Дом блужданий, или Дар божественной смерти

Мне уже приходилось делиться вступительным словом к центонному роману-хэппенингу "В другое время в другом месте", который оказался любопытным дебютом В. М. Гордина. Следующим прозаическим шагом был роман-коллаж "Шутка Приапа, или Обреченные смолоду". И вот сейчас читатель может познакомиться с кругом минутных или более длительных сердечных привязанностей его лирического героя.

Лао-Цзы заметил как-то, что нет большего несчастья, чем незнание границы своей страсти. И Гордин попытался в меру своих литературных способностей уменьшить это незнание не только для самого себя, но и для тех, кто окажется способен ему сострадать и сочувствовать. Любовь подобна кори, все переносят её обычно в детском возрасте, и чем позже она приходит, тем опаснее протекает. Примечательно, что окружающие видят наружные проявления в виде сыпи, но мало задумываются о внутренних страданиях несчастного. Пуантилизм новоявленного прозаика снова заставляет вспомнить его духовного учителя Казимира Малевича: "…живописец будет писать женщину, будет создавать её образ, если не сможет удовлетвориться натурою. Голодный мечтает о хороших обедах или хлебе насущном, художник эту мечту изображает и как бы удовлетворяет себя". Те, кто читали первый роман Гордина, знают, как тяжело он перенес отъезд его Музы, его Марианны Петровны на ПМЖ в США, но не будь этого, мы бы не получили и трогательной попытки самооправдания. Ведь в ошибке женщины всегда есть доля вины мужчины.

Тысячи лет спала в своей ледяной постели, в глубине подземной пирамиды «алтайская принцесса» с плато Укок…

Виктор Широков

Стихи

Россия... Задумаюсь снова. прочувствую в эти часы могучего слова основу, жемчужную россыпь росы.

И сразу же, русы и рослы

(так всплески идут от весла) всплывут в моей памяти россы и то, как Россия росла от первой славянской стоянки до славой покрытой страны...

И в женщины гордой осанке, и в звоне задетой струны

Россия... Раскинулись дали.

Вхожу вместе с осенью в лес.

Протяжным дождем отрыдали глаза голубые небес.

Виктор ШИРОКОВ

ИСЦЕЛЕНИЕ МИДАСА, ИЛИ НОВАЯ ФИЛОСОФИЯ ЖИЗНИ

Роман-притча

"Жизнь должна быть поставлена в центр мирового целого; и все, о чем приходится трактовать философии, должно быть относимо к жизни. Она представляется как бы ключом ко всем дверям философского здания. Жизнь объявляется собственной "сущностью" мира и в то же время органом его познания".

Генрих РИККЕРТ. "Философия жизни"

1

До моей мастерской пять-шесть минут пешего хода от метро. Славный, кстати сказать, уголок старой Москвы. Асфальт заканчивается у фасада особняка, а весь внутренний дворик зарос плотной замечательной травой, которую лично я видел только в экологически чистом детстве. Эдакие зеленые плюшевые разводы, гобеленовые переплетения жилок и мелких листочков, среди которых порой вызывающе желтеют одуванчики и курослеп.

Виктор Широков

СКАЛЬПЕЛЬ, или ДЛИТЕЛЬНАЯ ПОДГОТОВКА К СЧАСТЬЮ

Одноактный роман-монолог

Комната, обставленная в духе минимализма, либо наоборот заставленная в маньеристском духе. Наискось виден телевизор, по которому идет либо МТV, либо канал "Культура", либо мелькает "снег". Слышны то оперные арии, то опереточные хиты. В центре сцены - стол с множеством открытых бутылок. За ним сидит человек. Ест-пьет. Смотрит телевизор. Подпевает мелодиям, Важно заметить, что на столе где-то сбоку лежит набор хирургических инструментов. Выделяется скальпель карикатурных размеров.

Широков Виктор Александрович

ЛОВИТВА

Прежде, чем закидывать удочку, нужно надеть на крючок приманку, какую угодно, судя по роду рыбы... Можешь ловить и без приманки, так как все равно ничего не поймаешь.

А. П. Чехов

В преддверии старого Нового года старший редактор отдела рекламных публикаций газеты "Макулатура и жизнь" Иван Сергеевич Крысин подводил очередные нерадостные итоги. Заканчивался високосный, будь он трижды неладен. И хотя лично для него год прошел без членовредительств и больших потерь (впрочем, и без больших приобретений), утрата отчима не в счет, Иван Сергеевич, как, наверное, и большинство из нас с вами, дражайший читатель, был все-таки рад распрощаться с недавним прошлым.

Виктор ШИРОКОВ

ЕЩЕ ОДИН ШАНС

1

Августовский день, пронизанный припекающим солнцем и порой сбрызнутый редким дождиком, был особенно долог. Казалось, так и будет уходить назад по обе стороны дороги ещё не выцветшая среднерусская растительность, ещё будут наступать, и надвигаться редкие строения и вечно будет катить потрепанная "Газель", вместившая в себя пензяка-шофера, местную чиновницу и двух командированных, сподобившихся лицезреть местные достопримечательности, особливо лермонтовский мемориал.

Виктор Широков

Дочери Елене

ВАВИЛОНСКАЯ ЯМА

Подумай, разве не все равно, влюбишься ли ты сначала в романе, а затем на самом деле или наоборот - сначала на самом деле, а потом в романе? По правде говоря, все мы - и Ифигения, и Дездемона, и Татьяна Ларина, и я вместе с Николеттой, - все мы вурдалаки!

Милорад Павич. Пейзаж, нарисованный чаем

I

Кошка скребет на свой хребет. Вот и я, правдоискатель вечный, дождался реакции начальства на свое оголтело-неверное поведение. Неделю тому назад я написал очередную служебную записку директору издательства, смысл которой сводился к невниманию руководства к моим производственным заслугам, недоплате премий, упорному нежеланию главного редактора (завистника и проходимца) вникнуть в проблемы вверенной мне редакции разноформатных изданий; в частности, в отсутствие более года художественного редактора, из-за чего мне пришлось курировать работу художников полусотни готовящихся книг, что не только выходило за рамки моих служебных обязанностей, но даже и за границы, увы, моей профессиональной подготовки.

Елена Петухова

ЗHАКОМСТВО

Танцовщица Люся была наивной, немного глуповатой и сентиментальной. Она любила читать романы, классическую литературу и считала себя тургеневской девушкой.А Василий Петрович Крюков давно уже хотел с ней познакомиться, но все как-то стеснялся. Он был солидный, чуть полноватый мужчина, хорошо зарабатывал и имел привычку посещать различные художественные выставки и театральными представления, дабы быть человеком просвещенным и культурным. Обычно он восхищенно смотрел, как Люсенька довольно мило танцевала, резво перебирая своими ножками, потом долго стоял за кулисами перед дверью, за которой та переодевалась после выступления, смачно вздыхал и уходил в близлежащий бар выпить водочки. Так один за другим проходили его страдальческие, наполненные любовными муками дни. А сегодня Василий Петрович успел выпить водочки до выступления Люси, поэтому настроение у него было приподнятое и он чувствовал себя смелым, решительным и неотразимым. В этот день он рискнул войти в дверь, за которой скрылась разрумянившаяся Люсенька.

Пианкова Ольга

Рассказ (???) пpо поезд

1.Вместо вступления

Котоpую ночь не идет сон? Все слышится в темной ночи пеpестук колес. Я живу в центpе гоpода и до железной доpоги очень далеко. Hо я слышу. Слышу вновь в вновь, как миpно отстукивает свой pитм по pельсам поезд. Я замиpаю и не дышу. И я чувствую как сеpдце начинает биться в такт этим стpанным, невесть откуда беpущимся звукам. Каждый pаз мне кажется - сейчас я встану, отдеpну штоpу и увижу, как мелькают мимо меня яpко освещенные вагоны. Я начну их считать, но собьюсь, быть может, на седьмом десятке. Я пpистальнее вгляжусь в окна... Я увижу лица людей, неведомой pукой выписанные в темно-зеленых pамках на бледно-желтом фоне... Молодые и стаpые, мужчины, женщины, дети... Они едят и игpают в каpты, пpосыпаются и отходят ко сну, споpят, pугаются, беседуют, молчат, смотpят в окно... Поpой я буду встpечать чей-то взгляд, слышать какие-то слова, обpащенные ко мне, пытаться пpокpичать что-то в ответ... Hо стук колес заглушит голоса, а поезд унесет в никуда лица. И я буду стоять у окна одна, а вагоны все будут мелькать пpедо мной... И я знаю это. Hо я никуда не иду. Я не встаю. Hе отдеpгиваю штоpы. Я пpодолжаю сидеть на кpовати, замеpев и затаив дыхание, чутко пpислушиваясь к стуку то ли поезда, то ли собственного сеpдца...

Борис Письменный

Берка - американец

Если вас что интересует, не надо никого слушать, доверяйте только себе, попробуйте на зуб и разберитесь, что почем. На худой конец можно послать вместо себя верного человека - такого, который 'а-менч'. Я не посылал, конечно, Берку в Америку. Было бы наглостью сказать такое. Пригласила его туда двоюродная сестра, но и она, собственно, не посылала. В Союзе, как известно, послать, да еще так далеко, может только компетентный орган.

Борис Письменный

СУБУРБИЯ

(глазами новичка)

У нас тогда останавливались очередные гости из России, прибывшие на рекогносцировку местности.

Просыпаюсь - от света,потустороннего, наоборотного, как в фильмах Спилберга, и, когда полностью открываю глаза, - вся спальня дрожит, точно под водой.

Состояние - шиворот-навыворот: кисло, горько, все не так - как верхом на корове.

Соображаю - сплю или опять вчера намешали с гостями 'Баллантайн', какое-то 'Шато', привезенный в подарок горькотравный 'Рижский Бальзам'?

Джеймс Планкетт

ДУБЛИНСКИЙ ВОЛОНТЕР

Марти идет по городу, печатая шаг. Мимо высоких фонарных столбов и больших часов с белыми циферблатами, мимо кинотеатров и аппетитно пахнущих ресторанных решеток, мимо колонны, где гордо подпирает небо то, что осталось от адмирала Нельсона, - мимо всего этого идет то, что осталось от Марти. Главный почтамт выпятил свою массивную грудь, и Марти выпячивает свою. В темноте мелькают белые лица, его обдают теплые запахи, чужие плечи трутся о его плечи. "Вам какую газету, сэр?" - кричит над ухом мальчишка-газетчик. Но Марти идет по своему городу своим путем, а настоящее, как легкая дымка, проплывает стороной. Марти и Нельсон равнодушны к настоящему. Нельсон на своей колонне чуть вскидывает голову к черному своду ночи, его каменные пальцы навечно обхватили рукоять шпаги. А внизу с подсумком гранат марширует Марти. Оба никогда не расстаются с оружием.

Джеймс Планкетт

ОДИН ЗЕЛЕНЫЙ ЦВЕТ {*}

{* Зеленый цвет - национальный цвет Ирландии. В названии рассказа иронически обыгрываются слова старой ирландской песни:

Когда иначе, чем сейчас, начнет расти трава

И спрячет свой зеленый цвет весенняя листва,

Тогда сменю на шапке цвет, но до тех страшных лет

Велит господь, чтоб я носил один зеленый цвет.

(Здесь и далее - примечания переводчиков).}

К мысли подкинуть чемодан с бомбой замедленного действия в гостиницу Мерфи, чтобы взорвать участников торжественного обеда, Джозеф Недоумок пришел не в результате основательного и тонкого расчета, как сделал бы профессиональный заговорщик. Да он и не был заговорщиком. Своим простым нехитрым умом он сообразил, что чем раньше Балликонлан освободится от Мерфи, первого богача и столпа города, и Лейси, председателя Гэльской лиги {Гэльская лига была основана в 1893 году с целью возрождения почти вышедшего из употребления гэльского языка и кельтско-ирландской культуры.}, и отца Финнегана, приходского священника, а вкупе с ними и от других светочей меньшего масштаба Гэльской лиги и бывшей ИРА, тем лучше будет для Балликонлана, да и для Ирландии в целом. Раздобыть бомбу труда не составляло. Бомба хранилась у Джозефа еще со времен беспорядков, когда его брат рисковал жизнью, Мерфи же в пекло не лез, а только отдавал приказы и присваивал себе чужие заслуги. Бомбу - тяжеленную, нескладную штуковину сварганили в сборочных мастерских Дублинской железнодорожной компании и вынесли оттуда вместе с несколькими другими бомбами, поначалу их собирались использовать против англичан, впоследствии - против самих ирландцев. Джозеф мог ее завести и свято верил, что тут все пройдет без сучка, без задоринки. Мысль подкинуть бомбу в чемодане он почерпнул из "Айриш католик таймс", где в душераздирающих выражениях описывалось подобное же преступление против испанского духовенства. Так как при этом погиб от ран один архиепископ-ирландец, газета расписала покушение в мельчайших деталях. Дело стало за чемоданом. Чемоданом Джозеф разжился у Перселла, школьного учителя. Ради Перселла, а также и всего цивилизованного мира он решил разом покончить со всей этой шайкой.

Джеймс Планкетт

ПАРНИШКА У ВОРОТА

Тем летним вечером я увидел Доббса, едва свернул на улицу, ведущую к воротам завода. У нас обоих смена начиналась в десять, и мы явно опаздывали. Доббс неподвижно стоял метров на тридцать впереди - малорослый человечек, под мышкой - пакет с завтраком. Помню, я еще удивился: уж кто-кто, а Доббс всегда на работе минута в минуту. Я, значит, тоже остановился - не хотел его обгонять. Широкую, пыльную и совсем пустую в этот поздний час улицу окутала летняя тишина, что случается даже на верфях, когда машины и катера разделываются с последними грузами. В канаве у обочины валялись пустые сигаретные пачки. За долгий день на жаре они покоробились. А небо над заводом, помню, было багряно-золотым, и на его фоне - огромные трубы, изрыгающие густой черный дым.

Унаследовав обычаи и традиции практически всех народов от седой древности до наших дней, современный этикет является всеобщим сводом правил поведения человека на службе, в общественных местах и на улице, на различного рода официальных мероприятиях – приемах, церемониях, переговорах.

В настоящей книге есть все необходимое для овладения правилами общения в той социальной среде, где вы живете и с членами которой взаимодействуете. В ней содержится большое количество приемов и рекомендаций, проверенных как отечественной, так и зарубежной практикой.

Эта книга – своеобразное учебное пособие, вводный курс для каждого, кто хочет повысить собственную культуру этикета.