто научной литературой...
Хороший научно-фантастический роман должен удовлетворять следующим условиям.
Он должен быть построен настолько увлекательно по фабуле и изложению, чтобы читатель не мог от него оторваться...
Роман должен быть правдоподобным. Читатель должен получить впечатление, что все изложенное в романе, если и не происходило в действительности, то могло бы произойти...
Роман должен быть написан понятно. Все научные данные, которые использует автор, должны быть изложены таким простым и понятным языком, чтобы большинство читателей могло усвоить их без усилии. Научный материал не должен также перегружать роман, который иначе превратится в учебник, только немного сдобренный фантастикой.
Само собой понятно, что роман должен быть написан хорошим литературным языком.
При всем своем своеобразии научная фантастика является частью советской литературы, а задачи советской литературы — это участие в социалистическом строительстве.
Поскольку в научной фантастике трактуются вопросы науки и техники, естественно напрашивается вывод, что наша научная фантастика в первую очередь должна быть одним из средств агитации и пропаганды науки и техники, должна расширять и научные знания, привлекать к научным и техническим проблемам интерес читателей и молодежи в особенности.
Научную фантастику нельзя превращать в скучную научно-популярную книжку, в научно-литературный недоносок. Научно-фантастический роман, рассказ должны быть равноправными художественными произведениями.
Надо добиваться того, чтобы, заинтересовавшись ярко изображенной научной проблемой, читатель научно-фантастического произведения сам взялся бы изучать относящуюся к данному вопросу литературу, а может быть, и сам занялся научной, технической разработкой этой проблемы. И с этой точки зрения лучшим научно-фантастическим произведением должно быть признано то, которое бросает в мир новую плодотворную идею, которая способствует появлению нового изобретателя, нового ученого.
Другой круг вопросов, который необходимо разрешить советской научной фантастике, проходит по линии социальной. Советская социальная научная фантастика, или, точнее, социальная часть советских научно-фантастических произведений, должна иметь такое же надежное научное основание, как и часть научно-техническая.
А над этой трудностью — изображения социального будущего — стоит еще большая — показ человека будущего. Вот задача, которую необходимо разрешить советскому писателю, работающему в области фантастики.
Научная фантастика — одно из сильнейших и эффективных орудий для воспитания в подрастающем поколении нашей страны больших, необходимых советскому человеку качеств. Этот литературный жанр дает большой простор романтике, героике, интернациональному чувству; в нем легко раскрываются великие воодушевляющие перспективы, цели и задачи, зовущие к борьбе за них, требующие упорства, инициативы, смелости, отваги и знаний, знаний, знаний.
Наша советская научная фантастика... должна быть — это главное и основное — участницей в строительстве будущего коммунистического общества, должна звать к нему всеми могущественными средствами художественного и научного реализма...
Наша мечта должна быть той мечтой, о которой говорил Ленин. Она должна не размагничивать, а мобилизовать читателя, вселять в него уверенность, твердое убеждение и действенную веру.
Научная фантазия есть умении представлять будущее и неизвестное, закономерно развивающееся из настоящего и известного. Но если научно-фантастическое произведение не насыщено сведениями, если не весь его материал достоверен — не понижает ли это его ценности?
Нет, потому что научная фантастика, кроме познавательной, имеет и свою специфическую ценность, а именно — эмоциональную. Научно-фантастическое произведение, ставя крупную и прин ципиальную научную проблему (как, например, жизнь на иных мирах, разложение атома, возможность стать невидимым, переделка человеческого организма и др.), будит мысль, заставляя ее предугадывать дальнейшие достижения человеческого гения, если не дает исчерпывающего знания, то зажигает читателя страстной жаждой знаний.
Мы должны быть дерзновенными и смелыми в области создания художественных произведений, касающихся нашего будущего. Мы должны умно мечтать. Широкое поле для этой мечты предоставляет утопический или научно-фантастический роман. Нам нужно... создать свой научно-фантастический роман, который воспитывал бы в читателе смелые мысли, направлял бы эти мысли на изобретательство, искания и неустанное стремление вперед.
Сокровищница советской литературы в течение ближайшего времени должна обогатиться произведениями, в которых была бы показана техника сегодняшнего дня, ближайшего и далекого будущего.
Произведения (советских писателей и поэтов. — Б. Л.) должны не только говорить о пути уже пройденном, но намечать пути будущего нашей техники и, применяя в своем творческом методе фантастику, являться как бы пророчествами. Нам надо, поднимаясь до грани фантастики, поучиться этому у таких мастеров, как Беллами, Уэллс, Жюль Верн, Келлерман и другие.
Подлинная научная фантастика должна быть основана не на произвольном комбинировании известного, а на том, чтобы выводить необходимые следствия из новых условий.
Наука сейчас занялась проблемами, которые искони считались вотчиной фантастики (инопланетные цивилизации и связь с ними) или, казалось, еще надолго останутся в ведении фантастики (философские и социальные следствия развития кибернетики).
Фантаст думает в одиночку, реже вдвоем. А ученые думают о будущем коллективно, с более высоким кпд, используя более полную и свежую информацию. Фантасту трудно догнать науку.
Отсюда бесконечные повторы одних и тех же идей и ситуаций. Отсюда мнение, что науку и не следует догонять.
Нельзя создать добротное фантастическое произведение без свежих идей. Безусловно, фантастика — человековедение. Но человековедение (в отличие от обычной литературы) будущего. Понять же и показать будущего человека и будущее общество в отрыве от науки нельзя. Ибо наука становится одним из важнейших социально формирующих фактов. Мировоззрение, знания, образ жизни, многие привычки, даже детали быта будущего человека, — словом, все зависит от науки.
Чтобы говорить о будущем человеке, надо представлять, какой будет наука. Надо самому — хоть в какой-то мере! — видеть будущее науки.
Фантастика сегодня — как авиация накануне штурма звукового барьера. Авиация тогда не могла жить старыми скоростями, она должна была пробить, преодолеть барьер. Фантастика, по самому существу своему устремленная в будущее, не может жить бесконечными повторами одних и тех же сюжетов, приемов. Она вновь должна обрести крылья.
Фантастика — это литература научной мечты.
То, что мысль Человека откроет завтра, невозможно без того, что уже открыто ею сегодня.
Но есть немало фантастических произведений, в которых читатель сразу и безнадежно запутывается в зарослях заумных псевдонаучных «терминов» и надуманных ситуаций. С одной стороны, такой писатель-фантаст, иногда даже рисуясь, пренебрегает наукой, а с другой, делает все, чтобы замаскироваться под ученого, жонглируя «мезонной» фразеологией и порой не без успеха, даже радуясь, если ему удалось нокаутировать неискушенного читателя.
Я тяготею к фантастике научной. Но когда я слышу «о грани возможного», то это смущает и меня. Ведь это связывает и довольно ощутимо тянет только к тому, что уже есть и позволяет фантасту шагнуть только до какого-то барьера. Когда же я сказал себе, что буду писать на «грани невозможного», мне стало легче.
Могут возразить, что между тем и другим расстояние ничтожное и близкое к нулю. Но когда я говорю: «на грани возмож ного», тo смотрю все-таки назад, а когда думаю о том, что граничит с невозможным, то смотрю вперед, в Неизведанное.
А как же быть, например, с машиной времени Г. Уэллса? Ведь ее научная основа нереальна... Но это литературный прием, а сам корень глубже и в другом мосте.
Думается, что такое будет допустимо всегда в произведениях сатирических, гротесках, политическом памфлете, юморе, где научная «новинка» является лишь сродством достижения цели, а не самой целью, что сразу понятно и читателю.
Я считаю, что фантастика — не более как прием, позволяющий автору рассматривать обычные ситуации в необычных условиях, прием, которым мировая литература пользуется с незапамятных времен.
Лучшие фантастические произведения всегда были построены на использовании реалистических методов. Больше того, чем фантастичнее ситуация, тем реалистичнее она должна быть описана. Вспомним хотя бы произведения Уэллса. Противопоставлять фантастику реализму, по моему мнению, просто бессмысленно.
Думаю, что и «философская», и «социальная», и «техническая» фантастика имеют равные права на существование. Что же касается «хитроумной» техники, то, если писателю удастся заинтересовать ею читателя, пусть пишет... Лишь бы все это было написано на достаточно высоком уровне.
Дело писателя — пытаться представить себе, что несет человечеству решение той или иной проблемы, а не отбивать хлеб у ученых. Если бы мы старались искать в фантастических произведениях только рациональные научные идеи, то пришлось бы сдать в архив все, что написано такими писателями, как Г. Уэллс, Р. Бредбери и другими.
Я считаю важнейшей задачей фантастики повышение ее литературного уровня. Для этого есть два пути: стараться лучше писать и бороться со всевозможными штампами при помощи пародий. Думаю, что фантастическому рассказу больше всего присуще памфлетное звучание, тут возможностей очень много. Вместе с тем, меня весьма привлекает фантастический психологический рассказ.
С самого начала моей литературпой деятельности я пришел к твердому выводу, что для советской научной фантастики главное — быть на строго научной почве. Допущения, домыслы могут быть и очень фантастичными, но основа их должна оставаться вполне научной, ибо иначе книга будет только развлекательной. Так я и писал, отдавая наибольшее внимание научной основе, и, конечно, связанным с нею сюжетным приключениям.
В свое время это, вероятно, было правильным.
Но постепенно я пришел к выводу о том, что этого мало. Советская научная фантастика должна быть, как и все остальные жанры, литературой человековедения, и поэтому обязана уделять главное внимание психологической разработке персонажей, ее героев, другими словами, — приобретать качества нормальной большой литературы, разве только занимаясь научными проблемами в фантастическом разрезе.
Именно так я стремился и стремлюсь писать в последнее время.
Пора перестать рассматривать фантастику как развлекательное чтиво. Хорошая фантастика, как и вообще художественная литература, исследует жизнь — только своими особыми приемами. Острый сюжет, «инопланетные» приключения, перенос во времени, необычные, поражающие воображение обстоятельства — все это годится но при том условии, что так или иначе ставятся насущные проблемы человеческого бытия. Фантаст, быть может, обязан острее, чем писатель-нефантаст, ощущать связь времен.
Исторический роман — это только половина Службы Связи Времен, он знакомит читателя с прошлым, которое нельзя изменить. Связь с будущим — то, чем в основном и занимаются фантасты, — это связь не пассивная, на будущее можно влиять. И недаром на древе фантастики так много ветвей-предупреждений.
Разумеется, не следует путать предостережение с пророчеством. Пророчество — дело безнадежное, достаточно вспомнить Кассандру.
Но кто знает, может, потому не верили Кассандре, что она не умела придавать своим видениям силу художественной достоверности...
Фантастика — это, с моей точки зрения, не метод, не жанр даже, а литературный прием. Способ, с помощью которого автор акцентирует мысль, изображает проблемы действительности и ее самое обнаженно и более впечатляюще, так что видны делаются напряженные мышцы и натянутые связки. Будучи литературой, научная фантастика вовсе не предполагает поэтому безудержного выдумывания. Как всякий вид искусства, она обусловлена некими законами. Пустившись фантазировать, автор должен сразу начать обусловливать свои фантазии и придавать им внутренние закономерности, внутреннюю логику. При этом ему необходимо одновременно озабочиваться тем, чтобы подводить структуру и логику своих выдумок под такие законы, с которыми мог бы согласиться и читатель. Только тогда читатель станет верить автору, а литературное произведение — «работать».
Читатель ждет от литературы — если исключить те драматические случаи, когда с помощью книжки просто убивается время, не воздушных замков или магических «сигма-лучей», а совета для ума и сердца. Пусть описывается будущее, отделенное. от нас хоть столетием, хоть десятью веками. Но в этих описаниях и картинах должен явственно ощущаться взгляд автора на дела и обстоятельства наших дней. Он зависит от определенности нравственной и политической позиции писателя, и это же объясняет его популярность во всем мире.
Я предпочитаю фантастику, которая не столько говорит о будущем и других мирах, сколько о настоящем и нашей родной Земли. Конечно, нам интересно знать, какой сделается жизнь через тысячу лет, но еще важнее — понять, какова она сейчас. Исходя из этих соображений, я обычно помещаю действие своих рассказов на Землю и в современные условия.
Бесспорно, что с каждым годом научная фантастика завоевывает все более широкие читательские круги.
Чем это вызвано? Не только непрсрывно повышающимся интересом к науке, которая все глубже входит в нашу обыденную жизнь. С точки зрения теории познания литература — моделирование действительности в особой, специфической форме художественных образов. У человечества все больше возрастает интерес к миру, в котором оно живет. Для науки наших дней примечательно множество весьма смелых гипотез. Подобным же моделированием гипотетических возможностей занимается и научная фантастика.
Что она собой представляет? «Литературу мечты»? Слишком узко и весьма неточно. Сюда не относятся ни роман-предостережение, ни научное предвидение, ни просто остроумная разработка какой-нибудь оригинальной научной гипотезы. К тому же мечта ведь может быть и антинаучной, реакционной.
Научная фантастика, видимо, выделяется тем, что моделирует в художественных образах возможности, которые открывают ся при реализации гипотез, кажущихся пока фантастическими с позиций строгой науки.
«Что было бы, если бы...» — сколько интереснейших книг позволяет создать эта формула! Но при одном непременном условии: чтобы всегда в центре внимания оставался человек в «предполагаемых» обстоятельствах. Только тогда научная фантастика остается литературой, а не спускается до уровня ребуса или кроссворда. Не забывая о своем главном назначении — заниматься человековедением, — она имеет все данные к тому, чтобы стать авангардом литературы.
Для меня научпая фантастика — это способ свежего художественно-философского видения мира.
Революция в естествознании (новая физика, кибернетика, математическая логика, генетика) показала, что реальность — вещь более парадоксальная, чем представлялось позитивистам и натуралистам. Она перебросила мост между возможным и «невозможным».
Усилилась и романтическая струя в фантастике. Рей Бредбери вышел из уэллсовской «калитки в стене», а не из Жюля Верна, который стал достоянием детского читателя.
Как писателя и фантаста меня больше всего привлекает философский аспект — проблемы времени и пространства. Интересует меня человек как существо космическое, социальное, историческое и гносеологическое. Фантастика дает возможность увидеть человека за пределами его времени, как существо, чьи потенции безграничны.
Интересуют меня и проблемы, связанные с победой над биологической бренностью человека, с трудными вопросами изучения наследственной информации.
С точки зрения писателя — фантастика стала жанром, дающим сегодня, на мой взгляд, наибольшие возможности. Речь идет не о научной фантастике, а о фантастике просто. Повествование, построенное на фантастическом сюжете, на элементах фантастики, обладает огромной емкостью. Оно позволяет выразить сложности современной жизни по-новому, метафорично, неожиданно.
С точки зрения читателя — фантастика соединяет сюжетность, то есть занимательность, с серьезностью, которая свойственна классикам.
Прежде всего хочется сказать, что фантастика — это художественное творчество, и судить о ней следует на основании общих законов искусства.
Фантастика — это искусство, а искусство не может быть беспартийным, как «беспартийны» по своей сути формула открытия или чертеж изобретателя. Но, с другой стороны, фантастика кое в чем родственна науке: ее приемы исследования мира представляют собой сложнейший, еще не изученный синтез научного и художественного метода познания.
Нельзя отказываться от определения «научная фантастика», даже если оно дает повод для кривотолков и вульгарного подхода. Это крайне существенно для современной фантастики — умение осмыслить мир на уровне достижений научно-технического прогресса, умение анализировать явления действительности приемами, в равной степени родственными науке и искусству.
Картины, созданные писателем, могут выглядеть предельно фантастично — суть их, однако, должна поддаваться логическому научному анализу. Фантаст может перенести действие своего произведения в далекое будущее или в другую галактику, а споры об этом произведении чаще всего касаются острых, крайне важных вопросов, уже сегодня вставших перед человечеством.
Одной из центральных проблем, постоянно занимающих научную фантастику, является проблема влияния научно-технического прогресса на судьбу человечества, соотношение науки и морали в наши дни, роль научного открытия и судьба ученого в условиях антагонического мира.
Фантастика сосредоточивает внимание на необычайных возможностях современной науки, на ее романтике, а не на «будничной», практической работе. Опуская бесконечные серии экспериментов, необходимые в действительности для достижения даже скромного результата, она дает потрясающий воображение итог. Ее герои не просто мыслят — их мысль становится действием, обретает материальное бытие, изменяет облик окружающего мира. Это тоже важнейшая правда о действительности. Фантастика поэтому удовлетворяет не только жажду познания, но и свойственную юности тягу к необычному: к романтике, к приключениям. Она часто создает образы героев, достойных восхищения и подражания.
Фантастика — это род художественной литературы, отличающийся от нефантастической широким применением фантастических образов, изображением необыкновенного, несуществующего. В научной фантастике это необыкновенное создается естественным путем — природой или людьми с помощью науки и техники. В ненаучной необыкновенное создается сверхъестественными силами.
Идеологи буржуазии используют фантастические образы для утверждения мистики и капитализма. Мы вводим фантастические образы для разоблачения мистики и капитализма, утверждения наших социалистических идей. Внутри этих идеологических рамок фантастические образы могут быть применены и для познания человека, и для познания природы, и для воспитания смелых мыслителей, и для воспитания смелых бойцов.
Мне представляется, что на следующем этапе фантастику возглавит некое сочетание мечты с предостережением: мечта, но трезвая, расчетливая, предостережение, но не тормозящее, а указывающее путь. В этой новой, спокойно-рассудительной фантастике мне и хочется поработать. Больше всего меня волнует сейчас диалектика развития науки: противоречия, рождающие движение, движение, порождающее противоречия, рост и его последствия, будущие трудности и их преодоление, решения и возражения. Мне нравится обдумывать фантастические идеи, как шахматные этюды, на несколько ходов вперед: если я пойду так, природа ответит так-то, человеческая психология — так-то, наука и техника — так-то, а тогда я пойду вот как... Думать, по-моему, самое интересное, и этот интерес мне хочется передать читателям...
Современная научная фантастика давным-давно перестала быть разновидностью «детской» литературы. Фантастика — это скорее не жанр, а литературный прием, метод, инструмент, позволяющий наиболее выпукло и зримо решать «извечные», человеческие проблемы, и особенно главную — борьбы между добром и злом.
Можно говорить о фантастической и научно-фантастической литературе.
Это не только терминологическое различие. Суть его заключается в методах «построения» фантастической ситуации. Фантастика создает фантастическое «без оглядки» на требования научной достоверности. Более того, она может ими совершенно умышленно пренебречь. Научно-фантастическая литература строит фантастическую ситуацию, уважая данные науки. Более того, очень часто именно данные науки становятся материалом для построения того, чего еще нет, но что, с большой вероятностью, может быть или будет.
Мне нравится именно второе: заглянуть в возможности науки. И не только заглянуть, но и проанализировать, как эти возмож ности, будучи реализованы, повлияют на человека и человеческие отношения. Если можно так выразиться, я хочу увидеть будущую науку для человека и предупредить о будущей науке против человека.
В западной литературе — политической, социологической и философской — неоднократно высказывается мысль о том, что в мире, где безраздельно царствует научный авторитет, роль человеческого прогрессивно падает. Я люблю на конкретных примерах показать абсурдность такой точки зрения. Это лучше всего сделать в научно-фантастическом памфлете.
Сейчас развивается новая наука, наука о будущем — футурология. Я убежден, что одним из основных элементов футурологии должна быть научная фантастика. Труд литератора-фантаста сомкнется с трудом ученых-футурологов и станет поэтому полезным вдвойне. Научно-фантастические произведения, как произведения искусства, будут давать эстетическое наслаждение читателю и одновременно служить реальным, научно обоснованным стимулом, который зовет к реальной цели.
Есть еще один момент, характеризующий научно-фантастическую литературу, момент, который недостаточно исследован, хотя его роль огромна. Дело в том, что фантастическое присутствует в любом творчестве. Садясь за проект машины, инженер уже «видит» ее живой, действующей и часто более «чудесной», чем первоначальный замысел. И он стремится сделать ее более чудесной.
Фантастика, как правило, отражает сегодняшний день науки, независимо от века, в котором протекает действие произведения. Основные ее герои — ученые нашего времени. Эти люди могут делать то, что только мечтают свершить наши современники.
Фантастика, как литература, часто не задается целью прямой популяризации научных идей, но в своей внутренней логике, в принципах анализа она непосредственно приближается к науке. Для нее характерно как бы размышление вслух о путях и превращениях идеи. Писатель-фантаст всегда ставит эксперимент.
Фантастика вносит в научную проблему недостающий ей человеческий элемент. Она становится или должна стать своеобразным эстетическим зеркалом науки. Предполагается, что в фантастических произведениях ученые увидят то. что иногда трудно осмыслить им самим, — действие их открытий и опытов в жизни и в человеке, причем не только положительное, но иногда и отрицательное. В последнем случае имеется в виду так называемый «роман-предупреждение».
Конфликты в научно-фантастических произведениях разыгрываются не столько вокруг личных взаимоотношений героев, сколько вокруг поисков лучших путей к истине. Атмосфера поиска, напряженная, незатихающая битва идей, наконец, сопереживание с героями — именно это раскрывает перед читателем гуманный или, напротив, бесчеловечный, путь, по которому могут быть направлены завоевания науки.
Относительно научных фактов писатель-фантаст вряд ли может быть провидцем. Нельзя упрекать писателя за якобы «ненаучность» посылки. Но путь развития фантастической гипотезы не должен грешить против логики. Здесь требуется самая строгая достоверность. Точно так же обстоит дело и с конечными выводами.
Тенденция развития современной научной фантастики — отход от социальной утопии в научно-проблематическое фантазирование соответственно тому, что смена молодых фантастов — это преимущественно молодые ученые и инженеры, видящие в науке и технике и главную цель, и спасение от всех трудностей и бед человеческого бытия. Сходная тенденция намечается и в зарубежной, преимущественно англо-американской научной фантастике.
Никакого особенного «метода» в фантастике не существует. Можно говорить лишь о тех или иных приемах, в общем не разнящихся от приемов других видов литературы.
Ошибочно противопоставлять фантастику реализму. При дальнейшем развитии научной фантастики она все более будет приближаться к так называемой «литературе главного потока» в отношении глубины психологического исследования и отражения человека. С другой стороны, литература главного потока все более будет уделять внимания науке и закономерностям социальных и производственных явлений общества, приближаясь к научной фантастике подобно сближающимся линиям Конечный этап — слияние этих видов литературы ибо фантазия — общее свойство всякой литературы и всякого художественного произведения вообще.
Фантастика должна быть и социальной, и философской, и технической, различаясь лишь в «процентном соотношении» этих компонентов в пределах художественной достоверности.
Если говорить не очень конкретно, то главное для меня необъятность мира, отраженная в человеческом знании и раскрывающаяся все шире дальнейшими открытиями науки. Но не это одно. Не менее важно проследить, как все это отражается на человеке и жизни общества. Найти аналогичные или даже тождественные в прошлых веках процессы и представления, экстраполируя их в будущее. Последнее мне, как историку земли и жизни в науке, наиболее интересно.
Никакого особенного «метода» в фантастике не существует. Можно говорить лишь о тех или иных приемах, в общем не разнящихся от приемов других видов литературы.
Ошибочно противопоставлять фантастику реализму. При дальнейшем развитии научной фантастики она все более будет приближаться к так называемой «литературе главного потока» в отношении глубины психологического исследования и отражения человека. С другой стороны, литература главного потока все более будет уделять внимания науке и закономерностям социальных и производственных явлений общества, приближаясь к научной фантастике подобно сближающимся линиям Конечный этап — слияние этих видов литературы ибо фантазия — общее свойство всякой литературы и всякого художественного произведения вообще.
Фантастика должна быть и социальной, и философской, и технической, различаясь лишь в «процентном соотношении» этих компонентов в пределах художественной достоверности.
Если говорить не очень конкретно, то главное для меня необъятность мира, отраженная в человеческом знании и раскрывающаяся все шире дальнейшими открытиями науки. Но не это одно. Не менее важно проследить, как все это отражается на человеке и жизни общества. Найти аналогичные или даже тождественные в прошлых веках процессы и представления, экстраполируя их в будущее. Последнее мне, как историку земли и жизни в науке, наиболее интересно.
Фантастика включает многие поджанры (направления). Каждый из них имеет свою специфику. Оценивать фантастическое произведение надо по законам того поджанра, к которому оно относится. Иначе говоря, социальная фантастика должна быть серьезной и глубокой, психологическая — открывающей нечто новое в человеке, приключенческая — романтичной и увлекательной, юмористическая — смешной. Нельзя, например, говорить о какой-то единой формуле взаимоотношений науки и фантастики. Такой формулы нет.
Писатель-фантаст работает на переднем крае науки. Точнее — перед этим краем. Здесь нет общепризнанных гипотез, здесь все противоречиво, все меняется. Фантаст должен критически сопоставлять имеющиеся научные данные и смело идти дальше, выдвигать принципиально новые идеи, пусть даже на первых порах кажущиеся неосуществимыми. Точнее всего попадают в цель именно дерзкие идеи.
Фантастика берется за решение все более сложных задач. С другой стороны, нефантастичсская литература все чаще использует элементы фантастики. Я уверена, что со временем фантастика станет ведущим жанром литературы. В быстро развивающемся коммунистическом общество литература должна смотреть вперед.
Я вижу два направления в современной фантастике. Первая — это линия, начатая Жюль Верном и в нашей фантастике А. Беляевым. Второе — это линия, начатая И. Ефремовым в «Туманности Андромеды».
Когда-то Циолковский, Обручев и некоторые другие крупные ученые признавались, что избрать в жизни научный путь их во мно-гом побудила научная фантастика, прочитанная в детство. Это большая и заслуженная похвала писателям-фантастам первого направ-ления.
Те фантасты, которые пишут для взрослых, не могут рассчитывать на такой эффект своих книг, так как трудно представить себе взрослого человека, под влиянием фантастики изменившего свой жизненный путь.
По моему убеждению, фантастика — литература детская и ее главная цель как раз и заключается в том, чтобы заинтересовать подрастающее поколение наукой и техникой. Короче говоря, писатель-фантаст должен мечтать о том, чтобы будущий ученый сказал о нем то, что сказали о Жюль Верне и Уэллсе Обручев и Циолковский.
Я причисляю себя к фантастам первого направления. Я хочу заинтересовать, если можно так выразиться, коммунизмом тех, кому придется в нем жить. И потому, что рассчитываю на юного читателя, вынужден ставить на первое место занимательность и остроту сюжета.
Научная фантастика многогранна и не сводится к какому бы то ни было одному направлению. Но все-таки можно выделить главное, осевое направление, прослеживающееся на протяжении всей ее истории — соотнесение человека, человечества с. инопланетными вымышленными живыми существами.
Литература и искусство на протяжении тысячелетий боролись за утверждение человеческого в человеке, за эмансипацию его внут-реннего мира, наконец, они утверждали человека как личность в его общественном окружении.
Научная же фантастика, соотнося человека с иными мирами, утверждает не личность среди личностей, а человечество как нечто це-лое среди других миров и вероятных цивилизаций: не человековедение, а прежде всего «человечествоведение».
Как и научно-технический прогресс, она порождена предстоящими радикальными изменениями в судьбах человечества.
Научная фантастика представляется мне принципиально новым родом искусства со своими особыми целями, вполне соответствующими предстоящему космическому расселению человечества. В главном своем направлении — зто литература будущею и прежде всего — о будущем, хотя и не только о нем.
Особенность «научной» фантастики — построение ее произведений на объектах и понятиях из арсенала науки. Это определение, если принять его, автоматически разрубает другой гордиев узел, вокруг которого до сих пор пылают страсти: обязана ли научная фантастика быть истинно научной?
И лучшие произведения классиков научной фантастики, и множество современных произведений научной фантастики ненаучны. Тем не менее, они явно научно-фантастические. В них авторы оперируют реальными категориями, а не сказочными вымыслами.
Беспредельно распространяясь вширь, ввысь и вглубь, научная фантастика стала в наше время необозримо многообразной и много-гранной; расплылись н стерлись границы ее видов и подвидов, жанров и поджанров — одно незаметно переходит в другое. В результате классификация научной фантастики крайне осложнилась. Да и сама приставка «научная» нередко исчезает. В последние годы мы встречаемся чаще с «фантастикой» просто, а не с «научной» фантастикой — так емче. Эти соображения отнюдь не исключают произведений, построенных на строго научном материале.
Научная фантастика как литература не может существовать оторванно от нашей действительности, от наших чаяний, мечтаний, от стремления к реальным победам в науке и технике, она не должна стать неким забором, который отгородил бы вымышленных героев, действующих в абстрактной обстановке. Если благодаря такому литературному приему, как путешествие во времени, удается показать картины будущего, через которые писатель выражает свою мечту, или предостеречь читателя от пути, могущего привести в такое «бу-дущее», то нельзя, на мой взгляд, делать подобные литературные приемы самоцелью, описывать приключения ради приключений. Нельзя и не стоит делать допущения, близкие к мистическим чувствам.
Главное в фантастике — звать за собой читателя, пробуждать в нем веру в будущее и тягу к знаниям, отнюдь нн пропагандируя их. Научная фантастика — это беллетристика. В ней главное — Герой. Герой — носитель идеи, герой нового общества, герой, сталкиваю-щийся с новыми конфликтами в этом обществе.
В определенных условиях прогрессивна аллегорическая фантастика, ставящая перед собой политические цели — при отрицании автором современной ему действительности. Естественно, что такая фантастика приемлема для нас в капиталистических странах. Перенесение же ее приемов на нашу почву действенно только когда литературное произведение поднимается до уровня сатиры, бичующей недостатки нашего времени. Перенести такой метод на нашу мечту неправомерно. Если западная фантастика рисует отталкивающие картины будущего, экстраполированного из настоящего, то в наших условиях такая экстраполяция неверна. Мечта остается мечтой и не надо снижать ее до карикатуры.
В этом плане произведения, носящио характер предупреждения, не могут приниматься все огульно как положительные явления.
Любая фантастика должна быть философской, но нам приемлема не всякая, а исходящая с платформ марксистской философии.
Фантастика, на мой взгляд, всегда удачно пользовалась острым сюжетом и, как мне кажется, не может противостоять ему. Хорошие приключения только помогут донести идеи фантаста, ставящего своего героя в исключительные положения.
Больше, чем когда бы то ни было, нужны нам сейчас романы, повести, рассказы, поэмы, пьесы и фильмы, в которых автор вместе со своими читателями мечтал бы о том, что будут делать, в какой обстановке будут жить наши потомки в условиях коммунистического общества.
Это очень заманчивая и ответственная задача — увлечь нашего читателя зримыми, облаченными плотью и кровью образами будущего, на построение которого он тратит столько времени и сил. Но и это только часть, хотя и очень важная, общей задачи нашей литературы, а значит, и ее отряда — фантастов. Общая задача — помочь читателю в утверждении его социалистического самосознания, помочь ему уяснить для самого себя все историческое величие и значимость его повседневного труда.
О чем бы мы ни писали — о прошлом, настоящем или будущем, — именно эта задача является основной.
Не может быть поэтому научно-фантастических произведений ни о близком, ни о далеком будущем нашей науки и техники, дейст-вие в которых разыгрывалось бы вне социального времени и пространства. И действующие лица в них не могут быть вне времени и пространства.
Без малого две тысячи сто лет назад сражался во главе армии восставших гладиаторов и погиб в битве с римлянами Спартак. Память о нем жива и по сю пору. Почти два с половиной тысячелетия прошло со времени битвы при Фермопилах, а нет по сей день грамотно-го человека, который не восхищался бы подвигом трехсот спартанцев. Несмотря на обилие повседневных дел, забот и тревог, нас вол-нует каждый кусок пергамента, каждый камень, рассказывающий нам о далеком прошлом.
Может ли в таком случае быть, чтобы через сто, пятьсот, пять, десять, двадцать тысяч лет свободное, просвещенное коммунистиче-ское человечество забыло о нашем поколении, о тех, кто в голоде и холоде, в кровавых боях и горячке строек боролся за счастье лю-дей? Разве не будут всегда с благодарностью и благоговением вспоминать о большевиках, которые шли в первых рядах этой великой борьбы за единственно справедливый строй на Земле, о Марксе, Энгельсе, Ленине, о тех, кто после них принял на себя великий подвиг руководства этими долгими и святыми боями за коммунизм? Разве не будут горячие и молодые и через много веков и тысячелетий завидовать тем, кто воздвигал фундамент новой, свободной, богатой и мудрой жизни? Обязательно будут.
И очень важно, чтобы это знал любой участник нашей всенародной борьбы, чтобы он это понимал и гордился нелегкой, но поистине бессмертной честью быть солдатом в овеянных славой боях за окончательное освобождение человечества. Он должен об этом прочи-тать и в тех книгах о будущем, которые фантасты еще только напишут. Пока что таких книг очень мало. Станислав Лем в «Магелла-новом облаке» — книге превосходно написанной, доброй и умной, говорит о коммунистах, их многолетнем подвиге во главе и вместе с народом. Об этом мы должны помнить — все равно, будем ли мы писать о далеком или близком будущем, будут ли научные свер-шения, положенные в основу нашего произведения, идти рядом с наукой или впереди нее.
Фантастика есть не что иное, как сказка. Для меня нет ничего лучше и дороже сказок. И до какой же степени нам их не хватает! Да-же не самих сказок, а сказочных героев. Мне кажется, что лучшие люди, населяющие «Страну Фантазии», тоже сказочные.
По при всей моей склонности ценить фантастику только за ее сказочность, я люблю некоторые вещи, стоящие на совершенно проти-воположном конце разнокалиберного строя научно-фантастических произведений. К ним относятся, например, произведения-гипотезы, приключенческие и другие произведения фантастики.
Фантастика может творить любые чудеса, делать любые допущения. Но во всем этом должна быть своя, сказочная достоверность. Любое научно-фантастическое произведение гибнет, если в нем нет чуда. Фантастам не дано божественного могущества уранидов, но чудеса они творить все-таки могут. На это у них есть, две другие, не менее великие, силы: любовь и боль. Только то, что сотворено любовью и болью, становится настоящим чудом. В противном случае рождается фокус...
Научно-фантастическая литература уже в силу своей специфики сложнее почти всякого другого жанра. С одной стороны, к ней в полной мере предъявляются (или, по крайней мере, должны предъявляться) те требования художественности, которые выдвигаются перед художественной литературой вообще; с другой же — фантастика, как литература, неизбежно романтическая, неизбежно (в ка-кой-то мере) познавательная и неизбежно оперирующая какими-то научными, — пусть условно-научными — данными, проблемами и даже прогнозами, должна и в этих отношениях быть достаточно обоснованной (хотя бы в соответствии с требованиями «фантастической» логики).
За последние 10–12 лет наша фантастика росла главным образом количественно, и авторы ее стремились в первую очередь разви-вать и совершенствовать те линии, которые отличают фантастику от остальной литературы. Тому же, что объединяет фантастику с остальными областями художественной литературы, уделялось меньше внимания, хотя появился ряд книг, в полном смысле слова высокохудожественных.
Сейчас наша фантастика, по моему мнению, находится накануне качественного скачка. Об этом говорят некоторые тенденции ее развития: стремление к поискам и созданию характеров наряду с поисками научных или технических проблем, попытки создания литературного героя вместо литературного робота, годного для подстановки в любую фантастическую ситуацию.
Научной фантастикой больше всего увлекается молодежь, и степень воздействия книг этого жанра трудно переоценить. Произведе-ния научной фантастики чрезвычайно разнообразны и, если определять ее цели, то уместно вспомнить слова В. И. Ленина: «Надо меч-тать».
Ленин приводил известную цитату из Писарева о том, что «человеку надо забегать вперед и видеть в законченной картине то самое творение, которое только что начинает складываться под его руками. Иначе трудно себе представить ту причину, которая бы заставля-ла человека трудиться и доводить до конца утомительные работы в области искусства, науки и практической жизни.
Кому же, как ни фантастам, показывать светлый завтрашний мир, во имя которого мы живем и боремся!
Я считаю важнейшей задачей показ мира коммунизма ближайшею будущего. Каков будет завтрашний человек? Каким станет его внутренний мир? Что останется в нем от примет нашего великого времени? Каков будет герой в труде, быту, какие у него будут при-вычки, вкусы? И какой будет любовь — наиболее сложное н острое чувство, волнующее все поколения?
Мы живем в сложное время, в постоянной борьбе за счастье народное. Конечно, приятно помечтать о заселении далеких миров. Но я уверен, что именно сейчас надо как никогда пробудить у молодежи любовь к родному дому, к Земле, к человеку — строителю новой жизни.
Ни как читателя, ни как писателя меня не привлекает фантастика о грядущих машинах. По-моему, это дело почти безнадежное: современники слишком привязаны к собственным техническим навыкам, и даже удачный прогноз (что случается на тысячу раз один!) рискует быть оцененным лишь потомками, а совсем не теми, для кого он предназначался. Увы, как бы резво ни стремилась вперед мысль фантаста-технициста, он обгонит едва лишь одно-два десятилетия.
Фантастическая литература — подобно всякой иной — имеет, на мой взгляд, ценность лишь как литература психологическая и нравственная. Но почему же не писать тогда просто обычные реалистические романы?
Потому что фантастика — это литературный прием парадокса и гиперболы, наиболее убеждающий современного читателя! Мы жи-вем в сложном и трудном мире, и он имеет тенденцию все усложняться. В меру своих сил писатель пытается подготовить человечест-во к крутым виражам истории, против которых у людей, в конечном счете, все то же одно-единственное оружие: нравственная сила души, мужество, здравый смысл, благородство. Фантастические допущения — лишь сгусток того, с чем мы встречаемся или можем столкнуться завтра.
Научная фантастика подчинена тем же законам, что и реалистическая художественная проза: в ней должны быть запоминающиеся образы, мир близких и понятных человечеству идей, свой язык, свой «настрой», а главное, мысль, та скрытая или явная, но обязатель-но большая, волнующая современника, заставляющая читателя думать.
Занимательность, динамика сюжета тоже являются необходимейшим элементом научной фантастики. Без увлекательного действия даже головокружительные гипотезы не могут вызвать ни страсти, ни даже заинтересованности. Успех лучших произведений фанта-стики как раз и объясняется их несомненной занимательностью, художественной тканью композиции.
Но есть в научной фантастике одна особенность, присущая ей больше, чем любому другому жанру литературы: она заставляет меч-тать, увлекает в мир неведомого. Когда хорошая научная фантастика попадает в поле зрения Человека, она раздвигает границы его мышления и заставляет (именно заставляет — силой образов и авторского воображения) посмотреть на мир еще непознанный, дале-кий и странный. Этот подъем духа, стремление к познанию, к научному подвигу и есть главное воспитательное свойство научной фан-тастики. Именно поэтому ее любит молодежь.
Советская научная фантастика возникла в начало двадцатых годов. Изменяясь с каждым новым именем, с каждой новой удачей, она получила признание массового читателя, оказывает воздействие на развитие научной мысли, на другие жанры литературы и давно доказала свою жизнеспособность.
Приобщение широчайших народных масс к науке и технике — вот причина все возрастающего значения фантастики. Научная фантастика способна разрешить и чисто художественные задачи, радуя читателя интересно нарисовапными характерами, сложными многоплановыми ситуациями, философскими исканиями.
Научная фантастика стремится узнать, разведать те изменения в отношениях между людьми, которые вызываются революционизациеи средств и орудий труда. В этом смысле вся литература последовательно и неуклонно приближается к жанру научной фантастики. Вполне возможно, что научная фантастика станет единственным видом литературы...
Но кто знает?!! Пока это, конечно, тоже фантастика.
Научная фантастика — это такой литературный жанр, где, кроме необыкновенных условий, в которых разворачивается действие, есть еще и научное предвидение в самом широком смысле слова. Это может быть и философское предвидение развития той или иной стороны деятельности человека, или прогнозы о будущем человечества, или гипотезы в какой-нибудь отрасли науки. Хотелось, чтобы в таком произведении были и полнокровные образы героев, и глубокая философская мысль, и динамичный острый сюжет, дающие самые широкие возжности для столкновения образов, для постановки различных проблем.
Такой жанр я считаю самым перспективным литературным жанром. Он связан с наукой, его главный герой — ученый, а все больше людей понимает значение науки, с надеждой и тревогой интересуется ею и тем, какие блага и опасности она может принести.
Наметился и основной читатель научной фантастики — старшие школьники, студенчество, научная и техническая интеллигенция (и не только молодая). А такого читателя даже и в количественном отношении становится все больше и больше.
Научная фантастика выдвигает самые сложные и самые большие проблемы, вплоть до проблемы будущего всего человечества, будущего Земли и Солнечной системы и даже взаимоотношений и развития разумных существ в разных концах вселенной. И что бы ни говорили скептики и литературные снобы, есть очень много людей, которых это интересует.
Задача фантастики состоит в том, чтобы прикинуть: как изменится жизнь от реализации новых идей инженеров, ученых, политиков, экономистов? Какие возможности откроет она перед человеком? Как повлияет на взаимоотношения, на психику, на интеллект? Основ-ным предметом исследований в фантастике является человек и человеческое общество.
Художественной основой научной фантастики являются методы и приемы реалистической литературы. Необходимо, однако, учиты-вать, что фантастика в силу своей направленности описывать то, чего еще нет, располагает несколько пониженными возможностями художественной выразительности. Фантаст, пишущий об инопланетном мире, о будущем, о применении выдуманного им открытия, не располагает запасом тех «живинок», тех детальных наблюдений, которые реалист может черпать из жизни. Поэтому широко применяются в фантастике публицистические приемы, гротескность, условность; поэтому так часто прибегают фантасты к взрывной силе неожиданного, драматического, чтобы возбужденное воображение читателя само дорисовало фантастическое изобретение, невиданные лаборатории и миры.
Неотъемлемой частью фантастики являются такие приемы научного мышления, как гипотеза, экстраполяция, умозрительный экспе-римент. Наличию научно-логической основы фантастика и обязана своими огромными возможностями по анализу и обобщению са-мых различных (социальных, психологических, природных) процессов. Именно это делает ее самостоятельным, равноправным с реа-лизмом способом отражения и осмысления действительности.
Фантастику я рассматриваю с точки зрения тех же задач, которые решает вся советская литература. Собственно фантастика — одно из творческих средств литературы. У нее примечательное свойство: с одной стороны, здесь исключительный простор для фантазирования, с другой — только реальная база может сделать произведение значительным.
Одна из ценных особенностей этого вида литературы — неограниченная возможность путешествий во времени, что открывает заманчивые перспективы загляда в будущее, показа мира коммунизма — важнейшей задачи нашей фантастической литературы. Таков, мне кажется, ее общественный долг.
Социальные, этические, научные проблемы в их развитии и перспективе — вот что преимущественно интересует меня как писателя-фантаста. Главным героем и в этом жанре, безусловно, должен быть человек. Приключения или неожиданные повороты сюжета, пара-доксальные ситуации и поединок мыслей всегда представляются мне привлекательными.
Фантастика в последние годы превратилась в мощное течение, состоящее из множества потоков и струй. Я считаю, что все творче-ские манеры хороши, поскольку они помогают осуществить главную задачу нашей литературы — содействие коммунистическому воспитанию. Чем больше разных писателей, тем, естественно, лучше.
Сам я не считаю себя связанным с определенной манерой и каждую вещь стараюсь решить в том плане, который представляется мне в данном случае наиболее результативным.
Формальным признаком любого фантастического произведения является присутствие в нем элемента небывалого или невозможно-го. Формальность этого признака очевидна, так как он характерен и для сатиры Свифта, и для народных сказок, и для так называемой технической фантастики. С другой стороны, однако, прием введения фантастического элемента даже сам по себе позволяет писателю ставить задачи необычайно важные, зачастую непосильные для других литературных приемов. Такие актуальные современные про-блемы, как философия и социология будущего, роль в истории научно-технического прогресса, перспективы контактов с иными цивилизациями, не могут быть поставлены в художественной литературе без использования приема фантастики. По нашему мнению, без фантастики не может обойтись современный антимещанский, антивоенный, антифашистский памфлет. Плодотворно применяется прием фантастики и для изображения нового человека, работающего на переднем крае науки и техники.
До сих пор иногда рассматривают фантастику в рамках жестких определений типа: «фантастика — литература мечты», или «фантастика — современный эквивалент детской приключенческой литературы», или «фантастика — литература о светлом будущем». Каждое из таких определений характеризует лишь небольшие, хотя и важные, участки обширного хозяйства фантастической литературы. На наш взгляд, чем шире будет понятие фантастики, том лучше будет для литературы и для читателей.
Наших фантастов не упрекнешь в пренебрежении наукой или наиболее фундаментальными ее положениями. Во всяком случае не всех. Ну, а как же вообще быть с этими «фундаментальными положениями»? Должны ли они быть незыблемыми для научной фанта-стики? Не думаю, во всяком случае, вполне допускаю смелую попытку обосновать свою трактовку не только спорных, но и бесспорных положении естественных наук. Нужно только, чтобы гипотезы фантастов имели хоть какую-нибудь логику и не противоречили бы таким основным положениям диалектического материализма, как причинность в ее однозначном и вероятностном понимании. А любителям ниспровержения научных истин вне всяких ограничений не следует забывать, что теория относительности Эйнштейна, подвергшая радикальному пересмотру многие научные представления, оставила причинность неприкосновенной.
Одна из задач научной фантастики состоит, по-моему, в том, чтобы побудить читателя к широте мышления, приучить, подготовить его к самым неожиданным парадоксам современной науки.
Жанр научной фантастики объединяет целый поток произведений различной формы. Основной герой современного научно-фантастического произведения — человек, обычный или необычный, оказывающийся чаще всего в необычной же ситуации, и разви-тие сюжета служит раскрытию внутренних черт этого героя, особенностей развития его характера. «Острая сюжетность», динамич-ность коллизии, занимательность (приключенческие элементы, загадки, неожиданная развязка) до последней страницы держат читателя в напряжении, заставляют его думать и как бы активно участвовать в развитии описываемых событий. Произведения на стыке литературы и науки занимают особое положение. Они сходны с жанром научно-художественным.
В современную нам эпоху большой науки, удивительной техники, ядерной энергии, покорения Космоса эта литература — молодой жанр, которому суждено большое будущее.
Фантастика для меня — продолжение поэзии иными средствами. Эти два жанра живут совсем рядом, и иногда трудно различить, где кончается один и начинается другой. Но я подразумеваю не так называемую научную фантастику, а ту, которая прямо вытекает из слова «фантазия». Сказочность, странность, возможность творить чудеса и ставить героев в сказочные ситуации — вот что такое, на мой взгляд, фантастика.
Никогда не устареет «Борьба миров» Уэллса. Написана эта повесть в конце прошлого века, когда на Земле еще но было авиации, но было атомной бомбы. Высадись эти марсиане на Землю в наше время — земляне со своей новой техникой уничтожили бы пришельцев за сутки. Но, тем не менее, и в наше время я читаю эту вещь с глубоким интересом и восхищаюсь умом и прозорливостью ее автора. Как видно, дело но в технике, а в той художественной над-фантастической задаче, которую Уэллс поставил и разрешил в этом произ-ведении.
КРИТИКИ О ФАНТАСТИКЕ
Советская литература, советское искусство — новаторские по своему существу. Научная фантастика, естественно, не может быть иной: она ведь не обращается к прошлому, а в настоящем ищет главным образом то, что таит в себе зародыши будущего. Ее темы — работа ученых па самом переднем крае науки, ее герои — лучшие люди сегодняшнего дня, но освобожденные от бремени материальных забот, от наследия капитализма, от жестокой угрозы чудовищной войны. Поскольку фантастика вырастает из сегодняшнего дня, она реалистична в своей основе. Но ее язык, герои, образы иные, чем у бытового, семейного романа. Ведь нельзя описывать борьбу за завоевание высокотемпературной плазмы языком Тургенева, и нельзя писать космические пейзажи, пользуясь творческим методом «передвижников». В этой литературе новый читатель хочет видеть себя, свой труд, свою славу и спои жестокие поражения, закаляющие его для дальнейшей борьбы. Читатель хочет знать все о мире, в котором он живет, и о своем месте в нем, и о завтрашнем дне. И фантастика за все в ответе!
Главная задача советской фантастики — не просто занимательные приключения, не популяризация полезных знаний, но раскрытие всего многообразия и прелестей нашего мира, показ самого фантастического и самого великого, что только может быть во Вселенной, — человека завтрашнего дня.
Это по-настоящему оптимистическая литература, потому что в ней рассказывается о прекрасном мире, где будут жить люди почти такие же, как мы!
Научная фантастика, чем больше о ней думаешь, кажется все более сложной и многоликой. Читая произведения советских и зарубежных авторов, сталкиваешься с чрезвычайно широким диапазоном тем, художественных решений и творческих приемов. Пока еще нет сколько-нибудь удовлетворительного определения ее художественной специфики.
Фантастика в широком смысле вбирает в себя все: наивные представления о силах природы и сказочные мечты о безграничном могуществе человека, утопические представления об идеальном обществое будущего и реалистические научные прогнозы, и допущение парадоксальной условной возможности, и заведомо абсурдные предпосылки в целях логического обоснования всевозможных идей и гипотез как в научном, так и в социальном, философском, этическом планах.
Границы между научной фантастикой и фантастикой вообще условны, зыбки. Термин «научная фантастика» не нуждается в замене. Разве не отношение писателя к науке определяет особенности современной фантастики и ее отличия от фантастики прежних времен?
При всех фантастических допусках, при всей невероятности принятых причин и следствий, они подсказаны в конечном счете совре-менной научной мыслью.
Фантастика всеобъемлюща и, по существу, безгранична, как безграничен творящий разум. Она воплощает в себе и надежды, и тре-воги человечества: мечту о светлом будущем и предупреждение о грозящих бедах и катастрофах.
В лучших своих проявлениях научная фантастика всегда злободневна, связана с волнующими проблемами и гипотезами. Она наталкивает на раздумья, будит живую мысль, тренирует воображение, развивает ум. И, конечно, в этом ее главная ценность, а не в познавательных сведениях, которые содержатся в тех или иных произведениях.
Реалистическая фантазия, которую Ленин назвал качеством величайшей ценности, для романа о современности или романа исторического — в основном инструмент художественной обработки известной действительности. Фантастический же роман имеет дело не столько с известным, сколько с неведомым, не столько с прошлым и настоящим, сколько с будущим и предстоящим.
Конкретность образов у «современного» романиста, можно сказать, под рукой. Живая сверкающая жизнь предоставляет ему богат-ство всех семи цветов радуги. Фантаст же ткет одежды своего романа в более разреженной среде. Рисуя человека или машину, он не только свою главную гипотезу, не только общий контур сюжета, но и все частные детали обязан зачастую целиком изобрести.
Научное предвидение, научная логика вторгаются в поэтическое воображение фантаста. Конкретность неведомого не может быть прямо создана на основе непосредственных житейских впечатлений, но зато может быть своеобразно реконструирована по цепочке домысла, на основе развертывания гипотезы. «Современный» романист и реже прибегает к такому методу, и имеет возможность проверить свое воображение жизнью. Для фантаста же такая проверка зачастую лежит за горами времени.
Но чем дальнобойной домысел — тем дальше отходит писатель от исходной реальности, тем прозрачней, скупей те краски, которые он прямо взял из жизни, тем обобщенней получается образность. К тому же, чтобы сберечь связь своей фантазии с реальностью в главном, фантаст заботится прежде всего о логике своей основной гипотезы — и поэтому неизбежно больше, чем реалист, отвлекается от частностей. Он обязан заметно больше привносить теоретическое мышление в свое «художественно-практическое освоение мира».
Фантаст работает на стыке искусства и науки не только по своему предмету, но и по методу: научное мышление дает недостающие звенья в цепочке художественного домысла, а художественное воображение восполняет недостающие науке факты и выводы.
Фантаст в значительно большей мере опирается на развитое логическое воображение, на представления, связанные с самыми передовыми идеями науки и техники, которые лишь много позднее войдут в повседневность.
Схематическая описательность, длинные объяснения машин и процессов не прижились в научно-фантастическом романе. Их вы-теснил углубленный интеллектуализм во всем — от научного материала до фабулы и от показа внутреннего мира человека до языка и стиля.
Постепенно это привело научно-фантастический роман к существенно иному качеству художественности. Неведомое раскрывает свою поэзию уже не столько необычностью своего вида или через занимательный сюже'т, сколько через достоверность возможного, вероятность научно предполагаемого. Это делается главным. Научно-фантастический образ поэтичен тем, что пробуждает у читателя особого рода сотворчество, включающее, прежде всего, оценку возможности, вероятности выдвинутой гипотезы.
Фантастика прошлого века опиралась в основном на познавательный интерес реальных научных сведений, на приключенческую занимательность и богатейший опыт поэтики обычной реалистической прозы. В современном советском научно-фантастическом романе все это, конечно, не отпало, но перешло в новое качество — в приключения самой мысли, устремленной в неведомое.
Наши литературоведение и критика делают лишь первые и весьма неуверенные шаги в попытке определения научной фантастики как одного из видов художественной литературы. Пока здесь еще очень много путаницы и, что особенно досадно, субъективизма, в частности в аналитических и исследовательских статьях некоторых писателей-фантастов.
Не беря на себя смелость в коротком высказывании «открывать» некие истины, я хочу ограничиться ответом на вопрос, что же больше всего привлекает меня в современной научно-фантастической литературе и чего я от нее жду.
В напряженной идеологической борьбе двух миров применяются все виды оружия: философия и социология, политическая эконо-мия и психология, художественная литература и искусство. Ни один мыслящий человек, живя и трудясь сегодня, не может не зада-ваться вопросом, во имя чего он это делает. И вот в борьбе за представления о приближенном и далеком будущем человечества нема-ловажная роль отводится и писателям-фантастам.
Западная, в первую очередь англо-американская, фантастика создала уже немало разнообразных моделей будущего общества, удивительно сходных с современным «американским образом жизни».
В нашей советской научно-фантастической литературе есть несколько значительных произведений, которые можно отнести к жанру новых коммунистических утопий. Но три-четыре романа или повести не могут исчерпать бесконечно многообразную тему борьбы за становление нового ренессанса человечества. И мне хотелось бы, чтобы эта важнейшая область научно-фантастической литературы получила максимальное развитие. Я вижу наших лучших писателей-фантастов футурологами-мечтателями, смело и вдохновенно средствами художественных образов утверждающих справедливость положения Маркса: гуманизм — коммунизму.
Любящие фантастику обычно любят ее с детства, да и возникла она как разновидность детской литературы. Она явно нужна детям больше, чем взрослым: детство и фантазия — две вещи неразрывные. Кому, как не фантастике, учить детей мечтать, пробуждать страсть к познанию, готовить к научному подвигу, внушать любовь к родине и человечеству? Нам очень нужны сейчас хорошие и разные научно-фантастические книги для детей — именно для детой, а не для «всех».
Может возникнуть вопрос: теперь все слишком сложно — и в науке, и в жизни, поймут ли дети? Напрасные опасения — все лучшие детские писатели не боялись говорить о самом сложном, и дети их отлично понимали. И разве умаляется значение Жюля Верна отто-го, что он всю жизнь писал для детей?! Хорошие книги, созданные для детского читателя, всегда читают и взрослые: ведь и Жюля Верна «отняли» у детей. К сожалению, книг для детей пока еще выпускается ничтожно мало по сравнению с безбрежным морем фан-тастики «для всех».
«Взрослая» же советская фантастика представляет собой крайне интересное и почти не изученное явление. Сейчас внутри нее есть уже свои школы и течения, есть, конечно, и «болезни роста», появилась и своя критика.
Научная фантастика — необходимая часть всемирной литературы, и время ее расцвета еще впереди, хотя она достигла уже многого. При всем многообразии тем и стилей фантастика в основном говорит о будущем, что закономерно. В этом — одна из главных притягательных сил ее. И мы всегда должны помнить: будущее, то будущее, о котором мы пишем, станет главным судьей наших сегодняшних дел и книг.
Не так давно мы без большого труда проводили грань между научной и «просто» фантастикой. Сейчас это стало заметно труднее. Сказка стремится быть современной и принимает за исходное нынешний тип мышления. Научная фантастика, в свою очередь, пере-стала чураться сказки.
Жюль Верн не был сказочником. Но Герберт Уэллс — был. Конечно, «Война в воздухе» — фантастика в духе Жюля Верна, но «Первые люди на Луне» — снова гротеск довольно-таки сказочного свойства.
Библиография включает произведения научно-фантастической и фантастической литературы, вышедшие с 1958 по 1968 год в центральных и республиканских издательствах на русском языке. В виде исключения помещены романы Д. Лондона и С. Лема, не выходившие после 1958 года, а также собрание сочинений Ж. Верна.
Первая часть содержит альманахи, сборники и серийные издания разных авторов с перечнем включенных в них произведений. В том случае, когда помимо фантастики в сборниках имеются другие произведения, указаны страницы, на которых помещена фантастика.
Вторая часть содержит отдельные произведения, собрания сочинений и сборники одного автора.
Третья часть — библиография произведений зарубежных авторов, переведенных на русский язык, составленная по тому же принципу, что и первые две части.
В заключение приведена краткая библиография критических материалов.
Для удобства пользования к библиографии прилагается авторский указатель.
Содерж.: Савченко В.
Т. 1. Грин А.
Т. 3. Казанцев А.
Т. 11. Из содерж.: Томан Н. Made in... 1968. Стр. 544-610
Т. 2. Из содерж.: Гумилевский Л.
Анчаров М.
Содерж.:
Войскунский Е. и Лукодьянов И.
Руденко М.
Зубков Б. и Муслин Е.
Содерж.:
Ефремов И.
Содерж.:
Григорьев В.
Содерж.:
Львов А.
Содерж.:
Биленкин Д.
Содерж.:
Т. 1. Ефремов И.
Т. 7. Стругацкий А. и Стругацкий Б.
Т. 14. Антология советской фантастики. Альтов Г.
Т. 15. Антология советской фантастики. Варшавский И.
Т. 1. Громова А.
Т. 3. Ефремов И.
Т. 5. Из содерж.: Казанцев А.
Из содерж.: Ефремов И.
Содерж.: Ефремов И.
Из содерж.: Невинский В.
Содерж.: Ларионова О.
Содерж.: Снегов С.
Содерж.: Ефремов И.
Содерж.: Альтов Г. и Журавлева В.
Из содерж.: 1961. № 1. Шпанов Н.
№ 2. Мартынов Г.
№ 3. Волков А.
№ 4. Худенко Б.
№ 5. То же. Ч. 2. Стр. 16 — 57.
№ 6. Росоховатский И.
1962. № 1. Циолковский К.
№ 2. Стругацкий А. и Стругацкий Б.
№ 3. Михайлов В.
№ 4 — 5. Михайлов В.
№ 5. То же. (Окончание). Стр. 131 — 149.
№ 6. Днепров А.
1963. № 1. Лагин Л.
№ 2. Гуревич Г.
№ 3. Журавлева В.
№ 4. Михайлов В.
№ 5. Днепров А.
1964. № 1. Голубев Г.
№ 2. Михайлов В.
№ 3. Михайлов В.
№ 4. Михайлов В.
№ 5. Михайлов В.
№ 6. Парнов Е. и Емцев М.
1965. № 1. Голубев Г.
№ 2. Голубев Г.
№ 3. Гансовский С.
№ 4. Михановский В.
№ 5. Биленкин Д.
№ 6. Михайлов В.
1966. № 1. Сапарин В.
№ 2. Ларионова О.
№ 3. Лагин Л.
№ 4. Гор Г.
№ 5. Мелентьев В.
№ 6. Сошинская К.
1967. № 1. Ларионова О.
№ 2. Яров Р.
№ 3. Слукин В. и Карташев Е.
№ 4. Емцев М. и Парнов Е.
№ 6. Росоховатский И.
1968. № 2. Михановский В.
№ 3. Подольный Р.
№ 4. Михайлов В.
Содерж.: Гансовский С.
Из содерж.: 1955. № 1. Гуревич Г.
1959. № 5. Мартынов Г.
1961. № 6. Полещук А.
1962. № 7. Казанцев А.
1962. № 8. Стругацкий А. и Стругацкий Б.
1964. № 9. Бобровников А.
1964. № 10. Томан Н.
1965. № 11. Альтов Г.
1966. № 12. Абрамов А. и Абрамов С.
1967. № 13. Абрамов А. и Абрамов С.
1968. № 14. Багряк П.
1960. Из содерж.: Забелин И.
1961. Из содерж.: Сапарин В.
1962. Из содерж.: Колпаков А.
1963. Из содерж.: Мееров А.
1964. Из содерж.: Курдицкий В.
1965. Из содерж.: Чижевский Г.
1966. Из содерж.: Колпаков А.
1968. Из содерж.: Колпаков А.
Вып. 1. Парнов Е. и Емцев М.
Вып. 2. Днепров Л.
Вып. 3. Ларионова О.
Вып. 5. Емцев М. и Парнов Е.
Вып. 6. Гор Г.
Вып. 7. Ларионова О.
Из содерж.: Беляев А.
Содерж.: Емцев М. и Парнов Е.
Содерж.: Шалимов А.
Содерж.: Гор Г.
Содерж.: Парнов Е. и Емцев М.
Содерж.: Стругацкий А. и Стругацкий Б.
Вып. 1. 288 стр. Содерж.: Сапарин В.
Вып. 2. 360 стр. Содерж.: Гор Г.
Вып. 3. 224 стр. Содерж.: Соколова Н.
Вып. 1. 416 стр. Содерж.: Биленкин Д.
Вып. 2. 240 стр. Содерж.: Фирсов В.
Вып. 3. 384 стр. Содерж.: Биленкин Д.
Содерж.: Альтов Г.
Содерж.: Войскунский Е. и Лукодьянов И.
Содерж.: Войскунский Е. и Лукодьяпов И.
Содерж.: Снегов С.
Содерж.: Войскунский Е. и Лукодьянов И.
Из содерж.: Журавлева В.
Абашели А.
Абрамов А. и Абрамов С.
Содерж.:
Абрамов А. и Абрамов С.
Адамов Г. Б.
То же. Киев, «Молодь», 1959. 498 стр. с илл.
Адамов Г. Б.
Адамов Г. Б.
Алимбаев Ш.
Содерж.:
Альтов Г. С.
Содерж.:
Альтов Г.
Содерж.:
Аматуни П. Г.
Аматуни П. Г.
Амосов Н.
Беляев А. Р. Собрание сочинений. В 8-ми т. М., «Молодая гвардия», 1963 — 1964.
Т. 1.
Т. 2.
Т. 3.
Т. 4.
Т. 5.
Т. 6.
Т. 7.
Т. 8. Рассказы.
Беляев А. Р. Избранные науч.-фантастич. произведения. В 3-х т. М., «Молодая гвардия», 1958.
Т. 1.
Т. 2.
Т. 3.
Беляев А. Р.
То же. Изд. 2-е. М., Детгиз, 1960. 672 стр. с илл. (Б-ка приключений и науч. фантастики. Школьная б-ка).
Содерж.:
Беляев С. М.
Бердник О.
Бовин Г.
Брагин В. Г.
Варшавский И. И.
Разделы: Автоматы и люди. — Большой космос. — Секреты жанра. Фантастические пародии и памфлеты.
Варшавский И. И.
Разделы: Вечные проблемы. — Дономага. — Фантастика в собственном соку.
Варшавский И. И.
Содерж.:
Васильков И. А.
Велтистов Е.
Велтистов Е.
Войскунский Е. Л. и Лукодьянов И. Б.
Содерж.:
Войскунский Е. Л. и Лукодьянов И. Б.
Волков К. С.
Гансовский С. Ф.
Содерж.:
Гансовский С. Ф.
Содерж.:
Гнедина Т. Е.
Гнедина Т. Е.
Содерж.:
Голованов Я. К.
Голубев Г. Н.
Голубев Г. Н.
Гор Г. С.
Содерж.:
Гор Г. С.
То же в кн.: Гор Г. С.
Гор Г. С.
Гор Г. С.
Гордашевский П.
Гребнев Г. Н.
Грин А. С.
Из содерж.:
Т. 1.
Т. 2.
Т. 3.
Т. 4.
Т. 5.
Грин А. С.
Содерж.:
Громова А. Г.
Громова А.
Громова А. Г. и Комаров В. Н.
Губарев В. Г.
Содерж.:
Гуревич Г. И.
Содерж.:
Гуревич Г. И.
Содерж.:
Гуревич Г. И.
Содерж.:
Гуревич Г. И.
Гуревич Г. И.
Дашкиев Н. А.
Днепров А. П.
Содерж.:
Днепров А. П.
Содерж.:
Днепров А. П.
Содерж.:
Днепров А. П.
Содерж.:
Долгушин Ю.
Домбровский К.
Дудинцев В. Д.
Емцев М. Т. и Парнов Е. И.
Содерж.: Рассказы:
Емцев М. Т. и Парнов Е. И.
Емцев М. Т. и Парнов Е. И.
Содерж.:
Емцев М. Т. и Парнов Е. И.
Содерж.:
Емцев М. Т. и Парнов Е. И.
Емцев М. Т. и Парнов Е. И.
Содерж.:
Ефремов И. Л.
Содерж.:
Ефремов И. А.
Содерж.:
Ефремов И. А.
Ефремов И. А.
Ефремов И. А.
Журавлева В. Н.
Содерж.:
Журавлева В. Н.
Содерж.:
Забелин И. М.
Содерж.:
Забелин И. М.
То же. М., «Знание», 1966. 272 стр.
Загданский Е. П.
Зорин Э. П.
Ильин Ф. Н. (Тэо Эли).
Каверин В. А.
Казанцев А. П.
Из содерж.:
Казанцев А. П.
Казанцев А. П.
Казанцев А. П.
Колпаков А. Л.
Содерж.:
Куприн А. И.
Собрание сочинений. В 6-ти т. Т. 4. М., 1958, стр. 46 — 50; 559 — 620.
Куприн А. И.
Курдицкий В. II.
Лагин Л. И.
Ларри Я. Л.
Лилина М.
Лукин Н.
Ляпунов Б. В.
Ляшенко М. Ю.
Мартынов Г. С.
Мартынов Г. С.
Мартынов Г. С.
Кн. 1.
Кн. 2.
Кн. 3.
Мартынов Г. С.
Содерж.:
Мартынов Г. С.
Мееров А. А.
Мелентьев В. Г.
Михайлов В. Д.
Содерж.:
Михайлов В. Д.
Михайлов В. Д.
Михайлов В. Д.
Немцов В. И.
Немцов В. И.
Содерж.:
Немцов В. И.
Содерж.:
Немцов В. И.
Немцов В. И.
Содерж.:
Обручев В. А.
То же. Челябинск, Южно-Уральское кн. изд., 1954. 463 стр. с илл.
Обручев В. А.
Содерж.:
Обухова Л. А.
Палей А. Р.
Пальман В. И.
Пальман В. И.
Платов Л. Д.
Полещук А. Л.
Полещук А. Л.
Полещук А. Л.
Полещук А. Л.
Рич В. И. и Черненко М. Б.
Розвал С. Я.
Росоховатский И. М.
Содерж.:
Росоховатский И. М.
Содерж.:
Савченко В.
Савченко В. И.
Содерж.:
Сапарин В. С.
Содерж.:
Сапарин В. С.
Содерж.:
Сафронов Ю. П. и Сафронова С. А.
Светов А.
Семенихин Г. А.
Соколова Н. В.
Стругацкий А. Н. и Стругацкий С. Н.
Содерж.:
Стругацкий А. Н. и Стругацкий Б. Н.
Стругацкий А. Н. и Стругацкий Б. Н.
Содерж.:
Стругацкий А. Н. и Стругацкий Б. Н.
Содерж.:
Стругацкий А. Н. и Стругацкий Б. Н.
Содерж.:
Стругацкий А. Н. и Стругацкий Б. Н.
Стругацкий А. Н. и Стругацкий Б. Н.
Стругацкий А. Н. и Стругацкий Б. Н.
Студитский А. Н.
Толстой А. Н.
Толстой А. Н.
Толстой А. Н.
Томан Н. В.
Содерж.:
Томан Н. В.
Содерж.:
Томан Н. В.
Содерж.:
Томан Н. В.
Томан Н. В.
Томан Н. В.
Трублаини Н. П.
То же. Киев, Детиздат, 1961. 276 стр. с илл.
Фрадкин Б. 3.
Циолковский К. Э.
То же. М., «Сов. Россия», 1958. 154 стр. с илл.
Циолковский К. Э
Циолковский К. Э.
Циолковский К. Э.
Содерж.:
Чеповецкий К.
Чижевский Г. М.
Шалимов А. И.
Содерж.:
IIIалимов А. И.
Содерж.:
Шалимов А. И.
Содерж.:
Шефнер В.
Шефнер В.
Содерж.:
Шефнер В.
Шпанов Н. Н.
Содерж.: Драгомир М.
Т. 5. Лем С.
Т. 13. Уэллс Г.
Т. 2. Кобо А.
Т. 3. Брэдбери Р.
Т. 4. Лем С.
Т. 5. Антология фантастических рассказов. Алдани Л.
Т. 6. Кларк А.
1966. 320 стр.
Т. 8. Уиндем Д.
Т. 9. Азимов А.
Т. 10. Антология фантастических рассказов. (Англия и США). Андерсон П.
Т. 11. Чапек К.
Т. 12. Воннегут К.
Т. 13. Буль П.
Т. 2. Уэллс Г.
Из содерж.: Лем. С.
Из содерж.: Лем С.
Из содерж.: Лем С.
Содерж.: Комацу С.
Содерж.: Форстер Э. М.
Из содерж.:
1961. № 2. Фиалковский К.
№ 3. Брэдбери Р.
№ 4. Нор Р.
№ 5. Карсак Ф.
№ 6. То же. (Окончание). Стр. 110 — 141.
1962. № 1. Лейнстер М.
№ 6. Азимов А.
1963. № 1. Лем С.
№ 6. Рони-старший Ж.
1964. № 3. Кларк А.
№ 4. Закс Р.
1965. № 1. Шекли Р.
№ 2. Ван-Вогт А. Е.
№ 4. Хейнлейн Р.
№ 5. Хейнлейн Р.
№ 6. Шекли Р.
1966. № 1. Лем С.
№ 2. Брэдбери Р.
№ 3. Саймак К. Д.
№ 4. Демют М.
№ 5. Томас Т.
№ 6. Ломм А.
1967. № 1. Лем С.
№ 2. Диксон Г. Р.
№ 3. Гаррисон Г.
№ 4. Халл С.
№ 6. Янг Р.
1968. № 1. Лем С.
№ 3. Матесон Р.
№ 4. Маклин К.
№ 5. Смит Д.
Содерж.: Чапек К.
Содерж.: Альдани Л.
Содерж.: Пеев Д.
Из содерж.:
1955. № 1. Фаст Г.
1956. № 2. Гамильтон Э.
1961. № 6. Ломм А.
Из содерж.:
1960. Пайпер Б.
1961. Вэнс Дж.
1962. Джайлс Г.
1963. Шекли Р.
1964. Лейнстер М.
1965. Брэдбери Р.
1966. Найт Д.
1968. Зайдель И.
Из содерж.:
Вып. 1. Кларк А.
Вып. 2. Лем С.
Вып. 3. Биггл-младший Л.
Вып. 4. Хойл Ф.
Вып. 5. Саймак К. Д.
Вып. 6. Хайнлайн Р. А.
Вып. 7. Андерсон П.
Содерж.: Годвин Т.
Из содерж.: Кларк А.
Содерж.: Рони-старший Ж.
Содерж.: Брэдбери Р.
Содерж.: Азимов А.
Содерж.: Пол Ф.
Содерж.: Лейнстер М.
Из содерж.: Брэдбери Р.
Азимов А.
Содерж.:
Азимов А.
Содерж.:
Борунь К.
Содерж.:
Брэдбери Р.
Брэдбери Р.
Содерж.:
Брэдбери. Р.
Брэдбери Р.
Содерж.:
Вайсс Я.
Веркор.
Верн Ж.
Т. 1.
Т. 2.
T
Т. 7.
Т. 8.
Т. 9.
Т. 10.
Т. 11.
Верн Ж.
Т. 1.
Т. 2.
Верн Ж.
То же в кн.: Верн Ж.
Гаузер Г.
Гернсбек X.
Занднер К.
Карсак Ф.
Каттнер Г.
Содерж.:
Кашшаи Ф.
Кларк Л.
Содерж.:
Конан Дойль А.
Т. 8.
Крюс Д.
Кэйдин М.
Лем С.
Содерж.:
Лем С.
Содерж.:
Лем С.
Лем С.
Содерж.:
Лем С.
Лем С.
Содерж.: I.
Ломм А.
Ломм Л.
Лондон Д.
Несвадба Й.
Содерж.:
Оливер Ч.
Пиккар О.
По Э.
Из содерж.:
Поол Ф. и Корнблат С. М.
Саймак К.
Саймак К.
Содерж.:
Стивенсон Р. Л.
Из содерж.:
Т. 2.
Уормсер Р.
Уэллс Г.
Из содерж.:
Т. 1.
Т. 2.
Т. 3.
Т. 4.
Т. 5.
Т. 6.
Т. 7.
Т. 11.
Т. 12.
Т. 13.
Фивег Г.
Хойл Ф. и Эллиот Д.
Чапек К.
Из содерж.:
Т. 3. Пьесы:
Т. 4.
Т. 5.
Чапек К.
Содерж.:
Содерж.: Минков С.
Фиалковский К.
Содерж.:
Шекли Р.
Содерж.:
Истории советской фантастики посвящена работа А. Ф. Бритикова, помещенная в книге
Краткий обзор фантастики 20 — 50-х годов содержится в брошюре Е. П. Брандиса
Кроме того, исторический обзор советской фантастики дан в статьях:
Бритиков А. Ф.
Ляпунов Б. В.
Ляпунов Б. В.
Нудельман Р.
Парнов Е. И.
Альтов Г.
Критические и литературоведческие материалы по современной фантастике можно найти во вводных статьях и послесловиях к ряду научно-фантастических и фантастических книг советских авторов (в отдельных изданиях, а также альманахах, сборниках, сериях, библиотеках, собраниях сочинений).
Библиографические и обзорные материалы по научной фантастике помещались в альманахах и сборниках:
Жизни и творчеству Жюля Верна посвящены книги К. Андреева
Очерк жизни и творчества Г. Уэллса содержится в книге Ю. Кагарлицкого
Кроме того, литературоведческие материалы имеются в собраниях сочинений.
Био-библиографические материалы о Ж. Верне и Г. Уэллсе:
Брандис Е. П. и Лазарев М. X.
Левидова И. М. и Парчевская Б. М.
Современной зарубежной фантастике посвящены брошюры:
Брандис Е. и Дмитревский В.
Брандис Е., Дмитревский В.
Государственной библиотекой СССР имени В. И. Ленина подготовлен рекомендательный указатель, литературы
Домом детской книги Детгиза составлен аннотированный указатель «Что читать школьникам по физике и технике» (изд. 2-е, переработ. М., Детгиз, 1958. Научно-фантастическая литература: стр. 109 — 123).
За время нахождения книги в производстве вышли следующие произведения:
Библиотека приключении. М., «Дет. лит».
Т. 17. Стругацкий А. и Стругацкий Б.
Библиотека советской фантастики. М., «Молодая гвардия».
Стругацкий А. и Стругацкий Б.
«Искатель». Фантастика. Приключения. (Приложение к журн. «Вокруг света»), М., «Молодая гвардия».
№ 1, 1969. Тупицын Ю.
№ 2. Богат Е.
№ 3. Яров Р.
№ 4. Войскунский Е. и Лукодьянов И.
№ 5. Войскунский Е., Лукодьянов И.
«Мир приключений». Альманах. М., «Дет. лит.», 1960.
Из содерж.: Домбровский К.
1969. Из содерж.: Чижевский Г.
НФ. Альманах научной фантастики. М., «Знание».
Вып. 8. Полещук А.
Содерж.: Адмиральский А.
Абрамов А., Абрамов С.
Багряк П.
Владко В.
Гансовский С. Ф.
Гор Г.
Содерж.:
Кулешов А.
Мирер А.
Семенихин Г. А.
Томилин А.
Шалимов А.
Содерж.:
Б-ка приключений. М., «Дет. лит.»
Т. 16. Кларк А.
Б-ка современной фантастики. В 25-ти т. М., «Молодая гвардия».
Т. 16. Шекли Р. Рассказы. Повести. Содерж.: Рассказы
Том 17. Мерль Р.
Содерж.: Рассел Э. Ф.
Искатель. Фантастика. Приключения (Приложение к журн. «Вокруг света»). Из содерж.: 1969. № 2. Самброт У.
Содерж.: Брэдбери Р.
Нортон Э.
Содерж.: Азимов А.
Содерж.: Комацу С.
Содерж.: Вайнфельд С.
Брошкевич Е.
Жулавский Е.
Содерж.: Путешествие в Фа-ре-ми-до. — Капиллария.
Фрэйн М.
Абашели А. — 180
Абрамов А. — 50, 51
Абрамов А. И. — 158, 159, 176, 177, 180, 204
Абрамов С. А. — 158, 159, 176, 177, 180, 204
Адамов Г. Б. — 26, 36, 37, 38, 62, 68, 109, 180
Адмиральский А. — 204
Алимбаев Ш. — 180
Альтов Г. С — 113, 114, 115, 131, 132, 146—148, 149, 150, 161, 162, 170, 171, 172, 173, 174, 176, 177, 178, 179, 180
Аматуни П. Г. — 119, 144, 180
Амнуэль П. — 179, 204
Амосов Н. — 178, 180
Андреев К. К. — 202
Антонов В. — 174
Анфилов Г. — 178
Анчаров М. — 171, 178, 179
Афремова М. — 203
Багряк П. — 176, 179, 204
Балабуха А. — 179
Бахнов В. Е. — 178
Бахтамов Р. — 176, 179, 180
Беляев А. Р. — 26, 34, 35, 47, 52—59, 109, 111. 125, 128, 134, 151, 152, 165, 170, 172, 177, 180, 181.
Беляев С. М. — 26, 37, 62, 63, 66, 181
Бердник О. П. — 175, 181
Берестов В. — 178
Биленкин Д. — 171, 172, 174, 175, 176, 178, 179, 204
Блинов Н. — 175
Бобровников А. — 175
Бовин Г. — 181
Богат Е. — 203
Богданов А. — 16, 17
Борин Б. — 176
Борисов Л. — 202
Брагин В. Г. — 61. 181
Брандис Е. П. — 92. 202
Бритиков А. Ф. — 92, 201
Брюсов В. Я. — 16
Булычев К. — 172, 175, 176, 179
Валентинов А. — 175
Варшавский И. И. — 85, 114, 123, 125, 132, 171, 172, 175, 177, 178, 181, 204
Васильков И. А. — 181
Велтистов Е. — 121, 155, 176, 182
Винник А. — 126, 127
Владимиров М. — 172
Владко В. — 37, 39, 110, 204
Войскунский Е. Л. — 99, 100, 109, 152, 153, 171, 175, 177, 178, 179, 182, 204
Воробьев Б. Н. — 15.
Волков А. — 173
Волков К. С — 182
Волохов М. — 18
Гансовский С. Ф. — 97, 103, 104, 171, 172, 174, 175, 176, 177, 179, 182, 204
Глебов А. — 126, 177, 178
Глухов В. — 176
Гнедина Т.—155, 182
Голант В. — 162
Голованов Я. — 112, 176, 182
Голубев Г. Н. — 78, 154, 166, 174, 175, 182
Гончаров В. — 35
Гор Г. С — 130, 132, 135, 136, 138, 145, 173, 174, 176, 177, 178, 179, 182, 204
Горбовский А. — 179
Гордашевский П. — 156, 182.
Горцев А. — 176
Граве С. — 38
Гранин Д. — 172, 204
Гребнев Г. Н. — 26, 37, 42, 45, 119, 173, 177, 182
Грешнов М. — 173, 176
Григорьев В. — 171, 172, 173, 177, 178, 179
Григорьев С. Т. — 41, 42, 47, 173
Грин А. С. — 30, 31, 170, 183
Громова А. Г. — 96, 97, 106, 114, 118, 132, 136, 138, 139, 172, 177, 178, 183
Губарев В. Г. — 156, 183
Губерман И. — 177
Гумилевский Л. И. — 170
Гуревич Г. И. — 62, 69, 70, 76, 99, 109, 112, 115, 145, 167, 171, 172, 173, 175, 176, 177.
Гурский О. — 176
Гурфинкель Б. — 176, 178
Гянджали Н. — 179
Дашкиев Н. А. — 184.
Дмитревский В. И. — 92, 202
Днепров А. П. — 85, 97, 98, 123, 125, 132, 172, 173, 174, 175, 177, 178, 179, 184, 203
Довженко А. П. — 164, 165
Долгушин Ю. А. — 26, 37, 184
Домбровский К. И. — 156, 184
Другаль С. — 176
Дубровин Ю. — 175
Дубровицкий И. — 160
Дудинцев В. — 157, 184
Дунтау М. — 173
Евреинов Вс. — 204
Ежов В. — 167
Емцев М. Т. — 100, 114, 136, 153, 171, 173, 174, 175, 176, 177, 178, 184, 204
Ефремов И. А. — 62, 63, 86—95, 107, 108, 113, 118, 128, 141, 171, 172, 173, 179, 185
Жемайтис С. Г. — 179, 204
Житомирский С. — 175
Жуков Д. — 178
Журавлева В. Н. — 113, 114. 115, 148, 149, 150, 170, 171, 172, 173, 174, 178, 179, 180, 185
Забелин И. М. — 112, 153, 154, 185, 204
Загданский Е. П. — 185
Захарченко В. Д. — 64, 78, 80
Званцева Е. П. — 10
Зеликович Э. С. — 39, 42, 44, 174, 177, 204
Зорин Э. П. — 185
Зубков Б. — 171, 172, 174, 176, 177, 178, 179
Зуев-Ордынец М. Е. — 31, 47, 177.
Ибрагимбеков М. — 179
Иванов В. — 63, 75, 76
Илличевский С. — 177
Ильин М. — 35, 36, 50, 61
Ильин Ф. Н. (Тео Эли) — 44, 45, 185
Итин В. — 41
Иорданишвили Е. — 176
Каверин В. А. — 157, 185
Кагарлицкий Ю. И. — 202
Казакова Р. — 178
Казанцев А. П. — 26, 27, 37, 62, 68, 69, 72, 73, 74, 111, 119, 120, 123, 167, 170, 172, 174, 175, 185, 186, 204
Калиновский И. — 124, 125, 173
Кандыба Ф. — 62, 69
Капитановский В. Е. — 167
Караханов В. — 180
Карташев Е. — 175
Катаев В. П. — 27
Клименко М. — 179
Колпаков А. Л. — 170, 176, 186
Кольцов А. — 175
Комаров В. — 118, 119, 183
Комаров Н. С. — 19, 42
Котляр Ю. — 174, 175, 176
Крапивин В. — 113, 177
Красногорский Б. — 18
Кулешов А. — 205
Куприн А. И. — 17, 186
Курдицкий В. — 176, 186
Лавренко Б. — 176
Лагин Л. И. — 35, 62, 74,75, 123, 124, 158, 172, 173, 174, 177, 186
Лазарев М. X. — 92, 202
Ларионова О. — 130, 132, 136, 172, 173, 174, 175, 177, 178
Ларри Я. — 35, 39, 42, 186
Левада А. — 84
Левидова И. М. — 202
Леонидов Р. — 179
Леонтьев А. — 156
ЛилинаМ. — 126,186
Лоцманенко Ю. — 177
Лубянский Ю. — 175
Лукин Н. — 62, 70, 71, 186
Лукодьянов И. — 99, 100, 109, 152, 153, 171, 175, 177, 178, 179, 182, 204
Львов А. — 171, 178
Ляпунов Б. В.—59, 73, 78, 79, 80, 110, 160, 167, 186, 201
Ляшенко М. Ю. — 99, 175, 186
Магалов О. — 176
Максимов Г. — 174, 178
Малахов А. А. — 105, 161
Малов В. — 204
Мартынов Г. С — 73, 106, 111, 120, 141, 142, 145, 173, 175, 186
Махмудов Э. — 179
Мееров А. А. — 113, 121, 176, 186
Мелентьев В. Г. — 156, 174, 187.
Милькин И. — 179
Мирер А. — 176, 177, 178
Миронов И. — 179
Михайлов В. Д. — 115, 173, 174, 175, 179, 187, 204
Михановский В. — 132, 174, 175, 176, 179
Могилев Л. — 132
Морозов Н. А. — 16
Муслин Е. С. — 171, 172, 174, 176, 177, 178, 179, 204
Невинский В. — 132, 172
Немцов В. И. — 62, 64, 65, 187
Немченко Л. — 179
Немченко М. — 179
Никольский В. Д. — 39. 42 43, 44
Нудельман Р. И. — 202, 204
Обручев В. Д. — 32, 33, 34, 122, 187
Обухова Л. А. — 177, 187
Одоевский В. Ф. — 10
Окунев Я. — 42
Онанян Г. — 178
Орлов В. — 160
Орловский В. — 25, 26
Островский Б. — 179
Остроумов Г. Н. — 78
Охотников В. Д. — 62, 64, 65, 174
Палей А. Р. — 34, 39, 187
Пальман В. И. — 98, 99, 154, 187
Парнов Е. И. — 100, 114, 136, 153, 171, 173, 174, 175, 176, 177, 178, 184, 202, 204
Парчевская Б. М. — 202
Перельман Я. И. — 18, 19, 48, 51, 86, 173
Петров Е. П. — 45, 46
Плавильщиков Н. — 63
Платонов А. — 179
Платов Л. Д. — 62, 165, 187
Подольный Р. — 172, 175, 177, 178, 204
Полещук А. Л. — 100, 121, 156, 175, 178, 188
Помещиков Е. — 166
Пухов М. — 179
Разговоров Н. — 85, 172, 179
Ревич В. — 85, 178
Рич В. И. — 188, 204
Родных А. — 15
Розанова Л. — 179, 204
Розвал С. — 63, 75, 188
Ромм А. С. — 202
Росоховатский И. М. — 85, 104, 105, 115, 171, 172, 173, 174, 175, 176, 177, 178, 188, 204
Руденко М. — 171
Рынин Н. А. — 40, 86, 110
Рюмин В. (Мюр Н.) — 34
Савченко В. И. — 72, 84, 99, 132, 133, 170, 172, 173, 175, 178, 188
Сазонов А. Н. — 166
Сапарин В. С — 64, 66, 114, 115, 116, 173, 174, 176, 178, 188
Сапожников Л. — 179
Сафонов В. — 50, 120, 179
Сафронов С. А. — 109, 141, 188
Сафронов Ю. П. — 109, 141, 173, 188
Светов А. — 156, 188
Святский Д. — 18
Сегал Е. — 35, 36, 61
Семенихин Г. А. — 188, 205
Скайлис А. — 179
Слепынин С. — 121
Слукин В. — 175
Снегов С — 132, 139, 140, 173, 179
Соколова Н. В. — 126, 178, 188
Соловьев В. И. — 166
Сошинская К. — 175, 179
Стекольников Л. — 177
Строгов И. — 162
Стругацкие А. Н. и Б. Н. — 108, 114, 115, 121, 123, 126, 132, 135, 136, 138, 142, 143, 144, 170, 171. 172, 173, 174, 175, 177, 178, 179, 180, 189, 203
Студицкий А. Н. — 70, 189
Суханова Н. — 179
Сытин В. А. — 62, 70
Тендряков В. — 100
Толстой А. Н. — 26, 27—30, 42, 189
Томан Н. В. — 62, 76, 98, 99, 109, 120, 123, 158, 170, 174, 175, 189
Томилин А. — 162, 177
Трублаини Н. П. — 27, 190
Тупицын Ю.—203
Тушкан Г. П. — 62, 66, 76
Филановский Г. — 177, 179
Фирсов В. Н. — 174, 177, 178, 179, 204
Фрадкин Б. 3. — 66, 190
Хлебников А. — 177
Худенко Б. — 173
Цветков Ю. — 124, 177
Циолковский К. Э. — 11—15, 35, 39, 40, 86, 111, 130, 173, 190
Цуркин Г. — 173 Цурков Ю. — 174
Чеповецкий К. — 156, 190
Черненко Н. Б. — 188
Чернет Н. — 176
Чижевский Г. М. — 155, 175, 176, 190
Чиколев В. — 18
Шагинян М. С — 27
Шалимов А. И. — 105, 124, 126, 172, 173, 177, 180, 190, 205
Шаров А. — 124, 126, 177, 178
Шейкин А. — 177
Шейнин Б — 166
Шелонский Н. — 11
Шефнер В. — 157, 190
Шпанов Н. Н. — 34, 173, 190
Шрейберг В. — 167
Штернфельд А. А. — 78
Шульц Н. — 176
Щербаков А. — 84
Щербаков В. — 177, 178, 179
Эджубов Л. — 174
Эйдельман Н. — 85, 174, 178
Юрьев 3. — 124, 126, 176, 178, 179
Ягдфельд Г. — 176
Язвицкий В. И. — 34, 38
Яров Р. — 175, 176, 178, 179, 203
Ярославский А. — 38
Абэ Кобо 191, 195, 203
Азимов А. 168, 191, 192, 193, 195, 196, 197, 205, 206
Альдани Л. — 191, 194, 206
Андерсон П. — 191, 195, 197
Артур Р. — 196
Бабула В. — 194
Барр С. — 196
Бачу К. — 191
Бем К. — 194
Берковец И. — 194
Бестер А. — 191, 195
Биггл-младший Л. — 191, 195
Биджаретти Л. — 194
Блиш Д. — 196
БлохР. — 195
Борунь К. — 169, 191, 192, 196 197, 206
Брабинец И. — 194
Браун Ф. — 190
Брейер М. Дж. — 205
Брошкевич Е. — 207
Брэдбери Р. — 168, 191, 192 193, 195, 196, 197, 205, 206
Буль П. — 191, 192.
Буццати Д. — 192, 194
Бюргель Б. — 19
Бялецкий Я. — 194, 206
Вайнфельд С. — 194, 196, 200
Baйcc Я. — 194, 197
Ван-Вогт А. Е. — 193
Вежинов П. — 196
Веркор — 197
Верн Ж. — 19, 20, 23, 48, 197, 198
Веселы 3. — 194
Винарис Я. — 194
Винер Н. — 206
Воннегут К. — 191, 193
Вуд Р. — 48
Вылчев И. — 196
Вэнс Дж.- 194
Гайль О—В. — 49
Гамильтон Э. — 194
Гамм Д. — 191
Гардинг Р. — 196
Гаррис Г. 193
Гаррисон Г. — 191, 193, 196
Гаузер Г. — 198
Генри О — 192
Гернсбек X. — 198
Годвин Т. — 195
Голд Г. Л. — 196
Гордон Д. — 196
Графиньи — 49
Гриффит Э. У. — 195
Девис Ч. — 206
Делиот М. — 193
Дертян Э. — 196
Джайлс Г. — 195
Джером К. Д. — 192
Джоунс Р.Ф. — 191
Диксон Г. Р. — 193
Дончев А. — 196
Дотель А. — 196
Драгомир М. — 191
Дюрренматт Ф. — 191
Зайдель И. — 195
Зайдель Я. А. — 206
Закс Р. — 193
Занднер К. — 198
Зидаров Э. — 196
Златаров С. — 196
Иннес А. — 195
Исихара Ф. — 205
Кайдош В. — 169, 191, 194, 196
Кальвино И. — 194
Капоте Т. — 192
Каринти Ф. — 192, 205
Карсак Ф. — 193, 195, 198
Каттнер Г. — 191, 196, 197, 198
Кашшаи Ф. — 169, 198
Киз Д. — 191
Киппакс Д. — 196
Кита М. — 192, 206
Кларк А. — 163, 168, 191, 192, 193, 195, 196, 198, 205, 206
Колин В. — 205
Комацу С. — 191, 192, 206
Конан-Дойл А. — 19, 23, 48, 102. 193, 198
Корнблат К. — 192
Корнблат С. М. — 199, 205
Крейн Р. — 191
Кремаски И. — 194
Кристофер Д. — 196
Крюс Д. — 198
Куцка П. — 205
Кужел Д. — 194
Кучиньский М. — 206
Кэйдин М. — 198
Лалли М. — 205
Лассвиц К. — 49
Лафферти Р. А. — 196
Ле Фор — 49
Леви П. — 192
Лейнстер М. — 193, 194, 195, 190, 205
Лем С. — 168, 169, 191, 192, 193, 194, 195, 196, 198, 199, 205
Лесли О. — 205
Ломм А. — 193, 194, 199
Лондон Д. — 199
Лудвиг Э. — 196
Лундквист А. — 192
Мак-Интош Д. — 196
Макконел Д. — 206
Маклин К. — 194, 196
Матесон Р. — 194, 205
Маунсейнджи — 193
Маюмура Т. — 206
Мерль Р.—205
Минков С. — 196
Михал К. — 192, 196
Михаэлис С. — 49
Михова Н. — 196
Миху Д. — 169, 196
Мицусе Р. — 192
Моравиа А. — 196
Моррисон У. — 191, 206
Моруа А. — 192, 195
Мэлони Р. — 196
Найт Д. — 195
Несвадба Й. — 169, 194, 199
Нор Р. — 191, 192, 194
Норс А. — 196
О'Доннел — 205
Оберт Г.—49
Оливер Ч. — 199, 205
Оттум Б. младший — 196
Пайпер Б. — 194, 195
Пеев Д. — 194, 196
Пиккар О. — 199
Пирс Д. — 206
По Э. — 23, 199
Пол Ф. — 191, 196, 199
Поповски И. — 196
Порджес А. — 196, 205
Пристли Д. Б. — 192, 196
Райков В. — 194, 196
Райола Д. — 194
Рассел Э. Ф. — 191, 193, 195, 205
Ринонаполи А. — 194
Ричардсон Р. — 206
Родев С. — 196
Рони-старшпй М. — 193, 195
Саймак К. Д. — 191, 193, 195, 196, 197, 199
Самброт У. — 205
Сандрелли С. — 194
Санчес-Сильва X. М. — 192
Сент-Клэр М. — 191
Силверберг Р. — 191
Славчев С. — 196
Смит Д. — 194, 206
Старджон Т. — 196, 205
Стержон Г. — 194
Стивенсон Р. Л. — 199
Стоилов С. — 196
Сцилард Л. — 196, 206
Сэллингс А. — 205
Такахаси М. — 192
Талло Й. — 194
Тивис-младший У. — 195
Томас Т. — 191, 193, 195
Тот Я. — 194
Трэн А. — 48
Тэнн У. — 191, 196, 205, 206
Уилли Р. — 206
Уильямс Р. М. — 205
Уильямсон Дж. — 197
Уиндем Д. — 191, 196
Уйт Э. — 196
Уоллес Ф. — 196
Уормсер Р. — 200
Уэллс Г. Д. — 19, 23, 25, 48, 102, 124, 125, 128, 191, 192, 200
Фаст Г. — 194
Фаустка И. — 194
Ферри Ж. — 196
Фиалковский К. — 169, 192, 193, 194, 196, 201, 205
Фивег Г. — 200
Финней Д. — 195
Фитцджеральд Ф. С. — 192
Формен Г. Д. — 195
Форстер Э. М. — 192, 206
Фриш О. — 193, 200
Фрэйн М. — 207
Хабана И. — 191, 194
Халл С. — 193
Хантер И. — 192
Хейнлейн Р. — 193, 195
Хернади Д. — 206
Хойл Ф. — 195, 200, 206
Хоси С. — 191, 192, 206
Хрущевский Ч. — 206
Чандлер П. — 191
Чапек К. — 169, 191, 194, 200.
Чеховский А. — 206
Шейнисс К. — 195
Шекли Р. — 168, 192, 193, 195, 196, 197, 201, 205
Шеллит Д. — 195
Шор В. — 205
Элби Д. С. — 191
Эллиот Д. — 200, 206
Эме М. — 191
Эмис К. — 191
Эндор Г. 206
Энсти Ф. — 193
Эрвейн М. — 196
Янг Р. — 191, 193, 205
В МИРЕ МЕЧТЫ
Редактор
Художник
Художественный редактор
Технический редактор
Корректор
А03202
Сдано в набор 27/II 1969 г.
Подписано к печати 7/I 1970 г.
Форм. бум. 84х1081/32 бум. № 1.
Усл. печ. л. 11,34
Уч. изд. л. 11,63
Тираж 20 000 экз.
Изд. № 167
Заказ 93
Цена 50 коп.
Издательство «Книга»
Москва, К-9, ул. Неждановой, 8/10
Тульская типография Главполиграфпрома
Комитета по печати при Совете Министров СССР,
г. Тула, проспект им. В. И. Ленина, 109
Ляпунов Б. В.
Л 97 В мире мечты. Обзор научно-фантастической литературы. М., «Книга», 1969. 213 с. с илл.
1
Одоевский В.Ф.
2
Жизни и творчеству В.Ф. Одоевского посвящена статья: Званцева Е.
3
Чернышевский Н.Г.
4
Шелонский Н. Н.
5
Здесь и далее звездочкой отмечены произведения, полное библиографическое описание которых дано в указателе.
6
Обзор фантастики К.Э. Циолковского содержится в статье: Воробьев Б.Н
7
Родных А.А.
8
Брюсов В.Я.
9
Морозов Н.
10
Богданов А.
11
Красногорский Б.
Красногорский Б. и Святский Д.
12
Чиколев В.
13
Волохов М. (Первухин М.).
14
Комаров Н.С.
15
Орловский В.
16
Орловский В.
17
Беляев С.
18
Беляев С.
19
Шагинян М. (Джим Доллар). Месс-Менд, или янки в Петрограде. Роман-сказка. М.. Детгиз, 1956. 351 стр. — Лори-Лэн, металлист. Л.. «Прибой», 1927. 226 стр.
20
Катаев В. Повелитель железа. Авантюрный роман. Великий Устюг. «Сов. мысль», 1925. 101 стр.
Катаев В.
21
Толстой А.
22
Толстой А.
23
Толстой А.
24
Зуев-Ордынец М.
25
Шпанов Н.
26
Гончаров В.
27
Ильин М. и Сегал Е.
28
Адамов Г.
29
Гребнев А.
30
Владко В.
31
Граве С.
32
Григорьев С.
33
Адамов Г.
34
Ярославский А.
35
Язвицкий В.
36
Палей А.
37
Владко В.
38
Обзор космической фантастики до 1931 года помещен в первых трех томах энциклопедии «Межпланетные сообщения» профессора Н. А. Рынина, известного историка космонавтики.
39
Итин В.
Итин В. Страна Гонгури. Канск, Гос. изд., 1922. 86 стр.
40
Григорьев С.
41
Никольский В.
42
Зеликович Э.
43
Трэн А. и Вуд Р.
44
Гайль О.
45
Оберт Г.
46
Лассвиц К.
47
Бюргель Б.
48
Жулавский Г.
49
Михаэлис С.
50
Ле Фор и Графиньи.
51
Ильин М.
52
Сафонов В.
53
Абрамов А.
54
Перельман Я.И.
55
Беляев А.
56
Ром А. (А. Беляев).
57
Беляев А.
58
Беляев А.
59
Беляев А.
60
Беляев А.
61
Беляев А.
Там же: 1958, № 1.
62
Беляев А. Собрание сочинений. В 8-ми т. Т. 8. М., «Молодая гвардия», 1964, стр. 517 — 524.
63
Ляпунов Б.
64
Беляев С.
65
Плавильщиков Н.
66
Ильин М. и Сегал Е.
67
Сапарин В.
68
Захарченко В.
69
Охотников В.
70
Охотников В.
71
Платов Л.
72
Казанцев А.
73
Кандыба Ф.
74
Сытин В.
75
Студитский А.
76
Казанцев А.
77
Казанцев А.
78
Ляпунов Б.
79
Лагин Л.
80
Розвал С.
То же: Новосибирск. Зап-Сиб. кн. изд., 1906. 376 стр.
81
Иванов В.
82
Гуревич Г.
83
Томан Н.
Томан Н.
84
Тушкан Г.
85
Ляпунов Б.
86
87
Ляпунов Б.
88
Материалы совещания опубликованы в сборнике:
89
Брандис Е. и Дмитревский В.
90
Брандис Е. и Дмитревский В.
91
Брандис Е.
92
93
Лазарев М.
94
Пальман В.
95
Тендряков В.
96
Росоховатский И.
97
Малахов А. А.
98
Материалы о космической фантастике содержатся в обзоре Б. Ляпунова
99
Аматуни П.
Кн. 1.
Кн. 2.
Кн. 3.
100
Слепынин С.
101
Калиновский И.
102
См. также: Сафонов В.
103
Винник А.
104
Аматуни П.Г.
105
Голубев Г.
106
Мелентьев В. 33 марта 2005 год. Фантастич. повесть. М., Детгиз, 1957. 183 стр.
107
Дубровицкий И. и Орлов В.
108
Малахов А.
109
Малахов А.
110
111
Томилин А.
112
Кларк А.
113
Научно-фантастическая кинофантастика охарактеризована в книге: Гуревич Г.
Материалы о фильме