Маленькие истории о любви

Гюлли Джангирова

Алия

Девочка, лет 8-ми стояла в блоке, испуганно прижавшись ноге своей мамы, которая вышла вместе со вcеми соседями, посмотреть на базар этажем ниже, перед дверью тети Алии, матери-одиночки, имевшего мужа, а может и не мужа, дядю Мишу. Так называли дети Микаила, хахаря тети Алии во дворе, шушукаясь за спиной сына Алии, Васифа. Так вот, перед дверью тети Алии стояла женщина лет 45-ти с двумя сыновьями, наверное лет 15-ти и кричала на весь блок.

— У тебя нет сердца!

— Да… А у кого оно есть?

— Hо у кого-то оно должно быть!

— Если ты найдешь такого человека, спроси, не мое ли у него сердце…

— Hо у тебя никогда не было сердца…

— Да? Это еще почему?

— Люди рождаются без сердца, и только некоторые могут его вырастить в себе. Ты — не вырастил…

— Hет! Люди рождаются с сердцем… Просто потом у них его забирают. Другие люди. Hо они не берут его себе, а выбрасывают. Им то оно зачем…

Мне казалось, что часы стоят — жидкие кристаллические секунды сменяли друг друга лениво, словно клиент купил и их. Все, пора, и я шагнул в затхлый сумрак подьезда стандартной панельной пятиэтажки, где жил клиент, который, к слову, мог купить таких домишек десяток-другой. Вместо этого он купил все квартиры пятого этажа одного из подъездов, снес все стенки, которые ему позволил соответсвующим образом простимулированный районный архитектурный чиновник и сделал ремонт, ну очень евро. Hаверху хлопнула железная дверь, очевидно призванная защищать этот самый евроремонт без стенок от всего остального мира, а заодно хозяина всех этих великолепных жилищных условий от таких как я. Я — киллер, то есть один из тех людей, которые стремятся застрелить, взорвать или прикончить каким либо менее распространенным способом граждан совершенно различного достатка и социального положения, в надежде обрести стопку резанной бумаги с водяными знаками, причем желательно нанесенными федеральной резервной системой мирового жандарма.

Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана…

К концу восьмидесятых стало ясно, что месяц вот-вот выйдет, и я, пока его ждал, только и делал, что ходил по городу — день за днём, как заведённый. По одному и тому же маршруту, без всякой цели. Одни и те же улицы. Витрины. Лица.

Продавцы смотрели на прохожих из магазинов, как звери в зоопарке смотрят на посетителей.

По сравнению с ними я чувствовал себя на свободе. Но свободен я был только для безделья.

Если хотите быть услышанным —

говорите либо очень громко,

либо не переставая.

Древний наш предок, когда-то же он был — недостающее звено, — когда-то же он понял, что ОН — это именно ОН, и что-то сказал...

Мы непрерывны.

Мы связаны с нашим древнейшим предком кровью, и, не менее того, — языком. Возможно, самое первое слово, которое он сочинял, мы твердим и поныне.

Когда я был маленьким, меня до боли огорчало, что героем русских сказок непременно выходит Иван-дурак. Я знал мальчика, который от этого плакал. Его мать, сутулая женщина с погасшим взглядов и серым лицом, говорила, кашляя от папироски:

Аннотация: Сборник рассказов: Проза. Пять рассказов, и за каждым реальная история, пусть и приукрашенная.

Эта рукопись поступила к нам по почте от неизвестного лица. В короткой предуведомительной записке, находившейся в конверте, было сказано, что долгие годы скитаясь по обителям и землям Юго-Запада и дальнего Востока, автор много читал, еще больше листал, перепробовал множество профессий, учился в Литературном институте, жил в студенческом общежитии МАИ, а последние несколько лет вообще работал в организации, близкой к бывшему Внешторгу. Но главным делом его жизни, по словам нашего корреспондента, стала духовная защита Внутренней Монголии, анонимная помощь одому провинциальому кинотеатру и всеобщее благо живых существ. Поскольку нам также близки эти благородные задачи, мы решились предать гласности полученную рукопись, хотя далее в письме, автор, как ни странно, просил нас этого не делать. За что мы просим прощения…

Вере всего шестнадцать, но она уже достаточно хлебнула горя: сестра и мать почти одновременно уходят из ее жизни, и девушка остается совершенно одна с болезненным грудным ребенком – слепоглухонемой девочкой. Время идет своим чередом, и когда малышке исполняется восемнадцать, жизнь все расставляет на свои места: на горизонте появляются те люди, которые раньше имели прямое отношение к больной девочке. Теперь семейные тайны предстают в своем истинном свете.

Комментарий Редакции: Страшно – ведь про жизнь. Финал романа «Капелька» еще долго оставляет в ужасе и удивлении от предложенного сюжетного выверта.

Люк Берджис, опираясь на труды французского ученого Рене Жирара, рассказывает, как «миметическое желание», или стремление к подражанию, формирует нашу жизнь. Нам хочется общаться с кем-то, жить где-то, владеть чем-то и даже обладать определенными качествами личности, потому что этого хотят другие. Мы постоянно чего-то хотим, но лишь немногие пытаются относиться к своим желаниям осознанно. Преподаватель и предприниматель Люк Берджис показывает, откуда берутся наши желания, почему так трудно с ними совладать, и раскрывает приемы противодействия деструктивным силам подражательного желания. Прочитав эту книгу, украшенную смелыми рисунками художницы из журнала The New Yorker Лианы Финк, вы получите множество бесценных ключей, которые позволят научиться управлять своими желаниями и стать более независимым от трендов «пузырей» и ловушек, навязанных нам современным миром. Эта книга будет полезна и профессиональной аудитории: предпринимателям, маркетологам и специалистам по рекламе. Она поможет лучше понимать и формировать желания других людей.