Мальчики из блокады

Журнал «Искорка» 1989 г., № 9, стр. 26-27

Александр Алексеевич КРЕСТИНСКИЙ

Туся

Повесть

Ни нарочно, ни нечаянно

Тусин дом на краю рынка. Рынок кипит и волнуется, как море. А дом врезался в него острым углом, точно корабль. Рынок обтекает дом со всех сторон и шумит-бурлит с раннего утра до позднего вечера.

И балкон - это уже не балкон, а капитанский мостик!

И сам Туся - капитан.

Синяя матроска на нем - красные полосы по воротнику, красные якоря на рукавах.

Александр Крестинский

Заметки сочинителя

Ребят, да и взрослых тоже, часто занимает вопрос, насколько соответствует действительности то, что описано в книге. Обычно читатели с большим почтением относятся к тому автору, который может представить гарантии, что его произведение точно отражает тот или иной факт жизни. И наоборот - если выяснится, что ты что-то сочинил от себя, это воспринимается без особого энтузиазма.

Помню себя в сочинительстве очень рано. Сочинительство было какой-то могучей болезнью, которая меня одолела. Например, я всерьез был уверен, что сны, которые вижу, я сам себе сочиняю. Сочинительство доставляло мне в детстве не только радости, но и неприятности. Одно время я был известен у себя во дворе как хороший пересказчик книг. Читать я начал рано и читал много, и вот бывало, где-нибудь в подвале, на чердаке, словом, в каком-нибудь особо романтическом месте, я взахлеб пересказывал очередную книгу. Однажды, увлекшись, я присочинил что-то. Другой раз соединил в одном сюжете героев двух разных книг. И пошло-поехало... Процесс сочинительства мне так понравился, что я уже и сам не знал, где у меня пересказ, а где выдумка. И вот один мальчик разоблачил меня перед всеми как бесстыдного враля. Случилось так, что он читал книгу, которую я якобы пересказывал, и с возмущением заявил, что в ней нет и половины тех событий и подробностей, какие были в моем рассказе. Надо мной начали смеяться, авторитет мой круто упал, хотя я так и не понял, почему, - ведь слушали они меня с удовольствием!.. Тогда я впервые задумался о странной и противоречивой судьбе сочинителя.

Александр Алексеевич КРЕСТИНСКИЙ

Маленький Петров и капитан Колодкин

Повесть

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Каштанов, Каштанов, возьми меня с собой

Маленький Петров давно уже не спал. Он слышал, как мать встала, как, стараясь не шуметь, босиком ходила по комнате, осторожно мылась на кухне, грела чайник, одевалась... Затаив дыхание, он лежал с закрытыми глазами и терпеливо ждал. Ждал и вспоминал вечерний разговор. Мать читала ему письмо из деревни, от бабушки, то и дело останавливаясь и вставляя свое. "Видишь, что пишет, - говорила мать, - картошка не окучена... руки не доходят... Окучишь, значит, первым делом, как приедешь!.. "Морковь и свекла не полоты, тяжко мне, спина худо гнется..." Слышишь? Чисто поли, сорняк не оставляй! Да бабушка тебе объяснит все... "Воду, слава богу, Кузьмич носит..." Какой там еще Кузьмич? А-а, сосед. Смотри не надорвись, по одному ведру носи!.. А курам дать, а поросенку... Через два дня поедешь, собирайся, слышишь? Что молчишь? Какой еще поход? Мне эти ваши походы вот где! Сиди и дрожи тут - не утонул бы, не убился... И думать забудь!.."

Александр Алексеевич КРЕСТИНСКИЙ

Далеким знойным летом

Стояли душные безветренные дни конца июля, и поселок, и холмы вдалеке, и речка в низине - все дрожало в знойном мареве, и в лиловой солнечной мгле люди куда-то плыли, едва передвигая ноги, а собаки и кошки валялись, будто дохлые, под заборами и мостками, вытянув в одну сторону все четыре лапы. Звуки были приглушены, словно у природы не оставалось сил от зноя, и она раскинулась, смежив глаза, терпеливо, покорно ожидая, когда станет легче.

Александр Алексеевич КРЕСТИНСКИЙ

Жизнь и мечты Ивана Моторихина

Повесть

Родители у Ивана Моторихина - не хуже, чем у других. Отец тракторист, передовик, портрет его на Доске висит около правления. Отец высокий, черночубый, летчицкая фуражка набекрень. Он, правда, не летчиком служил - техником, ну, да это неважно.

Когда Иван Моторихин проходит мимо правления, а там, на крыльце, мужики толкутся и среди них отец, Иван отца сразу отличает. Иван в таких случаях приветствует отца поднятой рукой, а тот в ответ приветствует его.

Повести «Туся», «Маленький Петров и капитан Колодкин», «Жизнь и мечты Ивана Моторихина» и рассказы охватывают период жизни нашей страны от довоенных лет до наших дней. Автор исследует движение детской души, нравственное становление личности.

Борис Викторович Шергин

Пиво

Трое молодых ребят на лодье повадились тайно пробовать пьяное пиво, которое хранилось в бочке на случай праздника.

Маркел это заметил, позвал ребят к себе в казенку и говорит:

- Ребята, что-то вы поблекли. Чем вас развеселить? Или пивком угостить?

Ребята покраснели, как.брусника, и старший выговорил:

- Прости, дядюшка Маркел Иванович. Вперед таковы не будем.

Татьяна Скобелева

Дети Морского царя

Вы знаете, что морских царств очень много? Почти столько же, сколько земных? Так вот, в одном морском царстве-государстве правил Морской царь. Как все морские цари любил он иногда пошуметь, но чаще держал свое царство, то есть море, в тишине и спокойствии. И было у Морского царя два сына и дочка - всеобщая любимица. Царевна Маро. Маришка. Так звали ее во дворце. Так будем звать ее и мы. Маришка была уже вполне взрослой девушкой. На днях во дворце шумно отметили ее восемнадцатилетие. Так шумно, что в щепки разбили три корабля. Хорошо, что никто не погиб. Праздник есть праздник. У Морского царя с этим строго. В праздник горя быть не должно. Примета плохая. Теперь же, после празднования дня рождения дочери у Морского царя другая забота: в каком морском царстве подыскивать ей жениха. Или же к себе женихов созвать, небось царство не бедное. Глядишь и выбрала бы себе Маришка пару. А то что-то загрустила дочка. Раньше бывало от ее шума и проказ весь дворец ходуном ходил. Они с младшим братом то в прятки играли, то в салочки, то в разбойников - рыб гоняли. Старший-то сын уже давно вырос. Отцу помощник. А эти - дети еще. Дочке Маро - восемнадцать, сыну Мару - шестнадцать.

Татьяна Скобелева

Опусионата

Из книги "Опусионата или Кузькина Пуська"

сочинения Кузи Пруткова

Несколько слов об авторе. Конечно, он законный наследник и продолжатель дела своего знаменитого предка Козьмы Пруткова. В настоящее время ищет себя, так как в гуще нашей современной жизни немудрено даже утонуть? Так что пожелаем ему быть не только на плаву, но и обрести твердь под ногами.

Часть 1

Канонически-хаотическая, или обвальная

Татьяна Скобелева

Принцесса-служанка

Однажды, в одной далекой-далекой стране родилась принцесса, но пышных торжеств в связи с таким знаменательным событием не происходило. Не было и дворца. Как это ни странно, но принцессы не всегда рождаются во дворцах. Например, наша новорожденная принцесса появилась на свет в хижине дровосека. Именно сюда забрела ее мать, королева соседней страны в поисках пристанища. Дело в том, что на их королевство напали враги. Молодая королева, также как и многие другие жители их страны, попала в плен, однако вскоре добрые люди помогли ей бежать. Вместе со старой няней, не расстававшейся со своей любимицей ни на миг, она, в конце концов, попала в хижину дровосека. Король, ее супруг, погиб в одном из сражений, а его войска были разбиты.

Геннадий Трошин

Как раки зимуют

Речка была лесная. Чуть красноватая, настоянная на торфе и опавших листьях, она текла по лощине среди высоких деревьев и густых зарослей кустарника, неся в большую реку свои чистые и прохладные воды и массу всевозможного корма для рыбы. Не удивительно, что именно здесь, чуть повыше устья, и поставил лодку на якоря Павлик Чернов - коренастый крепыш с загорелым до цвета бронзы лицом.

Рыба клевала часто и уверенно. Поплавок мгновенно исчезал под водой, и на дно лодки после подсечки упруго шлепались холодные толстые окуни с ярко-красными плавниками.

Геннадий Трошин

Серебрянка

Было начало мая. Косяк плотвы двигался по протоке к мелководному заливу, где стояли заросли прошлогоднего камыша. Еще неделю назад рыба покрылась твердой сыпью и чешуя стала напоминать наждачную бумагу. В этом брачном наряде плотва и спешила на нерест, возбуждая любопытство у окуней и щук.

Теплая вода дала знать о близости залива. На мелководье ходуном заходил камыш. Мелкие, с зеленоватым оттенком икринки, словно грозди винограда, густо усыпали стебли. Плотвички потеряли всякую осторожность. Щуки, не таясь, сновали между ними, хватали приглянувшуюся добычу, ерши жадно поедали икру.

Гленнон гостит у дяди, работающего смотрителем маяка на таинственном острове, окутанном туманом. Однажды мальчик становится свидетелем кораблекрушения и видит, как спасаются несколько моряков. Но лица у них совсем бледные, а ещё они страшно боятся местного кота… Тем временем жители острова готовятся к какому-то жуткому празднику. Поговаривают, что после праздника с острова уже никому не выбраться… Неужели мальчику придётся остаться здесь навсегда?

Девочка Элиза больше всего на свете любила море. Точнее море было на втором месте, а на первом – домик её бабушки Моры на морском берегу и сама бабушка. А ещё Элиза любила письма, которые присылала ей бабушка. И когда в очередном письме Мора позвала её в гости, потому что настала пора особенного приключения, Элиза мигом отправилась в путь.

Серебряный Блик была принцессой океана, его грозной легендой и защитницей. И она не собиралась покидать родные пучины. Пока однажды не увидела свет особенной звезды.

Что связывает их – бесконечно далёких друг от друга девочку и русалку? Тайна, покрытая туманами и брызгами волн, история о магии, отваге и, конечно же, любви.

Элизу ждёт приключение. Серебряный Блик тоже. И, может быть, в конце концов старая тайна русалки с чёрными как ночь волосами и сияющей звездой наконец-то будет раскрыта.