На бал

Елена Малышева

Как потратить миллион

Как потратить миллион?

Вопрос этот не решен.

Не решен он, но решим.

Миллион. Что делать с ним?

После этого вступления

Приступаю я к решенью.

Вариантов в голове

Что кузнечиков в траве.

Может, мне купить "девятку"?

Дома положить паркет?

Нет!

Лучше стать мне нумизматом,

Древних накупить монет.

Нет!

Лучше я куплю домашним

Елена Малышева

Маленькие истории для непослушных детей

В детстве я была очень хорошей девочкой. Ну просто замечательной. Можно даже сказать образцово-показательной. Но иногда мне в голову приходили разные идеи. Вот они-то и портили мою образцовую показательность. Можно сказать, съедали совсем.

Но идеи эти приходили, слава Богу, не так часто. И не дома, хотя и дома тоже бывало. Но чаще всего идеи осеняли меня, когда я приходила к своему двоюродному брату Тимке.

Елена Малышева

Экзамен

- Бац!

Доска переломилась на две части.

- Треск !

Ещё одна. Сегодня у нас экзамен по карате. Я стою и волнуюсь, в животе неприятное ощущение, как будто пустота.

В карате привела меня мама. А началось всё со школы, вернее с Пашки Бочкина. Но объясню все по порядку. В этом году я пошел в школу. В первый раз в первый класс. До этого я сидел с мамой дома, золотое было времечко. Мама водила меня на хор, я очень люблю петь. А ещё я люблю рисовать и читать. Кстати, читать я сам научился, по старому букварю. И перечитал все детские книги, какие были у нас дома, а некоторые даже по нескольку раз. Я больше всего сказки люблю читать. Но хватит о книгах.

Елена Малышева

В бассейне

На последнем уроке в наш первый "А" пришла учительница физкультуры Раиса Борисовна и сказала:

- Ребята, кто хочет записаться в бассейн, пусть подходит после уроков ко мне. В бассейне вас научат плавать, вы закалитесь и окрепнете. Поговорите с родителями, бассейн стоит пятьсот рублей за полгода. Ходить три раза в неделю.

Записалось сразу полкласса. Другие полкласса, и я в том числе, сказали, что подумают.

Я с шести лет просил у родителей собаку. Год просил, два просил, три просил… Каждый день и чуть ли не каждый час. Я им всё-всё обещал – и что гулять с ней буду, и кормить, и учить. И сам буду хорошо учиться, и дома буду убираться…

И вот, когда мне исполнилось девять лет, папа купил мне собачку. Маленького французского бульдога. И хотя я три года мечтал о собаке, все равно вышло как-то неожиданно. Я вообще заметил, что самые заветные желания всегда исполняются, когда не ждешь.

Олег Болтогаев

Дуся

Однажды моя дочка пришла из школы с тяжёлой ношей.

Левой рукой она с трудом прижимала к себе портфель, а под мышкой правой руки удерживала небольшую кошку.

- Дуся! - радостно объявила дочка и поставила кошку на пол. - Где ты её нашла? - спросил я. - Она гуляла по школьному коридору! - дочь с восторгом смотрела на кошку. - Но... - начал было я. - Она будет у нас жить! Вы обещали!

Действительно, обещали...

Саша Чёрный

Армейский спотыкач

Осмотрели солдатика одного в комиссии, дали ему два месяца для легкой поправки: лети, сокол, в свое село... Бедро ему после ранения, как следует, залатали, - однако ж настоящего ходу он не достиг, все на правую ногу припадал. Авось, деревенский ветер окончательную разминку крови даст.

Попал он с лазаретной койки, можно сказать, как к куме за пазуху. На палочке ясеневой винтом кору снял, - ходи себе барином да постукивай. Хочешь, на завалинке сиди, табачок покуривай, - полковница вдовая на распределительном пункте два картуза махорки ему пожертвовала. Хочешь, в коноплянике на рогоже валяйся, легкие тучки считай да слушай, как кудрявый лист шипит... Окопы словно в темном сне снились, - русский воздух, бадья у колодца звенит. Ручей за плетнем воркочит, петух домашний штаны клювом долбит, - тоже, дурак, нашел себе власть.

Саша Чёрный

Бестелесная команда

Шел солдатик на станцию, с побывки на позицию возвращался. У опушки поселок вилами раздвоился: ни столба, ни надписи, - мужичкам это без надобности. Куда, однако, направление держать? Вправо, аль влево? Видит, под сосной избушка притулилась, сруб обомшелый, соломенный козырек набекрень, в оконце, словно бельмо, дерюга торчит. Ступил солдат на крыльцо, кольцом брякнул: ни человек не откликнулся, ни собака не взлаяла.

Саша Чёрный

Безгласное королевство

В прикарпатском царстве, в лесном государстве, - хочь с Ивана Великого в подзорную трубу смотри, от нас не увидишь, - соскучился какой-то молодой король. Крикнул свиту, на охоту. Отмахали верст с пяток... Время жаркое, орешник на полянке, на что куст крепкий, и тот от зноя сомлел, ветви приклонил, лист будто каменный, никакого шевеления.

Привязала свита коней к орешнику, король широкой походкой вперед идет, камыш раздвигает, ручья ищет. Ан был, да весь высох... Всмотрелся король в чащобу, видит, незнакомая малая хатка под дубом стоит, дым не дымит, пес не скулит, будто и нет никого. Махнул он перчаткой, свита да стража за им пошла. Видят - дверь в сенях пасть раззявила, хочь свисти, хочь стучи, никто, девкин сын, не откликается.

Саша Чёрный

Скоропостижный помещик

Случай такой был на осенних вольных работах. Копали солдаты у помещика бураки. Вот, стало быть, в один распрекрасный вечер ворочался солдат Кучерявый на своем топчане в хозяйской риге. Невтерпеж ему стало, надышали солдаты густо, - цельная рота, нет никакой возможности. Дневальный, к нему спиной повернувшись, устав внутренней службы долбит. Ночничок коптит. Чего ж зевать? Скочил он тихим манером с койки, шинельку в вещевой мешок прихватил, пошел искать себе спокою. Ходил-бродил и забрался в людскую баню, что на задворках стояла. Соломки в угол подбросил, умостился кое-как, притих и дремлет. Блохи огнем калят, да что ж, ужели из-за такой сволоты не спать?

Саша Чёрный

Сумбур-трава

Лежит солдат Федор Лушников в выздоравливающей палате псковского военного госпиталя, штукатурку на стене колупает, думку свою думает. Ранение у него плевое: пуля на излете зад ему с краю прошила, - курица и та выживет. Подлатали ему шкурку аккуратно, через пять дней на выписку, этапным порядком в свою часть, окопный кисель месить. Гром победы раздавайся, Федор Лушников держись!..

А у него, Лушникова, под самым Псковом, - верст тридцать не боле, семейство. Туда-сюда на ладье с земляком, который на базар снеток поставляет, в три дня обернешься. Да без спросу не уедешь, - военное дело не булка с маком. Не тем концом в рот сунешь, подавишься...

Иштван Чукаш

История одного ослика

Кот Мирр-Мурр #1

Перевод А. Старостина

Ослик знакомится

В углу комнаты, на цветочном столике, жил-был ослик. Его звали Шаму, шерсть у него была серая, копыта - лакированные, а уши, как и полагается настоящему ослику, длинные. Это был подарок. Его вынули из шелковой бумаги, расцеловали - "Ой, какой милый ослик!" - а потом поставили на столик с цветами и забыли о нем.

Он скромно стоял на своем месте, улыбался людям в ответ и рассматривал комнату, выглядывал в окно, изучал картинки на стене. Особенно ему нравилась люстра, которая загоралась и гасла каждый вечер. "Если бы я был птицей, - думал ослик, - или хотя бы мухой, в общем, если бы у меня были крылья, я подлетел бы к ней и посмотрел бы, что там внутри". А однажды утром ослик подумал, что неплохо было бы прогуляться и заодно познакомиться со всеми в комнате. Он осторожно спустился с цветочного столика и отправился на прогулку. Ближе всех стоял шкаф, ослик остановился перед ним и сказал: - Меня зовут ослик Шаму. А тебя? - Меня зовут Шкаф! Голос у шкафа был не очень приятный, скорее, его можно было назвать несколько скрипучим. "Ладно", - подумал ослик, учтиво поклонился и пошел дальше. Подойдя к кровати, он остановился и сказал: - Меня зовут ослик Шаму. А тебя? - Ой, ослик! Какой милый ослик! Меня зовут Кровать! Голос у кровати был шелковый, и чувствовалось, что она любит поговорить. "Ладно", - подумал ослик, поклонился и пошел дальше. У стены стоял стул. Ослик подошел к нему. - Меня зовут ослик Шаму. А тебя? Но стул молчал. "Он, наверное, не расслышал," - подумал ослик и повторил всё сначала. Но стул и на этот раз ничего не ответил. "А, он спит!" догадался ослик и на цыпочках пошел дальше. Вдруг он застыл на месте: от удивления не мог вымолвить ни слова. Перед ним стоял точно такой же ослик, как он сам! Шерсть у того ослика была тоже серая, копыта - лакированные. Наконец ослик набрался храбрости и сделал шаг вперед. Ему показалось, что другой ослик тоже шагнул ему навстречу. "Как странно", - подумал наш ослик и сказал: - Меня зовут ослик Шаму. А тебя? Но другой ослик молчал, правда, взгляд у него был приветливый. Ослик постоял еще немного. Ему хотелось поговорить, но другой ослик, похоже, был не слишком разговорчив. Он стоял молча и смотрел с любопытством. - А меня подарили! - нарушил наконец молчание ослик. Но другой ослик и на этот раз ничего не ответил. "Ладно, - подумал ослик, - но все же хорошо, что я здесь не один!" Он поклонился и пошел обратно. Другой ослик тоже поклонился и куда-то пошел. Ослику стало любопытно, куда тот идет, и он обернулся. Но и другой тут же повернулся к нему. Ослику стало неловко за свое любопытство, и он поспешил поклониться еще раз. Другой ослик вежливо кивнул и пошел дальше. "Неважно, - подумал ослик, - мы еще подружимся и будем подолгу разговаривать". Он обошел всю комнату, посмотрел картинки, книги, повалялся немного на ковре, а потом забрался обратно на цветочный столик. Устроившись поудобней, он стал по очереди рассматривать своих новых знакомых. "Это шкаф, он немного угрюм, но, в общем-то, нельзя назвать его недружелюбным. Это кровать, голос у нее красивый, шелковый. Она любит поговорить. Это стул. Правда, он спит. А это люстра. Ее еще не зажгли". Он привстал на цыпочки, разыскивая взглядом другого ослика. Но того нигде не было. "Спрятался, наверное, - подумал ослик. - Ничего, завтра я его найду". Он улыбнулся и, слегка прислонившись к вазе с цветами, уснул.

Иштван Чукаш

КАК Я СТАЛ

КИНОАКТЕРОМ

Перевод Д. Мудровой

Повесть "Как я стал киноактером" написана от лица мальчика, впервые снявшегося в кино. Три другие повести - сказочные. Они объединены одними и теми же героями и рассказывают об их веселых приключениях.

В ночь накануне того дня, когда я стал киноактером, мне приснился очень странный сон. Действительно очень странный. Мне снилось, что директор мясного магазина стал круглым, как воздушный шар. Пока что в моем сне нет ничего странного: каждый на улице Надрагуя знает, что директор мясного магазина очень любит поесть. Он все время пощипывает то копченую колбасу, то вареную, то грудинку, то корейку. Это ни для кого не секрет. Целый день из мясного магазина слышны жалобные вздохи: "Еще вот этот кусочек копченой колбаски - и всё! Еще вот этот кусочек корейки - и больше ни-ни!" А в моем сне директор мясного магазина растолстел сразу, будто его надули, как воздушный шар. А когда раздуваться было уже некуда, он начал медленно подниматься вверх. Так медленно, что прежде чем совсем оторваться от земли и подняться в воздух, он немного покачался на кончиках пальцев, как это делают балерины по телевизору. Я стоял совсем близко и с удовольствием наблюдал за делающим балетные на и болтающим ногами директором. В какой-то момент я даже слегка позавидовал ему: вот бы так полетать! Но потом я ему уже не завидовал: директор мясного магазина совсем не радовался полету, он жалобно смотрел вниз и стонал: - Ну сделай же что-нибудь! Не глазей, как баран на новые ворота! Слышишь?! Я слушал и думал, что, находясь в таком затруднительном положении, можно было быть и повежливее. Но я проглотил обиду и стал ломать голову: как бы ему помочь? Там, на месте, я так ничего и не придумал, и это не удивительно, ведь не каждый день увидишь летающего директора мясного магазина! А стонущий воздушный шар снова кричал мне: - Принеси из магазина гири! Слышишь? - Слышу, слышу, - проворчал я и, дважды сходив в магазин, притащил две пятидесятикилограммовые гири. - Сколько килограммов ты принес?! - крикнул мне воздушный шар. - Сто килограммов! - сказал я. - А я вешу сто двадцать! - охнул воздушный шар, но вдруг замолчал, потому что, несомненно, подумал, что сейчас не может весить сто двадцать килограммов. Я привязал к ручкам гирь веревку, а другой ее конец подбросил вверх. Директор мясного магазина поймал его, как якорный канат, и на какое-то мгновение остановился в воздухе, как неповоротливый авиапапка. (Я знаю, что правильно это судно называется авиаматка, но не могу же я так сказать о директоре мясного магазина!) Вот так он и кружил в воздухе вокруг веревки, будто вылавливал мину, и не мог спуститься, потому что был легче воздуха. - Эй, послушай! - кричал он будто в глубину. - Ничего не придумал? Была у меня одна идея, и я как раз раздумывал, не сказать ли ему о ней. Но не осмелился. А вероятно, это была бы неплохая мысль. Я подумал, не передать ли ему по веревочной почте касторку. Конечно, она противная, но мне всегда помогает. Вслух же я предложил совсем слабую, второсортную идейку: - Я вызову по телефону пожарных! - Набирай "ноль пять"! - крикнул он мне вниз. - Знаю, - ответил я. Я зашел в мясной магазин и вызвал по телефону пожарных. Дальше сон был уже не таким интересным. Пожарные вышли из машины, растянули брезент и приказали директору мясного магазина: "Прыгай!" Но он лишь почесал голову и тихо застонал, а потом показал на лестницу. - Ага! - сказал один из пожарных, - Здесь особый случай! Он выдвинул вверх лестницу. Директор мясного магазина ухватился за самую верхнюю ступеньку и подал знак, чтобы опускали лестницу. Спустившись на землю-матушку, он пожал руки пожарникам, а немного подумав, и мне, зацепил пальцами гири и, грузно ступая, отправился домой. Уехали пожарники. Я тоже пошел домой. Почему я рассказываю об этом сне? Да потому, что впоследствии, возможно, именно благодаря ему я стал киноактером! "Кто умеет так здорово врать, сказал дядя режиссер, - у того есть фантазия!" Но это было потем, а сначала мне нужно было проснуться. Проснулся я оттого, что мой старший брат тряс меня за плечо, потому что я будто бы стонал и бормотал во сне. Пока мы немного поспорили с ним об этом, солнце заглянуло в окно и уже не было никакого смысла опять ложиться спать. Брат громко вздыхал, говоря, что это настоящий сумасшедший дом, что он не может выспаться, хотя у него каникулы и можно спать сколько угодно, да только кое-кто превращает родительский дом в бесплатный цирк! Я не отвечал ему: пусть себе поворчит. Но потом не удержался и вставил: - Рано вставать полезно для здоровья! - Ты даже это знаешь? - спросил он подозрительно ласково. - Кто рано встает, тому бог подает! - выпалил я с ходу. И едва успел увернуться от летящей в меня подушки. Пролетев значительную часть пути и сбив со стены фотографию, она повисла на гвозде, будто собираясь отдохнуть. На той фотографии был изображен я в двухмесячном возрасте. Мне не было жаль ее. Брат нетерпеливо потянул подушку, она порвалась, и в комнате начался настоящий февральский снегопад. Я не стал ждать, что будет дальше, и, насвистывая, как веселая иволга, отправился на кухню. От раннего пробуждения я чувствовал себя легко и радостно. После завтрака, отправив в рот два зеленых грецких ореха из варенья, я вышел на.улицу. Я сразу заметил первого помощника режиссера. Тогда я еще, конечно, не знал его имени. Оно у него такое, что язык сломаешь. Но и без этого его внешность была достаточно заметна. Во-первых, он нацепил на нос маленькие темные очки в проволочной оправе, какие носят слепые. Я даже посмотрел, куда он подевал белую палку, но не нашел ее, зато увидел огромную книгу в зеленом переплете, которую он тащил с трудом. Кроме того, вокруг шеи он небрежно повязал платок: совсем как у лошади, запряженной в свадебную карету. (Это я потом услышал от тети, торгующей в табачном киоске, и вписал сюда, потому что действительно очень похоже!) Брюки его подпоясывал широченный ремень, напоминающий бандаж для страдающих грыжей. (Это тоже сказала тетя из киоска!) Брюки красные, рубашка черная, к босым ногам ремешками привязаны кожаные подошвы - словом, не заметить его было просто нельзя! Он шнырял по нашей улице Надрагуя и все рассматривал, иногда заглядывая в свою огромную книгу. Помощник режиссера направлялся в мою сторону. Я с интересом ждал, что будет дальше. Чтобы мое любопытство не слишком бросалось в глаза, я изящно прислонился к забору, упершись в него локтем и подперев ладонью голову. Совсем как великий мыслитель. Как я и предполагал, он подошел ко мне. Посмотрел на меня сквозь свои очки для слепых, потом заглянул .в книгу. - Эге! Ага! Хм! - пробормотал он что-то в этом роде, лихорадочно перелистывая книгу, а затем сказал: - Прекрасно! Великолепно! Выразительно! Настоящая находка! Я слушал его с интересом и, хотя у меня уже начал неметь локоть, старался сохранить позу великого мыслителя. Он прыгал передо мной влево, вправо, осматривал со всех сторон, затем, зажав книгу под мышкой, сложил ладони кольцом и посмотрел на меня через него. Определенно его что-то интересовало. Но локоть у меня совсем онемел, и я хотел осторожно опустить руку.