Тугеза

Анатолий Дьяченко

НЬЯЯ

/Восмиричный путь/

Раздай-жопа в 2-х частях

ОНА - до 40

Она - до 40

она - до 35

ПЕРВАЯ ЧАСТЬ

Кто-то лежит в полумраке. Грохот проходящего поезда, мелькание света окон. Входит ОНА.

ОНА: Сколько время? А?! Поезд опаздывает. Раньше воинские эшелоны первыми шли, а теперь... Слушай ты кольца моего нигде не видала?! Тут я его ложила. А?!

- ..................

Анатолий Дьяченко

ФАНДАНГО

Сто страниц с антрактом

ОН

оН

Он

он

СИЛЬПИАНА

На сцене ОН

ОН и оН под руки тащат обмякшего его.

он: /Ему злобно/. Харапатахатэмэрапатаха.

Он: Харамахирата-ха-ха-ха /Весельчак/. /Перехватили поудобнее/.

оН: /Злобно ЕМУ/ Хамарэк.

ОН: /Невозмутим/.

Он: Хамарэк махамапатам-ха-ха-ха /Сморозил/.

ОН: /Ухмыльнулся/.

оН: Хараматитиду харма-у. /С большим сомнением по поводу лежащего/.

«Политический театр» Э.Елинек острием своим направлен против заполонившей мир индустрии увеселения, развлечения и отвлечения от насущных проблем, против подмены реальности, нередко весьма неприглядной, действительностью виртуальной, приглаженной и подслащенной. Писательница культивирует искусство эпатажа, протеста, бунта, «искусство поиска и вопрошания», своего рода авангардистскую шоковую терапию. В этом своем качестве она раз за разом наталкивается на резкое, доходящее до поношений и оскорблений противодействие не только публики, но и критики. Столь резкое и откровенное, что в конце 1990-х годов она заговорила об усталости и даже о безнадежности борьбы со злом.

Но произошло дерзкое убийство четырех цыган, пытавшихся убрать доску с надписью «Цыгане, убирайтесь в свою Индию»: сработало самодельное взрывное устройство. Это событие потрясло Елинек до глубины души, и она снова решила растормошить общественное мнение, довольно спокойно встретившее известие об этом преступлении, новой политической пьесой, пронизанной гневом и яростью.

Пьесы Эльфриды Елинек нелегки для восприятия, часто нарочито усложнены, начинены скрытыми и явными цитатами и требуют не только известного интеллектуального напряжения, но и соответствующей подготовки. А значит, нуждаются в некоторых пояснениях. К пьесе прилагается послесловие переводчика — В.Седельника.

«Музы» — это немецкая история духа в сценических досье, то есть совершенно неутешительное произведение искусства.

Между одноактовками, для перемены декораций, нужны музыкальные параллели. Следует воспользоваться этой необходимостью, чтобы музыкально усилить безрадостное настроение и сделать регресс доступным для слуха. Музыкой к «Шарлоте Хойер» может быть Моцарт, к «Шарлоте Штиглиц» — Шуман, к «Козиме фон Бюлов» — Вагнер.

Разрешается плакать.

Пьеса в трех действиях

ГОСПОЖЕ КАРОЛИНЕ КОММАНВИЛЬ.

Сударыня,

Я поднес Вам, когда Вы одна только ее знали, эту маленькую пьеску, которую проще было бы назвать диалогом. Теперь, когда она сыграна перед публикой и ей аплодировало несколько друзей, разрешите посвятить ее Вам.

Это мое первое драматическое произведение. Оно принадлежит Вам во всех отношениях, так как, быв подругой моего детства, Вы стали потом моим другом, прелестным и серьезным; и как бы для того, чтобы нас еще более сблизить, наша общая привязанность к Вашему дяде, которого я так люблю, нас, я бы сказал, сроднила.

Бенэн, Ле Труадек и супруги Трестальон, появляющиеся мимоходом.

Бенэн. Вас ли я вижу, мсье Ле Труадек, досточтимый и славный профессор, и где, в садах Монте-Карло?

Ле Труадек. Ах, мой дорогой мсье Бенэн, как я рад!

Бенэн. Вам не помешали ваши лекции во Французской Коллегии? Это радость для меня, это честь для княжества, — но большое несчастие для парижан.

Ле Труадек. Да, правда, в этом году было много народу, чрезвычайно лестная посещаемость: всякий раз по меньшей мере семнадцать человек, дорогой мсье Бенэн, с самого начала курса. Для географии это невиданное дело.

Представление Шоу о революции как о могучем взрыве жизненной энергии воплотилось в небольшой пьеске «Аннаянска». В образе ее главной героини — волевой, сильной женщины, наделенной ясным умом и большой смелостью, воплотилась «душа» революции. Несмотря на то, что события его пьесы происходят в вымышленной стране Беотии, драматург пытается создать ощущение некоторой национальной специфики. В действиях героини пьесы можно усмотреть отдаленную аналогию с поведением Екатерины II, которая, как и Аннаянска, явилась к солдатам, переодевшись в офицерский мундир, и обратилась к ним с призывом бороться за правое дело.

Написанная в условной манере, эта пьеса по форме своего драматического построения уже приближается к гротескно-фантастическим пьесам (так называемым экстраваганцам), составившим основную часть творческого наследия позднего Шоу.

Послесловие к пьесе — А. С. Ромм

Примечания к пьесе и предисловию автора — С. Л. Сухарев

Собрание сочинений в пяти томах, том 3

Из послесловия:

Воин

Еще один готов! И два в уме…

И дело чести близится к финалу.

Всегда найдется в этой кутерьме

Кровавой пищи моему кинжалу!

(поглаживает лезвие меча)

Кто этот счет продолжит?

Хозяин

(второму)

Ты, дурак!

Скорее заходи ему за спину.

Воин

Спокойнее. Коль вам угодно так,

Я сам могу запрыгнуть в середину.

(прыгает, становясь меж двух врагов)