О любви

«…Идея покончить с одиночеством оформилась в июне, месяц тому назад, когда, плавно прокручивая ленту «Фейсбука», я увидел фото молодой парочки, странной даже для этого виртуального кладбища остатков веры в человечество… Парочка выделялась на фоне унылых перепостов своей вызывающей демонстрацией счастья, радостью, впечатанной в саму плоскость снимка, такой естественной и незамысловатой, какая бывает только у собак, влюблённых и идиотов. Я подумал странное: «Вот они – вместе». И от этого чужого слова стало вдруг как-то особенно грустно…»

Это книга о двух женщинах и одном мужчине. О мечтах, жизненных испытаниях и судьбоносных встречах. О таланте и успехе. И конечно же о любви. О том, что любовь может быть счастливой, даже если она неразделенная, даже если любимый мужчина уходит после первой же ночи, закрыв за собой дверь.

За годы своей жизни автор данного труда повидал столько людских страданий, что решил посвятить свою книгу страдальцам всей земли. В основу данного труда легла драматическая история жизни одного из самых лучших друзей автора книги, Сергея, который долгое время работал хирургом, совместив свою врачебную деятельность с приемом наркотиков. К духовному стержню книги относится жизнь другого его друга в студенческие годы, исповедавшего буддизм и веру в карму. В данной книге автор пожелал отдать дань страдальцам, ведомым ему и неведомым. Почтить память людей, которые уже закончили свой земной путь, ну и конечно же выразить личную точку зрения, что такое есть Бог и в чем заключено Божественное начало.

В новой книге молодого, но уже хорошо известного читателям автора рассказана удивительная, искренняя история любви.

Что произошло между Им и Ей? Каким испытаниям подверглись их светлые чувства?

«Я люблю тебя, моя Женщина!» – восклицает главный герой и знает – Она его слышит…

Встал, оделся, умылся, вышел. Просто, скучно, серо. Тучи, дождь, лужи. Я брел по улице, равнодушно хлюпая по еще неглубоким лужам. Времени было много, денег меньше. Точнее их не было совсем. Стрельнул у прохожего сигарету. Полувысыпавшаяся «Прима» настроение не улучшила. Хотелось есть. На остановке ко мне подошла девушка лет восемнадцати и предложила купить прасад. Я сначала не понял, но она объяснила, оказывается это священная пища у кришнаитов. Они ее продают, а на полученные деньги кормят обездоленных. Меня это заинтересовало. В конце-концов, под обездоленного я подпадал очень даже хорошо. Так я девушке и объяснил, что вот я не ел уже сутки (про выпитое я скромно умолчал), абсолютно нет денег, а кушать хочется. Не будет ли она столь добра, раз уж и религия у нее такая душевная, угостить меня совершенно бесплатно этим прасадом, какая-никакая а пища. Девушка, видимо впервые столкнувшись со столь странным типом, робко отвечала, что это на продажу, а на вырученные деньги будут куплены продукты для бедных. Я заметил, что гораздо проще будет спасти от голодной смерти прямо сейчас одного бедного молодого человека. Скучавшие вокруг, в ожидании автобуса, люди заметно оживились. Девушка спросила, неужели у меня совсем нет денег, на что я гордо заявил — Нет! И не предвидится. Тут почувствовав себя на коне, я толкнул речь…

«А не спеть ли мне песню,

о любви!»

(с) Чиж и С.

Он сидела за первой партой второго ряда. Чаще я видел только ее белый бант и, если повезет, ее тоненький профиль в полоборота. Как ни странно, я уже не могу вспомнить как ее звали. Была осень. Прозрачный воздух, желтые листья, нежаркое солнце. Впервые я ходил в школу без отвращения. Она часто опаздывала, робко стучалась и, стараясь быть незаметной, садилась на свое место. Я смотрел на ее затылок и ждал, когда она обернется. Она же прилежно писала что-то в своих тетрадях. Однажды, на перемене, когда она с подругами убежала в буфет, я заглянул в ее записи. Если моя тетрадь была исписана какими-то девизами, названиями автомобилей и сигарет, изрисована сюрреалистическими загогулинами, то у нее было абсолютно чисто, аккуратные поля, педантичный почерк, ничего лишнего. Это было даже странным, обычно в девчачьих тетрадях можно встретить банальное сердечко со стрелой, стилизованный цветок, несколько четверостиший о любви. Но тогда мне это показалось трогательным до слез. Каюсь, я оставил ее тетрадь у себя. И еще долго я раскрывал ее и медленно перелистывал в поисках чего-то, что могло приблизить ее ко мне.

Странная штука человеческая память. Я помню, как мне кажется, все, от поворотных событий до мелких ничего не значащих случаев, но иногда, встретив старого знакомого, я с ужасом ощущаю, что все связывающее меня с ним, надежно похоронено где-то там, в глубинах сознания. Я киваю, обреченно выслушивая забавные случаи, описания того, что было, и я знаю, что это действительно было, но никаких ассоциаций, ничего похожего на обрывок мысли, воспоминания не появляется. И лишь после долгой, ни к чему не обязывающей беседы в памяти постепенно всплывает смутный контур, намек на что-то узнаваемое, близится, расцвечивается, приобретает объем, звук, и тут я бью по спине ошарашенного знакомого и кричу: «Так это был ты?! А чего молчал?» И мы идем пить пиво или водку.