Изустный период в г Покровске

В конце зимы 1914 года отбывающие наказание в углу братья Леля и Оська неожиданно для самих себя открывают Великое государство Швамбранское, расположенное на материке Большого Зуба. Так начинается новая игра «на всю жизнь», и происходят удивительные события, и захватывает братьев вихрь головокружительных приключений… Об этом и многом другом — повесть Льва Кассиля (1905–1970) «Кондуит и Швамбрания», любимейшее произведение нескольких поколений читателей.

Первая редакция повести (издание 1935 года).

В город Свердловск приехала вместе со своей мамой девочка Римма Лебедева. Она поступила учиться в третий класс. Тетка, у которой, жила теперь Римма, пришла в школу и сказала учительнице Анастасии Дмитриевне:

– Вы к ней, пожалуйста, строго не подходите. Они ведь с матерью еле выбрались. Свободно могли немцам в лапы попасть. На их село бомбы кидали. На нее все это очень подействовало. Я думаю, что она теперь нервная. Наверное, она не в силах нормально учиться. Вы это имейте в виду.

Про учительницу Ксению Андреевну Карташову говорили, что у нее руки поют. Движения у нее были мягкие, неторопливые, округлые, и, когда она объясняла урок в классе, ребята следили за каждым мановением руки учительницы, и рука пела, рука объясняла все, что оставалось непонятным в словах. Ксении Андреевне не приходилось повышать голос на учеников, ей не надо было прикрикивать. Зашумят в классе, она подымет свою легкую руку, поведет ею – и весь класс словно прислушивается, сразу становится тихо.

Бывало так. Ночь. Спят люди. Тихо кругом. Но враг не спит. Высоко в чёрном небе летят фашистские самолёты. Они хотят бросить бомбы на наши дома. Но вокруг города, в лесу и в поле, притаились наши защитники. День и ночь они на страже. Птица пролетит — и ту услышат. Звезда упадёт — и её заметят.

Припали защитники города к слуховым трубам. Слышат — урчат в вышине моторы. Не наши моторы. Фашистские. И сразу звонок начальнику противовоздушной защиты города:

Сборник рассказов о Советской Армии и защитниках Родины Л.А. Кассиля

Рассказ о том, как в самые тяжёлые военные годы наше государство заботилось о детях, об их образовании.

— Так. Принца вот только мне и не хватало, — сказал начальник лагеря в телефонную трубку.

Все поглядели па начальника. Кое-кто не совсем расслышал его слова. Другие подумали, что он шутит, — начальник слыл по всему побережью человеком веселым. Впрочем, сейчас ему, видно, было не до смеха. Должно быть, из Москвы, откуда срочный телефонный вызов неожиданно прервал заседание в кабинете начальника пионерского лагеря «Спартак», сообщили действительно что-то важное. И, верно, там, в Москве, тоже не совсем хорошо разобрали, что ответил начальник, потому что он повторил громко, с хмурой усмешкой поглядев на сидевших в кабинете:

Повесть о жизни и смерти юного партизана Володи Дубинина — героя Великой Отечественной войны.

Александр Серафимович

Бомбы

1

Маленького роста, тщедушная, в оборванной юбке и грязной сорочке, все сползавшей с костлявого плеча, она, нагнувшись над корытом, усердно терла взмокшее, отяжелевшее белье в мыльной пене. Пар тяжело и влажно бродил под низким темным потолком. На широкой кровати в куче тряпья, как черви, копошились ребятишки.

Когда женщина на минуту выпрямлялась, расправляя занывшую спину, с отцветшего лица глядели синие, еще молодые, тянувшие к себе, добрые, усталые глаза.

Александр Серафимович СЕРАФИМОВИЧ

НА ПАНСКОМ ФРОНТЕ

Рассказ

Знойное небо, чудесное расплавленное солнце, от которого давно у всех загорели лица; ласковый горячий ветерок струится все в одну сторону, раскачивая березы; а под ними на песке судорожно играют живые тени и трепетные золотистые пятна. Пахнет до одури насыщенным смолистым запахом, голова кружится. Чайку бы попить в этой благодати да с книгой завалиться вон в той сосновой роще.

Вилас Сергеенка

ИЮНЬСКОЙ НОЧЬЮ

Как-то весенним вечером я и старший инспектор Корсакас сидели в конторе и возились с разобранным карбюратором от мотора нашей лодки. Работали молча, и поэтому дело быстро двигалось к концу. Карбюратор был уже промыт и почти собран, когда широко распахнулась дверь и ввалился Раполас. Мы не удивились. Лов был запрещен до двадцать пятого июня, и поэтому неманские рыбаки были в это время частыми гостями каунасских магазинов.

Сергей Николаевич Сергеев-Ценский

Благая весть

Этюд

Мы сидим с Володей около дачи на новых дверных коробках, приготовленных для флигеля.

Направо от нас - горы, налево - невысокий, длинный бугор, за которым далеко внизу неслышный городок, а прямо перед нами - море. Володя - это мой дворник, старик, старше меня ровно вдвое. На лбу у него - полумесяц: когда-то лошадь ударила копытом. Выше виска, по той же причине, у него плешь. Об этом он мне рассказывал так:

Сергей Николаевич Сергеев-Ценский

Блистательная жизнь

Рассказ

I

До четырех лет он совсем почему-то не говорил, и первое слово, которое он твердо усвоил и вполне правильно произнес, так же как твердо говорили его отец и мать, содержатели маленькой пивной, было: "Откубрить". Можно было думать, судя по такому началу, что из него выйдет горький пьяница, но нет, не пьяница, а совсем напротив, вышел из него трезвейший и рассудительный человек.

Сергей Николаевич Сергеев-Ценский

Дифтерит

Рассказ

I

"И-и-и, рроди-имые вы мои-и-и!" - визжало и хлопало о стропила отвороченное с крыши ветром листовое железо.

В большие окна барского дома глядела зимняя ночь.

Ветер раскачивал ее, налетая с размаху, но она не уходила от окон. Она смотрела в их впадины тусклым взглядом, и в бездонных глазах ее виднелась тоска.

Тоска эта переливалась из ее глаз, сквозь стекла окон, в гостиную и застывала там под лепным потолком, под карнизами, по дальним углам; опускалась на мягкую мебель, обвивала дорогие растения, как тонкая паутина ложилась на вычурные занавеси.

Сергей Николаевич Сергеев-Ценский

Дрофы

Рассказ

I

Выпал глубокий снег не только в степной части Крыма, но и на Южном берегу тоже, однако дрофы, степные птицы, обычно зимующие в Крыму, не хотели этому верить. Перелетев через горный хребет, они кружились над побережьем стаями в несколько штук, но иногда и в одиночку, отбиваясь от стай, - в поисках незаснеженной земли, где могли бы попастись неделю-другую, пока не стаял снег.

Сергей Николаевич Сергеев-Ценский

Флот и крепость

Историческая повесть

I

Вице-адмирал Ушаков твердыми шагами ходил по своей обширной каюте на флагманском линейном корабле "Св. Павел" и диктовал старшему флаг-офицеру Сорокину, капитану 2-го ранга, приказ по всей объединенной русско-турецкой эскадре, бывшей под его начальством при осаде французской крепости на греческом острове Корфу.

- Пиши, - говорил он, - так: "Объявляю по эскадре, мне вверенной, что генеральный штурм крепости назначается мною на восемнадцатое февраля..." На восемнадцатое февраля, да... Тут поставь точку... "Артиллерийские действия открыть... открыть... едва рассветет, но с тем, однако, расчетом... дабы видны были всем цели... цели для орудийной стрельбы... дабы... дабы ни один снаряд не был пущен зря, на ветер... поскольку снарядов имеем в крайней степени мало..."