Всего-навсего он
Андрей Кучаев
Всего-навсего он
Кучаев Андрей Леонидович родился в 1939 году в Москве. Окончил Московский институт связи. Автор нескольких книг прозы. Печатался в журналах "Знамя", "Октябрь", "Москва" и др. В "Новом мире" публикуется впервые. В настоящее время живет в Германии.
Только оставшись один, человек обращается к себе в третьем лице.
Думает о себе в третьем лице.
В этом нет никакой патологии. Такой взгляд на себя помогает переносить одиночество, отсутствие собеседника.
Всего-навсего он скачать fb2, epub бесплатно
Андрей Кучаев
Ночной гость
Дело было весной, когда погода здесь, на северо-западе Европы, особенно неустойчива. А в эту весну она выдалась просто на редкость непостоянной. Ветер с моросью сменялись коротким солнечным получасом, чтобы потом исхлестать осмелившихся высунуть нос холодным, секущим ливнем.
Вечера наваливались как-то сразу ночным сумраком, в котором трудно было разобрать, что сыплет с неба: снежная мокреть, суховатая крупка или жесткий колющий дождь. Звезды появлялись словно для того, чтобы пробудить надежду и сразу же погаснуть. Мутный месяц катался среди серых лохмотьев, не в силах засиять, и истаивал в изнеможении, вой ветра в низких кронах мокрых деревьев, казалось, раздается из-под земли, а небо готово было поменяться местами со своим отражением в мелких холодных лужах.
Содержание нового романа Андрея Кучаева укладывается в семь больших глав. Суть его – бритвенно точный анализ действительности. В том же, что такое «Sex Around The Clock», почему это такое, откуда взялось и какие головокружительные события натолкнули автора на написание нижеприведённого эротико-приключенческого романа, читатель разберется сам, прочтя без отрыва написанное.
…И пышные кроны прятали красную крышу дома с обветшалым портиком и облупившимися деревянными колоннами. Коломны в трещинах, крыльцо покосилось, оно наверняка скрипучее, поет на все голоса… Вот и запело, вот дверь — протяни руку и войди, и дверь отворяется, и старик с простертыми руками идет навстречу. И худая спина, которую он обнимает… Потом они вошли в сад — худой, лет тридцати человек и старик. Они шли по пояс в траве и не заметили, как их обступили малыши в одинаковых, чем-то скорбно отличающихся от школьных, костюмчиках, а навстречу им поднялась из-за садового стола женщина в легком воздушном платье… На скатерти сеть лиственной теин, стол огромен, и вокруг него за белыми стаканами молока сидят дети, дети, дети… И молодая женщина смеется, и старик улыбается, и улыбается молодой мужчина, и ловит его улыбку худой и настороженный мальчуган — сын, и, разрешив какое-то свое сомнение, тоже улыбается, глядя на отца, а потом па нас. А за нашими спинами, за нами видят детские глаза что-то такое, что наполняет их счастьем и чего нам не дано ни увидеть, ни узнать… И надо всем голос:
Андрей Кучаев
Другая сторона улицы
По одной стороне улицы он ходил на пути из дома, по другой - домой.
Это стало сначала привычкой, потом приметой.
Для него было жуть как важно - уйти одной дорогой, воротиться другой.
Однажды затеяли какие-то работы на крыше и улицу на "той стороне" перекрыли. Не пройти. Он так испугался, что сначала просто застыл, потом завертелся на месте, а потом полез напролом через заграждения под проклятия обычно сдержанных рабочих. Пролез и два дня просидел дома. Пока, по его расчетам, работы на крыше не кончились.
Андрей Кучаев
Запертая дверь
Перед тем как уехать надолго за границу, он сдал две комнаты из трех в своей квартире. Третью комнату запер, закидав туда свои вещи и частично вещи отца, что оставались после его смерти, - бумаги, книги, словари, старый арифмометр и "костяные" архистарые счеты (на память) и даже драное кресло, в котором любил сидеть отец, хотя оно давно просилось на свалку.
Чета аспирантов, что сняли квартиру, смотрела с любопытством.
Снаружи, за стеклянной – от пола до потолка – стеной аэропорта, висели в небе низкие, мохнатые тучи. Между ними, заходя на посадку, осторожно протискивался грузный, пузатый самолет. Кое-где на асфальте мокли желтые листья – конец сентября, лето во Франкфурте, видимо, уже кончилось.
А в Тель-Авиве, откуда час назад прилетел Борис, еще стояла душная жара, воздух был пропитан пылью и мелким песком. «Хамсин» – так, вроде бы, называют эту погоду аборигены. На Ромке Гельмане, который поехал в аэропорт Бен-Гуриона, чтобы проводить друга, были одеты легкая рубашка и шорты. Из-под шорт торчали кривые Ромкины ноги. Покрытые седыми волосками и фиолетовыми буграми вен, они при каждом шаге неуверенно, по-стариковски, шаркали подошвами по полу. А когда-то ноги эти мощно подбрасывали Ромку, который играл за сборную их института, над волейбольной сеткой. И его яростный удар левой – он был левша – посылал мяч на площадку противника.
Иногда казалось, что она начинает пеpебиpать лапами, чтобы встать, потянуться, или же сpазу, пpистально глядя в одну точку, вдpуг пpыгнуть, схватить, подмять, задушить и отшвыpнуть от себя, облизаться, посмотpеть лениво и задумчиво на падшую жеpтву, потом еще раз хватить небpежно бpошенный тpуп, подняться и уйти, насытившись только зpелищем совеpшенного.
Мальчикам было по восемь лет, однажды на пеpемене они собpались у окна, чтобы pешить внезапный вопpос, а как заpаботать денег. Ничего лучшего не пpидумали, как создать банду, чтобы гpабить пассажиpов метpо. Гpабить они pешили непосpедственно пеpед остановкой поезда, чтобы затем мгновенно выскочить и затеpяться в толпе пассажиpов, либо выскочить pезко на улицу, а там pаствоpиться двоpами. Так все и пpоисходило. Дело было успешным, себя они называли «голубые дpузья», а милиция, и газетчики пpозвали их «маленькими свиньями».
Два человека ехали в спальном вагоне скоpого поезда: и один убил дpугого – совеpшенно незнакомого ему до той поpы человека – только за то, что тот увидев его жену на фотогpафии, сказал, что он не пpочь был бы иметь такую женщину.
Убил очень пpосто – пеpеpезал во сне гоpло, а затем оставил меpтвого под одеялом. Этой же ночью сошел с поезда и затеpялся в гpомадных пpостоpах нецивилизованного вообpажения, своих желаний, скептических устpемлений, чудовищных усилий воли и чувственности.
Ее любимая кукла сегодня утpом упала со стула. От стука она и пpоснулась. И с этого самого момента ее не покидало чувство тpевоги. Кукла о чем-то хотела ее пpедупpедить. Двенадцать лет они вместе, но она так и не научилась понимать ее знаки, котоpые были с самого начала их совместной жизни. Что же? Что? И почему? Задумавшись Лилия подошла к кpаю платфоpмы, так же не думая, она утpом повязала свой любимый светло-коpичневый шаpф, котоpый сейчас обвевал шею и спускался вниз шеpстяным водопадом.
Я обычный убийца, каких много всегда было. Я такой же мерзкий, как они все. Просто я еще ни разу не попадался. И в отличии от большинства меня интересует не процесс убийства, не его результат, а сама идея убийства. Процесс убийства мне неприятен, каждый раз я думаю об убийстве с содроганием. Мне омерзительно толкнуть женщину под вагон метрополитена. Мне страшно ударить мужчину по голове топором. Мне жутко оглушить человека, чтобы затем связать, а когда очухается, варить в котле. Он не может кричать, я заткнул ему глотку. Но все его содрогания, его боль – все это я наблюдал. Это скверно, поверьте.
Принять и полюбить себя «как есть» – для многих недостижимая цель. Нам со всех сторон внушают, что мы должны становиться лучше, избавляться от недостатков или хотя бы их скрывать. Мы постоянно себя критикуем, чего-то стыдимся и никак не можем обрести внутреннюю гармонию. В этой книге Екатерина Сигитова, врач-психотерапевт с неизлечимым кожным заболеванием – ихтиозом, на примерах из собственной жизни и историй других людей рассказывает, как все-таки найти точку опоры и научиться любить себя с любыми особенностями и проблемами.
Упражнения и задания из книги помогут по-новому взглянуть на себя и приблизиться к принятию независимо от того, насколько вы сейчас от этого далеки и что именно вам мешает.
С древних времен люди умели читать знаки судьбы, защищаться от дурного влияния, использовать талисманы и проводить необходимые обряды. Но затем многое было забыто или признано антинаучным. Анна Кирьянова – известный психолог и философ – уверена: эти знания по-настоящему мудры, а их пользу подтверждает современная психология. Из этой книги вы узнаете, как распознать токсичных людей в своем окружении и защититься от них, как правильно загадывать желания, как привлечь удачу и достаток, избежать беды и сохранить счастье.
Бестселлер философа и психолога Ичиро Кишими и писателя Фумитаке Кога – настоящий японский феномен, вдохновивший миллионы читателей. Никаких селф-хелп-клише вроде «просто будь собой»! В книге философия знаменитого Альфреда Адлера причудливо сочетается с восточной мудростью, создавая предельно честный диалог о жизни и счастье с неожиданными инсайтами. Вы поймете, что можно быть счастливым, не оглядываясь на травмы прошлого и ожидания окружающих. Узнаете, как найти свое призвание и строить по-настоящему глубокие и гармоничные отношения с окружающими. Осознаете, что счастье – это ваш собственный выбор, а все границы на пути к нему существуют лишь в вашей голове. Откройте в себе смелость стать тем, кем всегда мечтали!
И.Кучеренко
ДАВАЙТЕ ПОДСМОТРИМ
Старые знакомые
Я не сразу освоился с подводным миром. Дело в том, что все предметы в воде кажутся увеличенными почти в полтора раза. Когда перед моими глазами поверх пушистых головок роголистника показалась шустрая стайка рыбешек, я с трудом узнал своих старых знакомых - верховок, или, как их называют в народе, малявок. Это самая маленькая и потешная рыбка степных водоемов. Бросишь корочку хлеба, и она суетливо пощипывает ее снизу, забывая об опасности.
АЛЕКСАНДР КУЧЕРУК
Памяти Б. Г. Штерна
Прощайте, Борис Гедальич!
Полета: это много иль мало?..
Прощайте, хохляцкий гидальго,
Лица не скрывавший забралом.
Прощайте, отец Бел Амора!
Прощайте, творец "Эфиопа"!..
Страна в черной краске позора:
Не Азия... и не Европа...
Прощайте, Борис Гедальич!
Полета - это все-таки много...
Прощайте, хохляцкий гидальго,
Теперь вы уже у Бога.
В. КУЧЕВА
ПОЛТИННИК
Рассказ
Перевел В. Муравьев
День начался хорошо. Во-первых, Витька получил пятерку по математике и учитель похвалил его, во-вторых, их класс отпустили с последнего урока.
Витька весело бежал домой, в интернат. В одной руке он держал портфель, а другой прикрывал то одно, то другое ухо - день был морозный.
В интернате было тихо, ребята еще не вернулись из школы. Витька сел к столу. Попробовал играть в шашки и в домино, но играть самому с собой неинтересно. Ему стало скучно, к тому же очень захотелось есть.
Андрей Кучик
Кастанеда-Блюз
Нынешнюю эпидемию латиноамериканской музыкальной продукции, охватившую территорию США и Западной Европы, можно сравнить, разве, с эпидемией Итальянской эстрады начала 80-х. Итало-музыкальная болезнь поразила тогда практически половину населения планеты, продолжаясь, однако, недолго. Сейчас ее след остался лишь в сердцах людей, у которых тот примитивно-инфантильный поток итальянского эстрадного мышления накрепко ассоциировался и закрепился в памяти с какими-нибудь прекрасными и запоминающимися событиями в их обычной, неитальянской жизни. Чего ждать от уже весьма затянувшегося мексиканского брачного периода зачарованности разноцветными женскими купальными костюмами, забарабанизированного японскими drum machines и вытянутого загорелыми южноамериканскими пальцами из Sound Bank-ов музыкальных компьютеров Korg или Yamahа, - предсказать весьма несложно.