Двойная петля (Теоретическая проверка)

Эта книжка — о дружбе. О дружбе старой, верной и вечной. О том прекрасном единении знания и вдохновения, технической изобретательности и художественного чутья, научного поиска и творческого порыва, на котором покоится могучее музыкальное искусство.

Глеб АНФИЛОВ

Теоретическая проверка

Двое, склонясь над столами, писали что-то на листах бумаги. Курили, перебрасывались короткими фразами: "Дай-ка линейку...", "Вот собачий интеграл...". Третий сидел рядом и ждал. Сидел и смотрел на работающих.

На маленького с розовым рямянцем Юру Бригге. Тот, задумавшись, жевал во рту спичку, тер безымянным пальцем переносицу, с сердитым вопросом "Монография Ермакова есть у нас?" бросался к книжному шкафу. И на невозмутимого Сашу Гречишникова, который спокойно низал бусины математических символов в строки вычислений. Иногда Саша переставал писать и думал, оперев голову на руку. И снова писал, и листал тетрадку, на обложке которой было выведено: "М. Рубцов. Волны бытия. Теория и принцип эксперимента".

Глеб Анфилов

Радость действия

- Скучно сидеть тут с тобой, - сказал Юра, - когда на дворе текут искристые ручьи, и пахнет весенним ветром, и девушки ежеминутно хорошеют, и можно поиграть с ними в настольный теннис. Ты не согласен со мной!

- В том, что тебе скучно со мной сидеть! - переспросил я.

- Именно, - подтвердил он.

- Нет, не согласен, - ответил я. - Тебе должно быть со мной интересно.

Я, конечно, знал, что он сейчас удерет из лаборатории, но мне хотелось задержать его. Поэтому я продолжил разговор:

Глеб АНФИЛОВ

Изменение настроения

После работы мне почему-то захотелось пойти к Сене Озорнову. Помню, что тогда у меня было плохое настроение. Такое плохое, что дальше прямо некуда. Мысли копошились мутными обрывками - о том, что вот уже полгода я не вылезаю из провала в своей теории праполя (наверное, вся теория полетит кувырком), о том, что ничего хорошего не выходит с Илой. Она меня не любит. И я ее не люблю. И о том, что нет во мне моей прежней целеустремленности. Я мысленно взглянул на себя сбоку. Идет, нагнув голову, сутулая фигура. Сутулая. И нет в ней сил распрямиться. Да и желания такого нет.

Кто из вас, юные читатели, не хочет узнать, что будет представлять собой техника ближайшего будущего? Чтобы помочь вам в этом, Детгиз выпускает серию популярных брошюр, в которых рассказывает о важнейших открытиях и проблемах современной науки и техники.

Думая о технике будущего, мы чаще всего представляем себе что-нибудь огромное: атомный межпланетный корабль, искусственное солнце над землей, пышные сады на месте пустынь.

Но ведь рядом с гигантскими творениями своих рук и разума мы увидим завтра и скромные обликом, хоть и не менее поразительные технические новинки.

Когда-нибудь, отдыхая летним вечером вдали от города, на зеленом берегу реки, вы будете слушать музыку через «поющий желудь» — крохотный радиоприемник, надетый прямо на ваше ухо. Потом стемнеет. Вы вынете из кармана небольшую коробку, откроете крышку, и на матовом экране появятся бегущие футболисты. Телевизор размером с книгу!

В наш труд и быт войдет изумительная простотой и совершенством автоматика. Солнечный свет станет двигать машины.

Жилища будут отапливаться... морозом.

В городах и поселках зажгутся вечные светильники.

Из воздуха и воды человек научится делать топливо пластмассы, сахар...

Создать все это помогут новые для нашей техники вещества — полупроводники.

О них эта книжка.

Книга рассказывает о рождении и развитии механики как науки, искавшей и ищущей ответы на самые простые и глубокие вопросы об устройстве природы.

Мы давно привыкли к искусственному шелку, искусственной коже, искусственной шерсти. Нас не удивишь искусственными реками, озерами и целыми морями, даже искусственным дождем или снегом. За каких-нибудь несколько месяцев мы освоились с искусственными лунами, обегающими Землю, с искусственной планетой — первой ласточкой легендарных космических полетов. Казалось бы, здесь вершина технической мысли. Куда уж дальше!

Но ученые нам говорят: на очереди искусственное солнце! И это выглядит, пожалуй, слишком дерзко. Неужели возможно что-то подобное?

Глеб Анфилов

Испытание

Комиссия собиралась неторопливо. Точно в пять пришел один Кудров и сел в первом ряду. Потом пришли Галкина и Иоффе; и стали смеяться над Кудровым, который, оказывается, забыл в столовой футляр от очков. Кудров взял у них футляр и вежливо поблагодарил. Потом пришел профессор Громов, сел рядом с Кудровым и начал листать какую-то книгу. "Очень уж, все они спокойные", - подумал я. Было уже четверть шестого, пора было начинать, и я отправился за Рубеном.

Елена ВЛАСОВА

СКАЗКА О ДОЧЕРИ ВОЛШЕБНИКА

У всего сущего в мире есть своя оборотная сторона. Свет отбрасывает тень, и чем он ярче, тем она темнее.

Зло порождает героев, которые побеждают его, а на могилах убийц вырастают прекрасные цветы, дарящие радость. Но те, кто действует, не видят этого, иначе они не смогли бы действовать. А те, кто видит, видят слишком многое, и это лишает их возможности действовать. Тех же, кто видел все и имел мужество действовать, запомнили люди в сказках, легендах, песнях.

У меня цилиндрическая голова. Это неудобно — многие цепляются, а потом меня по голове бьют. Впрочем, вместе легче, — а мы стоим в ряд, — все с цилиндрическими. В следующем ряду с полукруглыми, а дальше совсем ничего не видать. Дальше все сплошь с потайными головками — они так завинчены, что ничего не торчит.

В головах у всех нас есть прорезь, шлиц называется. Туда отвертка входит, когда завинчивают. В моем ряду шлицы не параллельны, а как попало. Бардак. В следующем параллельны, дальше не знаю — головки-то потайные.

Эта зима прошла для меня ужасно. Все она длилась и длилась, и казалось, не будет ей конца. И когда наступил март, метели все бесились в городе, холода стояли январские, и никакой надежды на живительные солнечные лучи, еще не было. Городовые стояли с красными носами и смешно хлопали себя руками по бокам. Большие витрины на Кузнецком были все в разводах изморози, а седоки в санях набрасывали на себя меховые полости.

Жизнь моя была трудна и безнадежна. За зиму я сменил несколько квартир, и все это были нищие и темные углы, населенные нищими же людьми. Рукописи мои, стихи, поэмы, романы, рассказы в журналы не принимали, и вскоре одно мое появление, вечно голодного, замерзшего, в драном, холодном пальтишке стало вызывать презрительные гримасы. Горькое отчаяние охватывало меня, когда я сидел при свете одинокой свечи над своими рукописями, глядя на плавающие по стенам тени, и грел озябшие руки под мышками. Последние гроши из оставленного мне покойной матерью скудного состояния испарялись. Впереди ждала полная черноты пропасть, падение.

Землянка попадает в мир-аномалию и в процессе перехода превращается в химеру — смесь двух разумных существ. Новое тело приносит не только новые способности, но и множество проблем. Пути назад нет, а значит, надо приспосабливаться к новому миру. В нем живет множество разумных видов и мораль непривычна человеку. Этот мир не нуждается в спасителях, и не очень-то рад пришельцам извне. Но выбора нет — и героиня пытается выжить и найти свое место.

Официально Соединенные Штаты не находились в состоянии войны, но все людские ресурсы нации были давно мобилизованы, так что перешли к милитаризации умножившихся сиротских приютов. В одном из них числился сирота Чарли из 3-ей Роты, удивительно одаренный мальчик, который принял участие в конкурсе Службы поиска новых талантов и выиграл приз — недельную поездку в Новый Нью-Йорк.

Знаем ли мы, что такое электрический ток? Встречается ли эта энергия в естественном виде в природе? И как можно управлять магнитными полями, существующими на планете? Ответ на эти вопросы давно нашли советские изобретатели соленоида. Конечно, ученых лаборатории профессора Недоброва, совершивших это открытие, ждет много опасностей и испытаний: экспериментальный прибор попытаются выкрасть или уничтожить, результаты испытаний будут упорно не укладываться в желаемую кривую намеченного графика.

Но несмотря ни на что, сложная и опасная работа завершится новой победой человечества, козни врага будут расстроены, а скромные герои — аспирант Юра Курганов и лаборантка Валя Ежова наконец-то смогут выкроить от работы часик-другой и сходить в кино.

«Планета, которая ничего не может дать Великой Логитании, должна быть использована для тренировки молодых Собирателей» — так гласит закон, которому подчиняются инопланетные исследователи.

Планета ничего не могла дать Великой Логитании, но логитанка дала планете один из прекраснейших мифов.

Божий дар свалился на Ивана Петровича Крабова внезапно и без каких-либо серьезных оснований. Не наблюдалось перед этим многозначительных знамений или вещих снов, напротив, все шло донельзя серо и обыденно. И даже сколь-нибудь четкого желания обрести чудесное ясновидение у Ивана Петровича никогда не возникало.

Произошло это глубокой осенью, в заурядное субботнее утро, когда Иван Петрович имел единственное полуосознанное стремление подремать еще часок, хотя внешние обстоятельства тому крайне не способствовали. Несмотря на довольно ранний час, что-то около восьми, Анна Игоревна вовсю гремела кастрюлями на кухне, и в этом шуме Иван Петрович сквозь полудрему улавливал многообразные угрожающие нотки. Кроме кастрюльного перезвона, супруга заполняла квартиру отнюдь не лаконичными нравоучениями в адрес их пятилетнего сына Игорька, и жалкие ломтики прессованных опилок, именуемые дверью, никак не защищали слух бедного Ивана Петровича. Дело клонилось к тому, что никакого завтрака в отсутствие отца Игорек не получит — не видеть ему завтрака, как своих собственных огромных ушей, которые он опять забыл вымыть. Игорек слабо ныл, не улавливая тонкой связи между собственным утренним аппетитом и затянувшимся сном отца, который, наверное, устал и не хочет идти в свой садик, то-есть на работу.