Реки времён

Дмитрий Малиновский

Открытая глубина...

Я был исследователем: иных измерений и миров, иной жизни...

Ровно в полдень я покидал эту планету.

Стояла поздняя золотая осень. Ещё тёплые лучи солнца, незнакомой мне, неяркой звезды, золотили раскачивающиеся на ветру листья деревьев. Иногда листья срывались с ветвей, и медленно кружась в прохладном чистом воздухе падали на стылую землю. Среди уже почти обнажённых ветвей деревьев струился густой солнечный свет. Он наполнял пространство небольшой лесной опушки, таинственной графикой - живого света и тени. Птиц, или иных звуков дикой природы, отчего-то не было. Только - Тишина... Она, казалось, наполняла весь мир невидимой, но почти ощутимой телом материей. В кристально прозрачном воздухе, чувствовался слабый запах тлеющей листвы, и засыхавших цветов.

Дмитрий Малиновский

Отражённый свет

"Сидеть, Титан!" - строго скомандовал суровый, крепкий мужчина в кожаной куртке. Hе совсем понимая, что от него хотят, маленький щенок тервюрен (Бельгийская овчарка) пронзительно гавкнул и подбежал к хозяину, радостно виляя хвостом".

- Да..., - подумал мужчина, - из тебя боевой пёс не скоро выйдет!

Что я скажу братанам: отдал штуку баксов а пёс команды не сечёт, только крутит хвостом, как пропеллером. Hу да ладно, я из тебя всё равно супер-бойца сделаю, пусть только что возразят, - башню снесу.

Дмитрий Малиновский

Мечты обречённых

Я часто думаю о том, какие странные эти существа - люди.

И их мечты, - мечты обречённых...

И вся полнота жизни...

Человек, опередивший своё время в развитии,

становится - Создателем Мира,

или - Знамением Смерти...

Эта история, увы, лишь одна из многих. Меня попросили передать её _вам_, не откладывая, пока ещё есть в этом смысл!

Hа информационной панели появилось короткое сообщение, разрешающее войти посетителю под номером один. Этот номер был мой.

Малиновский Дмитрий

Этот рассказ я посвящаю всем, кто каждый день

преодолевая боль и отчаянье - создаёт этот мир.

Дающее жизнь

Печаль - лишь тень радости.

Смерть - лишь часть жизни.

Hичто - только пролог сущего.

Клубничное желе восхода медленно заполняло небо. Где-то в его бескрайней вышине, высматривая добычу, плавно кружил стремительный, зоркий сокол. Казалось, ничто не способно нарушить его гордый, свободный полёт: ни палящее солнце, ни свирепая буря, ни холод близких, седых облаков.

Мария Рыбакова

Братство проигравших

Неудачное стечение обстоятельств, которое я называю своей жизнью, привело к тому, что история Кассиана увидела свет.

Я издатель. Мне тридцать шесть лет. Я издатель и люблю книги. Мне тридцать шесть, я не стар и уже не молод. Я издатель, я люблю книги, я работаю в старом доме. Мне тридцать шесть, я не стар и не молод, не то чтобы счастлив, но и несчастным меня назвать нельзя.

Есть люди, которые помнят себя в пеленках, я же вынес из раннего детства два-три воспоминания. По праздникам мы ездили в загородный дом родителей отца. Из его окон видны горы и озеро. Предполагалось, что там очень красиво, и мать, поставив меня на балкон, указывала вдаль и говорила: "Смотри, какая красота!". Но мне всегда было холодно на балконе и в этом деревянном доме. Сестра оказалась равнодушной к красоте и не скрывала этого. Я же пытался, хотя и слабо, изобразить на лице восторг, потому что (мне казалось) иначе обидится мать, родители отца и сам этот вид с балкона. Сестра, награжденная здравым смыслом, никого не боялась обидеть и если любила, то по-настоящему.

Святослав Юрьевич Рыбас

Уже нет прежней игры

Анищенко грустно поглядел на свой стол. Это был безобразный канцелярский стол с двумя тумбами и с зеленым сукном. Толстый лист оргстекла прикрывал сукно, на нем стояла лампа с зеленым абажуром и лежала конторская книга, размеченная синими линиями. Анищенко еще не отучился от таких. "Старая привычка, - подумал он. - И все привычки у тебя старые. Новых не приобрел".

На левой стороне книги были два графика: одна веточка поднималась круче, чем вторая, и, хотя расхождение было невелико, Анищенко знал, что это отдает неудачей.

Hинель Садыкова

Муза в окружении

Я положила свою голову на стол лицом вниз. Из-за края стола виднелась часть клавиатуры, покоящейся на выдвижной доске. Красная буква "ю" цепляла взгляд и не хотела отпускать, меня зачаровали ее округлости и насыщенность цвета. В голове лениво бродили обрывки мыслей: "Купить сметаны и творога...", "Позвонить и напомнить...", "К черту все...".

Я вздохнула и подняла голову. Запищал телефон.

- Але.

Максим Самохвалов

АМФИБИЯ

UNDERGROUND

- Бабуш, а бабуш? - я стоял около кресла и раскачивал бабушку со страшной силой, отчего та недовольно попыхивала.

- Чего тебе надо? - бабушка недовольно отложила спицы и подняла очки с толстыми линзами себе на лоб.

У деда вчера сперли из улья мед, раздавив при этом ценную пчелиную матку... От огорчения он пьет на кухне водку.

Дед смотрит мутным взглядом на котенка, а потом тычет желтым пальцем.

Максим Самохвалов

Я HЕ ОДИH!

- Ты лучше по обходной дороге, в лесу снега много, - советует пожилая, краснолицая от мороза почтальонша, протягивая телеграмму.

Поезд приходит в три часа ночи.

Дед.

Я ощущал себя осиновой чуркой, в березовой поленнице семейных взаимоотношений.

Hе помнил деда, он никогда не приезжал к нам последние годы. Воевал, работал учителем, держал несколько ульев, но внезапно собравшись, уехал, в середине шестидесятых, на северную реку Оленек.

Судьбу не обмануть и от нее не убежать. Руслан Градов, альфа серых волков, осознал это в тот момент, когда почувствовал свою истинную пару в маленькой девочке, дочери той, с кем он когда-то хотел соединить свою жизнь. Прошлого уже не исправить, а вот за свое счастливое будущее ему теперь придется побороться…

Никогда бы не подумал, что буду работать в сфере образования, но уж точно и догадаться не мог, что стану учителем начальных классов, возьму под опеку больше двадцати детей и буду от них без ума. Это я и моя довольно удивительная, если не сказать – странная история.

Их разделяет почти сто лет. Они волки-изгнанники, отрекшиеся от клана и стаи. Волки, так и не принявшие свою суть. Волки, так и не сумевшие стать волками… Их разделяет почти сто лет, и возможно, что они никогда не встретятся. Кроме как… во сне?..

Однотомник. Первая книга цикла "Эрамир".