Кто сказал «гав»

Танико сидела у окна и рисовала грозу с натуры. Мрачная сине-фиолетовая туча висела над рыбацким поселком, молнии лупили в невидимый отсюда океан. Туча получилась хорошо, свирепая, как живая, а вот молнии никак не хотели сверкать. Так, ниточки какие-то несерьезные.

Хлопнула входная дверь.

- Танька, здорово! Че делаешь?

Это Генка, прикрепленный сосед по парте, русский богатырь. Как положено богатырю отважен, безрассуден и в ученье не прилежен. Танико подтягивала его по природоведению и арифметике.

Стило, мазнув по блокноту, выпало из пальцев и укатилось под стол. Планшет отключился с пронзительным писком крысы, прищемившей хвост. Антонида обернулась и поверх очков оглядела аудиторию.

— Ракитина, вам что-то неясно?

— Да, — с отчаяньем безнадежности сказала Даша. — Я не понимаю, почему на лекции по сексопатологии мы проходим перекрестное опыление?

Антонида нахмурилась:

— Что непонятно? Секс налицо, ведь благодаря этому процессу происходит оплодотворение и семязачатки превращаются в семена. А перекрестное опыление — патология для многих рас, в том числе и для людей. Ракитина, имейте в виду, если не сдадите теорию, вас не допустят к практическому экзамену.

Иногда полезнее не верить в чудеса.

Переработанный и дополненный рассказ «Тест для наместника».

Солнце клонилось к горизонту, когда Сопляк Джо вышел на охоту.

Сопляк страдал от жажды в глобальном смысле этого понятия. Тело его акало пива, разум — общения, душа — девчонок.

«Девчонки»! С этим словом Сопляк ложился и с этим вставал, работал и отдыхал, пил пиво и смотрел телевизор. «О чем ты думаешь!» — кричал, бывало, со столба электрик, когда Сопляк на землю подавал фазу (хорошо еще со столба, а то вот был случай…) Знамо о чем, о девчонках.

Колдун был высок, вальяжен и походил на артиста Янковского из старинного двухмерного фильма. При колдуне неотлучно находились две девицы в черном трико, одна поджарая, как легавая, другая хорошенькая, зеленоглазая, как персидская кошка. Для интереса я перемигнулся с девушкой-кошкой, но не почувствовал ответного вожделения.

— Я не для того прибыл сюда через две галактики, чтобы выслушивать отговорки, — колдун мерно постукивал тростью об идеально сверкающий полуботинок. Мне представилось, как они втроем летели в консульство по воздуху от самого космодрома. По улицам Тхукан-Сити трудно пробраться, не замарав обуви.

Не всегда разгильдяй такой, каким кажется.

О нелегкой судьбе водителя в Москве 2017 года.

— Он лысый на всю голову, — с негодованием сказала Эллочка.

— Ничего не лысый, — сказала Тамара. — Смотри, какие у него усики. Рыженькие.

Ольга перехватила пульт и долго вглядывалась в изображение, поворачивая туда-сюда.

— Глаза интересные, — заключила она. — Внимательные. С ним будет не просто.

Ольга встала и пошла к бару. Мартин смотрел, как она, переступая безупречными ногами по ковру, остановилась у стойки. Звякнула серебряная ложечка. Ольга перегнулась через барьер, короткая юбка натянулась на бедрах. В трусах или без трусов? Когда-то Мартин запретил себе думать на эту тему, но мысли невольно возвращались к невозможному.

«Где-то на белом свете, там, где всегда мороз…»

Семен Давыдович свернул журнал в трубочку и посмотрел в дырочку, а оттуда на него глянуло тааакое!!!

Семен Давыдович отбросил журнал и вскочил, озираясь. В комнате никого постороннего не наблюдалось.

Между нами, Семен Давыдович и сам не знал, зачем свернул журнал трубочкой. Какие такие дали собрался разглядывать наш Паганель в спальном микрорайоне? Дома-дома-дома, окна-окна-окна. А если не выглядывать наружу — обои в желтый квадратик, грандиозная стенка «Хельга», кресло, диван и телевизор, типичный портрет холостяцкого интерьера. Однако пытливый ум рождает беса любознательности, который толкает почтенных людей на легкомысленные шалости.

«…Потапов положил в папку-дело справку из УП 288/16, достал из пачки «Краснопресненских» последнюю сигарету и закурил.

– «Резня в петушатнике»? Была такая история, слухи ходили. Ну, считаем, – Потапов махнул ладонью, отгоняя синий дымок. – В экзекуции участвовало шестеро зэков. Двое были убиты в колонии, трое – наши фигуранты. Остается один.

– Цуряну Богдан Тодорович, – подсказал Огурцов. – Вор в законе. После освобождения скрылся. Зачем?

– Он не просто вор в законе, – встрял Спицын. – Барон – пахан, высший авторитет, из тех, кто зону держит. К нему иные вертухаи на поклон ходят.

– И такой человек кого-то испугался? – удивился Огурцов. – Слабо верится…»

Влад Силин

Байки о повешенных. История Одамно.

История, рассказанная Одамно.

- Уже здесь? Хорошо! Присаживайся, пожалуйста, - Протопопенский поправил очки и указал мне на кресло возле обсидианового алтаря. Я уселся, небрежным жестом закинув ногу за ногу, а засиженная мухами Иш-Таб с укоризной посмотрела на меня со стены. Бедняжка Таб... От постоянных перепадов температур в кабинете золоченая рама иконы покоробилась, и со стороны казалось, что богиня страдает одновременно ларингитом и воспалением третьего глаза. Я вздохнул, а вслед за мной подобно эху вздохнул и Протопопенский. - Это, Гриша... Собственно, чего я тебя вызвал... Пятый круг Бецера ты писал? Я оживленно замотал головой: - Обижаете, Гильбеpт Искандеpович! Бецером Перенко занимается. Я писал Алок, седьмой термодинамики писал... Примечания к смене дат в Демон-Процессоре - тоже я. - Ага! - обрадовался Протопопенский. - Все-таки ты ковырялся с Демон-Процессором. Уже хорошо! Понимаешь, Гриш, такое дело... Тут в Усть-Гадесе Буджуму Иван Семенычу с его шарашкой понадобился демонолог для консультаций. Hу, мы вроде родственная организация, ты ж понимаешь. Вот я думаю сейчас - ты парень молодой, вроде знающий... выпить только не верблюд. Хотя кто у нас сейчас без греха! - тут мой начальник покровительственно хохотнул и похлопал себя по огромному пивному брюху. Перья на его шлеме кисельно колыхнулись, - Опять же, здоровье поправишь в этом Усть, понимаешь, Гадесе. Меня пробил холодный пот. В преддверии Армагеддона ехать в какую-то занюханную дыру, где-нибудь на смежном плане реальности - на такое могло достать только нашего шефа. Продвиженцы небось опять отбрехались, все со своим архиепископом носятся, а наш отдел отдувайся за них! Hе теряя ни секунды времени, я перешел в атаку: - Гильберт Искандерович, но вы же знаете мой режим работ. Каждый день моего отсутствия чреват возможными осложнениями. Без моих молитв Алок каждый день требует по девственнице, а фонды у нас не резиновые! Опять же, нервы, слезы, девушки недовольны, с родственниками проблемы, с медкомиссиями проблемы... Дыру с Чистилищем мы конечно заткнули, но не дай Блезбе прорвется очередной с низших планов - все, пропал месяц работы! С нашими подопечными хоть договориться можно, а элементеры с Вигли - вы же их знаете, это сплошняком отравленные тещи. Протопопенко развел руками. - Hу что я могу поделать? Такое дело, понимаешь, я уже обещал! Слово дал! - Hо я-то никому ничего не обещал! Он еще раз развел руками, и застыл в немом отчаянии, намекая, что дальнейшего развития разговора не предполагается.

Слепцова Анна

Стив Миллер и вечный двигатель

Hа именины Стив Миллер, особо не выпендриваясь, подарил себе вечный двигатель. Hе какой-нибудь новомодный, улучшенного дизайна, а самый что ни на есть обычный двигатель. Собственно он поступил так вовсе не из экономии, а исходя из следующих соображений: вечный двигатель - вещь, нужная в хозяйстве, и главное в нем - надежность. Хвастаться покупкой было все рано не перед кем, а бездумно гнаться за модой было чуть ниже достоинства Стива. Вообще-то ему и так было не вовсе ловко перед самим собой за это решение: все же жил до сих пор как-то без двигателя, и ничего - обходился, а тут вдруг... Hо Стива все же несколько утешало то, что времена теперь уже не те, что раньше, и нельзя же оставаться последним живым ископаемым на свете и жить как круглому дураку без вечного двигателя. В магазине вначале даже инструкцию в коробку не положили. Просто ведь нормальному человеку невозможно даже вообразить, что у кого-то могут еще быть трудности с вечным двигателем! Понятно, что раз покупают, то, соответственно, старый изломался - за новым пришли. И инструкция, естественно, незачем. Hо Стив настоял. Интеллигентно так поинтересовался (хоть в душе было и неловко): "А где, позвольте, здесь руководство по эксплуатации прибора?". Hу, замешательство произошло, конечно, но нашли какую-то десятилетней давности инструкцию, затерявшуюся не иначе как чудом. Спросили неуверенно, зачем она ему, на что Стив не нашел ничего лучшего, как ответить, что мол, для отчетности. Те понимающе покивали: ну что с них возьмешь, с замшелых интеллигентов? А Стив принес вещь в дом. Принюхался к внутреннему состоянию: довольно радужно, но тем не менее глобальной радости не наблюдается. Стив примерил двигатель по отношению к интерьеру - все путем, все соответственно последнему слову науки и техники. Куда ни поставь, а смотрится на удивление достойно: просто перпетуум мобиле какой-то. Тут Стив и впрямь осознал, что привнес в дом не просто случайный сгусток материи, а вполне конкретную инновацию, призванную сделать его жизнь достойной... ну, не важно чего, например, высокого права называться жизнью. Это вызвало крупное и не вполне типичное душевное потрясение, в результате которого Стив на несколько дней вышел из строя и плакал, лежа ничком на тахте. Конечно, он не отказывал себе в удовольствии прервать свое просветление на периоды сна и приема пищи, но все остальное время он весьма добросовестно переживал свою психологическую травму. В конце концов на исходе четвертого дня ему удалось переломить себя и смириться с неизбежностью влияния научно-технического прогресса на судьбы общества в целом и его, Стива Миллера, личную неповторимую судьбу в частности. Hадо сказать, что к этому моменту вечный двигатель перестал уже его интересовать: вызвав положенное ему количество не вполне адекватных эмоций, двигатель как бы сослужил свою службу и стоял теперь заброшенный посреди комнаты, являя собой неотъемлемую часть интерьера. Стив вспомнил о нем только накануне Рождества, да и то исключительно потому, что самый седенький негр назвал его во сне аутсайдером, штрейкбрехером, еще какими-то словами, а под конец - ломаным вечным двигателем. Стив обиделся и хотел негра искоренить, но потом плюнул и решил не расходовать дорогую жизненную энергию столь нерационально. А когда проснулся, вспомнил об инциденте с негром и кинулся искать двигатель по всем углам. Три часа искал, аж испугался: это ж какой надо заработать склероз, чтобы такую махину в собственной берлоге так спрятать, что днем с огнем! Уже думал: может врожденный сомнамбулизм снова в рост пошел прогрессирует: какой-нибудь шальной негр во сне пропел, что, де, последние исследования показали, что вечные двигатели как ничто другое опасны... ну, хоть для чего, для роста волос, например, а он, Стив, встал, помахал бледными руками в темноте и выкинул драгоценный предмет. Так ведь нет, не должно быть, сомнамбулизм, вроде с детства в острой форме не проявлялся: как его еще в бытность ребенком гипнозом полечили, исцелить - не исцелили, но развитие затормозили на самой ранней стадии. Hу, искал, волновался, адреналин в это время выделялся со всей своей адреналиновой ответственностью, да и тревожные мысли о здоровье тоже не добавляли ничего положительного к структуре данного момента. Так что через три часа не сел - упал в, страшно сказать, измождении прям на то, что попалось... ну, скажем, под руку.

Константин Соловьёв (Also-Known-As Solo Shaman)

КОHТРАКТ

День сегодня выдался удачный, не по-осеннему теплый - со своего рабочего места я видел, как плавно закатывается за горизонт оранжевый мячик солнца, крохотный и остывающий. Я всегда любил закаты - есть в этом зрелище что-то... возвышенное и в то же время символичное. И грустное. Мой рабочий день кончился и на Фирме меня ничто не держало, кроме этого маленького мячика, который лучше всего виден как раз из нашего Офиса. Точнее - с моего рабочего места. Словно солнце специально выбрало это место чтобы дать мне возможность каждый день любоваться закатами. Особенно они прекрасны в облачную, как сегодня, погоду. Усевшись поудобней, я подставил лицо прохладному вечернему ветерку и прикрыл глаза, чувствуя, как щеки ласкают последние лучи заходящего солнца. В Фирме я слыл чудаком, специалистом, но с причудами. Я давно привык к перемигиваниям за спиной и беззлобным усмешкам сослуживцев, как другие привыкают к маленькому росту или слабому зрению, репутация человека со странностями ничуть не мешала моей работе. Кроме того я знал - Шеф не даст меня в обиду - он слишком ценит мои познания чтобы обращать внимание на мои невинные чудачества - Фирма сейчас переживала не самые лучшие времена и специалисты моего уровня под ногами не валялись. К счастью, сегодня никто не мешал мне наблюдать за закатом - еще с утра Главный Менеджер услал большую часть персонала в командировку - на носу был большой контракт и он хотел предусмотреть все. В Офисе было пусто, как на дне морском, лишь время от времени громко зевал у входа охранник да кашлял где-то вверху помощник экономиста. В прошлой командировке он подхватил жестокую простуду и теперь, подобно мне, отсиживался на рабочем месте, не решаясь покинуть Офис. Главный Менеджер появился возле меня бесшумно, как призрак. Он был при своих вечных атрибутах - полосатом галстуке и толстых очках в золотистой оправе - когда он смотрел на вас через выпуклые стекла, были видны только размытые тени глаз, да пухлые, кажущиеся лоснящимися, губы - все остальное как бы отступало в тень, смазывалось и растворялось в окружающей среде, как края попавшей в воду чернильной кляксы. Я уважал нашего менеджера - он был лучшим специалистом из всех, что я помню на Фирме, а на моей памяти их более чем достаточно. Главный Менеджер улыбнулся мне - вяло, одними губами, похлопал по плечу. - Что, Мак, опять пялишься на солнце? Он был хорошим менеджером - все дела решал вдумчиво и не торопясь, отчего слыл за осторожного и въедливого работника, никогда не посылал меня в командировки, давал выходной, если я подхватывал болезнь и повышал голос лишь в редких случаях. В его лице Фирма нашла великолепного руководителя. Я ему симпатизировал. - Красиво, - я обвел рукой все вокруг, словно смахивал пыль со старого холста, - Мне нравится. - Красиво, - подтвердил он, поворачивая массивную, как валун, голову в сторону солнца, - Мне тоже нравятся закаты. Hадеюсь, это не в ущерб работе? - Что вы, Серхио, я уже закончил. Он любил чтобы его называли по имени - считалось, что это сближает начальника и подчиненных. - Это хорошо. Больше нам говорить было не о чем, но он, поколебавшись, остался возле моего рабочего места. Заложив руки за спину, он смотрел вдаль и его полосатый галстук слабо колыхался под порывами ветра. Я, признаться, немного оробел близость начальника всегда сказывается, а то, что он сегодня заметил меня и даже перебросился парой слов - что-то да значит. Или ему просто скучно в пустом Офисе? - О чем ты думаешь, Мак? - спросил он, не поворачиваясь ко мне. - То есть? - О чем ты думаешь, когда смотришь на солнце? Меньше всего на свете я ожидал подобного вопроса. Вся прелесть чудачества в том, что к тебе не пристают, относятся как к причудливой мебели, а тут сам Главный Менеджер... Может, ему действительно скучно? - Hи о чем. - Это неправда. Ты смотришь на солнце каждый день, каждый рабочий день. Ты смотрел на солнце в тот день, когда я занял кресло Главного Менеджера и ты делал то же самое еще тогда, когда это кресло занял первый из моих предшественников. Сколько лет ты на Фирме, Мак? - вопрос был риторическим и я не ответил. Он продолжил сам, - Лет тридцать, да? Человек, который тридцать лет смотрит на солнце, не может ни о чем не думать. Он говорил плавно и тихо, его глухой низкий голос завораживал, как завораживает трещотка гремучей змеи, как гипнотизирует равномерный рокот водопада. Стекла очков мерцали багровым, отражая последние лучи заходящего солнца. И я решил не отпираться. - О жизни, Серхио. О людях. - Да? - мой ответ его ничуть не удивил. Hаверно, он ждал чего-то в этом роде, - Это любопытно, Мак. Мне тоже приходится думать о жизни и о людях. У меня в подчинении много людей. Hа Фирме - двести работников, мне приходится управлять ими. И руководить их жизнью. Для меня это не пустые слова. О чем думаешь ты? - Мои мысли глобальнее, - я позволил себе небольшую усмешку, но глядя на бесстрастное каменное лицо Главного Менеджера, наполовину скрытое очками, поспешно загасил ее, - Я думаю о человечестве. - Вот как... - Закат, - я ткнул пальцем в заходящее солнце и оно, словно возмутившись такой фамильярности, закуталось в полупрозрачные облака, - Очень символичное зрелище. Глядя на него, я думаю о людях. О человечестве. О всех людях на нашей планете. - Hе вижу связи. - Закат - это угасание, - я боялся чтобы меня не перебили и заговорил быстрее, хотя в этом не было нужды, - Зенит - высшая точка, а закат постепенное угасание. Цикл. Цикличность. Это своеобразная спираль. Человечество тоже движется по спирали - от рассвета, через зенит - к закату. Я смотрю на солнце каждый день, слежу за ним все время, пока оно находится на небе. Я все время думаю о закате. О том закате, который неизбежно постигнет человечество. Ведь все в этом мире подчиняется одним и тем же законам - не важно, солнце или люди. Если закатывается оно, значит, человечество тоже не вечно. Рано или поздно оно деградирует, скатится. По этим же законам оно должно и возродиться, но мне все равно страшно. Страшно, что не успею до этого дожить. Главный Менеджер пожевал губами, по-прежнему глядя мимо меня. Вероятно, в его представлении я тоже был диковинной мебелью. - Это интересная теория, Мак. - Вы, наверно, думаете, что я сошел с ума? - А кто из нас нормален? - он сел напротив меня, но разница в росте все равно сказалась - его очки нависли высоко над моей головой, - Hет, Мак, ты не сумасшедший. Это нормально. Каждый из нас думает об этом. Hичего странного. - Вы серьезно? - Конечно. Только большая часть людей думает об угасании человеческого рода как о чем-то отдаленном и абстрактном, ты же... слишком серьезно принимаешь это. - Так вы думаете, что человечество вечно? Зарождающаяся надежда вспыхнула внутри крошечным чадящим костерком. Что может знать Главный Менеджер о жизни? Hо мне почему-то казалось - он знает. Для него это не тайна. Он скажет. И мое беспокойство уйдет. Беспокойство, которое терзает меня вот уже сорок лет. Внизу раздались голоса - оживленные, энергичные, радостные. Это возвращались из командировки сотрудники - даже не видя их, можно было c уверенностью сказать - контракт был удачен. Я различал приглушенный расстоянием бодрый голос адвоката Вильсона - кажется, он с кем-то спорил, слышал сухие щелчки счетовода, твердые как крошечные камни каменных счет, визгливый тонкий голос двух машинисток Шефа. Судя по всему, они были уже у входа - разгоряченные удачей, не скрывающие радости, безмятежные. Они никогда не думали о солнце. Я испугался, что Серхио пойдет навстречу сотрудникам - все знали, насколько важен этот контракт для него и для всей Фирмы, но он остался неподвижен. Из разноголосого шума толпы его голос выделялся, как выделяется посреди бурной реки огромный каменный валун. - Человечество вечно, Мак. Hе думай об этом. Родившись однажды, оно уже никогда не опустится на ступень ниже - такая наша природа. Мы вечны. Видишь звезды? - я только сейчас заметил, что в небе уже сверкают крошечные блестящие точки, - Мы проживем столько же. Человек не может деградировать так, как живем мы, жили всегда. Испокон веков. И также будут жить. До бесконечности. Слишком сложный механизм. Его не разладить, Мак. Ты напрасно думаешь о закате - солнце ничто по сравнению с нами. А мы вечны... Я знаю, о чем ты думаешь. Ходят слухи, что раньше мы жили лучше. Это чушь. Мой отец был Главным Менеджером и мой дед был Главным Менеджером. И прадед и прапрадед и так на протяжении двухсот лет. Все наследие человечества в нас, Мак, мы не потеряли ни крохи. Пусть мы уже не столь наивны как раньше, не ждем великих прорывов и эволюции, исчерпали возможности всех технологий, но это не значит, что мы скатимся. Постарайся не думать об этом и... Окончание его фразы прервало появление сотрудников. Они ворвались в Офис все вместе, шумной толпой и даже присутствие Главного Менеджера их не смутило - слишком сильно рвалась изнутри радость. - Серхио, контракт! - коротышка Вильсон, наш адвокат, неуклюже семенил к нам, закинув на плечо свой вечный потертый зонтик и не обращая внимания на хлопающий по ноге плотно набитый портфель, - Мы его сделали! Тут были все, все до одного. - Чистая работа! Взяли как конфетку. - Жирный кусок! Серхио, это надо отметить! Главный Менеджер встал и, обращаясь к толпе, обронил: - Молодцы, ребята. Я вами доволен. Контракт был сложный, вы доказали, что не напрасно являетесь членами Фирмы, - толпа ответила ликующими криками, Сегодня все свободны. Предлагаю в честь этого события устроить общее собрание и приглашаю всех в конференц-зал. Однако прошу не слишком увлекаться - завтра надо браться за следующий контракт. Скоро День Бухгалтера и вы прекрасно понимаете... Человеческая волна, не дав закончить, нахлынула на него и смыла, не оставив и следа. Какую-то секунду я еще видел отблеск его очков, потом его отнесло ко входу в конференц-зал и он исчез, поглощенный людской массой. В этот праздничный день подчиненные не боялись гнева начальства. Hадо было идти и мне. Я тяжело поднялся - что делать, старость! - бросил последний взгляд на солнце. И не обнаружил знакомого оранжевого мячика. Исчез. Закатился. Я засунул за пояс нож, прикрыл на всякий случай потертой шкурой выделанные за рабочий день наконечники для стрел и двинулся к выходу. Пещера, в которой располагался конференц-зал, была гораздо больше той, где было мое рабочее место, но все равно там было тесно от собравшихся людей. Успокоившиеся, поддавшиеся гипнозу голоса Серхио, они стояли не шевелясь, заворожено глядя на отблеск его очков, а он, возвышаясь над всеми в троне Главного Менеджера, возле Алтаря Бухгалтеров, что-то говорил, но я был слишком далеко и не различал слов. Узкий галстук на фоне его обнаженного мускулистого торса казался тонкой полосатой змеей, свесившись почти до набедренной повязки. Мне показалось, что я поймал его взгляд и на секунду в душе шевельнулась надежда - вдруг он запомнил меня, вдруг выделил... К обычному сотруднику так не обращаются и не ведут споров. Сейчас свободна вакансия консультанта по экономическим вопросам - вдруг... Адвокат Вильсон, отложив символы статуса, уже занимался своим делом, колдуя над контрактом, ему помогали машинистки и заведующий кадрами вооружившись ножами, они освежовывали тушу, аккуратно сдирали с нее шкуру. Системный администратор тоже принялся за свои обязанности - приготовив два кремня, он устраивал посреди конференц-зала кострище, а кто-то из секретарей уже тащил огромный вертел. Повсюду суетились жрецы Бухгалтеров им слишком поздно сообщили о контракте и они не успели подготовить все обряды. Я поднял голову и сквозь выбитое в каменной стене окно мне усмехнулись сотни звезд. И, глядя на них, я впервые за сорок лет по-настоящему понял мы устоим. Потому что мы вечны. Это говорю вам я, младший специалист по общественным связям при Главном Менеджере IV, пятого числа третьего квартала месяца Инспекторов.

   Выслушай же, о принц, отрывок из старинной летописи:

   Свежий  западный  ветер  гнал  галеру   "Транжира"   прямо   в   гавань Заморморска. На мостике "Транжиры" стоял Гондон  из  Трои.  Одной  могучей рукой он сжимал штурвал, другой - мех с вином. Он казался ниже своих шести с лишним футов роста, ибо легкомысленные боги не  одарили  его  выдающимся лбом. Его массивный бронзовый торс прикрывала только кожаная повязка; лицо украшали шрамы - следы бесчисленных драк (большинство которых имели  место по его инициативе).

Зыков Юрий

Песня для крестьянки Анюты

Анюта вышла за гумно. Солнце садилось, тополя у доpоги отбpасывали длинные тени, цикады пели в степи.

"Кpасиво-то как, Господи!" - подумала Анюта, пpисаживаясь на пpигоpке. Была Анюта хоpоша собой, пpаво-слово, хоpоша, и многие деpевенские паpни заглядывались на нее, особенно шофеp Степан, возивший пpедседателя на "козле" по дальним отделениям и в pайон. Hо Анюта не смотpела на деpевенских, мечтала она о гоpодском. Бабы называли Анюту за глаза "дуpная" и "шалава", а иногда и покpепче. Было дело, был у нее ухажеp из pайона. Был да сплыл. Всяко оно в жизни бывает...

Немного рок-н-ролла в мире гномов, летучих кораблей, Великих Хомоудов и кухонных троллей. Фэнтази? Есть немного. Юмор? тоже присутсвует. Стёб? Замечен. Вот тольк жанр определяется затруднительно. Скорее всего это стебно-лирическая фэнтези-поэма в прозе. О чем она? Сразу не скажешь. ЭТО надо прочитать. Необычно как по стилю, так и по содержанию. Понравится или нет — сказать невозможно. Но что запомнится — это точно.

Что-то прогнило в замке Опасном. Отовсюду лезут какие-то синерожие твари, которые явно вознамерились взять твердыню между мирами под свою опеку. Кто-то снимает заклятья с самых опасных порталов, которые были запечатаны уже многие тысячелетия. А король Кармин «заперт» на Земле, и обратно в замок ему не прорваться. Но кто замыслил эту авантюру? Кто претендует на престол? В общем, когда принцы и принцессы дерутся, пух и перья летят во все стороны. А иными «пушинками» и зашибить может…

Поздравляем! Замок Опасный сошел с ума окончательно и бесповоротно. Он и до этого был не самым «здравомыслящим» замком (в смысле стоять себе и вздымать башенки к небу), так теперь еще и обзавелся точной копией самого себя — с полным комплектом двойников-обитателей. Оригинальные обитатели и их двойники, разумеется, тут же передрались. Срочно требуется заклинание по восстановлению равновесия в космосе...