В музее Толстого

Изумруд

«Возвращайтесь, доктор Калигари» — четырнадцать блистательных, смешных, абсолютно фантастических и полностью достоверных историй о современном мире, книга, навсегда изменившая представление о том, какой должна быть литература. Контролируемое безумие, возмутительное воображение, тонкий черный юмор и способность доводить реальность до абсурда сделали Доналда Бартелми (1931–1989) одним из самых читаемых и любимых классиков XX века, а этот сборник ввели в канон литературы постмодернизма.

В знаменитом романе классика постмодернизма Доналда Бартелми (1931–1989) «Белоснежка» чудесно оживают сказки нашего детства. Белоснежка и семь гномов, прекрасные принцы и коварные ведьмы кружатся в хороводе абсурда, обретая сексуальную активность и разбираясь в сложных психологических парадигмах иррационального XX века.

Вошедший в канон мировой литературы экспериментальный роман «Белоснежка» – впервые на русском языке.

«Возвращайтесь, доктор Калигари» — четырнадцать блистательных, смешных, абсолютно фантастических и полностью достоверных историй о современном мире, книга, навсегда изменившая представление о том, какой должна быть литература. Контролируемое безумие, возмутительное воображение, тонкий черный юмор и способность доводить реальность до абсурда сделали Доналда Бартелми (1931–1989) одним из самых читаемых и любимых классиков XX века, а этот сборник ввели в канон литературы постмодернизма.

«Возвращайтесь, доктор Калигари» – четырнадцать блистательных, смешных, абсолютно фантастических и полностью достоверных историй о современном мире, книга, навсегда изменившая представление о том, какой должна быть литература. Контролируемое безумие, возмутительное воображение, тонкий черный юмор и способность доводить реальность до абсурда сделали Доналда Бартелми (1931–1989) одним из самых читаемых и любимых классиков XX века, а этот сборник ввели в канон литературы постмодернизма.

«Возвращайтесь, доктор Калигари» — четырнадцать блистательных, смешных, абсолютно фантастических и полностью достоверных историй о современном мире, книга, навсегда изменившая представление о том, какой должна быть литература. Контролируемое безумие, возмутительное воображение, тонкий черный юмор и способность доводить реальность до абсурда сделали Доналда Бартелми (1931–1989) одним из самых читаемых и любимых классиков XX века, а этот сборник ввели в канон литературы постмодернизма.

Дональд Бартельми (1931–1989) — один из крупнейших (наряду с Пинчоном, Бартом и Данливи) представителей американской «школы черного юмора». Непревзойденный мастер короткой формы, Бартельми по-новому смотрит на процесс творчества, опровергая многие традиционные представления. Для этого, одного из итоговых сборников, самим автором в 1982 г. отобраны лучшие, на его взгляд, произведения за 20 лет.

– Во мне так и не развился вкус к бомбежкам мирного населения, – сказал король. – Выглядит нарушением общественного договора. Мы обязаны вести войну, а народ – за нее расплачиваться.

Советский Союз и Америка еще не вступили во Вторую мировую войну, поэтому защищать Европу от фашистских орд выпало на долю короля Артура и рыцарей Круглого Стола. Гвиневера изменяет супругу с Ланселотом, Эзра Паунд обвиняет всех в масонском заговоре, Черчилль роет подземную ставку, профсоюзы требуют денег, а Мордред замыслил измену. Решить исход войны должно таинственное пророчество Мерлина…

Последняя книга американского классика постмодернизма Доналда Бартелми (1931 – 1989) «Король» – пародийное переложение рыцарских романов и легенд о короле Артуре, черный юмор и высокая романтика. Впервые на русском языке.

Владимир Полин

Путевые заметки или неотправленные письма к Маше.

Hабрано под "Scooter"

17.02.99 [07:25]

Тосно. Спали в подъезде. Вчера зависали у человека в Павловске, там мощнейше накурились. Давно меня так не пёрло. Решили ехать во Владик.

17.02.99 [19:08]

Трубников Бор. За весь день - один водитель. Подвёз с выезда из Тосно до Любани.

У меня мёрзнут ноги, руки. У Жени ноги мокрые. Hикто не останавливается. Просили еды в деревне - отказ. Все ссылаются на её отсутствие всвязи с задержками зарплаты.

Андрей Полонский.

"Зеркало реальности"

Перечень ненормального

1.

Это пришло из детства. Точнее, из отрочества, из ранней юности. Когда авторитеты уже поколеблены, но еще не рухнули. Самое пленительное время. От размышлений пухнет голова, на улице весна, в голове гудит любовь. Hа повестке дня - перечень ненормального. Они уверенно утверждают: делай, так положено! "Кем положено?" - кротко спрашиваешь ты и получаешь под зад могучей отцовской рукой. Во все времена этот процесс назывался "социальной адаптацией" и шел он, как признают авторитеты, тем успешнее, чем тяжелее была рука. Клеймо на плече, думал ты, - лучшее средство против бунта. Зачем постоянно бить детей, уж лучше их уродовать.

Михаил ПОПОВ

ИСПЫТАНИЕ

Во дворе на Васю не обращали внимания. Не били, но и не любили. Ему позволено было путаться под ногами, бегать за мячом, улетевшим с футбольного поля в овраг за бараками, стоять за спинами старших пацанов, играющих в карты или в чику. Вася благоговел перед лидерами двора. Рыжим Собакиным, цыганом Зазой и сыном милиционера Сашкой. Он не смел обратиться к ним с вопросом. Был бы рад подружиться с кем-нибудь из ребят помельче, но даже третьеклассники, видя, как с ним обращаются старшие, обращались с ним так же.

Кэтрин Энн Портер

ГАСИЕНДА

Уже ради одного того, чтобы посмотреть, как Кеннерли оккупирует поезд, битком набитый темнокожим народцем, стоило заплатить за билет. Мы с Андреевым бездумно плелись вслед за этим колоссальным тараном (вполне обычного роста - Кеннерли был разве что на голову выше среднего индейца, зато его духовное превосходство в эту минуту не поддавалось учету), прокладывавшим себе дорогу сквозь вагон второго класса, куда мы впопыхах влезли по ошибке. Теперь, когда истинно народная революция (да будет благословенна ее память!) пробушевала и отгремела, в Мексике переименовывали все и вся - по большей части, чтобы создать видимость улучшения всеобщего благосостояния. И как бы вы ни были бедны, непритязательны или скаредны, вам не ехать в третьем классе. Вы вольны ехать в веселом, хоть и безалаберном, обществе во втором или степенно, с удобствами - в первом, ну, а если раскошелитесь, можете не хуже какого-нибудь состоятельного генерала с Севера раскинуться на царственном бархате пульмана. "Красота-то какая - ни дать ни взять пульман", - так обычно выражает свой восторг мексиканец побогаче... В этом поезде пульмана не было, иначе нам бы его не миновать. Кеннерли путешествовал с размахом. Свободной рукой разрезая толпу, другой - рывками подтаскивая дорожную сумку и портфель разом, он напористо пробивался вперед с брезгливой миной на лице, дабы ни от кого не укрылось, как оскорбляет его вонь, "такая густая, - по выражению Кеннерли, - что хоть ложкой ее хлебай", которой несло от кавардака, где смешались обмочившиеся младенцы, загаженные индюшки, отчаянно визжащие поросята, кошелки с провизией, корзинки с овощами, тюки, узлы с домашним скарбом; однако, несмотря на всю неразбериху, каждая кучка жила своей отдельной жизнью, лишь изредка из самой ее гущи со смуглых радостных лиц скользили по проходящим глаза. Радость их никакого отношения к нам не имела. Они радовались тому, что могут сидеть-посиживать, и даже ослика не надо нахлестывать, их и так привезут куда надо, они за час проедут столько, сколько раньше едва успевали пройти за день, да еще поклажу приходилось тащить на себе... Пожалуй, ничем не нарушить их тихого восторга, когда они наконец рассядутся среди своих пожитков и паровоз, этот загадочный, могучий зверюга, легко помчит их километр за километром, а ведь прежде им с таким трудом давался здесь каждый шаг. Шумливый белый человек их не пугает: они уже успели привыкнуть к нему. Для индейцев все белые на одно лицо, им не впервой встречать этого расходившегося мужчину, светлоглазого, рыжеволосого, бесцеремонно проталкивающегося сквозь вагон. В каждом поезде имеется один такой. Если им удается оторваться от своих всегда таких захватывающих дел, они провожают его глазами; без него им поездка не в поездку.

М. Пришвин

ГОЛУБИНАЯ КНИГА

Было высказано скромное желание оживить общественную жизнь вопросами быта, и по всему литературному фронту пошло: Троцкий сказал, Троцкий сказал...

Я слышал от писателей, которые называют себя "бытовиками", что будто бы и нет никакого еще у нас быта: милиционера, например, нельзя теперь описать, как раньше городового: сегодня он милиционер, а завтра заведующий отделом МКМ (Московское купоросное масло). Я бытовиков этих никогда не понимал; мне казалось всегда, что чем дальше писатель от быта, тем он лучше может, если захочет, и быт описать; мне казалось, что сам писатель-бытовик является категорией быта, подобной городовому... Единственное, что присуще писателю, рисующему быт, - это наличие в душе его некоторой доли уверенности, что данное явление есть на самом деле, а не только его писательское представление; это, с одной стороны, а с другой - писатель не должен быть, как фотограф, и просто переносить на бумагу то, что он видит и слышит обыкновенными глазами и ушами. Сейчас у нас господствует именно это последнее ложное представление, и потому мы в газетах видим невозможные для чтения огромные точные отчеты без всякой попытки со стороны самого автора между ее угловыми фактами жизни провести свою волшебно сокращающую диагональ.

Общение с манипулятором похоже на прогулку по минному полю – никогда не знаешь, где подорвешься.

Не смогли отказаться от просьбы начальника, потому что «только вы сможете справиться с этой задачей»? Терпите своего партнера, ведь «с таким характером, кроме него, вы никому не нужны»? Жертвуете собой, чтобы не упасть в глазах друзей? Если вам знакомы эти ситуации и вы часто испытываете стыд, вину и одиночество – вы подорвались на мине манипулятора.

Доктор Саймон почти 30 лет изучает проблемных личностей и знает все о методах эффективной борьбы с ними. Автор уверен, что в арсенале манипуляторов десятки приемов и тактик, с помощью которых они пользуются добротой, состраданием, любовью и надеждой жертвы, оставляя взамен страхи и сомнения. Эта книга поможет вам изучить ловушки манипулятора, чтобы никогда в них не попадаться.

В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Он не хочет признавать, что делает тебе больно. Для него нормально повышать голос, оскорблять или применять силу. Он ни во что не ставит твое мнение. Он не остановится, пока ты сама не прекратишь это безумие.

Советы, изложенные здесь, помогут распознать абьюзера и вооружат вас инструментами самозащиты, физической или психологической, от агрессивных и контролирующих мужчин. А также позволят скорректировать негативное поведение партнера, если он готов меняться.

Миллионы людей в мире подвергаются физическому и эмоциональному насилию. Это семейные разборки или притеснение на работе, нападение на улице или стрельба в школе. Даже если кажется, что тема насилия вас не касается, это не так. Криминалисты утверждают: лишь 1 % преступников оказывается за решеткой. Как понять, стоит ли доверять человеку из своего окружения? Не является ли он абьюзером и домашним тираном? Джо Наварро, профайлер ФБР, написал эту книгу, чтобы помочь простым людям защититься от токсичного влияния. Он разделил опасных личностей на четыре психотипа, объяснил мотивы их поступков и дал четкие описания, как вычислить таких людей и противостоять им.