Бумажные цветы

В книгу вошли произведения молодых авторов, написанные в жанре героики и приключений, историко-патриотической прозы, острой публицистики, посвященной проблемам современной Советской Армии.

Книга очерков «Возвращение из небытия» военного журналиста, поэта, прозаика, переводчика, одного из организаторов и лидеров казачьего возрождения Валерия Латынина повествует о выдающихся военных деятелях и народных вождях прошлых веков и наших современниках. Очерки основаны на реальных фактах, глубоком изучении материала, а порой и на личном участии автора в важных исторических событиях. Вошедшие в книгу произведения были опубликованы в периодических изданиях России, Украины, Болгарии и вызвали широкий общественный интерес.

Валерий Латынин

Верный Коленька

Между Верой Петровной и Коленькой случилась любовь. Их души соединились благодаря старому знакомству и коммунальной квартире.

С тех пор как Вера Петровна ушла от мужа, она сменила несколько квартир. Но "покойный" супруг всюду преследовал ее и не оставлял без внимания. На одной квартире он затеял скандал, на другой в кровь избил непокорную жену. Это было третье и, судя по всему, самое надежное пристанище.

Церковно-приходская школа.

Григорий Злотин

Мост

Однажды в далекой юности я впервые увидел реку. Моему изумлению не было предела. Чтобы понять случившееся позже, вы должны знать, что я -- человек сугубо сухопутный. Плавать я вовсе не умею, воды боюсь до одури, даже когда она просто стекает за воротник (не говоря уже об океанах). Все детство я провел на широкой, отрезанной от моря равнине. На берегу, если не считать единственной давнишней поездки на ненавидимую мною рыбную ловлю, я отродясь не бывал. К тому же, прокатившись как-то раз на карусели, я понял, что никогда не вынес бы качки, а от морских рассказов меня просто тошнит.

Зыков Юрий

Эльдорадо

And I will stay, I'll not be back, Eldorado...

J.Lynne.

Я искал эти двеpи везде: в тиши библиотек, сдувая пыль с пеpеплетов стаpых книг, листая стpаницы, заполненные pядами ничего не говоpящих мне слов, в ночном небе, сpеди созвездий с загадочными именами, где головокpужение шло pука об pуку с вечным покоем, в паpаллельных миpах, в миpах, где магия, любовь и смеpть кpужатся в бесконечном изысканном танце, в своих гpезах, вызванных пpодуктами тонкой химической технологии или пpостой пеpегонки спиpтосодеpжащих субстанций, на улицах гоpодов, на шиpоких столичных улицах и в гpязных пеpеулках гниющей пpовинции, в любви за деньги и за пpосто так, от скуки, в том, что называется ничего в сущности не значащим словом "искусство", в самых пpостых вещах, в котоpых, казалось, заключался некий высший смысл, в Боге, котоpый шел ко мне, стpадая под тяжестью своего кpеста, и не мог дойти, в pаботе, котоpая не пpиносила ничего, кpоме усталости, денег и желания pаботать еще и еще, в пеpеделках самого себя, пеpеделках настолько фундаментальных, что пpохожие иногда шаpахались от меня на улице, встpечая мой взгляд, а дpузья пеpеставали узнавать меня после какого-нибудь месячного вояжа в Долину Многоцветных Тpав, в импpовизациях, не выpажающих ничего, кpоме вечного поиска, я искал двеpи в эту загадочную стpану, Эльдоpадо, где я смог бы наконец остановиться и отдохнуть.

Александр Володин

Хосе, Кармен и Автор

Рассказ

Мир, выстроенный Володиным, по-своему целен. Написанные в разное время пьесы, сценарии, стихи и расска-зы образовали вселенную. Она замкнута, у нее своя логика, внутренние законы.

Вот начало истории: "Две стрелы", "Ящерица", "Мать Иисуса".

Средневековье: "Беженцы".

Другие времена: "Дульсинея Тобосская".

Двадцатый век: "Фабричная девчонка", "Фокусник", "Звонят, откройте дверь", "Пять вечеров", "Осенний марафон".

Жмудь Вадим Аркадьевич

СТРАСТНОЕ ТЫСЯЧЕЛЕТИЕ

Фантастический роман

Тем, кто верует, не следует читать этого нагромождения субъективных фантазий на святую тему.

Тем, кто ни во что не верит, это читать бесполезно.

Этот роман написан для сомневающихся.

Не учить кого-то, а задуматься хотел я с вами, друзья мои...

ЧАСТЬ I

НЕДОСТОЙНЫЕ МЫСЛИ ВСЛУХ

Друг - это всего лишь полуфабрикат, из которого два мастера - Доброта и Время - делают Предателя. Враги не предают, они остаются верны нам до конца. Если бы все всем были врагами, мир был бы стабильнее.

Вадим Жмудь

Вечный шут

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ

Автор: Хаос. Надоело. Хочется творить.

Критик: Дозрел!

Автор: Что ты имеешь в виду?

Критик: Давно пора.

Автор: Я только что решился, а ты говоришь, давно? Можно подумать, что ты ждал этого от меня.

Критик: Я ждал целую вечность.

Автор: Глупости. Вечности не было.

Критик: А что было?

Автор: Ничего. У меня ничего не было.

Критик: А у меня?

Тоннеля не было. Но свет в конце был: в самом конце, за которым нет уже ничего, – нереальный, неземной свет. И неузнаваемый, потому что нельзя узнать то, чего никогда не видел.

И в том загадочном озарении возникли дети мои. Все трое... Давно уже взрослые, но для меня – все равно дети. Они встречали меня. И не выглядели гонимыми мучениками, коими оказались в свои последние годы, – наоборот, они, чудилось, источали тот самый свет, который я видел в конце. Нетерпеливый свет ожидания...

В центре романа «Нормальных семей не бывает» (2001) — попытка большого и в меру бестолкового семейства собраться вместе после того, как каждый давно уже живет своей отдельной жизнью. И только такой писатель-психолог как Коупленд может превратить столь банальную ситуацию в захватывающее повествование.

Когда-то я все хотел написать про это рассказ, но трусил. То есть не трусил, а просто отчетливо понимал, что его ни за что не напечатают. А так как я уже к тому времени достаточно удачливо работал в кинематографе — писал сценарии, то сочинять какой-то там рассказик «в стол» мне было не с руки.

Теперь же, когда прошло очень много лет и порядком поисписался, и мне все труднее и труднее выдумывать что-то новое, я стал лениво рыться в своей уже слабеющей памяти и с трудом выкапывать оттуда разные сюжетцы и случаи, сочиненные мною в той, прошлой, жизни или действительно когда-то произошедшие со мной или моими знакомыми.