Инструкция по эксплуатации

Моя новая повесть "Райские птицы" представляет собой классическую, 100% научную фантастику в добром старом стиле Кларка и Азимова. Про драконов, естественно.:) Повесть заметно отличается от других моих книг и представляет собой, скорее, интеллектуальную, нежели приключенческую фантастику.

…На этом острове нет даже травы. Только песок и камни, скалы и солёная вода кругом. За десять дней, пролетевших после посадки истребителя, я ни разу не видел Солнца. Одни тучи.

Игл говорит, чтобы я не унывал. Мол, нам ещё повезло — ошибка при задании координат зондер-прыжка часто приводит корабль к гибели, а нам попалась пригодная к жизни планета… Сам-то небось с утра до вечера ходит такой мрачный, что глазами воду заморозит.

Истребитель больше летать не сможет. Это Иглу пришлось признать на седьмой день. Корабль и так был старый, а за три года в плену у Лиар люди его много раз разбирали и собирали, только собирали не совсем правильно, и много деталей пропало. Игл сказал — «Теперь я точно знаю, Ариман — ты Диктатор. Только вам так невероятно везёт, истребитель должен был взорваться при запуске двигателей.» Тоже мне, везение…

...Итак, мы летим на планету драконов, грифонов и гномов, людей и гигантов, где маги творят волшебство в чёрных башнях, а эльфы изящные песни заводят... Но вовсе не на ту, о которой вы сейчас подумали.

Так начинается повесть о древнем мире Ринн, где возникли и стали сами собой Диктаторы. Роман "Гнев Дракона" рассказывает о самом начале Эпохи Диктаторов – когда будущие властители Галактики были всего лишь юными драконами, ничего не знавшими о своей будущей судьбе.

"Гнев Дракона" – совершенно новая книга, написанная по мотивам моего самого первого романа под тем же названием. Единственное, что сохранила она от «предка» – троих главных героев. Сюжет, окружение, история и мир, персонажи и события – всё создано с нуля и проработано на гораздо более глубоком уровне. 

Книга создаёт «фон» для всего цикла и служит его началом. Многие непонятные или зависимые эпизоды других романов теперь получают объяснение, однако в целом история мира Диктаторов сильно изменилась. Новый сюжет романа почти ничего не сохранил от первоначального, очень заметно изменилась хронология и совершенно по-новому объясняются Катаклизм и власть Диктаторов. Так что возможны (и есть) определённые нестыковки с написанными ранее произведениями.

Новый "Гнев Дракона" затрагивает период времени от 70000 лет до рождения Первого Диктатора – до Катаклизма и последующих событий, заканчиваясь примерно за триста лет до рождения Винга Демона (роман "Красный Дракон").

В 2000-м году роман "Гнев Дракона" был издан в двух томах под названием «Право на ярость» (первый том) и «Гнев Дракона» (второй).

НФ роман, раньше входил в цикл «Диктаторы». Потом куда-то делся!

Драконы, добрые и злые, искренние и изворотливые, вокруг нас и внутри нас…

Перед вами сборник потрясающих историй о нас самих. Сказка переплетается с реальностью, сходятся в последней схватке смертельные враги, раздаются проклятия и приходит смерть, а за всем этим всегда – человек с его страстями и слабостями, ошибками и попытками их исправить. И силой, чтобы победить дракона в себе…

Локхард Драко

Интересное завтра

-Чтоб тебя... - разъярённый черноволосый мужик лет сорока, дородный, слегка полноватый, в бешенстве хлопнул дверцей потрёпанной "восьмёрки". Я повернул тумблер центрального замка.

-Ты, мать... ... ... м...к недо..., тебя кто за баранку посадил?! безрезультатно подёргав двери, он попытался сунуть руку в машину, вероятно желая схватить меня за горло. Я чуть отодвинулся и нажал кнопку стеклоподьёмника.

Вентиляционные трубы только в фильмах да комиксах напоминают сверкающе-чистые жестяные туннели. Настоящие всегда покрыты изнутри черным, отвратительным слоем гнуса — влажной смесью пыли, грязи, сажи и паутины, хитиновыми останками насекомых.

И да, разумеется: в них царит кромешная тьма.

Кагат ненавидел трубы, но обоняние у него было слабым, ночное зрение — прекрасным, а к жесткой и очень короткой шерстке мерзость не липла. Избранник самой природы, он полз вперед, волоча саквояж с оборудованием и обмотав голову марлей, чтобы защитить громадные ушные раковины.

«Битва за будущее» родилась несколько неожиданно. Я начал писать давно обещанный Эльфу рассказ, но в процессе работы рассказ превратился в большую повесть, рассказывающую о войне на планете Уорр. Хронологически – повесть продолжает роман «Чёрное пламя», она как бы вставлена между ним и романом «Красный дракон». Тем не менее, «Битва за будущее» – самостоятельное произведение, не требующее знакомства с предыдущими романами.

Действие повести происходит на планете Уорр, через восемь лет после отлёта ящерки Ри в космос. Война с эльфами давно завершилась победой Тёмных сил; Элирания и Арнор порабощены, Эравия перешла на сторону победителей. Город Магов, Ронненберг, по-прежнему обращён в камень и многие герои отдали жизнь, пытаясь его освободить. Войсками погибшего Владыки командует красный дракон Ализон.

Но эльфы и люди не смирились с господством варваров. В поисках силы, способной уничтожить оккупантов и их жестоких крылатых бестий, драконов, два героя отправляются в дальний поход. Эльф и грифон, никогда не слышавшие друг о друге, отшельник и командир летучей дивизии, лекарь и солдат, бессмертный мудрец – и пожилой ветеран... Кто из них сумеет победить драконов и вернуть свободу родной земле? Время покажет.

Повесть очень хорошо объясняет предысторию романа «Красный дракон», в основу которого легла рукопись алого Винга, последнего дракона в Арноре.

Полагаю, дело самих читателей, а также критиков-рецензентов оценивать новую книгу — в меру собственных основательности и вкуса разбирать ее особенности, отмечать достоинства, вскрывать явные и неявные просчеты, словом — дифференцировать, чтобы потом вывести интеграл…

Полагаю также, в данном случае нет особой нужды и в том, чтобы дотошно перечислять достижения, приводить полностью «послужной список» автора книги, которую вы держите в руках. Те, кого по-настоящему интересует фантастика, и без моей подсказки вспомнят другие его книги. Многочисленные публикации в коллективных сборниках, альманахах и журналах, а возможно, даже и то, что писатель Андрей Балабуха охотно выступает и в роли критика: в соавторстве — и без оного — им написаны десятки статей, обзоров, предисловий и послесловий к книгам других писателей-фантастов.

Главный герой антивоенного романа «Самосожжение», московский социолог Тихомиров, оказавшись в заграничной командировке, проводит своеобразное исследование духовного состояния западного общества.

Семьдесят два жетона на семь дней.

Много это или мало? Смотря как считать. Много, если тратить их только на необходимое питание. И мало, бесконечно мало, если ты впервые очутился на воле и тебя со всех сторон окружают жгучие соблазны большого города.

После долгих лет сурового режима Базы, запрограммированных и незапрограммированных опасностей, после непрерывных учебных тревог почти неправдоподобное блаженство шумных улиц, бодрящий гам переполненных увеселительных заведений, и в любое из них, имея жетоны, можно войти; взобраться, скажем, на вертушку и поглощать – нет, не виски, к которому Кросби был равнодушен, а дьявольски интересную информацию.

Незамеченной инвалидная коляска остаться не могла. Подгоняемая размеренными движениями рук в кожаных перчатках, она со скрипом катилась через холл. Конечно, входить в здание министерства разрешено всем, однако слишком уж выделялся сидевший в ней бедный калека в толпе лощеных, гладко выбритых, хорошо одетых чиновников.

Увидев инвалида, Рольняк пробормотал некое слово, а стоявший рядом с ним Рогочки плотнее сжал губы. Потом тихий звонок оповестил о прибытии лифта, и они поспешно вошли в кабину.

Хино разглядывал лежащую перед ним фотографию, и чем больше он её разглядывал, тем большее недоумение отражалось на его лице.

— Ну, что я могу сказать?… Обычная фотография, плоское изображение. Самая заурядная из всех, какие мне приходилось видеть… И этот кусочек картона имеет какое-то отношение к предстоящему изысканию?

— Самое прямое! Ведь это единственное, чем мы располагаем для начала расследования, иными словами, единственная улика, — сказал начальник изыскательного отдела, и его глаза, и без того узкие, сузились ещё больше.

– Спасибо, доктор, – в который уже раз пробубнил мужчина, крепко сжав своей пятерней руку Дейнина. – Вы даже не представляете, как мы вам благодарны!.. Правда, Маша?

Женщина, уделявшая все внимание своей ноше в виде продолговатого свертка из одеяльца, перехваченного синей лентой, обратила к мужчинам залитое слезами лицо и с энтузиазмом закивала. Ей явно не хватало слов, чтобы выразить обуревавшие ее эмоции.

Дейнин осторожно высвободил затекшую кисть из стальной хватки собеседника и, опустив руку в карман халата, где у него всегда лежал пропитанный дезинфекционной жидкостью тампон, сказал:

Инспектор Клаус Бом еще раз внимательно все осмотрел: стена, местами шероховатая, выглядела прочной. Он нерешительно вытер ладонь о плащ, хотя нужды в том не было. Рука была чиста. «С этой стороны точно никто сюда не мог проникнуть», подумал инспектор в десятый раз.

— Ну и что вы об этом думаете, — спросил он практиканта, вертевшегося за его спиной.

Практикант собирал микроследы. Вопрос прозвучал в небольшой комнате большого дома прямоугольной архитектуры, расположенного на окраине крупного города (не менее полумиллиона жителей). Владелец дома занимал теперь меньше места, чем обычно занимает средний, живой горожанин.