Нарушитель границы
| Автор: | Сергей Юрьенен |
| Жанр: | Современная проза |
| Год: | 1986 |
| ISBN: | 0-937951-06-4 |
Перед вами роман представителя новейшего поколения русской прозы Сергея Юрьенена.
Роман «Нарушитель границы» был издан в 1986 году и опубликован на французском языке издательством «Акрополь», и его высоко оценила парижская литературная критика.
Роман о творческо-гуманитарной молодежи эпохи шестидесятничества. Присутствует все: от философии и нежных чувств до эротических сцен и побега за кордон.
К утру бабушке стало лучше. Настолько, что с помощью старухи Воронцовой-Пистолькорс, подруги и сиделки, она совершила омовение, облачилась в чистую батистовую сорочку с истончившимися и тронутыми желтизной кружевами, сменила постельное белье и заплела свои косы кренделем — совсем как на выпускном снимке 1913 года. Весь день я просидел на кухне нашей коммуналки с учебником истории СССР. То и дело приходилось отрываться и впускать посторонних; и каждый из визитеров подолгу оставался с бабушкой наедине в нашей с ней «голубятне» — так называет она геометрически весьма причудливую мансарду, сформированную из нормальной и даже, говорят, просторной комнаты ее французской бонны посредством многократных «уплотнений» нашего жизненного пространства, поскольку, подобно ровеснице-поэтессе, которую в прошлом году отпела в Морском соборе, жизнь свою бабушка провела, к сожалению, не «под защитой чуждых крыл», а тоже со своим народом: там, где мой народ, к несчастью был. Разделив с народом этим всё — включая и жилплощадь. Меня вызывала к себе всего два раза. Велела накрошить дворовым голубям, недоуменно толкущимся за стеклами на теплом карнизе (вспомнив, как по этому карнизу в детстве я ушел), а также вынести блюдечко молока для брюхатой лестничной кошки, безымянной и ничьей. При втором нашем свиданье, уже на закате, когда напротив огненно и как-то гневно горело чердачное окно, бабушка вспомнила также про моего отца и своего сына, сталинского сокола, который предвосхитил судьбу бедняги Гарри Пауэрса — разве что не сдался в плен, а честно сгорел на возвратном пути из разведоблета западной части Германии, охваченной «экономическим чудом», в которое наши отказывались верить. Рассказала сто раз слышанный фамильный анекдот о том, как «твой папа» облысел от шлемофона, а во время войны, когда блокадный Питер вымирал от голода и появились людоеды, растолстел, сбивая юнкерсы и мессершмидты, от «сидячего образа боя». Прослезилась, снова вспомнив пряник, который нашла в картонке с елочными украшениями — в первый новый год после войны, а не тогда, когда они с дедом варили его сыромятную портупею времен первой мировой и ели клей с ободранных обоев. Ухватив в виде ласки меня за волосы, бабушка их похвалила, наказала во исполнение родового поверья утираться после бани исподом чистой рубахи, не заводить малюток «в этом Некрополе», стала просить, чтобы помог снять фамильные перстни, чего и в блокаду ей не удалось, чтоб обменять на хлеб, разгневалась на неуспех и стала задыхаться. Пришлось давать ей кислородную подушку. Врачиха снова стала уговаривать бабушку ехать в больницу — безуспешно. «Нет: помру у себя дома!» Пришли еще двое, мой крестный отец гардеробщик Павлуша и кузен бабушки Сириль, то бишь Кирилл Аполлинариевич С***, чье имя есть в британском карманном издании «Dictionary of Dance». Павлуша, беспалый старик с дефектом речи, надел нарядный костюм из темно-синего габардина, сшитый еще до Большого террора — в эпоху НЭПа. Накрахмаленная рубашка, галстук в горошек — он всегда был комильфо, мой крестник, одевающий клиентов в пивбаре «Красная Бавария» и тем прирабатывающий к мизерной пенсии; при этом Павлуша зачем-то сейчас нацепил все свои ордена и медали от солдатского Георгиевского креста за первую германскую до «За оборону Сталинграда» и «За взятие Праги». Перекрестил меня, захлюпал, обнял, стал выговаривать, зачем не прихожу пивка попить к нему, уж он давно копченого леща для меня обновляет под прилавком. После чего ушел к бабушке. С Кириллом же Аполлинариевичем поздоровался я сухо. Из нашего рода он единственный, который преуспел при данной формации. Оттанцевавшая звезда сталинского балета, Сириль долгое время был мэтром и руководителем Театра оперы и балета имени Кирова (Императрицы Марии, то есть), имел роскошную квартиру у Татарской мечети, «ЗИМ» с шофером, звания, почести, загранпоездки и с нами не знался, как с «надменной голью» — до тех пор, пока не разбился в машине его единственный наследник, сын-оболтус, а самого не ушли на пенсию как «запустившего идеологическую работу»: во время гастролей по Соединенным Штатам очередная его прима предпочла свободу. Сейчас, на кухне нашей коммуналки, родственник, промокая глаза, спросил, каковы мои виды на будущее, и, не слушая меня, предложил переехать к нему:
Нарушитель границы скачать fb2, epub бесплатно
ФАКтоид — это еще и просто «мелкий факт». Истине соответствующий, но несущий малозначительную частицу информации. Как например: самая распространенная в мире фобия — это ophidiophobia, страх змей. Или: автор предлагаемого вашему вниманию Фактоида четверть века работал в международном эфире. Или: на протяжении многих лет в подчинении автора (моем, господа) находился тайный советский агент, считавшийся одним из самых ценных приобретений на радио «Свобода»…
Повесть «Колизей» в полной мере характеризует стилевую манеру и творческий метод писателя, которому удается на страницах не только каждого из своих произведений психологически точно и стилистически тонко воссоздать запоминающийся и неповторимый образ времени, но и поставить читателя перед теми сущностными для человеческого бытия вопросами, в постоянных поисках ответа на которые живет его лирический герой.
Всякий раз новая книга прозаика — хороший подарок читателю. Ведь это очень высокий уровень владения словом: даже табуированная лексика — непременный атрибут открытого эротизма (а его здесь много) — не выглядит у Юрьенена вульгарно. Но главное достоинство писателя — умение создать яркий, запоминающийся образ главного героя, населить текст колоритными персонажами.
Забудьте все, чему вас там учили. Гордо? Человек звучит, как грязь. Вспарывает, выдирает… Что? Печень, кажется. Хуяк. И нам. Мол, рвите дальше. Ну а как же. В перчатках, что ли? Голыми…
Нельзя сказать – “мгновенно протрезвел”. Для этого, наверно, мы все-таки слишком много выпили. Даже улыбку согнать не могу. Выражение застыло на лице, я это чувствую.
Потом на живых. Приговоренных к высшей. Гортань могу вырвать хоть сейчас. Ну как… Вот так. Берет меня за гланды.
Публикация новой повести Сергея Юрьенена как нельзя кстати следует сразу же за нашей импровизированной «джойсовской неделей». Сергей Юрьенен – один из первых русских писателей, чётко и точно освоивших наследие классических модернистов, в частности, Джойса. Его рваный, пунктирный, петляющий сюжетный синтаксис, подобно «Улиссовской» технике, будто бы призван выразить или же передать всю возможную полноту жизни, почувствовать в обычном, обыденном сюжете нечто универсальное, выходящее за рамки этого самого обыденного.
– Мы с тобой летели на воздушном шаре? – спрашивает один мальчик у другого.
– Летели.
– Мы с тобой упали с воздушного шара?
– Упали. Я в бочку с медом, а ты в бочку с говном!
Выступив на два голоса, близнецы умолкают немного смущенно.
– А дальше?
– Все…
Кто-то неуверенный:
– Потом они вроде друг друга стали облизывать…
– Смеяться можно? Оч-чень ослоумно. Нет, ребята: кончайте всякую херню рассказывать. Давайте про это.
Об авторе Сергей Сергеевич Юрьенен родился в 1948 году во Франкфурте-на-Одере (советская зона оккупации Германии), жил в Ленинграде, Гродно, Минске, Москве. Учился в БГУ и МГУ им. Ломоносова. Работал в журнале «Дружба народов». Был членом Союза писателей СССР. В 1977 году получил политическое убежище во Франции. Больше четверти века работал на радиостанции «Свобода», где основал и вел программы «Поверх барьеров», «Экслибрис» и многие другие. Кроме Парижа, жил в Мюнхене, Лондоне, Мадриде, Праге. С 2005 года в Америке — Нью-Йорк, Вашингтон. На Западе и в России изданы романы Вольный стрелок, Нарушитель границы, Сын Империи, инфантильный роман, Сделай мне больно, Беглый раб, евророман, Дочь генерального секретаря, Фашист пролетел, сборники рассказов По пути к дому, Скорый в Петербург. Опубликованы фрагменты дилогии Союз сердец. Разбитый наш роман. Переведен на английский, французский, немецкий, испанский, датский, венгерский и литовский языки. В уральском издательстве «У-Фактория» вышел трехтомник избранной прозы. Лауреат нескольких литературных премий. Член Американского ПЕН-Центра.
О тексте, публикуемом «Знаменем», С. Юрьенен говорит: «В 1991 году Беглый раб начал цикл моих „евророманов“. Их несколько: Холодная война, На крыльях Мулен Руж, Мальчики Дягилева, Каждому свой диссидент, Лавруша. Помимо предельно сжатого объема, общий знаменатель — русский герой в Европе. Вот этот „фирменный“ жанр и завершает Суоми, который я написал уже в США».
(В. Рыбаков. «Тяжесть». Посев, 1977)
Всю сознательную жизнь мучаясь «тоской по текущему», неведением относительно истинного положения державных дел, заранее благодарно взяться за любую «быль» из нашей жизни, тем более о животрепещущих советско-китайских отношениях, – пусть и «романизированную», ничего.
Однако, приступив к «Тяжести», первыми же словами: «Я стоял на посту, нюхал устоявшуюся пыль караульной шубы, глядел на далекие и близкие сопки, сливающиеся в мареве, и думал, что где-то за тысячи и тысячи километров есть Франция, страна, где я родился…» уведен был писателем глубоко под ожидаемую поверхность репортажа, под шубу эту занюханную, внутрь души – соучаствовать в извечной битве, творящейся на протяжении р о м а н а в этой современной душе современными средствами, – Бога с Дьяволом (последнему, в изображении В. Рыбакова, не откажешь в прописной букве…)
28 августа 2008, 19:35
Текст: Александр Чанцев
Сергей Юрьенен – диссидент, журналист, путешественник, переводчик и прежде всего писатель, «сбежавший в литературу по следам Улисса – туда, где нет берега и откуда не возвращаются» (Андрей Битов). В России получили известность романы «Беглый раб», «Сделай мне больно», «Сын империи», «Фашист пролетел», «Дочь генерального секретаря», обобщенные екатеринбургским издательством « У-Фактория» пару лет назад в «малое» собрание сочинений. А что делает и пишет Юрьенен сейчас? С необычным писателем и интересным человеком, живущим сейчас в Америке, беседовал корреспондент газеты ВЗГЛЯД Александр Чанцев.
Дмитрий Сорокин
Путевый диалог
миниатюра
Переделкино, начало зимы. прошлый век, можно сказать. Снегопад. Крупный такой, медленный и красивый. Двое неспешно идут по аллее. Справа дачи, слева дачи, все пусты. Путникам на это, похоже, решительно наплевать. Они общаются.
- Как тебе эта дорога?
- Да так... У, м-мать... Скользкая, блин!
(пауза примерно на минуту)
- А по-моему, красиво.
- Да, недурственно.
Дмитрий Сорокин
Сказ про то, как я чуть не стал хакером
заметка
Дело было в середине июля. Вполне солнечным утром я ехал на работу. Настроение было на удивление неплохое, это не взирая на вечный недосып. У метро я купил развеселый журнальчик "Хакер". Как выяснилось чуть позже, это и стало моей роковой ошибкой.
Еду в метро, читаю "Хакер", хихикаю. Пишут там всякие околокомпьютерные глупости пополам с премудростями, да притом языком незабвенных Бивиса и Баттхеда, а поутру непроснувшимся мозгам большего и не надо. Иду по переходу, журнал -- в руке. Улыбаюсь. И тут мне дорогу пытается заступить... нет, не мент. Я бы сказал, ментенок: рост метр с кепкой, возраст тоже вполне маленький: где-то в пределах двух десятков. Лицо простое, с неизгладимой печатью незаконченного среднего сельского образования. Привычно лезу в сумку за паспортом; оказывается -- напрасно.
Дмитрий Сорокин
Сказка для привидения
Метёт.Ночь. Я сплю. И я вижу сон. Я сижу на поваленном дереве, курю, пью пиво и размышляю тихонько о чём-то. Кругом - титпичный милый глазу пейзаж средней русской полосы. Конец лета. Мне тепло и комфортно. Хорошо. Но я точно знаю, что сплю, какой-то краешек сознания всё равно уверен, что за окном - метель. Ну, вот. Сижу, значит, курю. И выползает тут из близтекущей речки здоровенный такой аллигатор, и молвит он, стало быть, голосом человеческим:
Дмитрий Сорокин
Стихоплюй
заметка
Посвящается разработчикам искусственного интеллекта.
Толком не могу понять, почему, но меня считают едва ли не адептом киберпанка. Совершенно добил меня А.И. Приставкин, на совещании молодых писателей провозгласивший, что мое творчество лежит на тонкой грани между человеком и компьютером, и что я изучаю и описываю взаимодействие и взаимопроникновение одного и другого. С тех пор отмазаться от амплуа киберпанка тяжеловато... Тем паче, что сейчас я, скорее всего, опять его в какой-то степени подтвержу.
Дмитрий Сорокин
Виниловый теремок
We've flying high
We've watching the world pass us by
Never want to come down
Never want to put my feet
Back down the ground.
Depeche Mode. "Never let me down again"
Все названия глав являются либо переводом названий произведений любимых автором музыкантов, либо ассоциациями с такими произведениями. Полный список с указанием авторов и так далее см. в конце книги.
Дмитрий Сорокин
Закрепленный участок
Правдивые истории
БЕСКОНЕЧНОСТЬ
Рождённый ночью, восходит день. Смурной дворник просыпается, опрокидывает сто грамм для поправки здоровья, облачается в телогрейку, собирает орудия труда и выходит на закреплённый участок. Участок закреплён надёжно и прочно, никакому землетрясению, урагану или путчу не сдвинуть его с места. Но мусора на нём меньше не становится. И снега. Зимой. А сейчас как раз зима. Дворник Антон Павлович выходит на закреплённый участок, втыкает лопату в сугроб и глубокомысленно закуривает папиросу. К нему подходит вскормленный собакой бродячий кот Ужас, и, сонно жмурясь, приветствует своего покровителя. Ужасов хвост свёрнут баранкой и лежит на крупе, видимо, сказывается собачье воспитание. Антон Павлович приветственно гладит Ужаса и принимается за расчистку тротуара. Ужас понимающе отходит в тёплый подъезд. Смурной вид Антона Павловича объясняется проигранным давеча философским спором.
Владимир Сорокин
Доверие
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
ПАВЛЕНКО ИГОРЬ ПЕТРОВИЧ
секретарь парткома завода
ПАВЛЕНКО ТАМАРА СЕРГЕЕВНА
его жена, зав. заводской библиотекой
МАКСИМ - их сын, ученик 4 класса
БОБРОВ ВИКТОР ВАЛЕНТИНОВИЧ
директор завода
ЕСИН СЕРГЕЙ ИВАНОВИЧ
главный инженер
ВАСНЕЦОВА ЛИДИЯ СЕРГЕЕВНА
главный экономист
ФЕЛЬДМАН МИХАИЛ ЛЬВОВИЧ
главный технолог
Украсть можно все. Даже твою тень…
Для Чарли Холл не существует замка, который она не смогла бы взломать. Книги, которую не смогла бы украсть. А по части принятия дурных решений она и вовсе профи.
Полжизни Чарли провела, работая на сумеречников, магов, которые при помощи теней проникают в запертые комнаты, нападают на людей и даже совершают кое-что похуже. Сумеречники ревниво охраняют свои секреты, организовав целую подпольную сеть по торговле магическими артефактами. Но чтобы раздобыть невероятно ценную «Книгу Ночи», им нужна Чарли. Лучшая во всей Америке аферистка.
Чарли теперь живет новой жизнью. Однако не так просто порвать с темным миром незаконной магии. Уже не говоря о том, что ее сестра, Поузи, отчаянно пытается получить магическую силу, а ее парень Вине, по-видимому, не обладающий ни душой, ни тенью, что-то скрывает.
Когда Чарли сталкивается с человеком из своего прошлого, она понимает, что ее история в этом мире оживших теней, двойников, сумеречников и одиозных миллиардеров еще только начинается…
Игорь Сикорский, Юл Бриннер, Елена Блаватская, Владимир Набоков, Сергей Рахманинов, Игорь Стравинский, Василий Леонтьев — вот только часть звездных имен, вошедших в эту замечательную книгу. На долю этих людей выпала трудная судьба. Попав за рубеж, они оказались на грани выживания. Но сила воли, талант, вера в свои силы не дали им сломаться, а, наоборот, помогли подняться на, казалось бы, недосягаемую высоту и прославиться на весь мир. Воистину, человек может все, если очень захочет этого.
Об этом в увлекательной форме и рассказывает эта книга, раскрыв которую, Вы уже не сможете оторваться от нее.
С чем ассоциируется у русского человека образ далекой и загадочной Персии-Ирана? В первую очередь, это цари Кир и Дарий, навсегда вошедшие в нашу память еще со школьной скамьи. Печальная участь А. С. Грибоедова, погибшего в Тегеране во время дипслужбы, и в связи с этим событием — алмаз «Шах», немало наследивший в мировой истории. Знаменитая Тегеранская конференция с участием трех великих держав и строительство россиянами атомной станции в Бушере. И конечно же персидская кошка, ковры и знаменитая иранская хна, популярная у советских женщин. В нашей книге мы прикоснемся к историческим загадкам старой Персии, прочитаем несколько ярких страниц из ее истории и, кто знает, может, откроем человечеству еще одну тайну…
Русские в Токио, Хакодате, Нагасаки, Кобе, Йокогаме… Как складывались отношения между нашей страной и Страной восходящего солнца на протяжении уже более чем двухсот лет? В основу работы положены материалы из архивов и библиотек России, Японии и США, а также мемуары, опубликованные в XIX веке. Что случилось с первым российским составом консульства? Какова причина первой неофициальной войны между Россией и Японией? Автор не исключает сложные моменты отношений между нашими странами, такие как спор вокруг «северных территорий» и побег советского резидента Ю. А. Растворова в Токио. Вы узнаете интересные факты не только об известных исторических фигурах — Е. В. Путятине, Н. Н. Муравьеве-Амурском, но и о многих незаслуженно забытых россиянах.
Владимир Львович Бурцев (1862–1942) — активный участник революционного движения: в 80-е годы народоволец, позднее был близок к эсерам и кадетам. Как публицист и издатель, он приобрел известность разоблачением провокаторов царской охранки, действовавших в России и за границей, в частности Е.Ф. Азефа и Р.В. Малиновского. Будучи белоэмигрантом, участвовал в создании антисоветского «Национального комитета».
Авторская орфография.