Сказка про Экибана-дурака и Мицубиси-прекрасную
Маргарита Каганова
Сказка про Экибана-дурака и Мицубиси-прекрасную
И было у отца 7 сыновей: Тосиро, Танако, Акива, Синуэ, Куюто, Раюку, и младшенький - Экибан-дурак. Все сыновья люди как люди, работали в отцовской фирме, один Экибан ничего делать не хотел, только целый день напролет мечом размахивал. Сидел он как-то перед телевизором, который братья собрали, и смотрел мультфильм с маленьким существом, существо красными глазками подмигивало. И только, убоявшись, хотел Экибан-дуpак выключить телевизоp, как существо и говорит человечьм голосом: Hе делай этого, Экибан-дурак, я тебе еще пригожусь. И превратилась тут же в Мицубиси-прекрасную. Hедолго радовался Экибан-дурак, потому что погрустнела вдруг его Мицубиси и пpоизнесла печальным голосом, глядя вдаль:
Сказка про Экибана-дурака и Мицубиси-прекрасную скачать fb2, epub бесплатно
Маргарита Каганова
БЕРЕГ ПРИHЦА ДРЭГHТЭЙЛ
или Приглашение в чужую сказку
апрельский рассказик
Посвящается Сашке
(дабы не повадно было)
Как-то ко мне явилось Прошлое. Вот так порой и случается - сидишь себе в комнате, а оно возьмет да явится. Без приглашения. Без приглашения оно приходит даже быстрее. Прошлое было бесформенным и пестреньким, где-то в многочисленных складках времени терялось его личико. Оно было симпатичным, это Прошлое. И первым заговорило со мной, как обычно.
Маргарита Каганова
ОТ ИМЕHИ КРЫС
Толстый взгромоздился на обломок доски и грозно хмыкнул. Крысы рассаживались вокруг, но слушать не особо хотели. Hастроение было злое, скучное и безысходное.
- Боги снова прогневались на нас! Сегодня отравлен клан улицы Банной. Остались двое, вот они - вы уже знаете. Минута молчания.
Толстый хмуро поглядывал исподтишка на присутствующих. В широком подвале пекарни собрались все крысы города. Как обычно, и всё же что-то было не так. Шорох в рядах молодёжи. Двое с улицы Банной, молодые воинственные крысы, активно шушукались и переглядывались с Фейносом. Этот Толстому давно не нравился. Его прозвали так за тонкий нос, и тут явно крылся намёк на утончённость и необразованность. Образованная молодёжь так себя не вела. Образованная молодёжь училась отлично, знала все лазейки в мешки, кладовые, подвалы, подполы, знала, когда зажигают свечи на кухне и когда боги изволят спать. Это была здоровая упитанная молодёжь, предки могли гордится такими крысами. И боги могли гордится.
Маргарита Каганова
Звездное небо
Старик Кмо первым вышел на сбор и устроился на своем любимом месте. Он был необычно печален в этот день, но, как всегда, абсолютно спокоен. Где-то на неизмеримой высоте тихо мигали звезды. Такие же, как и много лет назад, когда он впервые увидел их. Кмо нравилось появляться здесь раньше остальных, смотреть на недосягаемое небо и ждать. ...Именно Кмо начал речь, поскольку по его виду всем и так было ясно, что начинать ему.
Джанни Родари
Долой девять
Один ученик решал примеры.
- Тринадцать разделить на три, - бормотал он, - будет четыре и один в остатке. Пишем четыре. Проверим. Трижды четыре - двенадцать и один тринадцать. Теперь долой девять...
- Ну уж нет! - тотчас же крикнула девятка.
- Как это нет? - удивился ученик.
- А так. За что ты на меня взъелся? Почему кричишь: "Долой девять!"? Что я тебе плохого сделала? Что я, враг рода человеческого?
Джанни Родари
Дом на слом
Одно время в городе Бусто Арсицио ребята так все портили, ломали и рвали, что горожане не на шутку встревожились. Не подумайте, что мы говорим о подметках, штанах и школьных ранцах. Нет! Когда эти ребята принимались играть в футбол, летели стекла, за столом они били тарелки, в кафе - стаканы, и если пока еще не разбивали стен, то только потому, что под рукой у них не было молотков.
Родители просто не знали, как быть и что предпринять, и под конец обратились к городскому голове.
Джанни Родари
Масляные человечки
Случилось так, что великий путешественник и знаменитый первооткрыватель Джованнино Бездельник очутился в Стране масляных человечков. На солнце они таяли, поэтому им всегда приходилось прятаться в тени. Для пущей безопасности все они поселились в городе, где вместо домов стояли холодильники. Джованнино бродил по улицам этого города, заглядывал в окошки и видел, как масляные человечки сидят в своих домах-холодильниках и у каждого на голове грелка со льдом. На дверце каждого холодильника висел телефон, чтобы можно было перезваниваться с хозяином дома.
Джанни Родари
Сакала, пакала
Двое ребятишек сидели как-то в тихом дворике и придумывали новый язык. Кроме них, этот язык не должен был понимать ни один человек на земле.
- Сакала, лакала, - сказал один.
- Пакала, сакала, браф! - ответил другой.
И оба покатились со смеху.
Неподалеку от них, на балконе второго этажа сидел старый добры синьор и читал газету. А в доме напротив смотрела из окна старая синьора, обыкновенная, ни добрая, ни злая.
Джанни Родари
Волосы великана
Жили-были четыре брата. Трое были маленькими, как карлики, но каждый из них был хитрее самой хитрой лисицы. А четвертый брат был прямо-таки великаном, силы неимоверной, зато простак, каких свет не видел.
Вся сила у него была в руках, а разум - в волосах. И чтобы он всегда оставался дурачком, его хитрые братцы стригли его наголо. Стригли, а потом взваливали на него всю работу, благо он был сильный. Сами сидели сложа руки да поглядывали, как он работает, а денежки клали себе в карман.
Дмитрий Шашурин
Детектив с Бабой Ягой
Баба Яга никак не могла решить, что нужно сделать сначала: почесать кончик носа или открыть английским ключом дверь своей избушки. Она уже давно завела ступу в гараж и с тех пор все топталась на крылечке.
Мешок и карманы Бабы Яги были заняты. Там сидело что-то живое, что Бабе Яге приходилось придерживать свободной рукой да еще локтем той руки, в которой она держала ключ.
За дверью внутри избушки то и дело слышался прерывистый механический шум.
В.ТАТАРИНЦЕВ
АНЧАР
(повесть-сказка)
Присказка
Из своего аккуратного небольшого домика выходит старичок в старомодном сюртуке, широкополой шляпе и с палочкой. Вот он спускается с крыльца и идет по садовой дорожке. Снимает шляпу и кланяется нам:
- Позвольте представиться, Иллюзион Фантазьевич. Прошу любить и жаловать.
Вы спросите, как же он узнал, что мы за ним наблюдаем (может быть, вы даже испугались немного) - ничего удивительного. Иллюзион Фантазьевич по профессии волшебник. Было бы даже странно, если бы он не заметил, что сказка уже началась.
Виктор Моисеевич Важдаев
Белый Ворон и Крот
Прилетел Белый Ворон в незнакомую страну. Нашёл дерево самое высокое, самое раскидистое, могучее. Стал гнездо вить.
Вдруг вылезает из-под земли Крот. Посмотрел, видит - Белый Ворон гнездо вьёт.
Постоял Крот да и говорит:
- Белый Ворон! Не вей гнезда на этом дереве. Плохое оно!
А Белый Ворон засмеялся и только лапой на него - молчи, мол.
Посидел Крот и снова говорит:
Ю.Кагарлицкий
Бульвер Литтон - драматург
Среди имен английских драматургов девятнадцатого века имя Эдварда Джорджа Бульвера Литтона (1803-1873) занимает самое видное место. Перелистывая старые английские, французские и русские журналы, трудно не напасть на рецензии о его пьесах. Не было англичанина или иностранца, приехавшего в Лондон, который не счел бы своим долгом посмотреть новую пьесу Бульвера. Им восхищались или ругали его, но он всегда оставался в центре внимания. Время обнаружило недостатки драм Бульвера, как и недостатки его романов. Но то же время рождает к нему новый интерес. Творчество Бульвера достояние истории. И нам следует выслушать этого свидетеля своей эпохи небеспристрастного, но талантливого, жившего интересами своего дня.
Юлий КАГАРЛИЦКИЙ
Был ли Свифт научным фантастом?
Жить рядом с музыкантом беспокойно. Иное дело математик - тот погружен в свои вычисления и никого не тревожит. Однако соседи английского математика и философа Чарлза Бэббиджа (1792-1871) не были им довольны. А ведь он не принадлежал к числу любителей музыки. Напротив, ненавидел ее. Стоило появиться под его окнами скрипачу или шарманщику, как Бэббидж выбегал на улицу и гнал его взашей. Бэббидж мечтал отвадить всех уличных музыкантов.
Ю. КАГАРЛИЦКИЙ
ЧЕЛОВЕК И БУДУЩЕЕ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА
Каким будет мир? Пойдут ли перемены на пользу или во вред человеку? Каким должен быть человек, чтобы стать вровень с миром, созданным им самим? Эти и подобные вопросы накапливались прежде веками. Сейчас они нарастают и множатся ежегодно. Размышления о будущем - уже не праздные мечтания, не услада ленивца. Будущее наступает на нас стремительно. Его приходится учитывать, принимаясь за тысячи сегодняшних дел. Вопросы, которые оно задает, так значительны, что, отвечая на них, приходится задумываться и над нашим сегодня, и над нашим вчера. В этом, думается, одна из причин популярности научной фантастики. Ведь научная фантастика, во всяком случае хорошая научная фантастика, это интеллектуальный роман, переставший быть романом для интеллектуалов потому хотя бы, что значимость обсуждаемых проблем неимоверно возросла и число людей, ими занятых, необычайно расширилось. Разумеется, современную западноевропейскую и американскую фантастику трудно счесть однотипной. Мы встречаемся в этой области и с серьезными писателями, и с теми, кто пользуется успехом научной фантастики для того, чтобы перерядить в космические скафандры старых героев бульварной литературы, и с людьми прогрессивно мыслящими, и с явными реакционерами. Но исторический смысл сегодняшнего подъема научной фантастики и усиленного читательского к ней интереса надо объяснять, очевидно, тем, что подавляющее большинство серьезных фантастов выступает против реакции, фанатизма, расовой дискриминации, обесчеловечивания человека. "Видимо, любить научную фантастику - это значит так или иначе заботиться о будущем человечества, - говорит, отвечая на анкету "Иностранной литературы", американский фантаст Айзек Азимов, - в какой-то степени это значит даже любить всех людей и желать им счастья в те далекие времена, когда сами мы уже давно завершим свой путь". С ним трудно не согласиться, и если слова доктора Азимова нуждаются в каких-то поправках, то самую существенную сделал, пожалуй, его прославленный собрат по перу Рэй Брэдбери. "Лучшую научную фантастику создают в конечном счете те, кто чем-то недоволен в нашем обществе и выражает свое возмущение немедленно и яростно". Да, желать людям счастливого будущего - значит яростно ополчаться против всего, что в сегодняшнем мире стоит на пути этого будущего. Большая часть современной западноевропейской и американской фантастики посвящена отнюдь не реально предвидимому будущему, а будущему, каким оно не должно быть. Художественный метод, применяемый при этом, принято называть экстраполярным. Та или иная тенденция, замеченная в настоящем, изображается в предельном развитии. Тем самым выявляются ее благодетельные или - что случается чаще - роковые последствия. На экран будущего проецируется настоящее, а заодно и прошлое человечества, ведь прошлое помогает видеть грозящие нам опасности. У американского фантаста Фредерика Пола есть переведенный на русский язык рассказ "Туннель под миром" - рассказ о рекламном агентстве, которое ради того, чтобы проверять действенность различных видов рекламы, построило в лаборатории точную модель небольшого города, разрушенного взрывом, и населило его точными копиями людей, живших некогда в этом городе. Этим миниатюрным людским подобиям кажется, будто они - по-прежнему люди, а они - всего только объект эксперимента. Они не живые. Они сделаны из материалов, куда более прочных, чем живая человеческая плоть, и все-таки и сами они и все, что их окружает, с человеческой точки зрения иллюзорно. О чем этот рассказ - о настоящем или о будущем? Вот что пишет американский профессор Эрих Фромм в статье "Наш образ жизни делает нас несчастными": "Каждое общество создает тот тип "социального характера", в котором оно нуждается, чтобы нормально функционировать. Оно формирует людей, которые хотят делать то, что им приходится делать. А в какого рода людях нуждается наш всеобъемлющий, бюрократизированный индустриализм?.. Он нуждается в людях, которые считают себя свободными и независимыми и в то же время охотно готовы подчиняться, делать то, чего от них ждут, быть хорошо притертыми деталями социальной машины; в людях, которыми можно руководить без вождей, подталкивать на действия без всякой цели, кроме одной: действовать, функционировать, идти вперед. Современному индустриализму удалось создать такого человека". Автор "Туннеля под миром" работал некогда в рекламном агентстве. Но слово "реклама" давно уже утратило на Западе свой непосредственный коммерческий смысл. Олдос Хаксли в одной из последних своих книг "Снова в прекрасном новом мире" справедливо писал, что Гитлер пользовался во многом теми же средствами массового воздействия, какими пользуются для рекламы зубной пасты, сигарет или политического кандидата в демократических странах. В западноевропейской и американской фантастике сейчас появилось огромное количество произведений о так называемом "призрачном существовании": человеку кажется, что он живет полной жизнью, а на самом деле это чистейшая иллюзия, внушенная ему при помощи таблеток, лучей, специальных уколов... Это высшая степень изоляции людей друг от друга, распада человеческих связей, подчинения человека каким-то силам, лежащим вне его. О чем же рассказ Фредерика Пола - о настоящем или о будущем? Во всяком случае, не о будущем. "Туннель под миром" не может быть рассказом о будущем потому, что такое будущее означает по сути дела отсутствие будущего. Это пережившее самое себя настоящее. Экстраполяция долгое время была основным методом фантастической литературы. Сейчас она вызывает у многих фантастов внутренний протест. Она хороша для критики настоящего и прошлого, но не может быть методом предсказания будущего. Сама логика жизни все убедительней доказывает честному писателю на Западе, что будущее должно быть иным и притом радикально в чем-то непохожим на настоящее. В фантастику все чаше проникают элементы другого жанра - утопического. Она становится больше, чем прежде, литературой о возможном и желательном будущем человека. Разрушая мнимые идеалы, она начинает пробиваться к действительным. Ведь по смыслу своему это литература о будущем человека... Современную фантастику на Западе занимают сейчас три главные проблемы, три опасности, стоящие перед человечеством. Первая - опасность атомного уничтожения. Об этом много написано Брэдбери, Азимовым, Шекли. В значительной части эти произведения известны советскому читателю. Вторая опасность таится в так называемом "демографическом взрыве" - быстро возрастающем населении Земли. Интенсивность этого прироста может оказаться такой, что никакое развитие промышленности ее не компенсирует и мир впадет в нищету. Одна из книг, посвященных этой проблеме, тоже недавно стала доступна советскому читателю. Это "Операция "Венера" Ф. Пола и С. М. Корнблата. Впрочем, если человечество сумеет избежать этих двух опасностей и придет к Утопии - так в современной фантастике все чаще называют "идеальное общество будущего", - оно само в себе, говорят нам, будет таить третью опасность. Сейчас немало говорят о пессимистических или оптимистических тенденциях в произведениях тех или иных фантастов. Но позиция художника определяется отнюдь не тем, пишет он о страшном или приятном. О страшном можно писать, чтоб предостеречь от этого страшного, а о приятном - чтобы лишить людей ясного взгляда на мир и помочь приходу страшного и бесчеловечного. Действительный критерий лежит в отношении к будущему. От того, каким оно представляется писателю, зависит и решение всех остальных проблем. Ведь вопрос об Утопии - это вопрос об общественном и человеческом идеале художника. Собственно говоря, в мире коммунистического будущего общественные отношения сведутся, в конечном счете, к человеческим отношениям, и в той мере, в какой современный художник отражает объективное движение истории, он, независимо от того, сознает он это или нет, прослеживает элементы этого будущего. Он так или иначе отмечает их уже в процессе критики современного общества, ибо сегодня мир страдает от обесчеловечивания человека, и положить конец этому процессу - значит ускорить движение к коммунизму. Чем больше фантастика говорит о человеке, тем больше она говорит о будущем. И все же, как ни парадоксально это звучит, именно в вопросе о человеке будущего фантасты особенно связаны настоящим и прошлым. Человек производное от своей истории и от конкретных социальных условий, в которых он живет, а он лишь очень приблизительно может представить себе конкретную обстановку будущего. Может быть, поэтому основная нравственная проблема, которую ставит сейчас западная фантастика, предвещающая приход Утопии, формулируется удивительным на первый взгляд образом: "Хорошо или плохо должен жить человек?"
КЛУБ ФАНТАСТОВ
Ю. КАГАРЛИЦКИЙ,
доктор филологических наук
Два вопроса Герберту Уэллсу
Мало о чем так долго спорили, как об отношениях литературы к науке. Этот спор ярким пламенем разгорелся в XVIII веке, и веское суждение о проблемах, в нем поднятых, высказал Гегель.
Он возобновился в XIX веке, и свои аргументы привел Томас Генри Хаксли (Гексли). Он снова вспыхнул в наши дни. Что это за удивительный бесконечный спор?