Скачивание книги "Путевые очерки" в формате txt

Алексей Феофилактович Писемский

Загрузка начнется автоматически. Если она не началась, нажмите сюда.

Похожие книги
Древний мир России, с ее провинциальными и столичными обществами, оживает перед нами в романе "Тысяча душ" А.Ф.Писемского. Несмотря на то, что прошло уже более ста лет, художественное описание этого мира захватывает наше внимание. Мы читаем эту книгу не только из исторического интереса, но и чтобы узнать судьбы главных героев и побывать с ними в их трагических и поучительных историях. Жизнь Калиновича, его неудачные попытки бороться с коррупцией и несправедливостью, а также история других персонажей, таких как любящая и самоотверженная Настенька или добрый Петр Михайлыч Годнев, привлекают наше внимание и вызывают сопереживание.
"Масоны" - увлекательный роман, начинающийся зимой 1835 года в городе, где царят странные слухи и загадочные события. Главный герой, маленький господин из масонского ордена, пронзительно описывает свои приключения, стоит лицом к непонятным загадкам и тайнам. На фоне бала и танцев кроется зловещая тайна, которой он находится на следу. Автор, великий мастер слова, живописно описывает обстановку и персонажей, заставляя читателя держать дыхание и узнавать, что же произойдет дальше.

Алексей Феофилактович Писемский

Мещане

Роман в трех частях

{1} - Так обозначены ссылки на примечания соответствующей страницы.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава I

В Большом театре давали "Травиату". Примадонна была восхитительна. В переднем ряду, между все почти военными, сидел один статский. В его фигуре, начиная с курчавой, значительно поседевшей головы и весьма выразительного, подвижного лица до посадки всего тела, проглядывало что-то гордое и осанистое. Он сидел, опершись своими красивыми руками на дорогую палку. Костюм его весь состоял из одноцветной материи. По окончании первого акта, когда статский встал с своего места и обернулся лицом к публике, к нему обратился с разговором широкоплечий генерал с золотым аксельбантом и начал рассказывать, по мнению генерала, вероятно, что-нибудь очень смешное. Статский выслушал его весьма внимательно, но в ответ генералу ничего не сказал и даже на лице своем ничего не выразил. Тот, заметно этим несколько обидевшись, отвернулся от статского и, слегка поддувая под свои нафабренные усы, стал глядеть на ложи. В это время с другой половины кресел стремился к статскому другой военный, уж какой-то длинновязый, с жиденькими усами и бакенбардами, с лицом, усыпанным веснушками, с ученым знаком на груди и в полковничьих эполетах. Он давно со вниманием заглядывал на статского, и, когда тот повернул к нему лицо свое, военный, как-то радостно воскликнув: "Боже мой, это Бегушев!" - начал, шагая через ноги своих соседей, быстро пробираться к нему.

Алексей Феофилактович Писемский

Питерщик

Рассказ

{1} - Так обозначены ссылки на примечания соответствующей страницы.

I

Чухломский уезд резко отличается, например, от Нерехтского, Кинешемского, Юрьевецкого и других*, - это вы заметите, въехавши в первую его деревню. Положительно можно сказать, что в каждой из них вам кинется в глаза большой дом, изукрашенный разными разностями: узорными размалеванными карнизами, узорными подоконниками, какими-то маленькими балкончиками, бог весть для чего устроенными, потому что на них ниоткуда нет выхода, разрисованными ставнями и воротами, на которых иногда попадаются довольно странные предметы, именно: летящая слава с трубой; счастье, вертящееся на колесе, с завязанными глазами; амур какого-то особенного темного цвета, и проч. Если таких домов два или три, то прихоти в украшениях еще более усиливаются, как будто домохозяева стараются перещеголять в этом случае один другого; и когда вы, проезжая летом деревню, спросите попавшуюся вам навстречу бабу: "Чей это, голубушка, дом?", - она вам сначала учтиво поклонится и наверно скажет: "Богачей, сударь". - "А этот другой чей?" - "А это других богачей". Произношение женщины{213}, без сомнения, обратит на себя ваше внимание: представьте себе московское наречие несколько на а и усильте его до невероятной степени, так что, говоря на нем, надобно, как и для английского языка, делать гримасу. Я сказал, что вы встретите женщину, на том основании, что летом вы уж, конечно, не увидите ни одного мужика, а если и протащится по перегородке какой-нибудь, в нитяной поневе, нечесаный и в разбитых лаптях, то вы, вероятно, догадаетесь, что это работник, - и это действительно работник и непременно леменец**.

В этом произведении писатель исследует безрассудные попытки изменить историческую Россию. Встретив в романе представителей различных общественных сил, которые боролись друг с другом во время крестьянской реформы, Писемский придает значение сторонникам русской национальной идентичности, считая их "здравомыслящими" и по-настоящему сохраняющими свою сущность в сложной и противоречивой действительности 60-х годов. Для писателя все остальное представляет собой временное обольщение и ложь. Он настаивает на важности сохранения исторических ценностей и уникальных качеств русского народа.

Алексей Феофилактович Писемский

Биография Алексея Феофилактовича Писемского

(титуля[рного] совет[ника])

{1} - Так обозначены ссылки на примечания соответствующей страницы.

Я родился 1820 года, марта 10-го, в усадьбе Раменье, Костромской губернии, Чухломского уезда. Отец мой, Феофилакт Гаврилыч Писемский, родом из бедных дворян, был человек совсем военный: 15-ти лет определился он солдатом в войска, завоевывающие Крым, делал персидскую кампанию, был потом комендантом в Кубе и, наконец, через 25 лет отсутствия, возвратился на родину [в сельцо Данилово, Буевского уезда, Костромской губернии], в чине полковника [Замечательно, что он в Костромскую губернию с Кавказа приехал в сопровождении трех денщиков, верхом на карабахском жеребце, в том убеждении, что нет на свете покойнее экипажа верховой лошади.], и вскоре, женившись на матери моей (Авдотье Алексеевне из роду Шиповых), вышел в отставку и поселился в приданной усадьбе Раменье. Детей у них было десять человек; я был пятый по порядку рождения: все прочие родились здоровенькими и умирали, а я родился больной и остался жив. Детство мое прошло в небольшом уездном городке Ветлуге, куда отец определился городничим; читать и писать меня начал учить воспитанник коммерческого училища купец Чиркин (родной брат покойного актера Лаврова{602}). Второй учитель мой был семинарист Виктор Егорыч Преображенский. [Воспоминание об нем у меня сливается с воспоминаниями о невыносимой скуке, которую испытывал я, заучивая в огромном количестве исключения латинских склонений, а чему еще другому учил он меня, не помню.] Когда мне минуло десять лет, отец вышел в отставку, и мы снова переехали в Раменье. Здесь мне нанят был учитель старичок Николай Иваныч Бекенев. [Добрейшее существо в мире, из наук большую часть перезабывший, но зато большой охотник писать басни и величайший мастер клеить из бумаги табакерочки, наперстнички, производить самодельные зрительные трубки, микроскопы, каледоскопы, называя все это умно-веселящими игрушками.] Он взялся меня учить латинскому языку и всем русским предметам, но упражнял более всего в грамматических разборах и рисовании, как в предметах, вероятно, более ему знакомых. По 14-му году поступил я в Костромскую гимназию во 2-й класс и хотя переходил потом каждый год, но в этом случае был более обязан своим довольно быстрым способностям, чем занятию. Все было некогда. Первоначально развившаяся страсть к чтению романов отнимала все мое время [Кто не знает, в каком огромном числе выходили в 30-х годах переводные и русские романы, и я все их поглощал, начиная с переводов Вальтер Скотта до Молодого Дикого, с Онегина до разбойничьих романов Чуровского.], потом явилось новое увлечение - театр: не ограничиваясь постоянным хождением, на последний четвертак, в раек, я с жившим со мною товарищем устроил свой, на дому, сначала кукольный, а потом и настоящий. [Я постоянно играл комические роли, и больше всего мне удался Прудиус в "Казаке Стихотворце"{603}.] В 5-ом классе, с первого заданного периода учителем словесности Александром Федоровичем Окатовым, открылось для меня новое занятие, - я начал сочинять и к концу года написал повесть под названием Черкешенка{603}. В шестом и седьмом классе, задумав поступить в Университет, я много занимался, но успел, впрочем, написать повесть Чугунное кольцо{603}. Желание мое было поступить на словесный факультет, но, не зная греческого языка, не мог его исполнить и потому поступил (1840 г.) на математический, с целью заняться по преимуществу математическими науками и сделаться со временем свитским офицером; но первый курс прошел в весьма двусмысленных занятиях [Лекции словесности на первом курсе Степана Петровича Шевырева были много тому причиной, вместо того, чтобы заниматься прямыми факультетскими предметами, я сочинял на задаваемые темы. Сочинение мое, сколько помню, под названием Смерть Ольги заслужило от почтенного наставника похвалу. В числе одобрительных заметок были им сделаны: в авторе видна большая ловкость в приемах рассказа. Я плакал в восторге и продолжал сочинять, переводить, и в результате на экзамене из математики едва получил три балла], и только в остальные три года факультет, так сказать, повлиял на меня своей мыслею: я получил любовь к естественным наукам, открывшим передо мной совершенно новый мир идей и осмыслившим природу, которая до того времени казалась мне каким-то собранием разнообразных и случайных явлений. Литературные занятия были забыты [Но сыграть на театре оставалось по-прежнему предметом страстных помышлений, и, наконец, оно исполнилось: в 1844 году, в апреле месяце, мы, студенты, составили спектакль в зале Римского-Корсакова, против Страстного монастыря; я играл Подколесина в "Женитьбе" Гоголя с большим успехом.], тем более, что прочитанная мною в кругу товарищей повесть Чугунное кольцо не только не заслужила одобрения, но вызвала общие порицания. [Она была написана в духе и тоне повестей Рохманова, следовательно, из среды, совершенно мне незнакомой. Это послужило, впрочем, для меня довольно полезным уроком; я с тех пор дал себе слово писать только о том, что сам очень хорошо знаю.] Выпущен я был в 1844 году действительным студентом, и это время вряд ли было не самым грустным и печальным временем моей жизни: я возвратился на родину; отец уж помер в 1843 году, мать была тяжко больна; с маленьким состоянием, без всяких связей, без определенного какого-нибудь специального направления, я решительно не знал, что мне с собою делать, начал скучать, тосковать, мучиться разубеждением в самом себе и, наконец, заболел; поправившись от болезни, в генваре 1845 года начал службу сверхштатным канцелярским чиновником в Костромской палате государственных имуществ, из которой перешел в том же 1845 году, в августе месяце, в Московскую палату государственных имуществ, где в апреле месяце 1846 года сделан был помощником столоначальника, в этом же году я снова обратился к так давно оставленным литературным занятиям и написал роман в двух частях Виновата ли она? [Этот роман вовсе не та повесть, которая под этим же названием имеет быть напечатана в "Современнике" 1854 года.], который не был напечатан, но замечателен для меня тем, что познакомил меня с Александром Николаевичем Островским, писавшим в это время свою первую комедию Свои люди - сочтемся и вызвавшим впоследствии меня на литературное поприще. В начале 1847 года я вышел в отставку и снова уехал из Москвы на родину и написал небольшой рассказ Нина [Рассказ этот был в 1848 году напечатан в июньской книжке "Сына Отечества" с большими пропусками и прошел совершенно незамеченным.] и Тюфяка. В 1848 году 11 октября я женился на дочери покойного Павла Петровича Свиньина{605}, Екатерине Павловне, и поступил в чиновники особых поручений к Костромскому военному губернатору Ивану Васильевичу Каменскому. Служба завладела всем моим временем. Беспрерывные следственные поручения дали мне возможность хорошо познакомиться с бытом простолюдинов и видеть разнообразнейшие страсти людские в самой жизни. В это время я ничего не писал и не читал. Тюфяк был заброшен. [Неудача в напечатании романа Виновата ли она?, которую редакция по многим причинам находила неудобным принять, и неуспешность рассказа Нина лишила меня надежды когда-либо напечатать Тюфяка, и я несколько раз хотел его уничтожить вместе с другими ненужными бумагами.] В 1850 году по представлении начальника губернии определен ассесором Костромского губернского правления, и получил от А.Н.Островского через одного из моих друзей приглашение к участию в "Москвитянине", в котором и был напечатан Тюфяк в 19, 20, 21 NoNo, а вслед за тем напечатана в "Москвитянине" 1851 года, в 3, 4, 5 NoNo, повесть Брак по страсти. В 21 No рассказ Комик. В 1 No 1852 года комедия Ипохондрик, в 17 No очерки М-r Батманов. В 21 No рассказ Питерщик. Кроме того напечатано в "Современнике" роман Богатый жених в NoNo 10, 11, 12, 1851 года и в 1, 2, 3, 4, 5 и 6, 1852. В 1 No 1853 года комедия Раздел и в 11 No рассказ Леший. В генваре 1854 года я вышел в отставку.

Книга "Встреча" рассказывает о повторной встрече автора с его старым знакомым, бывшим сенатором Л., после двадцати лет разлуки. Во время их отсутствия произошли множество событий, которые автор описывает как смешные и страшные: крах японской кампании, лиги любви, экспроприации, самоубийства, революция, погромы и другие. Автор также отмечает, что в то время губернаторам не давали долго оставаться на своем посту, их перемещали, увольняли или убивали бомбами. При узнавании о почетном назначении Л., автор испытывает жалость и сочувствие. Л. известен своей привлекательностью в разговоре и рассказах, он сочетает такт, вежливость и доброту. Он может сделать многое благодаря своему положению в правительстве. Автор также упоминает о том, как Л. помогал некоторым партийным людям. Один из эпизодов - разговор Л. с издательницей журнала "Мир Божий" Давыдовой, где он говорит о своих монархических убеждениях и поддержке молодых революционеров.
Книга "Гусеница" рассказывает об уникальном фотографическом альбоме, найденном во время Февральской революции, который содержит портреты политических фигур и героинь того времени. В отрывке автор обсуждает разницу в выражении лиц мужчин и женщин на фотографиях, отмечая, что у женщин присутствует спокойствие, простота и человеческая ясность в их глазах. Автор видит в этих портретах нежность, чистоту мысли и решительность, а также женственность, которая не мешает им совершать подвиги и делать смертельно опасные задания. Агроном, знакомый с этими девушками, подтверждает это, отмечая их отличительные качества и красоту.
Исследование Н.И. Костомарова посвящено быту и культуре жителей Московского государства в период до Смутного времени. Он многие годы работал над «Очерком домашней жизни и нравов великорусского народа в XVI и XVII столетиях», и его труд до сих пор интересен и актуален. Книга расскажет нам, каким видели Русь иностранцы и какие черты жизни того времени запечатлелись во внутренних документах. Захватывающее погружение в историю и культуру древней Руси.
Аннотация: В книге "Брикки" рассказывается история о собаке английского бульдога по имени Брикки и ее отношениях с ее хозяином, цирковым клоуном. Дружба между ними характеризуется взаимным уважением и равноправием. Однако, когда хозяин уезжает на каникулы и поручает заботу о собаке главному герою, становится ясно, что Брикки не проявляет такой же доброжелательности к другим животным. Она уничтожает несколько собак и даже изгрызает несколько кошек и игрушек. В ходе истории возникают все более серьезные проблемы, связанные с агрессией и опасностью, которую Брикки представляет для окружающих.
Книга "В трамвае" - это душевная и яркая рассказ-миниатюра, которая описывает жизнь в петербургском трамвае в зимний вечер. Автор передает атмосферу толпы, движения и суеты, а также настолько характерные для города лица и манеры его жителей. Отрывок повествует о наблюдениях главного героя, который прогуливается улицами города и решает сесть на трамвай. Но орда людей, желающих попасть внутрь вагона, вызывает у него грусть и разочарование. Автор подчеркивает противоречие между бледностью, противностью и вульгарностью лиц людей, их манерами и теми образами, которые они принимают, а также подмечает повсеместные недостатки и неприятности жизни в городе. Несмотря на это, герой замечает, как люди вселенско утрачивают свою агрессивность и злобу, когда добиваются своего места в трамвае. Общая тема произведения - это осмысление городской суеты и противоречий, сочетание реальности и идеализма, искренности и лицемерия.
Сергей Дурылин, малоизвестный автор и критик, представляет собой яркого представителя русской культуры начала ХХ века. Его редкие повести и рассказы открывают перед нами мир простой веры и купеческого быта. В этот сборник включены разнообразные произведения Дурылина, включая лиричную повесть "Сударь кот", трогательный рассказ "Бабушкин день" и многие другие, которые не заслуженно ушли в забвение. Дурылин умело передает атмосферу того времени, запечатлевая простоту и искренность жизни.