Посвящается светлой памяти:
синьоры Анджелины Валле Валлебелла, хозяйки нашего летнего домика и единственной в Стинтино обладательницы чудесной педальной швейной машинки, на которой всегда шила возле открытой двери, то и дело поглядывая на площадь (скорее, просто широкую улицу) Оливкового мыса, и прокалывала уши всем местным девчонкам при помощи раскалённой иглы и старой бутылочной пробки, а мне в своём прохладном дворике, усаженном цветущими гортензиями, по утрам заплетала косы;
безвременно покинувшей нас два года назад синьоры Эрменеджильды Гарджони, самой умной и изобретательной женщины, какую я только когда-либо знала, продолжавшей шить на машинке до девяноста семи лет, даже после того, как окончательно ослепла;
Джузеппины «Жареной рыбы», фамилию которой я, к сожалению, не помню, приходящей портнихи, которая перелицевала для нас после войны множество пальто, нашила мне школьных халатиков с рюшами и крылышками, братьям – штанишек на помочах, а когда мне исполнилось пять, научила простейшим стежкам, терпеливо объясняя основы шитья, включая искусство обращения с ручной швейной машинкой;
моей бабушки Пеппины Систо, которая научила меня вышивать белой и цветной гладью, а заметив отсутствие напёрстка (который я никогда не надевала и не надеваю по сей день), пожаловалась маме, предсказав, что скоро я совсем от рук отобьюсь;