Любовь странная

Дмитрий Каралис

Перебежчик Мотальский

(к происхождению одной легенды)

Несколько лет назад кто-то пустил по Зеленогорску слух, что Толик Мотальский - крутой диссидент; он дескать не только издавал подпольные журналы, за что его таскали в КГБ (это отчасти правда - Толика вызывали на беседу в КГБ после того, как он полистал в филфаковской курилке рукописный альманах Подснежник), не только давал в своем летнем сарае интервью корреспондентам Би-Би-Си и Голоса Америки (выдумки, навеянные, очевидно, совместной пьянкой со шведо-финнами и князем Т-им!), но и пытался, прихватив вольнодумные рукописи, удрать за границу - в Финляндию. Из слуха, как это часто бывает, родилась легенда.

Роман представляет собой дневниковые записи и рассуждения, объединённые общим местом действия — литературным Ленинградом-Петербургом. На страницах Вы встретите Аркадия и Бориса Стругацких, Юрия Полякова, Даниила Гранина, Виктора Конецкого, Михаила Веллера, Глеба Горбовского, Михаила Успенского и многих других писателей, которыми автор поддерживал приятельские и профессиональные отношения.

Дмитрий Каралис

Бастовать ли писателям?

( Литерная газета No 2, 2002г.)

Формула успеха проста и лаконична: чтобы добиться чего-либо, надо знать, мочь, уметь, хотеть.

Налаживание нашей разбитой за последние годы литературной жизни, в первую очередь ее материально-бытовой составляющей, требует от всех писателей желания эту самую жизнь вернуть, - если не в прежнюю колею с могучими гонорарами, то хотя бы поднять ее на уровень, достойный одной из самых редких в природе профессий. (Статистика числа писателей в цивилизованном - читающем и пишущем обществе - дает среднюю цифру: один писатель на 10 000 человек).

Дмитрий Каралис

Немного мата в холодной воде, или "осторожно: ненормативная лексика!"

Статья опубликована

в "Литературной газете",

No 30, 24 - 30 июля 2002

Народ сквернословит зря, и часто не об том совсем говоря. Народ наш не развратен, а очень даже целомудрен, несмотря на то что бесспорно самый сквернословный народ в мире - и об этой противоречивости, право, стоит хоть немного подумать.

Ф.М. ДОСТОЕВСКИЙ, "Дневник писателя"

Дмитрий Каралис

Мы строим дом

повесть

Аннотация

Маленький семейный роман о ленинградской семье, возводящей под руководством старшего брата дачный дом. Удивительно лиричная интонация, ненатужный юмор, интересные судьбы - все это привело к тому, что книга издана в двух издательствах и готовится к переизданию в издательстве "Золотой век" в 2002 году.

x x x

Однажды, когда мы сидели на покосившейся веранде крохотной дачки, оставшейся нам от родителей, и пили из позеленевшего самовара чай, мой старший брат Феликс сказал, что неплохо бы построить новый дом. Мы -- это два брата и два зятя -- мужья наших сестер.

Дмитрий Каралис

РАКИ

(из цикла "Близнецы)

Рыбалка была страстью и гордостью дяди Жоры, его большой, но неразделенной любовью. По рассказам дядьки, близнеца моего отца, в процессе лова ему всегда сопутствовала удача, -- он тягал налимов и хариусов, греб садками лещей, поднятых со дна специальной электроудочкой, гарпунил острогой гигантского лосося, шедшего на нерест в узких прибалтийских речках и которого невозможно было втянуть в лодку, не вырвав кусок мяса, а потому, вонзив кованый наконечник в спину, рыбу отпускали, чтобы поутру найти ее обессиленной в камышах -- по красной тряпке, привязанной к рукоятке остроги. На северных морях, куда дядька ездил испытывать секретные изделия своего КБ, он бочками налавливал пикшу и зубатку. В звенящих ручьях Кольского полуострова брал крупную форель до ста штук зараз. Но как только дело доходило до доставки улова в дом, удача отворачивалась от дяди Жоры, и он приезжал пустой, без единого рыбьего хвоста.

Дмитрий Каралис

Если человек хочет жить

Если человек хочет жить, то медицина бессильна, - говорят опытные доктора.

В конце семидесятых я прочитал в статье академика Трапезникова формулу успеха: надо знать, мочь, уметь, хотеть.

В детстве я иногда слышал материнские попреки: Нет слова не могу, есть слово не хочу! Мне казалось, мать сильно преувеличивает, а то и заблуждается.

...Когда немцы уже подступали к Ленинграду и отец стал настаивать, чтобы мать эвакуировалась вместе с детьми, она ответила, что если она в одну минуту усмиряет пьяного дворника Шамиля Саббитова, то не ей бояться какого-то плюгавого фюрера.

Дмитрий Каралис

Ужин при свечах

(Газета Невское время, No 26, 9.02.2002г.)

Я позвонил в дверь своей квартиры, и когда вошел, во всем доме погас свет.

Двор-колодец погрузился во мрак, встал лифт, перестали дребезжать и петь звонки, кухня лишилась привычного зудения холодильника, умолк телефон его по новой моде тоже питало электричество. У подъезда встала машина охраны - милиционеры при свете плафона играли в салоне в карты и вполглаза приглядывали за входной дверью - отключившаяся сигнализация дала сигнал тревоги.

Нина Горланова

Вечер с прототипом

Рассказы

От автора

Лет десять тому назад Маша Арбатова спросила меня: "Вижу, что ты больше всего любишь Пермь - уже завещала свой скелет краеведческому музею?".

А теперь я думаю, что больше всего люблю - свободу!

На выборах в Думу я голосовала за СПС, но случилось то, что случилось. После подведения итогов я потеряла сон.

Неужели Россия опять скатится к тоталитаризму?

Нина Горланова

Записки из мешка

22.01.01. Вчера была Оля Березина с Алешей. Я о дороговизне лекарств.

Оля: "Я себя один раз вывела из молекулярного полураспада своими остротами! Надо чаще встречаться!"

- Оля, ты так говоришь... я ведь еще не совсем в распаде, я даже помню, что Александр Второй дал волю крестьянам в 1861 году.

Алеша: - 19-го декабря.

Я: - Ну и к тому же в конце концов надо все равно от чего-то и умереть.

Горлова Надежда

Мои сны глазами очевидцев

Посвящается Олегу Карлову, лучшему другу, лучшему музыканту, автору этого заглавия.

Я стала спать, когда мы расстались. Сон мой лучший любовник. Он побеждает страдание дня, правда, иногда заменяя его другим, но кошмар отвлекающее средство, горчичник для расстроенного мозга. Из панциря моего постельного белья я, как устрица из раковины, смотрю на громаду неба, которая стоит за окном, у меня в ногах. Синее небо белого дня, это воплощение жизни хочет выпить, вытянуть меня из моей постели. Но я закрываю глаза, и погружаюсь в те глубины, куда дневной свет проникает рассеянным и преломленным: он сломлен и обессилен.

Алексей Грякалов

Здесь никто не правит

РАССКАЗ

А правит кто? Цари иль сам народ?

Они номады. Здесь никто не правит.

Еврипид. Киклоп.

Эписодий первый

Отсоветовали возвращаться....

Он никогда не думал о своей фамилии много - знал, что есть библейские корни, вспоминал для чего-то волхва Симона, но говорить об этом не говорил, да ведь никто и не спрашивал. Раньше еще любил подглядывать в свое прошлое прижимался лицом в сумеречном начале или конце дня к собственной тропке, будто нюхал следы, а теперь перестал. Думать - работа для дураков, что надумаешь, не исполнится, а то, чего не знаешь, накатит волной, собьет, объегорит или посмеется: понял, ты понял, умный?

Гpознов Александp

Тишина

Рассказ тpетий. - "Любовь"

Зима. Февpаль. Холодно. Мёpтвый леденящий ветеp бьёт в лицо холодными льдинками, соpвавшимися с веток деpевьев. Снег. Вчеpа шёл снег, неживой пелeной убивающей небо.Снег это лишь слёзы неба. Слёзы замёpшие от лжи и обмана, от всей ненависти людей.Они подхватываются ветpом ,pазнося печальную весть по миpу. Холодно. А лишь недавно Святой Валентин топил своим добpым взглядом лёд. Лёд в сеpдцах людей , лёд на мёpтвых московских улицах. Золотое солнце своим обманчивом видом заставляло таять снег , утопающий в леденящей воде. Пусть лишь на час, пусть лишь на мгновенье, люди увидели пpиближенье весны. Весна - колыбель пpиpоды, солнечная и pадостная поpа. Ты так близка, что уже виден подол твоего яpкого зелёного платья. Ты так близка, но между нами стена - это вpемя, бесконечное и неумолимое. Вpемя - самое доpогое на нашей земле, а вpемя жизни ещё доpоже. Hо надо отбpосить пустые иллюзии, отмахнуться от ненастоящего. Сейчас зима, сейчас пpосто ХОЛОДHО. Алексей шёл по улице, как всегда, сунув pуки в каpман и печально опустив голову. Зимнее солнце ,отpажаясь от белого снега, беспощадно слепило глаза. о ему было всё pавно. Алексей думал только о ней. О той, с котоpой он был так счастлив. О той, котоpую любил. Hо была ли это любовь? Есть ли она вообще на земле? - он сомневался. Когда нежный голос звал к себе ,он сомневался. Когда холодные pуки касались его pук, он сомневался. Когда сладкие губы ласкали его губы, он сомневался. Всё было хоpошо, нет - всё было пpосто великолепно, но он сомневался. Всё было настолько хоpошо , что пpосто не могло быть pеальностью. Кpистина + Лёша = Любовь - веpтелось у него в голове. Hет, любовь лишь детские сказочки, любви нет. И он в это повеpил. Он отбpосил мечту, мечту о вечном счастье, мечту о вечной любви. Он окунулся в омут пpавды, в омут pеальности, настоящей как он сам. Он увидел ту pеальность котоpая была не зpима никому. У него было всё и он лишился этого в один миг. Последний pаз Алексей видел Кpистину на pождество. Это было pождество новых чувств, новых уже более pеальных иллюзий. Тогда он пpосто сказал "Пока", pазвеpнулся и ушёл.Ушёл без повода, ушёл без мысли. Пpосто взял и ушёл. А она начала искать подвох, начала сомневаться, пеpестала веpить. А ведь веpа, это та нить котоpая их деpжала. Пpошло уже больше месяца и Алексей шёл к ней, пpосто шёл. Ему хотелось одного, ему хотелось лишь увидеть это лицо, сказать лишь одно слово "Пpости". Это ведь так пpосто, но нет, каменная стена леденящего ветpа стояла между ними. Вот и знакомый дом, у котоpого он так часто ждал Кpисти. Вот и гpязная лестница по котоpой они так pезво поднимались. Четвёpтый этаж. Алексей вспомнил жаp её поцелуев, так согpевавших его в этом месте. Кваpтиpа №12. "Ещё бы на один больше" - глупые пpедpассудки. Звонок. ет никого. Ещё - молчанье, тишина. Леша посмотpел в окно. Светило солнце и лишь колыхающиеся деpевья напоминали о сильном ветpе. о вдpуг он увидел Кpистину, увидел её в месте с дpугим. Они, не спеша вошли в подъезд , а Леша поднялся тем вpеменем на этаж выше. Он слышал спокойный pазговоp, pазбавляемый звонким смехом Кpистины. Она говоpила долго. И казалось что этот ад никогда не кончиться. Алексей взял на себя смелость спуститься ниже и уже визуально наблюдать за пpоисходящим. Тот, дpугой, деpжал Кpисти за pуку и нашептывал о чём-то возвышённом, о чём-то лживым и туманном. Потом он сладостно поцеловал Кpистину в её нежную pуку и начал спускаться по лестнице. Хлопнула двеpь, чеpез несколько секунд дpугая. А Алексей так и не pешился зайти. На следующее утpо он звонил Кpисти но она ничего не хотела знать. Вскоpе, тот дpугой, бpосил Кpистину и она осталась одна. о Алексей так к ней никогда не веpнулся. И лишь ужасные шpамы на pуках напоминают ему о пеpвой любви. А есть ли она любовь? Есть ли она на земле? И поздним вечеpом, возвpащаясь с pаботы, Алексей идёт по паpку и задаёт себе эти вопpосы. Он не ждёт ответа и лишь тишина отвечает ему, утопая в песни деpевьев...

Лев Гунин

МУРАВЕЙ

(отрывок из романа)

1. КЛЕТКА ДЛЯ МУРАВЬЯ

Когда первые бегущие огни зажигаются на Сан-Катрин, когда вертящиеся двери магазинов поворачиваются - и тают, среди бликов предвечернего шика, словно отделяясь от людей в черных костюмах с галстуками, идет она. В этом полупризрачном свете, внутри этой грани, отделяющей день от ночи, словно в коконе пеленающих брызг, она идет справа налево, словно ферзь на отливающей лаком шахматной доске - ферзь этого часа.

Лев Гунин

Скамейка

В этом сквере тридцать градусов выше нуля по цельсию. Вдоль аллеи прохаживается старуха с палочкой. Она стучит по асфальту концом своей палочки, как будто хочет исторгнуть из-под земли каких-то духов. Но ничего не поможет: мест нет.

На скамейках сидят вспотевшие, загорелые и незагорелые, размякшие, горячие, усталые от жары люди. Одни из них лижут мороженое, бросая взгляды на всё сразу, другие читают газеты, третьи просто переговариваются.

Бенор Гурфель

"Живое вещество" академика Лепешинской

Посвящается Алику

Отец уезжал на конференцию под вечер.

Ещё днём, из соседней деревни пришла гостья - Анна Абрамовна. Она долго сидела и уныло жаловалась на своего мужа, обвиняя его в неверности, грубости и прочих прегрешениях. Мать ей сочувствовала, поглаживая Анну Абрамовну по спине и угощала вареньем, собственной варки.

Илье надоело в очередной раз выслушивать историю неудачной семейной жизни Анны Абрамовны и он, собрав учебники по истории, полез на чердак, где приспособил себе место для подготовки к вступительным экзаменам в университет.