Друзья Мамеда

Смотрю я на себя и сам удивляюсь: как быстро я изменился. Мои домашние меня бы, наверное, не узнали. Пока я жил в ауле, я был совсем другим. Считал себя сильным и дружить старался только с сильными ребятами, любил подразнить слабых. Совсем немного времени прошло с тех пор, как я покинул аул. Но если бы я теперь вдруг приехал домой и прошелся по нашему аулу, многие с удивлением бы спрашивали: «Неужели это наш Мамед, сын Джалала Мамедова? Может быть, этот молодой человек, одетый в черную шинель с петлицами и широкие брюки, которые на три пальца шагают впереди него, вовсе не Мамед, а просто незнакомец, приехавший в гости к Джалалу?» Впрочем, я и сам теперь не знаю — тот ли я Мамед или какой-то другой, даже мне незнакомый мальчик. Это чувство возникло у меня, как только я надел новую форму. Тетенька, убиравшая в столовой, увидев меня, сказала: «Настоящий моряк!» Я посмотрел на себя в большое зеркало, стоявшее в коридоре, и подумал: «И в самом деле точно моряк!» На широком ремне, туго перетягивающем шинель, ярко блестят бляхи с большими буквами «Р» и «У». А фуражка с лакированным козырьком! На фуражке скрестились ключ и молот. Я оглянулся по сторонам — в коридоре никого, на мое счастье, не было, и я долго стоял у зеркала, рассматривая паренька в черной шинели. По правде говоря, он мне понравился: такой подтянутый, нарядный. Вот он гордо поднял голову, повернулся то в одну, то в другую сторону. Но в это время в конце коридора послышались чьи-то шаги и мне пришлось отойти от зеркала. Ведь я не девчонка, чтобы любоваться собой. И все равно я напоследок еще раз глянул в зеркало и не спеша зашагал по коридору. Очень мне хотелось, чтобы меня могли увидеть наши аульчане. Взять бы вот так и перенестись хоть на пять минут в аул.