Сфероидос в огне

…

…

Тело дрожало в ожидании этих безжалостных и страстных ударов.

— Вот! Вот опять! О, господи!

Я чувствую, как необузданная и не поддающаяся моему влиянию страстная волна накрывает меня и я, теряя сознание, шепчу.

— Женечка! Жень…ка…а!!!

— О, господи! Что ты со мной делаешь?!!! Же…не…ч…ка!!! А…а…а!!! — Все.

Первое, что приходит в голову, это желание отблагодарить и я ищу ее руку, а затем, не найдя, ищу ее тело. Но пальцы все время натыкаются на пустые складки постели, я даже не чувствую тепла от ее присутствия. C испугом понимаю, что ее нет рядом. Нет любимой! Отрезвление приходит почти мгновенно, вместе с тяжелыми ударами сердца. Сознание проявляется в темноте вместе с ощущениями одиночества и привычных звуков работающего кондиционера.

Смотрю на него. Мальчишка! Он совсем еще мальчишка. И спит, как маленький. Рот приоткрыл и слегка посапывает. Я лежу рядом с ним и никак не могу отделаться от впечатления того, что мною украдено счастье. Какое, какое? Да, самое обыкновенное! Бабское! Просто, чье — то бабское счастье.

Опять он ворочается, ему что — то сниться. Наверное, то, что с ним только недавно произошло. С ним то, да. А вот со мной? Что же со мной? Да, ничего! Вообще ничего!

— Нет! Нет! Нет! Мне бо-о-ольно!!!

— Ах ты, маленькая сука! Ты еще смеешь кусаться!!!

— А вот так! Так будет лучше? Как тебе?

— Нет! Прошу тебя! Так еще больнее!!! Так нельзя!

— Что? Не пойму? Что ты сказала? Ах, ты бл…..душка, малая! На тебе, на!!! Или тебе своей… не жалко? Ах ты, проститутка малая! Вот тебе, вот!

Просыпаюсь в холодном поту. А сердце все еще не может очнуться от страшного сна. Я пока нахожу в себе силы, что бы справиться с этим, но все равно я так, же испугана, унижена и оскорблена, как тогда! Как тогда.

Утро. Стремительно вскакиваю. Машка ворочается, хочет писать.

— Доброе утро, милая!

— Сейчас я помогу тебе.

Все как обычно. Туалет, поход на кухню. Варю кофе, а сама все поглядываю, чем занята Машка.

Машка это моя родная дочь. Она инвалид с самого рождения и еще совсем недавно была полностью неподвижна, но благодаря нашим совместным усилиям, о которых поведу речь дальше, она стала другой. Она уже может многое. Может перемещать руки и ноги. Сама подтягивается и поворачивается. Не говорит, но издает звуки, которые я воспринимаю и по большей части понимаю. В последнее время почти сама стала ходить на туалет. Правда, она не ходит, а это я ее таскаю и перемещаю.

"Я физически ощущаю себя страстной женщиной.

Понимаю, что это гормоны и гены.

Но, откуда тогда, эта звериная страсть к ощущению, запаху, взгляду, интонации голоса. Нет, я их не жду! Они сами цепляются к телу, заставляя сразу же чувствовать их, и совсем не по воли.

Я люблю свое женское тело.

Я его чувствую в каждом шаге, движении, повороте."

…

– Ну, что? – Тревожно спрашивает мать. – Что, Наташенька?

Она так ожидает услышать ответ от своей врачихи Натальей Климентьевы, что навалилась мне на спину и даже не дает мне дышать. Врачиха пишет сосредоточенно что-то и, не поднимая головы.

– Да, ничего страшного. Подлечимся, и все будет еще, как и должно быть у взрослой девочки. И волосики на лобке и месячные. Так, что Ольга Петровна, когда вы говорите, сможете?

– Хорошо! Проходите остальных врачей и ко мне, выпишем направление, а там, деточка! – Это она, обращаясь уже ко мне. – Поедем и подлечимся! И станешь, как все, красавицей. Поняла меня, девушка!?

Эти истории близких отношений между девочками, кадеточками и вчерашними мальчиками, курсантами военно–морских училищ, сразу же так повзрослевших в своей военной форме. А кадеточки, это были мы девочки, подруги аккуратных мальчиков в красивой морской форме, с которым было приятно не только ходить под ручку, но и трепетать с мальчиками, так рано ставшими мужчинами.

И хоть кадеточки, так старались быть ласковыми, но не всем выпадало стать женщинами и выйти замуж, за мальчиков, которые так быстро сменили погоны, с белыми окантовками курсантскими на золотые погоны, офицерские.

Существуют ситуации, когда душа человека выходит из-под защиты тела. В этот самый момент душу можно украсть…

Господи, ее ГОЛОС… У меня мурашки бегут по коже. Он ТАКОЕ со мной творит. И, наверное, не только со мной, но и с каждым мужчиной. Она управляет своим голосом, как профессиональный певец, или диктор, или публичный оратор. Она владеет своим голосом…

Изнасилование может быть смертельным не только для жертвы, но и для самого насильника…

Небольшой рассказ изданый в журнале "Интим". Город Новосибирск, осень 1994 года.

 2011 год, Украина. Редактор литературного журнала – Валенсия, как и все девушки, хочет любить и быть любимой. Шестилетний брак с богатым бизнесменом оказался неудачным, и онлайн-знакомство с талантливым поэтом изменило привычный уклад её жизни. Но обманутый муж, движимый хладнокровной свекровью, решает действовать по принципу «нет человека – нет проблемы». Сможет ли героиня стать счастливой, изменив законному мужу?

Передо мной дневник сестры. Его передали мне, какие-то посторонние люди. Ничего, при этом не добавили. Сказали, что это просили передать мне, ее сестре.

Выборочно листаю и знакомлюсь с ее записями:

«Школа закончена, теперь подучиться и работать. Хотела не так, а доучиться в школе и потом в институт, но… Надо помогать семье деньгами.

Подаю документы на конструктора-дизайнера одежды. Вроде собрала все и медкомиссию надо проходить. Давно так не волновалась перед гинекологом. Ночью спала плохо, все представляла себе, как в меня там будут лазить и смотреть. Надо хорошенечко подмыться и не забыть купить перчатки. Процедура мне не приятная, но что поделаешь? Без гинека медкомиссию не пройти. Хорошо, что со мной Верка и Дашка, из моего класса. Они тоже решили не заканчивать десятый, а уйти на собственные хлеба. Верка, та точно, запросто к гинеку зайдет, не моргнув глазом, всю себя раскроит. У нее, наверняка уже богатый опыт. Не зря говорили девчонки, что она в последней четверти пропустила дней десять, так как ее видели вместе с мамашей, и она сделала аборт. Потому и не ходила в школу. Она все хотела со мной поговорить по душам, наверное об этом. Спасибо Дашке, вдвоем ее быстро отшили. И поделом ей! Сама залетела. Все хвасталась, что ей от парней нет отбоя. Все ее любят. Сейчас! Так уж и любят? Просто ноги расставляла перед каждым, вот и любят. А они это любят. Жалко, конечно, что приходится расставаться с классом. Особенно с Генкой. Но почти все хотят окончить школу, кроме нас».

ищу тебя, среди сотен лиц. Среди стен человеческих глаз. Этот дождь в равнодушном потоке машин. Проливает слёзы о нас.

ВСТУПИТЕЛЬНОЕ СЛОВО АВТОРА:

Автор нижеследующего текста не флорист и даже не ботаник, чтобы мог досконально изучить цветы, растущие на болоте. И не скрывает этого, его представление о цветах дальше набора информаций, включённых в общеобразовательную школьную программу, не распространяется. Хотя при разработке отдельных моментов своего текста, которые имеют прямое либо косвенное отношение к т. н. болотному живому миру, ему пришлось детально изучать некоторые публикации, помещенные в интернете. Автор склонен полагать, что человеческое сообщество во многом больше всего уподобляется мутному болоту, которое пропитано навозом вражды и невежества целых поколений. Поэтому везде борется с любым проявлением невежества, повсеместно разоблачая его. Болотная жизнь в его понимании призвана олицетворить образ периферийности: в мышлении и действии соответствующих субъектов – естественно из числа людского потока.

Название произведения содержит в себе сугубо иносказательную посылку. В нём отражено упоминание о недавнем прошлом российского общества. Это – тяжелейший эпизод жизни героев романа, совпавший, по сути, с периодом деградации российского общества после трагического распада СССР. Именно этот постсоветский период российского быта выступает неким удушающим (своей ядовитой атмосферой) омутом, где повсюду водятся одни только нечисти, черты и дебилы; проще – мутанты умственно атрофированного общества!

Упоминание такой темы в рамках предлагаемого вниманию читателя опуса носит чисто символический характер, и больше всего связано с метафорой, нежели с ботаникой. А сам опус в лучшем случае может быть расценен как сказ от третьего лица. Ибо предлагаемый текст, по сути, выступает сплошной территорией иносказания, и мысль автора совершает полёт над этой территорией, отвергая всю тривиальную низость современной жизни. Всё в нём – правда, но не всё про автора.

Стоит ещё отметить, что по своему замыслу данное произведение в известной степени перекликается с другой публикацией автора – «Проза. Ру как горький упрёк нынешней России»