Автопортрет
Дмитрий Каралис
Автопортрет
извлечения из дневников
1981-1992 г.г.
"Автопортрет" Дмитрия Каралиса - правдивое свидетельство нашей эпохи. Основанный на дневниковых записях 1881 -1992 гг., он дает сочную и реальную картину недавнего прошлого.
Дмитрий Каралис - автор повести "Мы строим дом", романа "Игра по-крупному" и сборника "Ненайденный клад", вышедших в конце 80-х - начале 90-х годов.
Содержание
1981 год
Автопортрет скачать fb2, epub бесплатно
Роман представляет собой дневниковые записи и рассуждения, объединённые общим местом действия — литературным Ленинградом-Петербургом. На страницах Вы встретите Аркадия и Бориса Стругацких, Юрия Полякова, Даниила Гранина, Виктора Конецкого, Михаила Веллера, Глеба Горбовского, Михаила Успенского и многих других писателей, которыми автор поддерживал приятельские и профессиональные отношения.
Дмитрий Каралис
Перебежчик Мотальский
(к происхождению одной легенды)
Несколько лет назад кто-то пустил по Зеленогорску слух, что Толик Мотальский - крутой диссидент; он дескать не только издавал подпольные журналы, за что его таскали в КГБ (это отчасти правда - Толика вызывали на беседу в КГБ после того, как он полистал в филфаковской курилке рукописный альманах Подснежник), не только давал в своем летнем сарае интервью корреспондентам Би-Би-Си и Голоса Америки (выдумки, навеянные, очевидно, совместной пьянкой со шведо-финнами и князем Т-им!), но и пытался, прихватив вольнодумные рукописи, удрать за границу - в Финляндию. Из слуха, как это часто бывает, родилась легенда.
Дмитрий Каралис
Немного мата в холодной воде, или "осторожно: ненормативная лексика!"
Статья опубликована
в "Литературной газете",
No 30, 24 - 30 июля 2002
Народ сквернословит зря, и часто не об том совсем говоря. Народ наш не развратен, а очень даже целомудрен, несмотря на то что бесспорно самый сквернословный народ в мире - и об этой противоречивости, право, стоит хоть немного подумать.
Ф.М. ДОСТОЕВСКИЙ, "Дневник писателя"
Дмитрий Каралис
Бастовать ли писателям?
( Литерная газета No 2, 2002г.)
Формула успеха проста и лаконична: чтобы добиться чего-либо, надо знать, мочь, уметь, хотеть.
Налаживание нашей разбитой за последние годы литературной жизни, в первую очередь ее материально-бытовой составляющей, требует от всех писателей желания эту самую жизнь вернуть, - если не в прежнюю колею с могучими гонорарами, то хотя бы поднять ее на уровень, достойный одной из самых редких в природе профессий. (Статистика числа писателей в цивилизованном - читающем и пишущем обществе - дает среднюю цифру: один писатель на 10 000 человек).
Дмитрий Каралис
Любовь странная
(газета Невское время, 16.03.2002г.)
Люблю отчизну я, но странною любовью! - сказал великий русский поэт шотландского происхождения, словно угадывая, как и положено великому поэту, особенности любви последующих поколений русских к своей родине...
Действительно, странная у нас любовь к России... Она напоминает любовь родителей-пьянчуг к заброшенной дочке: пьют, гуляют, последнее из дома выносят, девчонка чужими кусками побирается, ласкового слова месяцами не слышит, того гляди на панель пойдет, но вот сказали им, что дочка нехороша, надо отдать ее в детский дом, и - пьяные слезы матери с матюками родителя вперемешку: Не тронь, кровинушку нашу! Доченька, мы тебя любим! Умрем - не отдадим!
Дмитрий Каралис
Если человек хочет жить
Если человек хочет жить, то медицина бессильна, - говорят опытные доктора.
В конце семидесятых я прочитал в статье академика Трапезникова формулу успеха: надо знать, мочь, уметь, хотеть.
В детстве я иногда слышал материнские попреки: Нет слова не могу, есть слово не хочу! Мне казалось, мать сильно преувеличивает, а то и заблуждается.
...Когда немцы уже подступали к Ленинграду и отец стал настаивать, чтобы мать эвакуировалась вместе с детьми, она ответила, что если она в одну минуту усмиряет пьяного дворника Шамиля Саббитова, то не ей бояться какого-то плюгавого фюрера.
Дмитрий Каралис
Мы строим дом
повесть
Аннотация
Маленький семейный роман о ленинградской семье, возводящей под руководством старшего брата дачный дом. Удивительно лиричная интонация, ненатужный юмор, интересные судьбы - все это привело к тому, что книга издана в двух издательствах и готовится к переизданию в издательстве "Золотой век" в 2002 году.
x x x
Однажды, когда мы сидели на покосившейся веранде крохотной дачки, оставшейся нам от родителей, и пили из позеленевшего самовара чай, мой старший брат Феликс сказал, что неплохо бы построить новый дом. Мы -- это два брата и два зятя -- мужья наших сестер.
Дмитрий Каралис
РАКИ
(из цикла "Близнецы)
Рыбалка была страстью и гордостью дяди Жоры, его большой, но неразделенной любовью. По рассказам дядьки, близнеца моего отца, в процессе лова ему всегда сопутствовала удача, -- он тягал налимов и хариусов, греб садками лещей, поднятых со дна специальной электроудочкой, гарпунил острогой гигантского лосося, шедшего на нерест в узких прибалтийских речках и которого невозможно было втянуть в лодку, не вырвав кусок мяса, а потому, вонзив кованый наконечник в спину, рыбу отпускали, чтобы поутру найти ее обессиленной в камышах -- по красной тряпке, привязанной к рукоятке остроги. На северных морях, куда дядька ездил испытывать секретные изделия своего КБ, он бочками налавливал пикшу и зубатку. В звенящих ручьях Кольского полуострова брал крупную форель до ста штук зараз. Но как только дело доходило до доставки улова в дом, удача отворачивалась от дяди Жоры, и он приезжал пустой, без единого рыбьего хвоста.
БОРИС ЕВСЕЕВ
ЮРОД
там за стеной
за разбухшим от влаги забором
хриплое невыносимое тяжкое
***
За стеной, за забором, в рваной телесной мгле пел сошедший с ума петух.
Его хрип мельчайшими каплями птичьей слюны влетал в открытые фортки, достигал человечьих ушей, высверливал нежные барабанные перепонки, стекал по лицам, жег кожу, вбирался и впитывался сначала теми, кто лежал на кроватях у окон, а затем уже, сладкой заразой чужого дыханья, передавался всем остальным, густо набитым в больничный корпус.
ГАЙ ДАВЕНПОРТ
И
Папирусный фрагмент евангелия, написанного в первом веке, показывает нам Иисуса на берегу Иордана и людей вокруг. Фрагмент порван и трудночитаем.
В первой строке Иисус говорит, но мы не можем разобрать, что именно: слишком многих букв недостает во многих словах, чтобы можно было гадать о реставрации. Мы как будто стоим слишком далеко в толпе, и слышно плохо.
Некоторые слова различимы. Он говорит о том, чтобы прятать что-то в темные тайники. Он что-то говорит о том, как взвешивать невесомое.
Роман всемирно известного хирурга посвящен этическим проблемам профессии врача, обусловленным политической ситуацией в Южно-Африканской Республике.
Главным героем романа является профессор Деон ван дер Риет, кардиохирург, который в самом начале повествования сталкивается с бывшим соучеником, ныне профессором-генетиком Филиппом Дэвидсом. Оказывается, что они были знакомы с детства: вместе росли на ферме отца Деона, но родителями Филиппа были «цветные». Еще во время учебы в университете они столкнулись с проявлениями расовой дискриминации: чернокожие и цветные студенты обязаны были покинуть лекционный зал или учебный класс, если к демонстрации случая представлен белый больной, они не могли присутствовать при вскрытии белого. Более того, им никогда не показывали даже рентгеновский снимок больного, если тот белый.
Всё, что осталось перед ним — это казённого типа белая дверь, над которой висела табличка с крупной надписью "Exit". Он мог бы ещё успеть оглянуться, но побоялся, и дотронулся пальцами до ледяной ручки. Дверь была заперта.
Дневник: 9.06.94… Она вся была где-то между Шестидесятыми и Вечностью. Я не могу сказать, пусты ли были её глаза или наполнены особым смыслом. Её глаза не смотрели на меня и не смотрели на этот мир вообще. Она стояла внизу, никуда не шла, не спешила, и навряд ли ждала кого-то — во всяком случае, мне не показалось, что она ждала кого-то определённого; однако, почти все из нас всю жизнь ждут кого-то или чего-то. Как будто для тех, кто не мог догадаться иначе, она держала в руках сборник стихов Моррисона, держала обложкой от себя, показывая всем, что это за книга. В первый момент я подумал, что, может быть, она продаёт книги Моррисона. В её лице было что-то сомнамбулическое, сверх-реальное. А лицо было очень, очень наивное, детское, в обрамлении густых, чёрных, плотно окаймляющих волос. А волосы были длинные и распущенные — так мне показалось. Она была не здесь, но Там.
Если Вы ещё не прочитали повесть «Рыжая из шоу бизнеса», то есть смысл начать с неё. Она — первая в увлекательной трилогии об эстрадной певице Мальвине и её старшей подруге Наталье. Спаянные судьбой они не могут существовать друг без друга, но жизнь от этого не становится легче.
История полюбившихся героинь продолжается в повести «Пингвин влюблённый».
Книга Костина, посвящённая человеку и времени, называется «Годовые кольца» Это сборник повестей и рассказов, персонажи которых — люди обычные, «маленькие». И потому, в отличие от наших классиков, большинству современных наших писателей не слишком интересные. Однако самая тихая и неприметная провинциальная жизнь становится испытанием на прочность, жёстким и даже жестоким противоборством человеческой личности и всеразрушающего времени.
Я с детства знала, что выйду замуж за наследного принца Анлесского королевства. Такова договоренность между нашими государствами. Такова воля наших отцов. Однако принц Дерек решил по-своему и объявил на весь мир о том, что ищет себе невесту. Он опозорил мой род и моих подданных! Ну что ж, я отплачу ему той же монетой и обязательно выиграю конкурс невест. Потому что я – Айрис Тайон, принцесса Лиерская, и не привыкла сдаваться!
Я с детства знал, что проклят небом и мне не суждено летать. Я грезил мифами и легендами, втайне мечтая сбросить оковы власти. Но я наследник Анлесска, и моя участь предрешена. Я был послушен воле отца и не стремился что-либо изменить. Стать гарантом союза двух королевств – такова воля их величеств. Однако судьба распорядилась иначе, желая дать шанс нашей семье. Истинная пара для дракона – сокровище, которое многие ищут столетиями. Но что, если времени год, а на кону жизнь и долголетие всего рода?
Дмитрий Каралис
Д., с к.м.п. в б.
рассказ
Дж., с кот. м. пер. в б., походил на мопса: встопорщенная челка, брезгливое выражение лица, маленькие черные глаза, блестевшие из-под косматых бровей. И носил мохнатые джемпера.
Может, он был женат. Может, нет. Он, похоже, и сам не знал. Черт его знает, этого Джекс., с котор. м. перев. в б. Да. Такой вот был человек. На саксофоне не играл -- это точно. Но дело не в этом.
Я с этим Джексоном чуть не утонул в озере, в которое нас стремительно вынесла холодная река -- названия ее не помню. Возможно, это была Вуокса. Да, скорее всего Вуокса -- ехали-то мы туда.
Дмитрий Каралис
Дорогая Мирей Матье!..
Герой одного из рассказов Борхеса обнаружил в подвале своего дома Алеф - такую точку пространства, в которой сходятся все прочие точки Вселенной. Этот герой спускался в свой замечательный подвал, шлепал рюмочку коньяку, ложился на спину и созерцал все, что его душе угодно. Он видел в темном углу подвала маленький радужный шарик, а в нем - другие страны, моря, города, чужие спальни, марширующие армии, всех муравьев, какие есть на Земле, цветы на другом континенте, мог видеть любого человека - живого, если он жив, и его останки под землей, если он умер... Этот Алеф находился где-то в Аргентине.
Дмитрий Каралис
Феномен Крикушина
(повесть 1984 года)
Я кормил ужином детей и изображал им, как ловят в Африке тигров для зоопарков. Машка с Олегом разевали рты, и я запихивал в них кашу. Вот тогда и позвонил Крикушин. Это я хорошо помню.
Дети обрадовались. Они подумали, что я забуду про ужин. Но со мною такие номера не проходят.
- Я хочу к тебе заехать, - сказал Крикушин. - Дело есть.
- Ты только тогда и заезжаешь, - сказал я. - Нет чтобы просто так... Ну заезжай, заезжай...
Из рецензий и откликов на произведения Дмитрия Каралиса
* АВТОПОРТРЕТ *
Журнал "Питерbook", 2000г, No5. АВТОПОРТРЕТ ПИСАТЕЛЯ
Разговор в Союзе писателей:
- Ты записался в "Содружество"?
- Мне писать надо, а не записываться.
"Автопортрет"
Дневниковые записи - самый легкий и приятный для писателя труд. Обычно он пишет дневник, не заботясь о том, как будет выглядеть тот или иной персонаж. Только на его страницах писатель излагает абсолютную правду, то, что думает. Дневниковые записи показывают не только тех, кого описывает автор, но и самого автора - в них можно разглядеть душу писателя через его отношение к людям.