Охотники и Ловцы рыб читать онлайн

— Почему мы постимся, а Ты не видишь? Смиряемся, а Ты не знаешь?

— Вот, в день поста вашего вы исполняете волю вашу и требуете тяжких трудов от других.

Вот, вы поститесь для ссор и распрей. Для того, чтобы дерзкой рукою бить других.

Таков ли тот пост, который Я избрал?

Это ли назовешь постом и днем, угодным Господу? Вот пост, который Я избрал:

Разреши оковы неправды и угнетенных отпусти на свободу.

Пророк Исайа.

Снежная пыль брызнула из-под копыт вздыбленного коня Творимира. Его спутники остановились чуть позже и не столь эффектно. На обочине широкой, мощеной деревом киевской улицы стояла молодая чернобровая ясноглазая женщина и, чуть склонив голову в светлом платке и маленькой шапочке поверх платка, молча смотрела на всадников, только что въехавших в стольный град.

- Это что? — удивленно спросил Всеслав, глядя, как всегда спокойный и уравновешенный Творимир с потрясенным выражением на лице, говорящим яснее ясного, что у него ум зашел за разум, не замечая того, что он делает, с блаженной улыбкой спешился и оцепенел рядом со своим конем.

- Это не «что», а как раз и есть та самая Марьяна, — бесстрастно ответил Всеславу Харальд, заставив своего мощного скакуна попятиться назад. Затем он забрал из рук стоящего с дикой улыбкой на лице Творимира поводья. Тот отдал их, даже и не заметив своего жеста. — Сразу видно, что ты не новгородец, Всеслав. Поехали. Ему теперь не до нас.

Творимир все с тем же безумно-блаженным выражением на лице медленно направился к стоящей на обочине Марьяне. Та глядела на него, заметно порозовев, и не видела никого, кроме медленно идущего к ней человека.

- Да, видать, история сватовства Творимира до польского двора князя Болеслава не дошла, — довольно-таки ехидно заметил Негорад, как всегда улыбаясь. — Для тех, кто не новгородцы, объясняю. Марьяна — это жена Творимира. Он посватался к ней, когда был еще, как и мы с Харальдом, натуральным нехристем, — Негорад снова оскалил в улыбке ровные белые зубы. — А она уже в то время была христианкой. Да-а-а. Господин Великий Новгород тогда немало повеселился.

Он тронул коня. Отряд всадников, цокая копытами по дереву отмостки, не спеша направился по центральной улице Киева к постоялому двору, способному принять на постой:

польского посланника в русских землях Всеслава и трех его воинов;

Любаву, его так называемую невесту, новгородку, и трех воинов, новгородцев, ее сопровождающих;

и муромцев Сольмира и Ростилу, так же едущих в отряде.

Итого, даже и без отставшего Творимира их было десять человек. Внушительный отряд.

- Особенно было весело, когда Творимир, напившись с горя после очередного отказа Марьяны, разнес по щепочкам корчму, — как-то даже мечтательно произнес обычно суровый варяг Харальд. — Даже вспомнить приятно. Щепочки и дощечки валялись по всему проулку аж до полудня. Жители окрестных домов наперегонки собирали их для растопки. Больше уж ни на что в хозяйстве такая мелочь деревянная не годилась.

- И чем все закончилось? — с живейшим интересом спросил Всеслав, никогда не скрывавший своей неприязни к христианам, украдкой взглянув на свою невесту, христианку.

- Если ты о корчме, то ее отстроили еще краше прежнего, — лениво ответил Негорад, ловя ладонью крупные редкие снежинки, неспешно падавшие в пронизанном неярким солнечным светом воздухе. — А если о Марьяне, то, как видишь, она нарочно приехала в Киев из Новгорода, чтобы пробыть вместе с мужем два-три дня. А путь неблизкий. Чуть ли не самый счастливый брак в Новгороде. Никого, кажется, не обворовывают «на счастье» так часто как их. Верно я говорю? — Негорад со своей холодноватой улыбочкой посмотрел на новгородцев.

Всеслав сопоставил его слова о том, что Творимир во время сватовства еще «был нехристем», с тем, что теперь тот был христианином, и решил обо все расспросить самого Творимира.

Через несколько дней у него такая возможность появилась. Полностью пришедший в себя после счастливого потрясения, Творимир наведался к друзьям на постоялый двор и даже решил там отобедать. Он с дружелюбной улыбкой донельзя счастливого человека наблюдал, как побрившийся на западный манер, но оставивший усы Всеслав приближается к тому концу стола, где расположился знаменитый муж знаменитой Марьяны. На противоположном конце длинного тяжелого, скованного медными заклепками стола устроилась группа путников. Те пили, веселились и травили разные байки.