Ли Бо в переводе В. М. Алексеева

Осенью 744 года встретились два человека, которым была уготована слава величайших поэтов Китая. Один из них, высокого роста и крепкого телосложения, лицом скорее похожий на тюрка, чем на китайца, носил у пояса меч, закалывал простой шпилькой седые пряди, громко смеялся, словно подражая звуку весеннего грома, и передвигался бесшумной походкой охотника. Другой, худой и застенчивый, с лицом утомленным от постоянного чтения и кабинетных занятий, напоминал своей простой холщовой одеждой бедного ученого. Имя первого человека — Ли Бо, имя второго — Ду Фу. Неизвестно, где именно произошла их встреча — в городе Лояне, Восточной столице танской империи (помимо Восточной столицы существовала еще и Западная — город Чанъань), или же в небольших городках Чэньлю и Сунчэне, затерянных на юго-востоке страны, но эта встреча безусловно оказала влияние на всю историю китайской литературы. Дружба Ли Бо и Ду Фу стала примером для многих поколений китайских писателей, позволила сопоставить не только их творчество, но и их жизни. Я восхищаюсь строками Ли Бо, Как будто сам Инь Кэн передо мной. Я тоже путник здесь, в горах Дунмэн, Люблю его, как брата, всей душой… ("Вместе с Ли Бо навещаем отшельника Фаня") Сравнив Ли Бо с Инь Кэном, замечательным поэтом VI в., одним из ближайших предшественников танских стихотворцев, Ду Фу выразил свою глубокую любовь к старшему другу (Ли Бо был старше на одиннадцать лет). С такой же теплотой и проникноненностью писал о Ду Фу Ли Бо, признаваясь ему и искренних дружеских чувствах. Вместе они путешествовали, собирали лечебные травы, поднимались на древние башни и пагоды, чтобы с высоты полюбоваться расстилавшимися вокруг далями, беседовали о литературе, читали друг другу стихи. Но их связывала не только взаимная дружба, близость характеров и устремлений: сама эпоха как бы распределила меж ними роли в той драме, которая потрясла до основания Китай восьмого века. Вовлеченные в бурные события тех лет, Ли Бо и Ду Фу пережили и расцвет и упадок могущественной танской державы. Восьмой век начался в Китае с блестящего царствования Сюаньцзуна (правил с 712 по 756 год). Мудрому и энергичному правителю удалось значительно укрепить границы огромного государства (Китай занимал территорию от Монголии на севере до Индокитая на юге), покорить воинствен6 ных соседей-кочевников, прекратить междоусобные раздоры и столкновения внутри страны. Ряд разумных хозяйственных преобразований, предпринятых императором, привел к расцвету экономики: на рынки обеих столиц в изобилии доставлялись товары со всех концов страны, продававшиеся по самым низким ценам. Крестьяне, обрабатывавшие свои участки, вовремя сдавали налоги в казну (не приходилось выколачивать их палкой). В городах трудились ремесленники самых разных специальностей — от горшечников до оружейников. На дорогах почти исчезли разбойники, и купеческие караваны беспрепятственно пересекали страну с севера на юг. После многих веков страха, отчаяния, неуверенности н будущем (именно таким был период Шести династий, предшествовавший воцарению династии Тан) люди вновь ощущали интерес к жизни, стремление к активной деятельности, жажду самоутверждения, и каждый чувствовал себя сильной личностью в сильном государстве. Словом, обстановка в стране оправдывала один из девизов царствования Сюаньцзуна — "Начало эры", Новая эра началась и в культуре. Городские ремесленники создавали замечательные изделия из металлов, дерева и драгоценных камней; в печах обжигалась глина, и изготавливалась прекрасная керамика, по своему качеству приближавшаяся к фарфору. Художники расписывали стены величественных пещерных храмов, украшали росписями дворцы и богатые усадьбы. Архитекторы и садовники разбивали благоухающие сады и цветники. Указом императора при дворе были учреждены две академии — Лес Кистей и Собрание Мудрых; тысячами новых книг пополнилась дворцовая библиотека. Открылась школа по подготовке актеров Грушевый Сад. На рыночных площадях выступали фокусники, танцоры и музыканты, китайская музыка соседствовала с мелодиями сопредельных стран. Наступил золотой век поэзии. Стихи сочиняли все: и важные генералы, и отставные чиновники, и бедные ученые, не имеющие денег на чашку риса. Стихи дарили друзьям, родственникам, покровителям; стихи вместо писем посылали по почте; в сочинении стихов состязались на пирах. В "Полное собрание танских стихов" вошли произведения 2300 (!) поэтов — таков был общий уровень культуры. Но что же случилось дальше? Согласно традиционно китайскому взгляду на историю, периоды расцвета и упадка сменяют друг друга с равномерностью раскачивающегося маятника, и на этот раз — действительно! — расцвет царствования Сюаньцзуна сменился катастрофическим упадком. В 755 году военачальник Ань Лушань, маленький толстый человечек, до этого успешно забавлявший своими шутовскими выходками императора, его Драгоценную Супругу — красавицу Ян и весь чанъансний двор, поднял войска против центрального правительства. Предлогом для мятежа было то, что император, по мнению Ань Лушаня, безрассудно увлекся красотой супруги и забыл о государственных делах, в то время как Первый министр Ян Гочжун, брат красавицы Ян, стал творить бесчинства и беззаконие. Поэтому он, Ань Лушань, стремился как бы восстановить порядок в империи, однако на самом деле солдаты Ань Лушаня ввергли страну в пучину хаоса. Мятежники грабили, казнили и убивали. Толпы беженцев потянулись с севера на юг; крестьянские поля зарастали бурьяном; начался голод. Эти драматические события непосредственно коснулись Ли Бо и — в еще большей степени — Ду Фу. После падения столицы Чанъань, захваченной мятежниками, и бегства императорского двора Ду Фу, переодетый в крестьянское платье, отправился на северо-запад страны, в Линъу, где было объявлено о создании нового правительства во главе с императором Суцзуном. Однако по дороге Ду Фу схватили мятежники. Несколько месяцев он провел в захваченной врагами Чанъани, ничего не зная о жене и детях, оставленных в Фучжоу. Затем Ду Фу бежал из плена и долго скитался по стране. Повсюду он видел разоренные поля и деревни, голодных и обездоленных людей. Это время стало переломным для всего творчества поэта, — именно так, как ломаются ветви деревьев под тяжестью снежной лавины, обрушившейся с гор, изменился внутренний строй лирики Ду Фу, ее костяк, как выражались средневековые китайские критики. Если раньше Ду Фу был проникновенным и тонким лириком, певцом своих одиноких дум, выразителем интимных движений души, то теперь он как бы почувствовал, что его голосом говорит народ, говорит история, говорит судьба, поэтому голос поэта зазвучал с новой — неожиданной — силой. Именно восстание Ань Лушаня сделало Ду Фу великим поэтом — или даже величайшим, по признанию большинства китайских критиков. Вот как описывает Ду Фу поражение правительственных войск при Чэньтао:

Как это случается, что небо опять велит Северному Ковшу предузнать весну и повернуть рукоять свою вновь на восток?

Весна! Лазурные тона волнующихся вод... Красный аромат орхидеевых куп... Поднимись куда-нибудь повыше и гляди вдаль... Разом и полностью обнимет глаз твой и безбрежную ширь моря и тончайшую неуловимость туч. Душа в уносящем порыве готова замереть. По щекам бегут слезы целыми потоками.

Пою о легком чистом ветерке и о волнах Цан-лан... Любовно мечтаю об озере Дунтхин. Вздыхаю по стране рек Сяо и Сян. Но какая бодрая легкость в моей душе! Она вместе с весенним дуновением ветерка вздымается и куда-то летит!

Узнав о том, что одна из наложниц императора в Чанъане была отпущена из дворца и выдана замуж за простого человека, один мой друг просил меня написать от лица этой женщины «Песню обиженной красавицы».

Великого китайского поэта Ли Бо (8 век) принято воспринимать скорее как поэта гражданственных, героико-романтических, возвышенных тональностей. Однако его «мягкая, нежная», по определению видного ученого 12 века Чжу Си, поэзия составляет не менее значительную, хотя и менее изученную часть наследия поэта. Она носит своего рода «дневниковый» характер, выражает прежде всего движения души поэта, и потому гораздо более субъективна, личностна, индивидуальна. Мировоззренчески такая поэзия тяготела к даоско-буддийскому взгляду на мир, отрицающему цивилизацию и воспевающему незамутненную Природу как образец Чистоты внешней и внутренней (душевной). Книга состоит из двух частей — поэтической и аналитической. В первой части помещены переводы ста с лишним пейзажных стихотворений, в основном, ранее не переводившихся на русский язык, и прокомментированы с объяснением топо-исторических реалий.

Во второй части книги помещены три аналитические статьи, исследующие феномен пейзажной поэзии в Китае.

Книга предназначена как любителям, так и исследователям поэзии и Востока.

Ли Бо (701–763) — не просто великий китайский поэт. Это — культовая фигура, уникальное явление, мифологизировавшееся уже современниками, которые называли его Небожителем. Мистика, медитативное забвение, осенняя печаль, горькое осознание испорченности и гибельности современной поэту цивилизации, ушедшей от Чистоты изначального Дао, — вот мотивы стихотворений, которые вошли в этот сборник. Написанные в разные годы, но преимущественно в бассейне реки Янцзы, насыщенные духом мифологической чуской культуры, они могут вызвать интерес не только у специалистов, но и у широкого круга любителей как глубокой духовности Востока, так и задушевности русской поэзии, к созвучию с которой и стремился переводчик в своей работе.

Впервые на русском языке публикуется художественный и подстрочный переводы всех 59 стихотворений, входящих в поэтический цикл великого китайского поэта Ли Бо (VIII в.) «Дух старины», являющихся, по оценке академика В. М. Алексеева, своего рода «историко-литературным манифестом», в котором поэт на материале исторических хроник, мифологических преданий и легенд, а также факторов современной ему социально-политической ситуации в стране излагает свои мировоззренческие, этические и эстетические концепции.

Составление, перевод с китайского, комментарии, примечания С. А. Торопцева.

{1} Дунтин - название озера.

{2} Гора над Дунтином. Место прогулок Сянской царевны при императоре Шуне (III тысячелетие до Р. Хр.).

{3} Сян в южном Китае.

{4} Местность в провинции Хунань, в южном Китае, славящаяся винами.

{5} Лоян - одна из древних столиц Китая.

{6} "Сломанные ивы" или "Сломанные тополя и ивы" - название мотива из "Антологии династии Хань" (III в. до Р. X.- III в. после Р. X.). Когда расставались друзья, они приходили на берег реки и, сорвав по ветке ивы или тополя, дарили друг другу на память.

Ли Бо

В различных переводах

Переводы Ю. К. Щуцкого {*}

{* Воспроизводится по изданию: Антология китайской лирики VII-IX вв. по Р. Хр. Перев., прим. Ю. К. Щуцкого. М.- Пг., 1923.- Прим. ред.}

Чистые воды

Воды прозрачны-чисты,

И месяц осенний сияет.

Я в озере южном срываю

Белых кувшинок цветы.

Лотос, - почти говорит,

Мой баловень нежный, любимый;

И в лодке проплывшего мимо

Сборник поэзии.

Русский американский поэт первой волны эмиграции Георгий Голохвастов - автор многочисленных стихотворений (прежде всего - в жанре полусонета) и грандиозной поэмы "Гибель Атлантиды" (1938), изданной в России в 2008 г.

В книгу вошли не изданные при жизни автора произведения из его фонда, хранящегося в отделе редких книг и рукописей Библиотеки Колумбийского университета, а также перевод "Слова о полку Игореве" и поэмы Эдны Сент-Винсент Миллей "Возрождение".

1902

…вот…продолжение следует….

«Amare» — означает одновременно и «горько» и «любить» (лат.)

igitur — тогда, в таком случае (лат.)

Александр Гейман

Стихи и поэмы

Содержание

поэма "Жадная" Погода Утро Чудесный альбом поэма "Ночная" (отрывок) Анорийский альбом

-----------------

* ЖАДНАЯ *

-----------------

Поэма "Жадная" номинирована в литературный конкурс "Тенета-98" http://www.teneta.ru -----------------

1. Знает север, и запад, и юг, и восток,

Знает лотос и Африка, танец и слово,

И не знает никто - То, пришедшее То,

«Я любил смотреть на него, слушать, читать…»

Анатолий Кобенков. Из предисловия к посмертному сборнику Вильяма Озолина в серии «Поэты свинцового века». Красноярск, 1998 г.; главный редактор серии — Роман Солнцев.