Крупинки

В книгу известного писателя вошли повести «Живая вода», «Люби меня, как я тебя» и рассказы о Родине, о детстве, о нашей современности.

Для старшего школьного возраста.

Произведения Владимира Крупина неизменно вызывают интерес у читателей. Писатель органично сочетает проблематику «светской» жизни с православной этикой. Его герои — люди ищущие, страдающие, трудно постигающие своё предназначение. Писатель убеждён, что путь к полноценному, гармоничному существованию пролегает через любовь, добро и обретение истинной веры. Каждый из героев приходит к этому своим собственным, порой весьма извилистым и причудливым путём.

Ивановская — Иван Купала — это праздник, пришедший из времен язычества. В нем много поэзии и веселья, много удали, к сожалению иногда грубоватой, Здесь и плетение венков, и пускание их по воде, здесь и обливание водой («Иван Купала — обливай кого попало!»), здесь и хождение в страшный, темный, гудящий полчищами комаров лес за цветом папоротника, здесь и хороводы, выродившиеся сейчас в танцы и пляски, здесь и драки. Праздник этот православная церковь соотнесла с днем рождения Иоанна Предтечи, который походил на Купалу и именем, и обычаем — крестил людей посредством купания в реке Иордан.

Владимир Крупин

Братец Иванушка

(В сокращении)

Как бы до лета дожить

Мальчик Ваня, как все ребята, очень любит, чтобы ему читали сказки. Он думает, что все, что происходит в сказках, происходит с ним. Это он всегда побеждает и Змея Горыныча, и Бабу Ягу, ведь он смелый. Из-за сказок и еще из-за того, что у Вани есть сестра Аленушка, его стали звать братцем Иванушкой. Когда Аленушка была маленькая, она была хорошая. Дома немного пищала и ела, а на улице спала. Но стала подрастать, научилась ходить и говорить, ведь Ваня же и учил ее говорить (а лучше бы не учил), и стала все про Ваню рассказывать. Выдает, например, что Ваня не ест мясо, а потихоньку уносит во двор собаке Буське. И верят ей, а не Ване.

История России неразрывно связана с историей русской святости. Читая эти рассказы о святых, мы невольно прикасаемся и к русской истории и понимаем, что святые живы, они рядом с нами, они наши современники.

В этой книге писатель представил нам наиболее известных русских святых: равноапостольную княгиню Ольгу, блаженную Ксению Петербургскую, праведного Иоанна Кронштадтского, патриарха Тихона (Белавина) и других.

Книга рекомендована Издательским Советом Русской Православной Церкви.

Знаменитый представитель «деревенской» прозы, Владимир Крупин одним из первых создал жанр, в котором успешно работает Архимандрит Тихон Шевкунов (автор бестселлера «Несвятые святые»). И совсем не случайно Крупин стал первым лауреатом Патриаршей литературной премии — высокой духовной награды.

Уже четверть века талант Крупина служит спасению людей от засилья массовой культуры, и главное в этом — понимание краткости земной жизи и вечной жизни души.

В книге собраны лучшие рассказы и повесть «Передай по цепи», главная мысль которой такова: Россия сейчас — центр христианского мира, Россию спасет вера, у России есть высокое предназначение: быть духовным центром современного человечества.

С годами все обостреннее вспоминается детство, особенно Новый год. Елочных игрушек у нас было мало — терялись куда-то. Вот была картонная курочка, бронзовая, с крохотным красным гребешком, а принесли из чулана коробку с игрушками, разбираем — нет курочки. Клоун тут, самолетик тут, домик тут, где курочка? Начиналось следствие. Старшая сестра вспоминала сама и заставляла всех вспоминать: кто в прошлом году разбирал елку, кто? Никто не помнил. И вообще никто не любил разбирать елку, всем хотелось, чтобы она подольше постояла. Значит, родители. Но чтобы родители могли что-то сделать небрежно, такого и подумать было невозможно. Потерянная курочка становилась еще дороже именно от того, что была потеряна.

Первым, кого я встретил, ступив на поле Полтавской битвы, был священник. Мысль мгновенно мелькнула: как хорошо в таком святом месте первым делом получить благословение, и я рванулся к нему, привычно складывая ладони. И тут же меня отшатнуло — а вдруг он филаретовец. Но уже и батюшка делал шаг навстречу. Все-таки я спросил:

— Благословите, батюшка. А, вынужден спросить, какой вы юрисдикции?

— Той, что надо, — отвечал он, крестя меня и приветливо улыбаясь.

Машина сделала шесть–семь оборотов, ломая, подминая молоденький березняк, накренилась, покачнулась, да так и застыла на боку, не сумев сломать более крепкую поросль…

— Что с ним, доктор?!

— Удивительно, после такой аварии и ни одного перелома! Синяки, ссадины, черепно–мозговая травма… сейчас он в коме.

Серая густая мгла, сливающаяся с беспросветной чернотой в необозримой дали, будто тоска неясная, неясно по чему, вдруг приняла материальные очертания и разлилась, расползлась безбрежно. Виктор не помнил, как он здесь оказался и почему. Последнее, отрывочное, будто в калейдоскопе воспоминание — это дорога, серый потрескавшийся асфальт, мелькание полуистертых разделительных полос, сине–ржавый старенький запорожец, выскочивший неожиданно на встречную полосу из–за огромного туристического автобуса, визг тормозов, зеленое месиво, трескавшееся и разлетающееся множеством искристых осколков лобовое стекло; потом, вдруг — мрак, долгий полет сквозь черную дымку по бесконечному, петляющему, черному коридору, то вверх, то вниз, то в бок — во всякие стороны…

Известный британский шоумен и писатель Алексей Сейл не понаслышке знает о превратностях жизни творческой интеллигенции и телевизионной элиты. Тонкая ирония, порой переходящая в язвительный сарказм, которой пропитаны вошедшие в этот сборник рассказы, доставит читателю истинное удовольствие.

Сборник рассказов современного английского писателя и шоумена Алексея Сейла привлечет читателя юмором и нестандартным взглядом на многие проблемы современности.

Микс из комических, драматических и трагических реальных историй. Действующие лица: хамоватые рыночные торгаши, террористы, охранницы, гастарбайтеры, барабашки, портнихи, домработницы и даже работники мужских сексуальных услуг (МСУ).

Лишь спустя неделю от него приходит письмо, в котором кратко и поэтично парень меня бросает. Он ссылается на страх ответственности, на детскую глупость, на недостижимые мечты. Говорит словами родителей, разрывая мое сердце на тысячи, миллионы крошечных частей. Извиняется. Вновь и вновь. Просит прощения. Заявляет, что нашел себе другую, что собирается с ней уехать. Что, если бы я почувствовала то, что чувствует он, я бы его поняла. Что именно это и есть настоящая любовь. Что между нами была лишь привязанность и странная зависимость. И что, порвав со мной, он сделал даже лучше. Ведь остановив все сейчас, спас мое будущее.

На дачах к концу мая — началу июня уже всегда видно, кто как приехал: кто на пару дней, кто пожить с недельку, кто — жить до октября, до злых негрибных дождей и снятого урожая, смешного — дачного.

А дети приезжают на дачи — расти.

На пару дней, на семь или, может, на все лето — не важно. За два дня можно вырасти на пару листиков хором с той цветочной рассадой, которую тебе поручено поливать вечером. А за неделю, понятно, можно преуспеть в деле роста гораздо сильнее: рассада, к мохнатой лиловости листьев которой ты уже привык, вдруг выстрелит тонким прутиком с неясными мягкими бомбошками на зеленых крючках. А назавтра вместо надоевших, требовательных кустиков возникнут гордые белые цветы, изогнут радугой тонкий стебель, кивая, не подпустят к себе шмеля, и даже веселая собака, еще в Москве ошалевшая от счастья — на дачу! — и то не посмеет скакать на своих коротких ловких лапах и возить своим голым рыжим пузом по невозможно белым цветкам.

«– Ну сколько можно быть таким тюхой? Это только дома ты такой шустрый, со мной мастер огрызаться и бабушку передразнивать, а в школе? – Сегодня мама посетила родительское собрание – и теперь делилась впечатлениями.

А я и не знал, что положение у меня настолько критическое. Оказалось, что менее активного в общественной жизни ребёнка, чем я, во всей школе с собаками не сыщешь. Даже результаты моего трудолюбия – уверенные четвёрки и в боях добытые пятёрки – маму не радовали. Она ограничилась вздохами о тройках.

Однако…»

Это приятный допинг для обыкновенного человека, не нашедшего в повседневной реальности «островов сокровищ», манивших с детства. Книги Бояждиевой утоляет жажду сильных эмоций, ярких красок, захватывающих событий. Во всех своих произведениях Людмила Бояджиева ставит перед собой задачу соединить традиционные для русской литературы нравственную ориентацию и качественную форму с требованиями коммерческого успеха — динамикой развития сюжета, усилением элементов детективного, авантюрного характера, психологической напряженностью действия, созданием живописной атмосферы.

1936 год

Томочке было всего пять лет, когда деревенские мальчишки привели её к маленькой сторожке у Троицкой церкви, пообещав показать что-то «жутко страшное». Девочка первой заглянула в узкую щель в рассохшейся деревянной стене и не увидела ничего кроме чего-то огромного, прислонённого к стене: то ли ящик большой, то ли корыто.

— Знаешь, что это такое? — спросил её Ваня и, набрав в грудь побольше воздуха, выдохнул — Гроб! Самый настоящий!