Интервью с Виктором Суворовым

"Ледокол" Виктора Суворова, по оценке лондонской газеты "Таймс", — самое оригинальное произведение современной истории. Книга переведена на 27 языков, выдержала более 100 изданий. В ней автор предлагает свою версию начала Второй мировой войны.

Эта книга впервые приоткрыла секреты самой таинственной разведки мира — ГРУ. Книга выдержала более 70 изданий на 27 языках. «Аквариум» послужил основой для создания кинофильма, телесериала и многочисленных литературных подражаний.

Остросюжетный исторический роман Виктора Суворова «Контроль», ставший продолжением повести «Змееед» и приквелом романа «Выбор», рассказывает о борьбе за власть, интригах и заговорах в высшем руководстве СССР накануне Второй мировой войны. Автор ярко и обстоятельно воссоздает психологическую атмосферу в советском обществе 1938–1939 годов, когда Сталин, воплощая в жизнь грандиозный план захвата власти в стране, с помощью жесточайших репрессий полностью подчинил себе партийный и хозяйственный аппарат, армию и спецслужбы.

Виктор Суворов мастерски рисует психологические портреты людей, стремившихся к власти, добравшихся до власти и упивавшихся ею, раскрывает подлинные механизмы управления страной и огромными массами людей через страх и террор, и показывает, какими мотивами руководствовался Сталин и его соратники.

Для нового издания роман был полностью переработан автором и дополнен несколькими интересными эпизодами.

Действие новой остросюжетной исторической повести Виктора Суворова «Змееед», приквела романов-бестселлеров «Контроль» и «Выбор», разворачивается в 1936 году в обстановке не прекращающейся борьбы за власть, интриг и заговоров внутри руководства СССР. Повесть рассказывает о самом начале процесса укрощения Сталиным карательной машины Советского Союза; читатель узнает о том, при каких обстоятельствах судьба свела друг с другом главных героев романов «Контроль» и «Выбор» и какую цену пришлось заплатить каждому из них за неограниченную власть и возможность распоряжаться судьбами других людей.

Повесть «Змееед» — уникальная историческая реконструкция событий 1936 года, в том числе событий малоизвестных, а прототипами ее главных героев — Александра Холованова, Ширманова, Сей Сеича и других — стали реальные исторические личности, работавшие рука об руку со Сталиным и помогавшие ему подняться на вершину власти. В центре повествования — карьера главного героя по кличке Змееед в органах НКВД от простого наблюдателя, агента наружной слежки и палача, исполнителя смертных приговоров, работающего с особо важными «клиентами», до уполномоченного по особо важным делам, заместителя одного из приближенных Сталина и руководителя специальной ударной группы, проводящей тайные операции по всей Европе.

В специальном приложении собраны более 50 фотографий 1930-х годов, в том числе уникальные архивные снимки, публикующиеся впервые, рассказывающие о действующих лицах повести и прототипах ее героев.

Виктор Суворов — псевдоним профессионального разведчика В. Б. Резуна, который в 1978 году бежал в Великобританию. В СССР заочно приговорен к смертной казни. В книгах «Ледокол» и "День "М" автор предлагает свою версию начала Второй мировой войны.

Конфиденциальное повествование о Советских специальных силах.

Маршал Жуков. Вы знаете его по книгам и фильмам, по кинохронике и фотографиям. Его имя навсегда вписано в историю XX столетия. В новой книге Виктора Суворова читатели увидят портрет совсем другого Жукова.

Сталинская разведка проводит секретные операции в преддверии Второй мировой войны. Действие романа переносится из Москвы в Мадрид, из Берлина в Париж, из кремлевского кабинета Сталина в изысканный отель на Балеарских островах, с борта советского лесовоза на великосветский бал на роскошном средиземноморском курорте…

Виктор Розензафт

О проблеме государственности палестинских арабов

Очерк

ЧАСТЬ I

Моя общественно-политическая деятельность среди населения не только Беэр-Шевы указывает на то, что значительной её части необходимо разъяснить о проблеме государственности арабов Палестины. Это даст возможность с гораздо большей степенью вероятности правильно оценить и каждому сделать окончательный выбор своего политического направления.

Ю.Л.Рознатовская

...но сердце нашло дорогу и цель...

В свое время отец Алана Маршалла, узнав, что сын хочет стать писателем, посоветовал ему учиться у Роберта Блэчфорда, автора романа "Невиновен, или В защиту горемыки". "Это замечательная книга, - говорил Уильям Маршалл, - она была написана, чтобы помочь людям".

У сына были другие ориентиры в литературе. Но слова отца запомнились, определив для него навсегда смысл и цель писательского труда. Много лет Спустя Алан Маршалл - уже признанный и любимый писатель, чья слава перешагнула границы его родины, - обратился к начинающим авторам с таким напутствием: "Чтобы писать о людях, надо любить их. Чтобы писать о жизни, надо любить ее. Жизнь бьет нас, и ее, уроки ценны. Они обогащают опыт".

А. РУДЕНКО-ДЕСНЯК

"МИР СПАСЕТ ДОБРО..."

(Несколько слов от составителя)

Эта фраза записана на магнитофонную пленку перед самой смертью Нодара Думбадзе: он продолжал думать о главном деле своей жизни - литературе, о том, ради чего она существует, что должна давать людям.

Полемика с известным высказыванием Ф. М. Достоевского "красота спасет мир"? Н. Думбадзе, при всем его острословии, не был полемистом по натуре, да и на слова, произнесенные великими, покушался с большой осторожностью. Но то, что казалось ему дорогим и важным, отстаивал твердо, последовательно, упорно - и в немногочисленных речах, и, главным образом, в своем творчестве.

Дмитрий Савицкий

О литературе Русского зарубежья

Я не думаю, что во Франции есть русская литература, так как не вижу школ, общих платформ, манифестов, ничего общего, кроме желания различных пишущих выжить в этой роли - с пером в руке, что в наше время всем, кроме страусов, дается с трудом.

Наличие поэтов и писателей самых различных направлений само по себе не создает литературы. (Хотя одного писателя для этого и, вне зависимости от географии, достаточно. Даже - одной книги.) Каждый продолжает начатую работу, в основном, апеллируя к прошлому и к географии прошлого, что превращает этот разрозненный и мелкий поток в воды некоего Коцита. Главным признаком писателя, на мой взгляд, является его фантомность. Он отсутствует в настоящем. В этом смысле можно говорить о литературе зарубежья. Как фантомная литература, она существует. Кстати, необходимость и вне границ империи сопротивляться ей, даже если нынче она шрам прошлого, доказывает наглядно, что импрерия победила. Я не знаю никого из пишущей братии, кто бы не писал про Софью Власовну, не отписывался бы, в том смысле, в котором отстреливаются... Софочка - победила!

Александр Петрович КАЗАНЦЕВ

ПРЕДИСЛОВИЕ

К роману Владимира Щербакова "Семь стихий"

Во мгле стремнин воображенья

Поток бездонный напоен

Мечтой поэта, мыслью гения

И тайной будущих времен.

Из гимна фантастов

Воображение! Это особое свойство мышления, лежащее в основе творчества разумных существ. Воображать - это уметь видеть то, чего нет.

Воображают ли животные, проявляющие зачатки мышления, оспаривающие у людей единственность их разумной расы на Земле?

Алексей Седов

О патриотизме в книгах А Бушкова, В Чивилихина, Гумилева, Резуна

А.Бушков(Россия котоpой не было)

1. Что же такое "антиисторическое" написал Чивилихин про "монголо-татарское" нашествие? А? Конкретно. Без демагогии про Win95.

Hужно быть таким же жалким троечником, как Бушков, чтобы выдавать лепет про "выдуманное нашествие", которое сочинили летописцы коварных русских князей, дабы свалить на невинную Орду свои губительные усобицы. Заодно с русскими князьями напропалую врали грузины-"гурджии" (их царство было уничтожено), среднеазиатские хроники (их города втоптаны в песок), персидские и североиндийские феодалы ("Великие Моголы" там с неба свалились), те же польские и венгерские современники событий, которые отлично знали русских соседей и татарина в "трофейных" теплом тулупе, шапке и валенках с дружинниками не путали. Можно уже и молчать про половцев, внезапно бежавших со своих земель и с того времени рассеявшихся, потеряв и земли, и "самость". И, конечно, не нужно верить эпосу таких народов, как казахи, у которых знать напрямую выводит себя из никогда не существоваших чингизидов! И нужно HИКОГДА не бывать в ЛЕСОСТЕПИ Северного Казахстана, Урала и Западной Сибири, чтобы повторять басни о батырах, боящихся леса, и о степняках, способных воевать только летом и не знающих, как использовать замерзающие зимой реки для набегов. И т.п., и т.д. Лишь бы Саша Бушков нас похвалил... Читая Бушкова, можно только удивляться его кульбитам: он сначала списывает у Чивилихина почти текстуально пару страниц, чтобы затем обругать того же Чивилихина, у которого он срисовал свои "доказательства". И так не только с Чивилихиным. Hапример, чего стоят упорные повторения "научной тезы" Бушкова, что народы никуда не исчезают и не уходят (просто меняются названия, языки, культура), оставаясь веками на одном и том же месте. Так и хочется добавить, что заодно - вместе с языком и культурой, - они еще меняют и антропологический тип. Как те же европеоиды-половцы "обернулись" вдруг монголоидами-тюрками - предками киргизов и казахов. И что же тогда "неизменного" имеют эти самые "народы"?

Юрий СЕНЧУРОВ

ИСТОРИЧЕСКИЕ ВИДЕНИЯ ДАНИИЛА МОРДОВЦЕВА

Вступительная статья

к книге Д. Мордовцева "Державный плотник"

А н н о т а ц и я р е д а к ц и и: Творчество писателя и

историка Даниила Лукича Мордовцева (1830 - 1905) обширно и

разнообразно. Его многочисленные исторические сочинения, как

художественные, так и документальные, написанные, как правило, с

передовых, прогрессивных позиций, всегда с большим интересом

Ирина СЕРБИНА,Кемерово

ЭРНСТ НЕИЗВЕСТНЫЙ: "ПУСТЬ МЕНЯ ВОСПРИНИМАЮТ КАК СУМАСШЕДШЕГО"

В четверг в Кемерове на берегу реки Томь был открыт 7-метровый монумент "Память шахтерам Кузбасса" работы Эрнста Неизвестного. Знаменитый скульптор, прилетевший в Кемерово накануне, передал его Кузбассу в дар. Торс шахтера, в груди которого горит огонь, установлен на постаменте из черного гранита. Монумент, освещенный специальной подсветкой, будет виден с другого берега реки, где расположена основная часть города. Несмотря на дальний перелет и тридцать часов без сна, Эрнст НЕИЗВЕСТНЫЙ ответил на вопросы собственного корреспондента "Известий" Ирины СЕРБИНОЙ.