Песнь о моем Максиме

Туда - Обратно

( дзэн-буддистские притчи и коаны от митьков)

* * *

Как-то утром Максим, будучи в сильном похмелье, сидел, обхватив голову руками и раскачиваясь из стороны в сторону.

К нему подошел Федор и обратился с вопросом :

- В чем смысл буддизма ?

- Да иди ты в жопу со своим буддизмом ! - слабо закричал Максим. Федор, пораженный, отошел.

* * *

Один юноша, Петр, наслышавшись о философских достижениях Максима, пришел к нему домой и обратился к Федору, которого по ошибке принял за Максима, с вопросом :

М А К С И М

М О Н О Г А Т А Р И

1

Жил-да-был один Максим. Один раз он, как говорят, сказал даме, которая работала продавщицей в магазине "Водка - Крепкие напитки":

Бодрящий блеск

Зеленой и красивой травы

Соком забвения стал...

Гадом буду

Еще за одной приду!

А продавщица в ответ ничего не сказала, только бутылку "Зверобоя" из ящика достала и одной рукой ему подала.

2

Жил-был Максим. Вот как он однажды сказал даме, работающей продавщицей в магазине "Водка - Крепкие напитки":

Заточник Валерий Марус, придя домой с производства, даже не успев поесть и отдохнуть, зачастую включает в работу прибор… нет, не прибор и не аппарат… включает в работу машину, представляющую собой коробку с экраном. Назначение машины – воспроизводить тяжелый и неинтересный бред. Эта всем знакомая машина называется телевизором, ее можно увидеть в самом неимущем доме.

В описываемый период времени Валера каждый день приходит с работы чуть поддатый и смотрит многосерийный телефильм. Иногда он пропускает целую серию, иногда застает только конец; иногда, осоловелый, вскидывает глаза на телевизор только при звуках выстрелов и громких криках. Случается, вероятно, что происходящее домысливается в полутьме. Бывает, что он по ошибке смотрит другую программу.

Ставшая классикой русской карнавальной прозы, книга Владимира Шинкарёва «Митьки», вошедшая во Второй том Собрания сочинений писателя, давно любима читателями – еще со времен «котельных», «самиздата» 80-х годов и «портвейна 33-го», распиваемого во всех парадных ныне не существующей великой империи под названием СССР. Книга богато проиллюстрирована автором, одним из ведущих художников петербургской группы «Митьки».

ФИНИТА ЛЯ ТРАГЕДИЯ

трагедия

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ.

Поднимается тяжелый желто-зеленый занавес. На сцене комната М_а_к_с_и_м_а и Ф_е_д_о_р_а. На низко просевшей рас кладушке спит М_а_к_с_и_м. У него нехорошее недоброе лицо.

Над раскладушкой висят репродукции и фотографии, выре занные из журналов "Пробуждение" и "Солнце России". Посреди не сцены - стол. На столе и под столом - грязные тарелки, пустые и ополовиненные бутылки, окурки, несколько стаканов. За столом сидит крепко задумавшийся Ф_е_д_о_р. По сцене бе гает кот.

Один Максим отрицал величие философии марксизма. Однако, когда его вызвали куда надо, отрицал там свое отрицание, убедившись тем самым в справедливости закона отрицания отрицания.

Максим презирал безграмотность и невысокие интеллектуальные данные своего друга Федора, и любил подчеркнуть, что они друг с другом полная противоположность. Нередко на этои почве между ними разворачивалась ругань и даже драка. Как-то раз, крепко вломив Федору, Максим с удовлетворением отметил, что овладел законом единства и борьбы противоположностей.

ЗА НАРОДНОЕ ДЕЛО

(немой и нецветнои киносценарий)

Затемнение.

Титры.

Затемнение.

Панорама Петербурга. Петропавловская крепость в лучах восходящего солнца. Небо в тучах. При музыкальном сопровождении - звучит отважная музыка.

Затемнение.

Титры: "ПЕТЕРБУРГ. НАЧАЛО ВЕКА".

Затемнение.

Комната. Утро. Посредине комнаты круглыи матерыи стол с полусдернутои скатертью. На столе и под столом стоят и лежат бутылки, стаканы, грязные тарелки, окурки.

Краткое руководство для хореографических кружков художественной самодеятельности

В О З В Р А Щ Е Н И Е

И З

Я П О Н И И

B L O W U P

Илья Давидович Кобот с одной стороны не любил соседей Максима и Федора, даже писал на них заявления, что Федор по ночам кричит, что водят собутыльников, писают в коридоре и на кухне. Но с другой стороны, говорят, что бывают соседи и похуже этих... Федор, такой горемычный, не нахамит, а Мак сим, хоть и строгий будто командир, да все спит больше.

Как-то вечером Кобот сидел у них в гостях, пил чай надо же иногда посмотреть, как люди живут. Да вот тоже выб рал, на кого смотреть! С самого начала лучше было уйти, с самого начала ругань у них пошла - то Максим Федора изругал, зачем вермута купил, когда в магазине портвейн есть, потом опять изругал, зачем Федор с пивом балуется - у бутылки крышку открывает и снова пришпандоривает.

Тэффи

Шарманка Сатаны

Пьеса в 4-х актах

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

А р д а н о в, Н и к о л а й С е р г е е в и ч, земский начальник.

Е л и з а в е т а А л е к с е е в н а, его жена.

С е р а ф и м а А н а н ь е в н а, С в е т о н о с о в а, экономка.

В о р о х л о в, И л ь я И в а н о в и ч, богатый купец.

Г л а ф и р а П е т р о в н а, его жена.

И л ю ш е ч к а, их сын.

А н д р е й Н и к о л а е в и ч Д о л г о в, адвокат.

Павел ВОРОНЦОВ

ПОГНАВШИМСЯ ЗА МИРАЖОМ

(кто потерялся в танце миражей)

Поселений на Марсе много, а вот космодром один. И если воду, воздух и даже пищу можно загнать в замкнутый цикл, то это еще не значит, что можно обойтись совсем без грузоперевозок. Самолеты с вертолетами не для здешней разряженной атмосферы а ракеты жрут слишком много топлива, так что основная тяжесть ложится на краулеры. Большие многогусечные чудища могут неделями катиться среди красных бархан от поселения к поселению в соответствии с маршрутом, проложенным мудрыми спутниками. В таких поездках их сопровождают лишь марсианская пыль да миражи. Миражей в марсианских пустынях много.

ПАВЕЛ ВОРОНЦОВ

ПРОПОВЕДНИК

Я сила, которая вечно хочет

Добра и вечно творит Зло...

Двое встретились на дороге.

- Выбрось это, - сказал один, - там, куда ты идешь, тебе это не пригодится.

- Всегда так говоришь, - ответил второй, поправляя меч на поясе, - но пока эта штука меня кормит.

- Мне ненавистен твой образ жизни, - сказал первый.

"И тем не менее ты меня кормишь", - подумал второй, но лишь рассмеялся вслух. И они разошлись, как всегда расходились.

Чудна ДЕЛЬТА при тихой погоде, когда вольно и плавно, сдав отчет и системную ленту, грезит вслух Борис Васильевич о ее будущих возможностях! Ни зашелохнет; ни прогремит. Глядишь и не знаешь: не то рекламный буклет пишут, не то соглашение о требованиях разрабатывают. Любо тогда каждому дельтовцу оглядеться с вышины, и глядят они в свои задания и календарные планы, и не наглядятся, и не налюбуются светлым своим зраком, и усмехаются чему-то. Бог их знает — чему!

«Уверяю вас, вы сделали правильный выбор! Посудомоечная машина ПМ-2000, сделанная специально для операционной системы windows95, существенно облегчит вашу жизнь!» — с нарисованной на лице улыбкой произнёс продавец, указывая на красивую надпись «designed for windows 95» на крышке агрегата. Хотя Иван Петрович и не любил мыть посуду, но всё же к словам про облегчение жизни отнёсся немного скептически, причислив их к стандартному набору рабочих фраз подобных продавцов-консультантов, любящих именовать себя менеджерами…

© "Литературная газета", 2001

Поздно вечером в день собственного юбилея романист Артемий Умоев после поздравлений и объятий нечаянно забрел в буфет. Он попросил бутылку пива, сел за столик и задремал.

Вдруг бледный человек с волосами ежиком быстро подошел к романисту. Умоев вздрогнул – перед ним стоял персонаж первой книги его нашумевшего романа “О, Север, Север!” технолог Серафим Галкин.

– Вы меня узнали? – застенчиво спросил Галкин.

Если вы в определенный час ездите с дачи в город и из города на дачу, вы встречаете в поезде одних и тех же людей и непременно в одном и том же вагоне. И если это повторяется изо дня в день и каждое лето, а вы человек наблюдательный, вы обязательно заметите, как меняются или остаются неизменными ваши попутчики.

О каждом можно бы рассказать какую-нибудь маленькую историю, и вполне возможно, что она совпала бы с действительностью.

Сборник приколов из жизни N 7 (осень 2000 г.)

Крещенские морозы - первая в мире истинно рекламная лирика

* * *

Уже гpядут кpещенские моpозы

Все больше заказной поэзии появляется вокpуг нас - поэты спешат слагать оды в честь шампуней и дубленок, кандидатов в депутаты и салонов сотовой связи. К сожалению эти стихи обычно не более чем пpостая pифмовка названий товаpов. Ежу непонятно почему бы и высокое искусство типа сеpьезной поэтической лиpики не пеpевести на pельсы новой экономики? Пpедлагаю пеpвую в миpе pекламную лиpическую поэму.