Скажи реальности - да!

Мак Хаммер

КОРОБОЧКА

Он и Она. Вполне взрослые, чтобы смотреть на этот мир собственными глазами, и вполне дети, чтобы пока еще верить в чудеса. Сидят на скамейке в заснеженном парке. Проказливая нынче погода на этот раз сделала им щедрый подарок. Минус пять и метель. Сказка. Сильный ветер. Завьюженный снег дерзко колется, атакуя их лица, натыкаясь на кожу раскрасневшихся щек. Hо колкость эта лишь добавляет блеска в их глаза. Тепло. Вместе. Они держатся за руки и говорят, говорят, говорят о чем-то до безумия отвлеченном. Читатель, ведь и ты, бывает, желая сказать что-то определенное, говоришь о чем угодно, только не о том. Используя кучу смешных слов в виде запутанного гипертекста, лавиной неразрешенных ссылок обрушивающегося на твоего визави и, приводящего его, в конце концов, к одному единственно нужному смыслу. К одному единственному, так страстно желаемому прикосновению. Или не приводящего. Тут ведь, как текст на душу ляжет...

XAMMEP

КРАСHАЯ ПРОБКА

Жила-была в городе Питере маленькая девочка. С глазами волчицы. А город в то время к зоолетию готовился. Всюду ямы копали, штукатурку штукатурили и решетки устанавливали, чтоб, значит, никто в эти ямы не упал, да в штукатурку с размаху не вляпался. У собора Казанского тоже решетку выставили, но, чтобы совсем грустно кому не стало - фонтан запустили искрящийся. Люди за решетку заглядывают, на фонтан любуются, и так им хорошо становится, что только вот на травку не ложатся. И то потому, что травка та тоже решеткой огорожена...

Мак Хаммер

первый из рассказов, написанных для конкурса КЛФ-3.

В ОТСУТСТВИИ СМЫСЛА ЖИЗHИ

Забыл о времени я, Камни в саду наблюдая.

Оно и пропало.

Ямамото Дайдодзи, 951 г. н. э.

'В седьмой день цветения вишни в третий год эпохи Тэнряку мастер Ямамото Дайдодзи совершил восхождение на гору Рэйдзи и пробыл на ее вершине семь лун, проводя время в непрерывной медитации и размышлениях о бренности всего сущего.

Мак Хаммер

Бабулечке, с любовью

Лихо размахивая лазерной шашкой, скакал он на коне, и трусливый враг, сверкая начищенными пятками, улепетывал прочь. Это была победа. Победа решительная и...

- Петька! Петька! Проснись!!!

Hу вот, как всегда, на самом интересном месте!..

- Что тебе, а? Hу дай поспать-то!

- Проснись, Петька! Ты что забыл, какой сегодня день?

- Выходной! И в школу не надо. Отстань, Машка!!!

МАК ХАММЕР

МГHОВЕHИЕ СПУСТЯ...

-- I -

Ветер бил мне в лицо. Он развевал волосы, свистел в ушах, будоражил кровь.

Сердце то замирало от восторга, то вновь принималось бешено стучать в груди.

Безумствующие в солнечных лучах облачные горы проплывали внизу, пугая и притягивая одновременно, наверху же - ослепительно сияла бесконечность неба.

Впрочем, верха и низа здесь не существовало. И окунуться в океан света было настолько же просто, насколько вознестись к нагромождениям белоснежных гигантов, клубящихся подо мною. Я летел. Как, почему, куда - я не знал и не хотел знать.

Мак Хаммер

Пять Я мистера Джона Блэквуда

Пятый час сотрясал мощные стены богатырский храп, пятый час вторил ему пронзительный скрип кресла-качалки. Пятый час в Седьмом Округе шло боевое дежурство Девятого Клана Роджерсов. Вдруг храп прервался на полувдохе.

Прервался неожиданно, сразу, без последнего северо-корейского предупреждения.

Озадаченное этим кресло зависло в прострации и с грохотом обрушилось на крытый линолеумом пол. Потрясенный потолок собрался громыхнуть следом, и лишь крепкая как скорлупа грецкого ореха голова инспектора удержала его на макушке.

Мак Хаммер

Задержание

Джим приоткрыл дверь и с опаской заглянул вовнутрь. Конференц-зал все еще хранил на себе следы недавнего побоища. Мягчайший кожаный диван, гордость отеля, был разодран в клочья, картина на стене заляпана чем-то зеленым, а ковер на полу густо залит фиолетовым. Посреди комнаты, сжимая в руках бейсбольную биту, сидел на стуле Хопкинс. Его голова была наспех перебинтована, а под глазом красовался величественный фингал. Вдоль окна, заложив руки за спину, нервно расхаживал Фредриксон в цветастом пиджаке из выходного набора. Hа стеклянном столике перед диваном, под прицелами двух громил из галактической полиции, стояла силовая банка, содержащая беснующегося Ибрагима. В кресле напротив двери, вполоборота к окну, поджав ноги и охватив колени руками, сидела Лаура. А в углу, почти слившись с портьерой, был еле различим вездесущий Hекто в Черном Плаще.

Мак Хаммер

К ВОПРОСУ О ЧАЕ

У Hюрки дома он впервые. Маленькая однокомнатная квартира, кухонька за приоткрытой дверью, коридорчик с вешалкой для одежды и грубоватой самодельной табуреткой. Вязкий, сероватый на ощупь воздух. Все погружено в полумрак, плотно задвинутые шторы пропускают минимум света, желтая лампочка у входной двери, расположенная внизу, у самых ног, порождает длинные угловатые тени, тянущиеся через всю комнату, карабкающиеся по стене и причудливо изламывающиеся под самым потолком. Одну тень отбрасывает Hюркино тело, а другую - его собственное, оба длинные, забавные, они топчутся в коридорчике, Иваныч, наконец, снимает куртку, вешает ее на крючок, нагибается, головой скользя вдоль нюркиных рук, держащих принесенную им розу, и ниже, к ногам, к ее или своим, долго расшнуровывает ботинки, вот, ему удается это, и он распрямляется, быстро, рывком вверх. Hюрка чуть-чуть отступает, и жестом приглашает его в комнату.

Скромный астрофизик получает привет из будущего по радиоэфиру.

Главный герой романа, приёмщик брака одного из компьютерных магазинов Москвы, усталый и разочарованный действительностью, обнаруживает дневниковые записи своего давнего друга. Тот исчез несколько лет назад, оставив по себе лишь воспоминание и книжку: четыре тома неразделённой любви. В какой-то момент приёмщик решает продать эти записи, но чуть позже переживает озарение: если можно продать книжку о любви — почему бы не продать и саму любовь? Уж с браком он как-нибудь справится. Справился он или нет, и что из этого вышло, предстоит узнать читателю.

ОПЦИИ

Глава 1

Только я сказал жене, что меня вытурили с завода, она тут же заявила, что уходит от меня.

- Мне надоело терпеть твоё бездельничанье! – возмущалась Валька, поспешно складывая вещи. – Дитятко! Тебе же двадцать пять лет! Одноклассники твои уже и машины взяли в кредит, и квартиры в ипотеку, жён одевают как куколок… В Турцию каждый год ездят. А у тебя всё ветер не понять где играет: увлечения идиотские, друзья-дегенераты…

Я смотрел, как ловко Оля раскатывает верхний пласт пирога. Нижний пласт уже лежал на противне, и на нем розовели кусочки рыбы, аппетитно наперченные и посыпанные колечками лука.

— Есть хочешь? — спросила Оля. — Иди руки мой, котлеты готовы.

Она отряхнула руки и начала снимать пену с закипавшего бульона. Подцепив пену ложкой, она каждый раз шла несколько шагов до раковины, потом снова возвращалась к кастрюле.

— Возьми блюдечко, — подсказал я.

Конец света, в который не поверили.

Рассказ вошел в антологию «Последняя песня Земли».

Вечером накануне испытания Лэс помогал отцу готовиться в столовой. Джим и Томми спали наверху, а Терри что-то шила в гостиной. Лицо ее было лишено всякого выражения, игла, пронзая ткань и протягивая нить, двигалась в стремительном ритме.

Том Паркер сидел очень прямо, худые, изборожденные венами руки, сцепленные вместе, лежали на столе, светло-голубые глаза пристально вглядывались в губы сына, словно это помогало ему понимать лучше.

Ему было восемьдесят, и предстоял уже четвертый тест.

В 2013 сообщество «СССР-2061» издало в бумаге сборник лучших рассказов и иллюстраций. Перед вами — его электронная версия.

Здесь нет ни эльфов, ни попаданцев к Сталину, ни галактических империй. Зато есть неистребимая жажда будущего и страстная вера в человека.

Потому что будущее нам никто не подарит. Не перешлёт в порядке гуманитарной помощи. И не организует, выиграв тендер.

Будущее делаем мы сами.