Не самый тяжкий день
— Жалею я вас, ребятки, — говорил Мачихин. собирая свое нехитрое барахлишко в вещмешок. — Я, кажись, вроде отвоевался, а вам еще топать и топать…
Дело происходило в санбате, расположенном в семи километрах от передовой в деревеньке Пеньково. Мачихину минным осколком срезало пол-ладони правой руки, но два пальца остались — большой и указательный. Ежели и не спишут совсем, то быть ему нестроевым, в обозе, где война не такая уж страшная, хотя, конечно, и там всякое может случиться… Отправлялся он из санбата в тыл, в какой-то полевой эвакогоспиталь, до которого тащиться верст двадцать. Там, может, долечат, а может, отправят куда подальше. Здесь-то в санбате война давала о себе знать все время: и бомбили немцы деревеньку два раза, и тяжелой артиллерией обстреливали, ну и все время слышна была передовая, особенно по ночам.
Не самый тяжкий день скачать fb2, epub бесплатно
— А вообще-то, можно сказать, деревню дуриком взяли, — пробурчал рядовой Мачихин, после того как все отдышались, пришли малость в себя и заняли оборону на другом конце взятой ими деревни.
Карцев, именовавший себя ласково Костиком, ничего на это не ответил, либо ему было не до разговоров, либо согласен был с Мачихиным.
Но только что подошедший политрук, такой же почерневший, как и все они, в ободранной о колючие заграждения шинели, пропустить такого не смог.
Военная проза Вячеслава Леонидовича Кондратьева (1920-1993) пропитана воспоминаниями о пережитом и воссоздает мир, в котором его героям приходиться сражаться, жить и умирать.
Тема повести о войне "Сашка" — сохранение нравственных основ в жестоком военном противостоянии. Главный герой — молодой солдат, вчерашний школьник, принявший на себя все бремя ответственности за судьбу Родины.
В книгу вошли две повести о войне «Сашка» и «Отпуск по ранению», главный герой которых – молодой солдат, вчерашний школьник, принявший на себя все бремя ответственности за судьбу Родины.
Для старшего школьного возраста.
В повести и романе Вячеслава Кондратьева читатель встретится с поколением людей, которых война лишила юности и которые в послевоенные годы вынуждены были заново приобретать навыки мирной жизни. Лихолетье опалило их, воспитало в суровой, зачастую в жестокой атмосфере. Однако они не стали грубее, равнодушнее. Их отличают непримиримость, неприятие приспособленчества, несправедливости — всего того, что было порождено эпохой, названной впоследствии сталинизмом.
Тем моим сверстникам, которым воевать было труднее, чем остальным, но воевавшим не хуже, а может, и лучше других
— На запад, ребята? — спросил Андрей.
— Наверно… Что смотришь так? Завидуешь?
— Завидую. Мне еще год трубить здесь.
— Нечего завидовать. На западе-то неспокойно.
— Ну, если там начнется, то и тут заваруха будет.
— Это уж точно…
Эшелон тронулся. Андрей смотрел, как вначале медленно, а потом все быстрей поплыли мимо него товарные вагоны с раздвинутыми дверьми, в проеме которых стояли за деревянным брусом красноармейцы — целая воинская часть подавалась на запад.
Вячеслав Леонидович Кондратьев
ВСТРЕЧИ НА СРЕТЕНКЕ
Повесть
Володька шел по Сретенке, по главной своей улице... Если считать по нумерации домов, то начиналась она от Сретенских ворот, но для Володьки - от Колхозной, бывшей Сухаревской площади, где когда-то, впрочем не так давно, возвышалась знаменитая Сухаревская башня. Слева на углу магазин одежды, до революции Миляева и Карташева, до сих нор так и называемый москвичами "миляй-карташев". За ним шел магазин спорттоваров, потом молочный. Напротив, на правой стороне улицы - большой гастроном, бывший торгсин, затем столовая, банк, а пройдя мимо Большого Сухаревского переулка, кинотеатр "Уран". Чуть наискосок от него Селиверстов переулок, где был небольшой, но уютный пивной бар... Вообще вся Сретенка полна была магазинов, больших и маленьких, многие из которых сейчас закрыты. На углу Малого Головина переулка в сороковом году построили новую школу, куда влилась старая Володькина с 1-й Мещанской. Дальше, ближе к Сретенским воротам, букинистический магазин, часто посещаемый Володькой в довоенные времена, ну, а еще дальше, в Колокольном переулке, Дзержинский райвоенкомат, учреждение, памятное и важное для всех ребят их района.
"Хр-р-хр-р…" глухо похрипывает передовая то спереди, то справа, и кроваво полыхает небо — жутковато, неотвратимо…
Неотвратимость этого надвигающегося на них неба ощущают все. Знают и то дорога эта, может, последнее, что есть в их жизни. Знают, но стараются об этом не думать. Но все же со скрытой завистью поглядывают на тех, кто обратно, для тех все позади. Их немного. Остальные остались там. Это тоже все понимают и потому идут молча — только топот ног, бряцанье оружия и редкие команды: Подтянуться! Отставить курение!
У фронтового поэта Юрия Белаша есть стихотворение под названием "Что всего страшнее на войне". Один солдат говорит, что танки, другой, что бомбежка, третий про артобстрел, а четвертый, "табачком дымивший в стороне, и такой вдруг сделал вывод твердый: — Ну зачем вы говорите без толку? Ведь всего страшнее на войне — это когда, братцы, нет махорки…" Для меня же, испытавшего все, о чем спорят солдаты Ю. Белаша, самым страшным оказалось то, что я увидел в первый же рассвет на передовой, — раздетые до нижнего белья трупы наших солдат. Белье сливалось со снегом, а четко видны были лишь головы, кисти рук и ступни ног. Словно бы разъятые от тела, они страшными темными пятнами увиделись нам сквозь предрассветную серую дымку, и вид их ударил в сердце острой, не проходящей до сих пор болью…
Юрий Домбровский
Рассказы об огне и глине
Главы из романа
Прежде всего о тех трудностях, которые ожидают каждого, кто захочет создать беллетристическое произведение о Добролюбове. Задача эта не равнозначна для литературоведа и писателя. Написать монографию или хорошее исследование о литературной и общественной деятельности великого критика задача отнюдь не из самых трудных: таких книг уже существует с полсотни, и количество их стремительно растет от юбилея к юбилею. Написал Добролюбов достаточно, в своих сочинениях выложился почти исчерпывающе, а так как обходить цензуру он умел и что хотел провести, то так или иначе проводил всегда, то и спорить о его взглядах не приходится. Тут действительно литературоведы поработали хорошо, и общественно-политические взгляды Добролюбова тайны не оставляют. Но совсем иначе будет обстоять дело, как только захочешь коснуться его реальной биографии. Тут все время придется двигаться по сплошным белым пятнам, и захватывают эти белые пятна не мелочи, какие-нибудь окраины биографии, а именно наиболее важные, этапные моменты жизни. Короче, мы отлично знаем, что Добролюбов писал, но что он кроме этого делал, это мы знаем и угадываем крайне плохо. И вот тут идут вопросы, вопросы, вопросы.
Дмитрий Андреевич Фурманов
НА ЧЕРНОМ ЕРЕКЕ
Рассказ
Из штаба армии пришел приказ о том, чтобы наш отряд взял во что бы то ни стало поселок Черноерковский и в дальнейшем способствовал 26-й бригаде, идущей справа от него, во взятии Ачуева, куда неприятель стягивает остатки расколоченного своего десанта, срочно погружая их на суда и переправляя в Крым. Десант Врангеля действительно можно считать разбитым. После нашего удара по тылу в станице Ново-Нижестеблиевской он, теснимый нашими лобовыми частями со стороны Ново-Николаевки, увел оттуда свои главные силы и, проходя через Стеблиевку (она же Гривенная), дал нам последний бой. Мы покачнулись, но удержались - Гривенная осталась за нами. 29-го мы со своим экспедиционным десантом возвратились в станицу Славянскую и там уже получили предписание влиться во 2-й Таманский полк 2-й отдельной бригады при штарме IX и, образовав таким образом отряд тысячи в полторы стрелков и кавалерии, взять направление на Черноерковскую станицу, 3-го к вечеру мы с товарищем Ковтюхом на машине отправились в Черноерковский. Здесь только что в поселке Черноерковском (стоящем за пятнадцать верст перед станицей Черноерковской) наладили мост и перетащили орудия. Части готовились к бою. Неприятель все время отступал под нашим натиском, но отступал организованно, давая и принимая бои, направляя передом к морю свои обозы и тыловые организации и оставляя для отражения наших войск довольно сильные арьергардные части.
Дмитрий Андреевич ФУРМАНОВ
НА ПОДСТУПАХ ОКТЯБРЯ
(1 мая 1917 г. в Иваново-Вознесенске)
Рассказ
Мы хотим, чтобы Первое мая было теплым, светло-солнечным днем. А сегодня так скверно: моросит изнурительный, бесконечный дождь; по выбоинам дорог хлюпает мутная вода; посерели и принахмурились дома, сараи, заборы, низко опустилось дымчатое, скучное небо.
Ах! Первое мая должно быть совсем иным! И не только я - мы все ожидали его в лучах, в цветущей зелени, с голубым высоким небом.
Дмитрий Андреевич ФУРМАНОВ
НЕЗАБЫВАЕМЫЕ ДНИ
(Октябрьские дни в Иваново-Вознесенске)
Рассказ
Мы знаем, что 25 октября совершится переворот - именно 25-го, - ни раньше, ни позже. Центральный бой будет в Питере и Москве - там решается почти все.
Туда будет нужна наша помощь: мы должны им сказать, что сами готовы, что можем дать своих лучших солдат, что здесь, у себя, мы - победители!
Когда один, другой, десятый, сотый город скажет, что и он победил, что и он готов к помощи, - только тогда победа. Деревня победит вослед... Мы это знаем и лихорадочно готовимся к роковым, решающим дням.
Дмитрий Андреевич ФУРМАНОВ
ШАКИР
Рассказ
Багажом пришло ко мне пуда три книг. Попробуй-ка, дотяни по нынешней дороге; все развезло, осклизло, распустилось. Со мною крошечные саночки (сосед-спекулянт больших не дал). Везу. От станции продвинулся еще всего 60 - 70 саженей, а пот так и садит - вижу, что до Арбата не вынесу. Стою раздумываю, как быть...
- Ай, товарищ-господин, давай я...
Из толпы выделилась фигура татарина; зипунишко, лапти, обычная татарская шапка... Дыры, лоскутья, клочья, заплаты... Усы моржовые темно-рыжие, мокрые. Глаза чуть видно - моргают, слезятся... Голосок тонкий, умоляющий...
Дмитрий Андреевич ФУРМАНОВ
ТАЛКА
Рассказ
Первые выходили - бакулинские ткачи. Шершавой и шумной толпой выхлестнули они из корпусных коридоров на фабричный двор. И раскатился от стен и до стен по каменному простору ревучий гул.
У ворот, под стеной, оскалившись злобой, в строгой готовности вздрагивали астраханские казаки. На кучку железных обрезков, стружья, укомканной грязи выскочила хрупкая тощая фигурка рабочего. И вдруг зашуршало по рядам:
Аркадий Гайдар
"Сережа, выдай..."
На столе лежат две толстые пачки разноцветных записок.
Большинство из них - кое-как оторванные клочки случайно подвернувшейся бумаги. Клочок исписанного протокола, использованная желтая квитанция, листок папиросной бумаги, кусок синей промокашки и даже оборотная сторона от порожней папиросной пачки.
Всего сто девяносто четыре штуки.
Все эти записки подписаны или заместителем управляющего Селемджино-Буреинским... приисковым управлением Савченко, или заведующим Экимчанским перевалочным пунктом Кожевниковым.
Аркадий Гайдар
300 робинзонов
- Итак, товарищи, вперед к победам! Вы смело поплывете по бурным волнам Японского моря и достигнете пустынных берегов острова Римского-Корсакова. 32 тысячи центнеров иваси - вот ваша задача. Что же касается, якобы вам выдали мало продуктов, то это довольно-таки странно. Спецовку вам выдадут. Продуктов же для вас вполне хватит на четверо суток. А за эти четверо суток быстроходные корабли Рыбтреста своевременно доставят вам в изобилии все положенные по колдоговору и продукты и припасы...
Это – наше будущее. Число людей, на целые месяцы целиком погружающихся в манящий виртуальный мир, растет с пугающей быстротой. Реальная жизнь остается для каждого из них за бортом индивидуального игрового саркофага, в котором заживо разлагается от бездействия тело, покинутое разумом. Их называют вампирами, или ныряльщиками. Существуют специальные службы, устраивающие настоящие силовые операции, чтобы спасти людей, ставших виртуальными вампирами. Однако в последнее время начинают происходить странные и зловещие инциденты, когда разбуженные агентами вампиры пытаются уничтожить своих спасителей, демонстрируя невероятную силу и ловкость. Что-то чудовищное происходит в виртуальном пространстве, и тьма вот-вот хлынет из него в мир реальный…
В этот сборник вошли рассказы о друзьях Джона Дебри: лейтенант Омар Шериф и Повелительница Иллюзий Кармэн занялись бизнесом по торговле сновидениями, Эль-Абдурахман рассказал легенды о Шамане Далёкое Озеро и Шамане Зоркий Глаз, агент Малдер достиг полного просветления, ведьма Самира изгнала призрак сэра Генри Баскервилля из Лондона, а юные гении Шурик и Мурат разработали свою версию «калифренической теологии» и выдали самое безбашенное толкование мультфильма «Ёжик в тумане».
…"Теперь мы живем в лесу, а перед нами цветущий луг. Я высовываю нос из окопа и жадно вдыхаю его запахи. Даже странно, что такая красота — это поле боя, что в пятистах метрах от нас немцы. Недалеко от наших позиций я вижу большой красный цветок. Я не знаю, как он называется, но он очень красив, и мне хочется сорвать его для… Вас. Я знаю, он завянет, засохнет, пока дойдет до Москвы, а может, его выбросит из конверта военная цензура — скажет, вот сантименты, но я вес равно сорву его. Правда, это не так просто. На этот луг не то что выйти нельзя, нельзя даже высунуть голову из окопа — сразу несколько пуль впиваются в бруствер. Но это днем, а ночью можно будет сползать. Только найду я его ночью или нет, не знаю. Постараюсь…"
Два приятеля – Виктор и Антон, сотрудники московской строительной фирмы, – находят на улице загадочные кулоны. Прикола ради надевают их и обнаруживают, что кулоны способны переносить своего владельца куда угодно. Хоть внутрь запертого банка. Виктор этим свойством немедленно воспользовался и поимел неприятности с законом, да еще и приятеля подставил. И вот на Антона выходят два Ивана Андреевича. Один – милицейский следователь. А другой… К счастью для себя, Антон Богатырев встретился с другим. Иван Андреевич номер два предложил ему новую работу: стать межзвездным курьером. Антон, разумеется, согласился, он страстно любил путешествовать. Откуда ему было знать, что от скромного межзвездного курьера зависят судьбы целой Галактики?!