Эта книга была написана за пять месяцев, но обдумывалась и готовилась десять лет. Вынося на суд читателя результаты своих разысканий и размышлений, автор, разумеется, не претендует на истину в последней инстанции и даже на «последнее слово» по данному вопросу. Книга, которую вы держите в руках, – первое большое исследование истории концепции «континентального блока» Германии, СССР и Японии и усилий по ее реализации. Оно открывает тему, а не закрывает ее.
Этой книги не было бы без помощи многих людей во многих городах и странах на протяжении многих лет. Назову только тех, кого должен непременно поблагодарить: Танака Такэюки (Токио) [Все японские имена собственные в книге приводятся в соответствии с принятым в Японии порядком: сначала фамилия, потом имя – а также, за единичными исключениями, в соответствии с принятой в России «поливановской» транскрипцией (названа в честь выдающегося лингвиста Е.Д. Поливанова).] – за помощь и дружбу; покойного Бориса Славинского (Москва), Михаила Мельтюхова (Москва), Георгия Брылевского (Ниигата) и Петра Подалко (Осака) – за советы, замечания и споры; Геннадия Бордюгова и Александра Ушакова (Москва) – за публикацию первого, краткого варианта этой работы; Марка Вебера (Marc Weber) и Грэга Рэвена (Grag Raven) (Costa Mesa CA, USA) – за присылку ценных труднодоступных изданий; Джулию Лами (Julia Lami, Torino, Italy) – за перевод итальянских документов; историков старшего поколения Джона Толанда (John Toland, Danbury CT, USA), Джеймса Мартина (James J. Martin, Colorado Springs CL, USA) и Марка Раева (Tenafly NJ, USA) – за моральную поддержку; сотрудников Архива МИД Японии (Diplomatic Record Office, The Ministry of Foreign Affairs), библиотек Токийского университета (Tokyo University, Central Library) и International House of Japan, Центра современных исследований Института японской культуры университета Такусеку и лично профессора Икэда Норихико (Prof. Ikeda Norihiko, Takushoku University, Institute of Japanese Identity, The Research Center for Modern and Contemporary Studies) (Токио) – за создание прекрасных условий для работы.
Особая благодарность – маме, профессору Эльгене Васильевне Молодяковой, советчику и критику.
2 сентября 2003, Токио
Введение О СОСЛАГАТЕЛЬНОМ НАКЛОНЕНИИ, ГЕОПОЛИТИКЕ И РЕВИЗИОНИЗМЕ
От времени до времени очень полезно подвергать пересмотру наши привычные исторические понятия для того, чтобы при пользовании ими не впадать в заблуждения, порождаемые склонностью нашего ума приписывать своим понятиям абсолютное значение.
Петр Бицилли, 1922 г.
История не знает сослагательного наклонения… Этой расхожей фразой нередко выносится приговор исследованиям, в которых большое место занимают гипотезы. Да, история сама по себе, как процесс общественного и политического развития, не признает никаких «если»: случилось только то, что случилось. Но в исторической науке, в познании прошлого подобная категоричность может сослужить дурную службу. В момент действия и непосредственно перед ним исторический процесс многовариантен. Причем нередко реализуется далеко не самый ожидаемый и представляющийся вероятным вариант, а казалось бы, идеально подготовленный и обоснованный проваливается. Японский историк М. Миякэ справедливо заметил: «Представим, что в некий исторический момент для Японии существовали возможные политические варианты А, В, С, D, Е, но только вариант А реализовался; тем не менее полезно рассмотреть и другие возможности, поскольку они углубят наше понимание того, как осуществился вариант А и насколько важным и значительным он был».[1] Поэтому дело историка – не только учесть случившееся, но «просчитать», проанализировать также всё то, что могло произойти с той или иной степенью вероятности.
«Великий знаток человеческой души» Оноре де Бальзак утверждал, что «существуют две истории: история официальная, которую преподают в школе, и история секретная, в которой скрыты истинные причины событий». Эта своего рода аксиома может быть применена практически к любому периоду человеческой истории. Не является исключением и вторая мировая война, которая за прошедшие десятилетия, казалось бы, изучена вдоль и поперек. Однако, как только речь заходит речь о расчетах и намерениях власть предержащих, «на всякую официальную историографию нападает какое-то странное затмение и обычно воспроизводится набор общих традиционно пропагандистских фраз… В литературе были несчетное число раз повторены пропагандистские штампы, ставшие в общественном сознании непререкаемой истиной, и под это предвзятое мнение, как правило, подгонялось всякое новое знание».