Скачать все книги автора Игорь Сапожков

— Из нашего батальона вышло пять Героев Советского Союза, посмертно! Крупный, краснолицый человек в кителе с майорскими погонами, злым, трезвым взглядом окинул разнородную толпу, подтянул портупею и продолжил, — кто из вас хочет стать Героем Советского Союза? — батальон замер, как вековой кедр в безветренную погоду. Вопрос повис в воздухе, даже обычно болтливое эхо, в этот раз решительно молчало. Было слышно, как по спинам солдат и прапорщиков, предательски катятся холодные ручейки пота. Замполитом части служил майор Николай Иоаннович Литр, здоровый, как белый медведь, сибиряк, волей отдела кадров Министерства Обороны, очутившийся на юге России. Его редко видели трезвым, в такие дни под руку ему было лучше не попадать. Когда он бывал трезв, его раздражало практически всё вокруг, начиная от среднего атмосферного давления и заканчивая происками сионистских агрессоров. К счастью личного состава, нижних слоёв атмосферы и мирового иудейства, трезв он бывал редко. Как только Николай Иоаннович выпивал, причём не много — стакан водки, всё кругом принципиально менялось, конечно кроме отношение к сионистам. Его устраивали любые капризы природы, он не обращал внимание на расстёгнутые крючки гимнастёрок и выгнутые бляхи ремней, его не раздражал вечно голодный, полковой пёс Адольф и даже лейтенанту Перец-Петрову, замполит радушно улыбался, хотя в трезвом виде называл его позором Советской Армии или Балластом Коммунизма. Сегодня Литр был трезв, как вымытая кипятком посуда. Его голос продолжал греметь над плацем:

Лёва, гордился своим именем. Он родился в июле и мама не раздумывая назвала его Лев! Тем самым она не догадываясь об этом, до-слёз растрогала свою свекровь Маргариту Аркадьевну Крамер, в девичестве Львовскую. Лёвка рос с этими двумя женщинами-врачами — мамой и бабушкой. Отца своего мальчик никогда не видел. Он погиб, вытаскивая тяжело раненную девушку из расщелины треснувшей земли, во время Ташкентского землетрясения, ровно за три месяца до рождения сына. В том, что Лёва вырастет и станет врачом никто не сомневался, кроме него самого. И хотя его с самого раннего возраста приучали к мысли, что самая гуманная в мире профессия это доктор медицины, Лёва думал совсем иначе. Глядя на него бабушка мрачно качала головой и приговаривала: «Ашем, за что? Это же вылитый Крамер…» Он и внешне был похож на своего деда, революционера-авантюриста, окончательно не принявшего ни одну из сторон и до последнего дня остававшегося своей стороне.

Он был и вправду очень страшным, мрачным и угрюмым, пропахшим горем и болью, хотя нет — это он таким стал. Если к нему хорошенько присмотреться, в его стремительных и в тоже время мягких чертах, легко угадывалось аристократическое происхождение. Когда его сконструировали, он считался красавцем и чудом железнодорожного дизайна. Европейские газеты трубили, что конструктор обогнал своё время. Его рама была изготовлена из хромистой стали, отдельные детали соединялись между собой сваркой, а не клёпкой, что предавало из без того новаторским формам, футуристический эффект. В машинную установку входили шестицилиндровый дизель «Боксер», гидропередача системы Фойта и генератор постоянного тока. Этот дизель-поезд был спроектирован и построен в 1936 году фирмой Линке-Гофман в Бреслау. В том же году, в Рождественскую Неделю его впервые представили на обозрение искушённой европейской публики.

— Одень шарф!

— Ну конечно мама, — Миша остановился у самой двери, не торопясь повернулся и демонстративно намотал на шею, несколько колец длинного шарфа, — ну как?

— И не задерживайся вечером, — голос мамы заметно потеплел и она одними глазами мягко улыбнулась.

На улице он быстро снял с шеи шарф и затолкал его в спортивную сумку, где уже лежал футляр с саксофоном, небольшой альтушкой. Затем он забросил сумку за плечо, сунул руки в глубокие карманы «Аляски» и лёгким шагом отправился на автобусную остановку. С лета Миша стал носить саксофон в сумке. Однажды в след себе он услышал диалог двух пролетариев, мирно попивавших пиво на куче дымящегося асфальта. Эти двое неотрывно смотрели на кожаный футляр с инструментом и когда Миша поравнялся с ними, чумазый, щетинистый мужик в рабочем оранжевом жилете, бурно высморкавшись в рукав, просвистел лёгкими:

Коммерческое предприятие «Золотое Дѣло», Давид Пандир основал, когда был ещё достаточно молодым человеком, в самом начале двадцатого века. Он обладал цепкой памятью, богатым, ярким воображением, чрезвычайно высокой работоспособностью и удивительным даром подмечать и понимать прекрасное. Мечта о славе и признании таланта, подстёгивала его к полной самоотдаче. Поиск новых форм и нетрадиционных решений, создание собственного, узнаваемого стиля, возбуждал творческие фантазии. Много времени уходило на утончённые детали украшений, которым ювелир придавал особое значения, доводя их до совершенства. Он сутками пропадал в мастерской примыкавшей к маленькому магазину, много и напряжённо работал, молодую жену и новорожденного сына видел только по субботам и праздникам. Необыкновенной красоты изделия, выполненные молодым мастером в духе слияния восточной изысканности и европейского шарма, не могли остаться не замеченными. Со временем ими заинтересовались не только обычные покупатели, но и квалифицированные эксперты. По мнению опытных специалистов талантливого ювелира ожидало большое будущее. Их прогнозы вскоре оправдались. В день открытия международной ювелирной выставки-биржи в Амстердаме, были выкуплены все представленные Пандиром изделия. После такого триумфа его работы стали появляться в модных магазинах и популярных салонах. Успех воодушевил творческий подъём, вскоре ювелирные украшения от «Золотого Дѣла» стали пользоваться безупречным реноме, самые достойные попадали на модные аукционы и глянцевые страницы роскошных каталогов европейских торговых домов. Сам же Давид Пандир, удостоился репутации незаурядного мастера, сочетающего в своих произведениях прогрессивные эстетические принципы и аристократическую харизму.