Сын убийцы

Эдуард Лимонов

Первый панк

Обыкновенные инциденты

"СиБиДжиБи" находится вблизи пересечения Блеекэр стрит и Бауэри стрит славной по всему миру улицы бродяг. Грязь и запустение царят на Бауэри, бегущей от Астор Плэйс к Канал стрит. Фасады нежилых домов с заколоченными окнами, подозрительные китайские склады и организации (рядом - за Канал стрит - Чайнатаун), бары, воняющие мочой и грязными человеческими телами, пара убежищ для бездомных - вот вам Бауэри. "СиБиДжиБи" - музыкальная дыра, узкий черный трамвай, с которым связана так или иначе карьера любой сколько-нибудь значительной группы новой волны и позднее панк-групп, оспаривает мировую славу у Бауэри. Черный трамвай неудобен, тесен, всякий вечер туда набивается во много раз большее количество человечьих туш, чем дыра способна вместить, однако владельцы упорно держатся за первоначальный имидж дыры и не желают ее расширять, хотя, по всей вероятности, могли бы. Вокруг достаточное количество пустующих зданий.

Эдуард Лимонов

Салат Нисуаз

Обыкновенные инциденты

Какого хуя они решили меня пригласить, я и по сей день не имею понятия. Однако, когда мне позвонила дама из организационного комитета и сообщила, что они меня приглашают, могу ли я приехать в Ниццу за четыре дня, вы думаете, я стал спрашивать, кто ей дал телефон и чем я заслужил такое доверие? Ошибаетесь. Я только спросил:

- Вы оплачиваете и алле-ретур авион и крышу над головой?

Эдуард Лимонов

Тонтон-Макут

Обыкновенные инциденты

Они подошли ко мне, когда я уже вывозил тележку за пределы таможенного зала. Двое, по-американски рыхлые и бесформенные. Два тюка с грязной одеждой. Белый и Черный. Черный развернул у меня перед носом бумажник. В таких бумажниках у них всегда бляха или удостоверение.

- US-customs*. Пройдите с нами!

Обычный таможенник, черный, худенький паренек, пропустил меня, лишь мельком заглянув в мою сумку.

Эдуард Лимонов

Дети коменданта

Обыкновенные инциденты

После войны ее отец был некоторое время военным комендантом Вены. Узнав о том, что путь всех эмигрантов из Советского Союза неизбежно лежит через Вену, седовласый экс-полковник, а ныне профессор, расчувствовался.

- Вена! Какой прекрасный город! Множество приятных воспоминаний связано у меня с этим городом. Меня очень любило местное население, особенно коммерсанты. Бывало, еду в трофейном "опеле" по городу, кланяются, снимают шляпы: "Гутен таг, герр коммендант!" Я очень дружил с бургомистром. Приятный был австриец!

Эдуард Лимонов

Великая американская мечта

Обыкновенные инциденты

- Эдвард, - ласково начал Барни, обойдя меня, сидящего в кресле. - Я вижу, ты толковый парень. Я уверен, что ты сможешь сделать в нашей фирме прекрасную карьеру. Будешь хорошо работать, мы тебя продвинем. Ты сможешь стать менеджером в конце концов. Посмотри на меня...

Я посмотрел. Барни как Барни. Лысый. Усы. Живот. Брюки. Рубашка. Яркий галстук. 35 лет.

Эдуард Лимонов

Мутант

В те времена Жигулин был работорговцем. Торговал молодыми, красивыми и хорошо сложенными девушками. Выискивал их в диско, ресторанах и барах Нью-Йорка и переправлял в Париж, где продавал модельным агентствам. Прибыв в Париж, они останавливались в моем апартменте. Нет, я не получал проценты за мое гостеприимство, я уступал часть моей территории из любопытства и в надежде на бесплатный секс...

Она появилась в моих дверях, одетая в глупейшие широкие восточные шаровары из набивного ситца в выцветших подсолнухах, на больших ступнях растрескавшиеся белые туфли на каблуках. На плечах - блуджинсовая куртка. Бесформенная масса волос цвета старой мебели. От нее пахло пылью и солдатом. Из-за ее плеча выглядывала маленькая красная физиономия парня, державшего в обеих руках ее багаж.

Эдуард Лимонов

Coca-Cola generation and unemployed leader*

Обыкновенные инциденты

Мы договорились встретиться с Рыжим у кладбища. Не решившись купить ни десять билетов метро за 26.50, ни один билет за четыре франка, я пришел к Симэтьер** дэ Пасси из Марэ пешком. Перестраховавшись, я пришел на полчаса раньше. Чтобы убить вpeмя - сидеть на скамье на асфальтовом квадрате против входа в симетьэр было холодно, - я зашел внутрь. Могилу-часовню девушки Башкирцевой ремонтировали. Позавидовав праху девушки Башкирцевой, лежавшему в самом центре Парижа, по соседству с фешенебельными кварталами, дорогими ресторанами и музеями, рядом с Эйфелевой башней, я вышел из кладбища и, прикрываясь от ветра воротником плаща посмотрел на часы. Оставалось еще десять минут. Я пересек авеню Поль Думэр, размышляя, тот ли это Думэр, изобретший знаменитые разрывные пули "дум-дум", искалечившие такое множество народу, или не тот? И вдруг вспомнил, что этого Думэра убил в 1932 году наш русский поэт Горгулов.

Эдуард Лимонов

"Студент"

Обыкновенные инциденты

Мы познакомились на литературном вечере в Нью-Йорке. Вечер был устроен в пользу русского эмигрантского журнала, издающегося в Париже. Меня, самого скандального автора, пригласили, я догадываюсь, как приманку. Скучающий слуга мировой буржуазии, я в то время работал хаузкипером у мистера Стивена Грэя, я охотно явился, предвкушая ссору. К тому же мне хотелось отблагодарить, пусть только своим присутствием на благотворительном вечере, редакторов журнала, два раза поместивших мою чумную для эмигрантских публикаций прозу.

Роман «Это я – Эдичка» – история любви с откровенно-шокирующими сценами собрала огромное количество самых противоречивых отзывов. Из-за морально-этических соображений и использования ненормативной лексики книга не рекомендуется для чтения лицам, не достигшим 18-летнего возраста.

Воспоминания Эдуарда Лимонова.

Пёстрая, яркая, стройная интернациональная толпа, на которую Лимонов бросил быстрый и безжалостный взгляд. Лимонов не испытывает сострадания к своим мёртвым, он судит их, как живых, не давая им скидок. Не ждите тут почтения или преклонения. Автор ставил планку высоко, и те, кто не достигает должной высоты, осуждены сурово.

По-настоящему злобная книга.

В книге сохраняются особенности авторской орфографии и пунктуации.

Ответственность за аутентичность цитат несёт Эдуард Лимонов.

Эдуард Лимонов, известный российский писатель, публицист и общественный деятель, в своей книге показывает итоги деятельности В. Путина на посту президента России. Автор подробно останавливается на всех значимых событиях этого периода («Курск», Чечня, «Норд-Ост», Беслан и т.д.) и анализирует образ действий Путина в каждом из этих случаев. По мнению Э. Лимонова, каждый раз у президента была более чем странная реакция на происходящее, а шаги, которые им предпринимались, наносили ощутимый вред Российской Федерации.

Несмотря на то, что книга Э. Лимонова содержит множество фактов, цифр, имен, она отличается хорошим стилем изложения и читается на одном дыхании.

«Палач» — один из самых известных романов Эдуарда Лимонова, принесший ему славу сильного и жесткого прозаика. Главный герой, польский эмигрант, попадает в 1970-е годы в США и становится профессиональным жиголо. Сам себя он называет палачом, хозяином богатых и сытых дам. По сути, это простая и печальная история об одиночестве и душевной пустоте, рассказанная безжалостно и откровенно. Читатель, ты держишь в руках не просто книгу, но первое во всем мире творение жанра. «Палач» был написан в Париже в 1982 году, во времена, когда еще писателей и книгоиздателей преследовали в судах за садо-мазохистские сюжеты, а я храбро сделал героем книги профессионального садиста. Книга не переиздавалась чуть ли не два десятилетия. Предлагаю вашему вниманию, читатели. Эдуард Лимонов Книга публикуется в авторской редакции, содержит ненормативную лексику.

Что связывает автора этой книги и великих живописцев прошлого? Оказывается, не так уж мало: с Врубелем они лежали в одной психиатрической больнице; с Фрэнсисом Бэконом — одинаково смотрели на изуродованный мир; с Лукасом Кранахом — любили темпераментных женщин. В этих емких заметках автор вписывает искусство в свою жизнь и свою жизнь в искусство. Петр Беленок — худой лысеющий хохол, Фрэнсис Бэкон — гениальный алкоголик. Эдвард Мунк творит «ДЕГЕНЕРАТивное искусство», Эди Уорхол подчиняет себе Америку, а индустрия туризма использует одинокого Ван Гога с целью наживы… Эдуард Лимонов проходит по Вене и Риму, Нью-Йорку и Антверпену и, конечно, по Москве. Воля случая или сама жизнь сталкивает его с великими живописцами и их работами. Автор учится понимать и чувствовать то, как они жили, как появился их неповторимый стиль, что вдохновляло художников, когда они писали свои знаменитые картины и ваяли статуи. Книга публикуется в авторской редакции.

Возможно, этот роман является творческой вершиной Лимонова. В конспективной, почти афористичной форме здесь изложены его любимые идеи, опробованы самые смелые образы.

Эту книгу надо читать в метро, но при этом необходимо помнить: в удобную для чтения форму Лимонов вложил весьма радикальное содержание.

Лицам, не достигшим совершеннолетия, читать не рекомендуется!

Образ Лимонова-политика, Лимонова-идеолога радикальной (запрещенной) партии, наконец, Лимонова-художника жизни сегодня вышел на первый план и закрыл собой образ Лимонова-писателя. Отсюда и происхождение этой книги. Реальное бытие этого человека, история его отношений с людьми, встретившимися ему на его пестром пути, теперь вызывает интерес, пожалуй, едва ли не больший, чем его литературные произведения.

Здесь Лимонов продолжает начатый в «Книге мертвых» печальный список людей, которые, покинув этот мир, все равно остаются в багаже его личной памяти. Это художники, женщины, генералы, президенты и рядовые нацболы, чья судьба стала частью его судьбы.

Эдуард Лимонов. Книга мертвых-2. Некрологи. Издательство «Лимбус Пресс». Москва. 2010.

Новый роман Эдуарда Лимонова посвящен жизни писателя в Москве сразу после выхода из тюрьмы. Легендарная квартира на Нижней Сыромятнической улице, в которой в разное время жили многие деятели русской культуры, приютила писателя больше чем на два года. Именно поэтому этот период своей беспокойной, полной приключений жизни автор назвал «В Сырах» — по неофициальному названию загадочного и как будто выпавшего из времени района в самом центре Москвы.

Роман печатается в авторской редакции.

Аллан Риглио

Отрывок из романа " В О С Ш Е С Т В И Е ... "

Росарио. Семь утра. Только что прошел утренний дождь и улицы, кривой переулок за собором св. Антуана и дальше - авенида Либерасьоне, да дорожка мимо универмага Хеймаркетт, где обвычно собираются взрослые шлюхи, мокры от росы; на веревках - суцшится белье. Завтрак я уже сьел, отец дал большой тяжелый песо на сендвичи и поблагодарил бога еще паз за то, что прошлой осенью удалось ему пристроить меня в эту школу. Что напротив... Туда берут из очень порядочных семей. Я бегу по переулку. В воздухе утрнняя прохлада. Текут ручьи стоков, кричат разносчики-пуэблос; мне так хочется сбросить башмаки и пойти по улице босиком, шлепая по грязным лужам...Но это запрещается; мы должны приходить в школу в Смирении, как делает наша праведная Донья Элеонора, наша классная, что в доме даже не держит ни одного журнала и ни одной книги, кои полны возбуждающих картинок... А вот Лиз высокая девчонка из Вступительных Групп, та как ни в чем не бывало идет в школу босиком по теплым булыжникам улиц; ну да ведь она - Лиз дочка бывшего мера, она может позволить показывать свои голые ноги всяким пуэблос да парням из предместий. Элеонора говорит - пальцы ног Лиз истинно аристократические, длинные... Нам же - нельзя, Смирение. Я миную угол универмага Хеймаркетт; сегодня одно из первых занятий. На грязной простыне, у стены спит шлюха-метиска.Груди прикрыты еще, а вот зад тощий ее - нет, она мертвецки спит, заснула давно. Я рискую опоздать в школу, теряя время, но присаживаюсь на корточки рядом... Улица пустынна, только где-то в трущобах лают голодные псы. Я склоняюсь над спящей женщиной. Смотрю на ее загорелые, сильные бедра: как, должно быть, они сжимают мужчину, как это тело тепло... Наверно. В ветвях поет ай-кью, серенькая птичка; я несмело касаюсь рукой обнаженного зада спящей. Господи Иисусе, кожа женская бархатная, нежная, как шелковое платье моей сесмтры. Я поглаживаю ее, чувствую, как плоть пружинит у меня под рукой. Только бы не опоздать в школу! Пальцы мои против воли ползут вниз. Да, там у нее живот, мерно колыщущийся сейчас - она спит. И еще - у женщин, я знаю - там выпуклый бугор. Шелковистый, мягкий. И вдруг она просыпается. Приподнимает голову и смотрит на меня огромными, черными как у всех метисок глазами с синевой под ними, яркие, красные губы приоткрываютя удивленно. Я чувствую: от нее пахнет потом, мужчинами... Как никогда не пахнет от доньи Элеоноры. Мое детское сердце сжимается: я понимаю, что она изумленно смотрит на склонившегося над ней богато одетого, для городка Росарио на Паране, подростка, глаза которого блестят. Я вижу, как сквозь тряпку торчат острые ее груди. Запах вина. Горло у меня перехватывает и я попятившись, бегу в школу, скорей, проч от универмага, толькобы не опоздать. ... В большой особняк, бывший кгда-то домом губернатора уже сходятся дети. Многих я только знаю по именам. Я один и мне - четырнадцать, почти пятнадцать. друзей у меня почти нет. В школе полы застелены мягкими, пружинистыми матами. На каждом этаже, у каждого класса душевая. У порога на матах мы все раздеваемся догола. Все - и мальчики и девочки. А как же - это христианско каталическая школа любви. Худые ноги, неуклюжие ступни подростков, едва оформившиеся груди и угловатые бедра. Смех, шепот, возня. Девочки из старших классов раздеваются медленно, это уже им нравится: постепенно стягивать с сея белье. Они щупают груди друг-дружки, придирчиво осматривают обнаженные свои тела, касаются друг друга. Это мы, вчера еще соплячня, скидываем быстро свою одежду. Сталшие девушки идут неторопливо, как бы невзначай касаясь нас голыми ногами, идут и пухлые их ягодицы покачиваются соблазнительно, идут, как настоящие женщины. Свет падает в окна, ежит квадратами на мягком полу, на крышках парт в светлых классах, бродят по коридорам. Я сажусь в классе на перую парту, как положено, гляжу на экран перед собой. Рядом девочки собрались в круг и взяв у Паоло монету, обмеряют свои розовые соски. О как им хочется быть в Старших Группах, где ведет Мартенсио, бывший сутенер и акробат цирка в Рио... Где девушки выделывают немыслимые позы, где Мартенсио входит в них сзади, где... Звучит звонок.

Сергей Лопатин

Salve, Регги

Res sacra miser

Вместо предисловия

Это об утраченном рае, о рае обретённом, потерянном вновь. Это о любви и влюблённости. О потерях памяти. О ней самой. О грехе. О святости и пошлости. О недостойности. Об отчаянии и невозможности, о тех, кто до сих пор не разгадан мною.

Эти строки никем не могут быть понятыми, и не только потому, что чрезмерно изобилуют многочисленными словесными играми.

Е г о р Р а д о в

СЛЕДЫ МАКА

"Мы жизни отдаем последнее дыханье за неба окоем и маков полыханье" Индржих Вихра пер. Олега Малевича

Я рассчитал все свои дозняки на этот денек и ощущал себя, словно опустошенное нездоровой свободой существо, стремящееся воспарить в ласково-мягкий, небесно-разряженный мирок смутной, как сонные слова, услады. Раствор был во мне, раствор был вне меня, рядом: мои руки светились сумрачными дорогами вен, которые, будто двери без ключей, влекли меня к себе, за себя, в покои кайфа, запретного и вожделенно-доступного, как плод, или блядь - стоило лишь протянуть руку. Под столом валялись маковые бошки вперемешку со стеблями и корнями - всем тем, что называется "капустой": шприцы лежали на столе, готовые впрыскивать чудесные жидкости в кровь, и миски с черными следами великого сладкого раствора были разбросаны повсюду вместе с бутылками из-под растворителя, словно доспехи лучезарного рыцаря, который после судорожного поединка расшвырял их где попало и теперь пьет портвейн.

Сева Святой

Капелька и Дойч

Ну почему, - спросила она его, - почему ты так изменился? Что произошло?

- Ничего, - равнодушно сказал Дойч.

Он поедал картошку. Золотистые ломтики издавали нежный запах, он накалывал их вилкой по одному и отправлял в рот. Иногда он подхватывал лежащий на краю тарелки толстый темно-зеленый огурец и откусывал от него. Вид у него был сосредоточенный.

Она вдруг ощутила острый приступ ненависти. Она не могла понять, что изменилось с тех пор, как они расстались два с половиной года назад. Тогда было ясно, что они любят друг друга - так ей казалось, и ничто на свете не сможет это изменить. Вечная любовь - каждый день, каждый час, всегда, пока смерть не разлучит их. Один год в армии, шесть страшных месяцев, которые Дойч провел в дисциплинарном батальоне за что-то, о чем она до сих пор не знала, еще полгода в армии, и полгода неизвестно где, когда она в муках проживала каждый день, ожидая его возвращения. Никаких удовольствий, танцев и мальчиков. Долгие месяцы взаперти, когда она боялась даже на секунду подумать о том, что ее дорогой Витя, ее парень, мог расценить как измену.

Влад Юркун

Ладошка

Листья летят пургой, Маленьких птиц пугая.

Скоро придет другой...

Больше всего мне запомнились его руки - мягкие и теплые, немного пухлые, словно у ребенка.

Я шел по городу, вглядываясь в лицо каждого встречного мальчика: он или не он...

Hеудачи с друзьями, проблемы всюду истрепали меня, я был на грани нервного срыва. Я не замечал, как оказывался на набережной. Я наклонялся над невысокой оградой реки и смотрел..., пытаясь разглядеть дно. Вода была разной: то серой, то голубой, с ровными рядами белых облаков, иногда пролетали чайки, наводя на меня еще большую тоску истеричными криками. Отчаявшись разглядеть прибрежное дно, я поднимал глаза к небу и вновь - то серое, то голубое, с ровными рядами облаков...

Илья Петров

Пою тебя, о, Казанова

"Приехав ко двору одного императора,

у которого было пятьдесят дочерей

девственниц, он (Геркулес) в одну ночь стал

мужем всех пятидесяти"

А. Франс. Остров пингвинов. Похвальба Оливье

ВВЕДЕНИЕ

"Что было пороками, то теперь вошло в нравы".

Сенека. Письма, 39 (Quae fuerant vitia, mores sunt)

- Sic transit Gloria mundi - могу сказать себе на склоне дней своих вслед за Фомой Аквинским и вспомнить, заодно, стишок, сочиненный кем-то из великих:

Наше светило делит все человечество на 12 типов. Каждому типу соответствует свой месяц и знак зодиака. Каждый из нас наделен особыми качествами, которые предопределяют сексуально поведение. Обладая знаниями о знаке зодиака партнера, можно не только предугадать его поведение, а также завоевать сердце возлюбленного.

Вашему вниманию предлагается сексуальный гороскоп для знака Весы.

Наше светило делит все человечество на 12 типов. Каждому типу соответствует свой месяц и знак зодиака. Каждый из нас наделен особыми качествами, которые предопределяют сексуально поведение. Обладая знаниями о знаке зодиака партнера, можно не только предугадать его поведение, а также завоевать сердце возлюбленного.

Вашему вниманию предлагается сексуальный гороскоп для знака Рак.